Фортуна Фатум

Его слова вновь и вновь повторяются в сознании. Иногда я всерьез задумываюсь, что он читает мои мысли. Риддл сказал то, что я больше всего хотела услышать. До безумия боюсь собственной реакции, потому что тормоза теряют своё предназначение, и я на стремительной скорости падаю в бездну. Кстати говоря, Бездна меня сейчас рассматривает весьма интересным взглядом. Разнообразная смесь удовлетворения, предвкушения и ожидания. Только я не совсем понимаю, чего он ждет — моих слов о взаимности или продолжения… физического контакта. Поскольку сознаться словесным способом я не могу, то вкладываю всю свою признательность в поцелуй. Правда, едва коснувшись его губ, я с вскриком отстраняюсь, поскольку Лорд больно хватает меня за загривок и толкает в сторону стола. — Береги силы, Гермиона! — с легкой усмешкой Риддл прикладывает палец к моим губам, заглушая вскрик. Что это значит? Он давит мне на плечо и оттягивает волосы, заставляя пятиться назад. Боясь упасть, поворачиваю голову, но рука в волосах сжимается сильнее, а мимолетный поцелуй в губы отвлекает от страха. Он продолжает наступать на меня и останавливается только тогда, когда я врезаюсь бедрами в край стола. Лорд толкает меня в сторону, и мы встаем на место, где он обычно сидит — во главе стола. Мне не нравится этот зал. Здесь проходят собрания, на которых решается судьба невинных людей. Возможно, здесь пытали волшебников… Лорд снова кратко касается губ и отодвигается, убирая мне волосы за спину. Тень неприятного волнения читается на моем лице, потому что я нервно смотрю вокруг, с трудом заставляя себя успокоиться. Я видела это место в воспоминаниях профессора и уже тогда испытывала неприязнь. Даже прикосновение холодных пальцев к подбородку не отвлекает меня от переживания. Риддл давит под нижнюю челюсть, и я встречаюсь с его черными глазами, в которых вижу азарт и довольство. Он улыбается, обнажая зубы, и саркастически произносит: — Да, мы сделаем это здесь, — он слегка отодвигает своё кресло назад и, не разрывая зрительного контакта, наклоняется и берет меня под бедра, сажая на стол. — В зале, где было убито наибольшее количество предателей крови. Нет! Я не могу так! Не хочу. Со свистом втягиваю в себя воздух сквозь плотно сжатые зубы и упираюсь в его грудь, пытаясь слезть со стола. Лорд никак не может обойтись без психологического давления. Знает ведь, как мне сложно, но всегда удовлетворяет своё желание помучить меня. Он встает между моих ног и хватает за цепь, предотвращая побег. — Я так не могу! — извиваюсь, выдергивая кандалы, и почти срываюсь на крик. — Не хочу здесь! Мои метания не приносят Риддлу ущерба, а наоборот забавляют напрасными попытками. Я кручусь, отодвигаясь на край стола, и прижимаюсь к нему в районе промежности. Он издает прерывистый долгий выдох и повторяет прошлое действие с цепью. Запрокидывает её мне за затылок и тянет вниз к лопаткам. Я шиплю от напряжения мышц и свожу локти к вискам. Он вынуждает меня прекратить сопротивление, угрожая вывернуть руки. Как только я останавливаюсь, он ослабляет цепь, а второй рукой гладит по горлу и доходит до затылка. Я уворачиваюсь от его губ, но, промахнувшись, он целует меня в щеку, а потом проводит языком по шраму вдоль скулы, который остался у меня от горячего пара. Крепко закрываю глаза, чтобы представить другое место, например спальню Гриффиндора или комнату в его доме на горной вершине. Я хочу его. Очень хочу, но не могу заставить себя расслабиться из-за скверного и гнилого места, где по его словам убивали бедных волшебников. Прежде я не задумывалась об этом и была сосредоточена только на Лорде, но сейчас после его слов мне сложно забыться. — Пожалуйста, не надо! — жалобно смотрю в его глаза, по-прежнему встречаясь с довольным оскалом. — Я не хочу… Он касается указательным пальцем мелкого шрама на другой стороне лица и сталкивается носовыми щелями с моим носом. Обводит его по кругу, глубоко втягивает в себя воздух и опаляет губы сильной хрипотцой: — Захочешь! — не распознаю приказа… лишь обещание, его голос заставляет дрожать, я боюсь его слов. — Захочешь так сильно, что сама потребуешь. Теперь я точно улавливаю нотки вызова и немного успокаиваюсь. Для ответа нужна правильная концентрация, я качаю головой в отрицании. — Нет. Я… Лорд не дает мне договорить, прикрывая рот ладонью, но не причиняет боль, а просто просит помолчать. Из-за близкого расстояния мне сложно сфокусироваться на его глазах, поэтому я отодвигаюсь назад, а Риддл медленно убирает руку с моего лица. Он прослеживает глазами собственное движение и опускает взгляд ниже, касаясь пальцами застежки плаща. Я вжимаю голову в плечи и сильно горблюсь, чтобы отстраниться, но язычок молнии всё равно доходит до низа, открывая доступ к телу. В Хогвартсе было мало времени для переодевания. Я сняла только свитер и галстук, оставшись в блузке и юбке. Новый комплект школьной формы я купила, когда возвращалась от родителей в школу. А сейчас боюсь и его потерять под давлением Риддла. Он недолго рассматривает выделяющийся живот и берет в ладонь янтарь. Настороженно смотрю на камень, а потом поднимаю взгляд на черные глаза. Прикусив изнутри щеку, с легким прищуром он рассматривает камень, а затем на его лице расползается самодовольная ухмылка. Он встречается взглядом с моим и, наклонившись ближе, низким голосом спрашивает: — Ты ничего не хочешь мне сказать, Гермиона? Сказать? Сопоставив осмотр камня и его довольную физиономию, я подозреваю, что он хочет услышать «спасибо». Удивляюсь собственному эгоизму, поскольку не собираюсь ему это говорить. Лорд сознался, что скучал по мне, спас ребенка и меня заодно, отвел гнев Долохова и не наказал за попытку убийства Лестрейндж. Если вспомнить, как часто он спасал мою жизнь и добавить прощение за уничтожение диадемы, то… вполне вероятно, я должна его поблагодарить, но… странным образом я начала воспринимать его беспокойство как данность. Просто… он не знает хлопот… Меня раздражает его свободная жизнь. Если единственной проблемой стану я, то так тому и быть. Хочу, чтобы ему хотя бы в чем-то было сложно. Пусть волнуется, пусть спасает, пусть скучает, думает… главное, чтобы отвлекался от войны. Как говорила Ксантиппа, используй возможность по максимуму, но не вопреки своему сердцу. К счастью, сердце вступает в сговор с разумом и подыгрывает мне. Вздернув подбородок и подняв брови, я отвечаю, добавив провокационную дерзость: — Мне нечего тебе сказать, кроме того, что мне не нравится это место. Напоминаю себе избалованную эгоистку, но Риддл не заслуживает благодарности, поскольку он тиран, деспот и по всем критериям неприятная личность. Факт моего клинического помешательства на этой неприятной личности я держу в стороне и прячу от совести, иначе она закричит и ударит по голове огромным куском чувства вины. Знаю, что правильным поступком является искренняя благодарность, ведь мы сейчас только вдвоем, и другого мира не существует, но… с Риддлом я веду себя не так, как с остальными. Чувствую себя с ним свободно и ощущаю азарт от намеренных неправильных действий. Намеренных — потому что хочу увидеть его эмоции, неправильных — потому что это служит гарантией его реакции. Положительной, отрицательной — всё равно. На мою вызывающую интонацию он отвечает хриплым смешком и, повторив за мной выражение лица, шепотом произносит: — Захочешь, потребуешь и… — расстегнув верхние пуговицы блузки, он наклоняется к горлу, дотрагиваясь губами до едва заметной полоски шрама от ножа, — поблагодаришь. Ни за что! Он слишком самоуверен. Что за голос? Что за слова? Отталкиваю его от себя локтями, но не успеваю коснуться, как он выпрямляется и достает палочку. Заметив древко, отодвигаюсь назад, но он прижимается ко мне всем телом, натягивая сзади цепь. Взмахивает палочкой, и я слышу тихий лязг металла. Начинаю извиваться, когда он давит мне на плечи, укладывая на стол. На несколько секунд прижимается к моему рту губами, явно отвлекая от… чего-то, а потом отстраняется, вставая ровно между моих ног. Я сразу же выпрямляюсь, однако стоит мне приподняться, как руки натягивают цепь. Остаюсь лежать на столе и смотрю вверх. Середина цепи прикреплена к железному кольцу, торчащему из поверхности стола. Тяжело дыша, я перевожу взгляд на Лорда, а он осматривает крепление и после кивка непонятно кому очерчивает простой узор палочкой. Кольцо трансфигурируется в ещё одну цепь, давая мне возможность приподняться на локтях. Не знаю, для чего ему понадобилось именно такое расстояние. Я не могу вытянуть руки и дотронуться до ног, но имею возможность с натяжкой сесть, держа ладони на уровне груди. Ползу подальше от Риддла и, насколько позволяет четвертый месяц беременности, сгибаю ноги в коленях, сворачиваясь в позу зародыша. Лорд убирает палочку и поднимает голову, скользя по мне откровенным взглядом из-под полуопущенных ресниц. — Разведи ноги, — невесомо он дотрагивается до лодыжки, но не обхватывает щиколотку, а лишь проводит пальцами по голени. Непривычная спокойная интонация напоминает обычную просьбу, а не угрожающий приказ. Подобная манера речи всегда успокаивает меня, и я… немного, совсем чуть-чуть, слегка… Ложусь ровно и немного развожу ноги. Юбка спадает до талии, вызывая прилив крови к щекам. Сдуваю волоски со лба и привожу дыхание в норму. Чтобы не видеть ненавистное помещение, фокусируюсь только на Риддле. — Шире, — пальцем по другой голени, медленно и нежно, запутывая меня своим поведением. Лорд часто использует слова во время полового акта, но редко общается со мной в обычное время. Мне не нравится данный факт, и я меняю своё решение, крепко сводя колени вместе. — Нет, — слетает случайно, я на самом деле не хотела дополнять движение словом. Осторожно всматриваюсь в его лицо, но, к счастью, его настроение по-прежнему сохраняет игривость и желание. Уголок губ ползет вверх, он дышит через рот и облизывает нижнюю, а потом наклоняется ко мне, ставя руки по бокам от моей талии и надавливает грудью на согнутые колени. Его пылкий и прямой вожделеющий взгляд вынуждает меня задрожать и опуститься с локтей на спину. Затылок встречает холодную древесину, благодаря которой я отвлекаюсь от наваждения. — Давай, грязнокровка, — он наклоняет голову и почти сожалеющим жестом сводит брови. Меня настолько сильно поражает его поведение, что я в буквальном смысле каменею. Знаю, он играет со мной, издевается и выводит на эмоции, но я не понимаю, чего он добивается… прося. Он на самом деле просит, хотя может в любой момент добиться всего силой. Что ты задумал? Непонимание заставляет остерегаться и мотать головой, отказываясь следовать его просьбе, однако короткий смех вгоняет в новый ступор. Он наклоняется еще ближе, но не придавливает мои ноги к животу, опускает голову и исподлобья смотрит на меня. Улыбка превращается в широкий оскал, он обводит языком верхние зубы и ласкательно растягивает слова: — Ну же, Гермиона, сделай это для меня! Нет! Это слишком. Я краснею и сглатываю большое количество слюны. Хочу, чтобы он прекратил. Если он скажет подобной интонацией ещё что-нибудь в этом духе, то… — Я вылижу тебя. То я сойду с ума. Скорее всего, уже сошла, потому что мне слышатся шокирующие слова из уст Риддла. — Ч-что? — чувствую себя, как в горячей печке, потому что щеки скоро взорвутся от температуры. Лорд тянется к моему лицу, очерчивая контур скулы. Обводит ногтем ямочку на щеке и понижает голос до шепота: — Я вылижу тебя, — он всовывает кончик пальца в мой рот, касаясь внутренней стороны нижней губы, — сначала обильно смочу языком, а потом вылижу. Нет! Замолчи! Нет! Не могу слушать. Непривычно и странно. Возбуждающе и дерзко. Страстно и одержимо. Я правда теряю рассудок и едва дышу. Меня не столь изумляет его предложение, сколь шокирует тон голоса. Он говорит это такой искушающей и настойчивой интонацией, что я теряюсь в собственных мыслях. Его глаза, губы, голос… всё сводит с ума, я не знаю, что сказать. — Я… — он достает палец из моего рта, но приставляет к губам, вновь прося помолчать. — Разведи ноги, ведьма, сейчас же! — вздрагиваю от его обращения, но он не меняет интонацию и выражение, лишь поднимает голову, доказывая мой последний шанс. Состояние мешает мне действовать быстро, поэтому в замедленном темпе я развожу колени. Он отстраняется, давая мне пространство, и наблюдает за моим испуганным, шокированным лицом. Мысленно прошу себя поторопиться, но внутренний стержень сбит недавним изумлением, и я останавливаюсь. Расстояния между колен едва ли хватит для кулака, но я не могу открыться сильнее. Боюсь соскользнуть ногами со стола и удобнее ставлю стопы на край. — Шире! Судорожно сглатываю и сильно жмурюсь, закрывая себя от его насмешливого взгляда. Я много раз занималась с ним сексом и думала, что потеряла чувство стыда, но в данный момент смущение поглощает все мое тело. Теперь я понимаю, почему он так себя вел. Мое состояние не оказалось бы таким потерянным, если бы он сам дотронулся до меня, вынуждая открыться. Самовольно показывать себя на обозрение ещё хуже, чем подчиняться насильно. Трудно прийти в себя и расслабиться, поэтому любое движение причиняет дискомфорт. Лорд делает шаг вперед, вставая между ног и касаясь лодыжек. — Ты дрожишь. — Просто, я… — Нет, грязнокровка, я не хочу слышать твою ложь, — он отодвигает мою ногу по краю стола в сторону, еще сильнее раскрывая для себя. — Ты используешь жалкие методы, чтобы добиться моей реакции, — очередное изумление от его сообразительности вызывает новую дрожь. — Я читаю тебя, распознавая любое лицемерие, — он небрежно откидывает ткань юбки на живот и проводит пальцем по кромке белья. — Ты каждый день думаешь обо мне, — его прежний ласкательный тон с первых слов заменяется напряженностью, улыбка исчезает с губ, а лоб портится морщинами из-за хмурых бровей. — Мне известны все твои мотивы и желания, — наклонившись, он прикладывает ладонь к промежности, а второй рукой берет за горло. — Ты заигралась, грязнокровка, и не можешь остановиться, подвергая себя боли и смертельным угрозам. С его последним утверждением я не согласна, я не хочу умирать и боюсь новой боли, но смиренно встречаю трудности и преграды, если того требует судьба. Заигралась я в другом… — Я играю не одна, Том, и мотивы у нас одинаковые. Обращение по имени не способствует его гневу. Лорд продолжает гладить шею, а внизу медленно проводит ладонью вдоль нижнего белья. — Ошибаешься. — Нет, я права. Он ухмыляется и щекочет мне горло, а затем придвигается ближе. Целует в уголок рта и произносит: — Твой мотив до скуки банален, поскольку итоговой целью является моя смерть. С удвоенной скоростью размышляю о смысле его слов. Он имеет в виду, что цепочка моего мотива такова: улучшить магические навыки, использовать личное отношение, победить в противостоянии и закончить всё его смертью. Он прав. Я старалась не думать о его будущей судьбе. Ведь, когда Орден покончит с крестражами, Гарри сможет победить его в дуэли согласно пророчеству. Вряд ли Риддл попадет в тюрьму, в любом случае всё закончится смертью — либо Гарри, либо Волдеморта. Не смею думать о проигрыше друга, а значит остается только размышлять о победе, означающую смерть Лорда. Я пряталась от правды, хотя понимала дальнейшую судьбу, а также все силы тратила на то, чтобы спокойно принять его гибель. Если бы Лорд не поднял сейчас данную тему, я бы скрывалась до самого конца. Стоп. А что он подразумевал, когда говорил о различии наших мотивов? Интересно. Очень даже. Если моя цель — его свержение, то чего хочет он? Наш диалог немного расслабляет, и я спокойнее встречаю ласку внизу. Он по-прежнему не отодвигает белье, а гладит ладонью по ткани. Средним пальцем слегка проводит вдоль половых губ, а затем касается лобка. Стараюсь держать себя в руках и тихо спрашиваю: — Если мой мотив кажется тебе таким скучным, то какая твоя цель? У меня подготовлен ответ на его слова о том, чтобы заставить меня предать Гарри и встать на его сторону. Никогда, я никогда так не поступлю! Не буду помогать Лорду и не отвернусь от Ордена! Риддл медленно вздыхает и, отпустив моё горло, неторопливо расстегивает ещё две пуговицы на блузке, обнажая грудь. Он наклоняется к уху и отвечает: — Заставить тебя умереть следом. Что? Невозможно! Нет! Таких слов я не ожидала. Поворачиваюсь к нему, надеясь увидеть насмешку, но ее нет, я не вижу притворства, только легкую улыбку. Брови сами по себе ползут вверх, не справляясь с удивлением. Прищурившись, он кивает и цокает языком, а затем встает с меня, кладя ладони на мои бедра. — Наши мотивы не имеют смысла, грязнокровка, потому что никто не сможет меня убить. Смотрю в потолок, размышляя о его словах, и… путаюсь в мыслях. Не замечаю ничего вокруг… Вздрагиваю от боли на бедре, а затем теряю дар речи, поскольку осознаю, что Риддл ущипнул меня за ногу. — Не отвлекайся, Гермиона, чувствуй… Приподнимаюсь на локтях, раздраженно смотря на ухмыляющегося мерзавца, и перевожу взгляд на его руки. Неприязнь к залу казней теряется на фоне странных ощущений. Я вспоминаю его прежнее… предложение и снова покрываюсь краской. Не в силах смотреть дальше, я закрываю глаза и отворачиваюсь в сторону. Лорд скользит ладонями по моим ногам от стоп до бедер и очерчивает выпирающие косточки тазобедренного сустава. Проводит рукой по выпуклости живота и подхватывает ногтем резинку белья. Опускаюсь на стол, ударившись головой, и встречаю внизу холодок. Белье аккуратно стягивается по ногам. Ожидаю, что Риддл оставит его на лодыжке, но он снимает кружево со стопы. Смотрю вниз, наблюдая, как он кладет ткань на стол рядом со мной. Затем очерчивает кромку чулка, но не снимает его, заодно оставляя и обувь. По виску катится капля пота, я дышу на лоб, убирая прилипшие волосы. Очень жарко. Приподнимаюсь. Скидываю плащ с плеч, он сползает до локтей. Меня шокирует данная ситуация, на которую я не могу смотреть. Снова закрываю глаза и собираюсь их больше не… — Открой глаза! Мотаю головой, но новый щипок не заставляет себя долго ждать, и я поднимаю веки. Риддл наклоняется к месту покраснения и зализывает его кончиком языка. Смотрит мне в глаза, явно наслаждаясь смятением и неудобством, а затем медленно скользит ладонью от колена до промежности. Опускается ниже и целует внешнюю сторону бедра, находясь в непосредственной близости от сокровенного. У меня давно выработалась привычка избавляться от всех волосков, но сейчас я с трудом нахожу в этом плюс, поскольку, как никогда, чувствую себя голой. Во время секса подобной мысли не возникало, но сейчас… под его пристальным, внимательным взглядом я стыжусь собственного тела и неосознанно тянусь рукой вниз, чтобы прикрыться, но цепь дергается вместе со мной, создавая шум и вызывая смешок Лорда. Он нежно дотрагивается пальцами до больших половых губ и медленно проводит вдоль по каждой. Его движения неторопливые и осторожные, а лицо искушает своим вожделением, однако моя реакция доставляет ему наибольшее удовольствие. Я вижу это по его глазам и выражению лица. Не пугаясь правды, я редко оставалась застенчивой до конца и всегда отвечала ему со всей страстью, но в данный момент мне сложно отбросить предрассудки и справиться с робостью. Риддл не медлит дольше. Наклоняется ко мне и, не раздвигая половые губы, проводит всей поверхностью языка по выемке. Я вздрагиваю от осознания — Тёмный Лорд делает нечто подобное… мне. Неожиданно. Весьма неожиданно и волнующе. Однако ко мне сразу же возвращается стыд, и я не сдерживаюсь: — Не надо! — хочу свести ноги, но Риддл придерживает меня за колени, не разрешая шевельнуться. Повторяет движение, а затем надавливает двумя половинками языка на малые половые губы, проникая глубже. С причмокивающим звуком он несколько раз щекочет кожу языком, вынудив жалеть о собственной отзывчивости. Влажность доказывает моё возбуждение, хотя разум с трудом расслабляет извилины мозга. Прикусываю губу и откидываю голову назад, оставаясь в равновесии на локтях. Следующее действие Риддла вызывает двойной стыд. Он садится на корточки, чуть приподнимает меня за ягодицы и увлажненным языком скользит по промежности, очерчивая расстояние от влагалища до заднего отверстия. Возвращаясь обратно, останавливается на середине и делает слизывающее движение всей полостью языка. С негодованием слышу свое короткое мычание, превращающееся в стон, и опускаюсь на спину, закрывая рот руками. Сквозь пальцы повторяю вновь: — Не надо! Прошу! Вместо ответа, будто подбадривая, Лорд слабо хлопает меня по бедру и повторяет движение языком. Мне сложно дышать носом, и я убираю руки от лица, обхватив голову. С силой оттягиваю пряди волос, чтобы отвлечь себя болью, но невероятное понимание — кто это делает со мной, настолько будоражит каждую клеточку тела, что я меняю прежнее поведение. С трудом, но все же меняю. Не знаю, откуда появляется смелость, но я снова встаю на локти и решаюсь наблюдать. Сквозь стеснение и неловкость я смотрю, как Риддл поднимается и, встретившись с моими глазами, медленно облизывает губы. Не могу! Чересчур! Смелость снова прощается со мной, вынуждая крепко закрыть глаза, но, вспомнив о синяках на бедре, вновь открываю их, жалобно сводя брови и смотря на Лорда. Проведя большим пальцем по рту, он убирает прозрачную влагу и снова наклоняется ко мне. С усилием наблюдаю за высовывающимся языком, который медленно скользит по большим половым губам и переходит на межгубную бороздку. Он уделяет особое внимание полости рядом с клитором, но не лижет его, а переходит на малые губы. Не передать словами, какое странное ощущение я сейчас испытываю. Он делает это настолько медленно и плавно, что я выразительно чувствую каждое конкретное действие, заставляющее меня дрожать. Приятное прикосновение мягкого и теплого языка сопровождается завораживающим зрелищем. Я вытягиваю шею, чтобы наблюдать за ним и отчаянно борюсь с дыханием. Он ласкает кожу вокруг клитора, едва касаясь его выемкой между половинками языка. Из-за двух напряженных кончиков я получаю удовольствие по всей полости, включая уздечку клитора. Он поднимает голову, встречаясь с моим замутненным взглядом, и сглатывает. Я наблюдаю за движением кадыка и сама избавляюсь от слюны во рту, правда почти давлюсь от собственной неосторожности и прочищаю горло. Лорд не дотрагивается до меня руками, только надавливает ими на внутренние стороны бедер, чтобы я не сдвигала ноги. Однако, заметив, что я наблюдаю за ним, скользит по бедру до ягодицы и слегка приподнимает меня одной рукой. Теперь мне не мешает живот, и я могу видеть все его действия. Внутри меня происходит нечто невообразимое — если ранее меня доводила до пика быстрая стимуляция, то сейчас нарастающая дрожь полностью подстраивается под медленный темп его языка. Власть Риддла над моим телом никогда не выражалась именно таким образом — нежным, теплым, неспешным и до безумия ласковым. Сантиметр за сантиметром мою кожу охватывает тепло. Не сдерживая эмоций, я издаю протяжный стон с меняющейся интонацией от напряженной ноты до жалобной. Последние звуки напоминают скулеж, и я крепко закрываю глаза от стеснения. — Я сейчас… — хочу сказать ему, что близка к финалу, хотя сама не понимаю почему, наверное психологический фактор добавляет возбуждения. — Не сейчас, — его бескомпромиссное высказывание заставляет вздрогнуть и посмотреть вниз. Лорд натягивает пальцами кожу половых губ и дует на клитор. Внезапный холодок слегка приводит меня в чувство, вынуждая путаться в предположениях — зачем он это делает?! Свожу губы в тонкую линию и морщусь от ощущения потерянного оргазма, но не издаю ни звука, боясь следующих действий Риддла. Он снова садится на корточки и высовывает язык на всю длину. Расслабляет его, делая плоским, и скользит от входа влагалища до клитора. Самые чувствительные места попадают на середину языка, где поверхность наиболее шершавая. В совокупности с интенсивностью слизывающих движений и мягкостью прикосновений, получается изумительный эффект, на который я отзываюсь знакомым долгим стоном. Распластав язык шире, Риддл слизывает выделяющуюся смазку с малых половых губ и мимолетно задевает клитор. Когда он делает это, внезапная судорога вынуждает дернуться и загреметь цепью. Я напрягаю плечи и громко выдыхаю, сражаясь с охватившей щекоткой. Как никогда я желаю, чтобы он на время оставил клитор в покое, но неожиданное касание к нему той самой шершавой серединой языка вынуждает в панике отодвинуться назад. К сожалению, меня сразу же возвращают на место. Риддл встает и тянет меня за ноги обратно. — Подожди! — не знаю, как попросить его дать мне минуту на передышку, со мной впервые происходит нечто подобное. Единственный раз, когда я трогала себя, произошел из-за действия медальона, но даже тогда меня направлял сам Лорд. Случай в ванне тоже нельзя принимать в расчет, ведь я делала это только для него и не думала о собственном наслаждении. Сейчас передо мной открывается вся гамма удовольствия оральной ласки, и я с трудом нахожу в себе силы следить за процессом. Риддл заводит руки под бедра и врезается в них плечами, наклоняясь к влагалищу. Я не могу свести колени из-за его хватки и активно разминаю пальцы ног, избавляясь от онемения. Кинув на меня весьма ироничный и критичный взгляд, он невесомо касается клитора кончиком языка, потом добавляет вторую половинку и быстрым щекочущим движением ласкает клитор. О нет! Вот и та самая стимуляция. Я падаю. Падаю в собственное наслаждение. Снова нервно дергаю плечами, натягивая цепь, поскольку Лорд надавливает языком глубже, задевая чувствительные места, и неторопливым движением головы в разные стороны увлажняет область малых половых губ. Прерывисто дыша, всхлипываю от охватившего наплыва тепла. Капля пота над губой попадает в рот, и я протираю лицо тыльной стороной ладони. Зачарованно наблюдаю, как Риддл обхватывает губами клитор и начинает слегка надавливать на него, а потом повторяет щекочущее движение языком. Слегка отстраняется, но не прячет язык. Со стыдом наблюдаю тянущуюся вязкую смазку от кончика языка. Он дергает головой в сторону, разрывая струю, и облизывает уголок губ с остатком выделения. Не могу! Не могу на это смотреть. Слишком. Я не выдержу. Просто невозможно чувствовать и одновременно наблюдать. Стукаюсь головой о стол и расслабляю руки. Я не буду больше смотреть. Всхлипываю и замираю от ощущения языка у входа во влагалище. Он отпускает мои бедра, раскрывая ладонями проход. — Нет! Стой! Не… До крови зажимаю руками цепь и сипло дышу, срываясь на хныканье. Тело бьет новая судорога от короткого прикосновения языка к стенкам влагалища. Риддл сводит язык упругой, жесткой трубочкой и вводит его, размазывая слюну по краям. Повторяет несколько раз и причмокивает смазку во рту. Никогда не использовала ненормативную лексику в словесном обращении, но сейчас мне хочется высказать ему всё, что я думаю о его действиях. Как же мне хорошо! До сумасшествия и мурашек. Меня не отталкивает от процесса даже стыд, поскольку я отдаюсь великолепному удовольствию. Комнату наполняет приторный сладковатый запах, а звуки добавляют процессу изюминки. Лорд размазывает слюну по полости влагалища и возвращается к клитору, делая медленное всасывающее движение. Неосознанно поднимаюсь бедрами навстречу и развожу ноги шире. Не сдерживаю стонов и отчаянно хочу продолжения. Риддл поднимает голову, сглатывает и тянется ко мне ладонью. Нежно обводит проход во влагалище и засовывает средний палец подушечкой вверх. Я по-прежнему ориентируюсь на осязание, не желая смотреть. Подозреваю движение вперед-назад, как он делал раньше, но внезапная конвульсия доказывает ошибку суждения. Настороженно приподнимаюсь на локтях, встречаясь с самоуверенным взглядом и легкой усмешкой. Часто моргаю, пытаясь понять, что он делает. Не прерывая зрительного контакта, он наклоняется ко мне, касаясь языком клитора, а затем совершает быстрое движение пальцем внутри. Широко открываю глаза, за которыми следует и рот. Одни от изумления, другой от наслаждения. Меня удивляет такой эффект, поскольку Лорд не двигает пальцем в стороны, лишь щекочет одно единственное место подушечкой. Не причиняет боли ногтем и не надавливает, а создает подобие вибрирующего движения. Не понимаю, почему столь маленький внутренний участок плоти дает такие сильные ощущения. Нервно качаю головой и прикусываю запястье, чтобы сдержать крик. В глазах мутнеет, уши закладывает от глухого всхлипывания. Риддл продолжает трогать меня пальцем внутри, то сгибая, то разгибая его, а снаружи лижет полость вокруг клитора. Чувствую приближающийся финал и запрокидываю голову назад, срываясь на приглушенный стон, как вдруг… Нарушенный слух едва улавливает шаги за дверью. Они приближаются к нам, и в панике я крепко закрываю глаза, но… Неожиданное осознание поражает меня слишком сильно — я на столе. В зале, где Пожиратели обсуждают смерть магглорожденных и упиваются своим высокомерием. Передо мной — их Предводитель в лице Тёмного Лорда, которого они боготворят и боятся. Он почти у моих ног. Мерлин! Мысль о том, что они могут нас застать в подобной страстной позе весьма… нет, не пугает, а… возбуждает. Не знаю, что со мной сотворил Лорд, но, вместо положенного отчаяния, я испытываю безумное вожделение. Шаги и разговоры становятся более отчетливыми. Я соплю носом, со свистом втягивая в себя воздух, и от очередного движения внизу издаю самый громкий стон. Прикрываюсь рукой, но снова не сдерживаюсь. Перевожу взгляд на Лорда, ожидая прекращения действий из-за Пожирателей, но, к моему большому удивлению, он лишь выпрямляется в полный рост, мимоходом потеревшись виском о моё колено, и с хрипотцой в голосе спрашивает: — Хочешь, чтобы они увидели тебя? Ума не приложу, как он догадался. Вероятно, мои мысли читались по лицу, к тому же громкость тоже сыграла свою роль. Он ухмыляется и разминает шею, а затем всовывает палец до упора и неторопливо повторяет прошлые движения. Его голос прибавляет моему состоянию огня, и я напряженно пытаюсь спастись от позора: — Н-нет, — сипло, хрипло, глухо, я не узнаю себя. — Меня? Не смею солгать, потому что тяжело искать пути отхода. Звонко выдыхаю и заикаясь отвечаю: — Нас, — выгибаю спину, насколько позволяет недавнее изменение тела из-за ребенка, и поднимаю бедра. С заинтересованным хмыканьем Лорд увеличивает скорость движения и наклоняется ко мне. Мысленно умоляю его продолжить и почти срываюсь, чтобы сказать словами. Тянусь к нему рукой, желая дотронуться до головы, но цепь не позволяет дернуться, и я с недовольством ударяю ею по столу, однако неожиданный щелчок дверного замка заставляет панически задрожать. Шаги приближаются. Через минуту они смогут увидеть нас в проеме. С шоком наблюдаю за взмахом руки Лорда, из-за которого открывается дверь. Я дрожащим голосом шепчу: — Пожалуйста, нет! — уверена, он не послушает меня, никогда не слушал и сейчас не послушает. Он говорил ранее о моей лжи. Теперь я скажу правду, надеясь, что он закроет дверь. — То есть… это правда, я хочу, чтобы нас увидели. Нас… вместе, но… — опускаю голову на стол, прядь волос закрывает глаза, а рот я прикрываю тыльной стороной ладони, мимолетно улавливаю хриплый выдох Риддла, но не обращаю внимания, а молю, — но ещё больше я хочу… Он обводит незамысловатый узор на лобке и, наклонившись ко мне, тихо спрашивает: — Что ты хочешь, Гермиона? — прищурившись, он внимательно следит за мной, замедляя движение пальцем. — Я хочу… — не могу, не могу, не могу сказать, как же стыдно, — я хочу, чтобы ты продолжил. В следующий момент дверь с хлопком закрывается, и голоса стихают. С облегчением… я бы выдохнула, но тело не справляется с нагрузкой, и я издаю звонкий стон, выгибаясь к нему навстречу. Риддл опускается и дотрагивается языком до клитора. Очередная дрожь не заставляет долго ждать. — Готова? Не понимаю, к чему я должна быть готова, поэтому на автомате киваю. Вибрация внутри усиливается, так же как и быстрая щекотка кончиком языка. Тело покрывается мурашками, одежда влажная. Волосы прилипают к лицу. Я соплю носом и постоянно сглатываю. Темечком трусь о поверхность стола и сжимаю руки в кулаки. Замедление скорости вызывает странное желание упрекнуть Лорда и, не сдержавшись, я требовательно вскрикиваю: — Не останавливайся! На задворках сознания вспоминаются его слова: «захочешь, потребуешь и поблагодаришь». Мысль сразу же теряется на фоне ощущений. Качаюсь на волнах, постепенно попадаю в воронку и теряю рассудок. До хруста в коленях открываюсь Риддлу для глубокого проникновения и быстрой стимуляции клитора. Он двигает во мне пальцем, надавливая на стенку, а внешне повторяет ту же скорость языком. На бедре я замечаю прохладу от капелек смазки, а между ягодиц ощущаю липкое трение из-за сползающих из влагалища выделений. Впервые я точно могу определить исток горячего тепла. Медленно разрастающийся жар от половых органов охватывает всё тело. Непроизвольное сокращение мышц вызывает конвульсивную дрожь. Я судорожно сжимаю челюсть, глаза слезятся от наступивших слез. Необыкновенное чувство передается с низа живота по всему телу, даря наслаждение. — Д-да! — шепот едва слышен, я теряю способность к речи. Нереальность происходящего накрывает с головой, и я кричу, натягивая цепь до предела. Волнами распространяются судороги, и тело отдается долгожданной свободе. На мой особо громкий вскрик, обозначающий наступление оргазма, Риддл увеличивает темп внутри влагалища. После моей первой конвульсии быстро отстраняется и резко вытаскивает из меня палец. Сжимаюсь всем телом и срываюсь на короткий визг, поскольку, как только он вытаскивает палец, по мне проходят блаженные спазмы удовольствия. С хлюпающим щелчком струя прозрачной жидкости попадает на рукав и плечо Лорда. При каждом судорожном сокращении мышц становится больше влаги, и в беззащитном жесте я поворачиваюсь набок, скручиваясь в клубок. Зажимаю руками уши и отдаюсь остаткам изумительного состояния. Мир вокруг исчезает, заменяясь непонятно чем. Я не знаю, что происходит и где нахожусь. Следую за контактом со своим телом, уносящим меня за пределы реальности. Сознание делает кульбит и радостно говорит «прощай». Не могу привести дыхание в норму из-за мешающих волос и учащенного ритма сердца. Чувствительность тела пропадает, даря ощущение невесомости, а эмоции изобилуют яркостью. Я так свободна и счастлива, что готова благодарить весь мир за подобную радость. — Спасибо, — говорю ли это я, или это мир говорит со мной, не знаю, поскольку по-прежнему нахожусь далеко в облаках. У меня возникает странное чувство, что на минуту я теряю сознание и только сейчас неторопливо возвращаюсь… к себе. Скрип стола у края не особо привлекает моё внимание, но легкое скольжение по ноге и далекий зов знакомого имени немного отводят от небытия. — Гермиона, — да, кажется меня так зовут, а тихий тянущий голос напоминает ванильную нугу, — Гермиона! Что? Ванильную нугу? Что за чушь? Открываю глаза, медленно поворачиваясь на зов, и мутным взглядом смотрю на нарушителя своего спокойствия. С приподнятой бровью и насмешливым взглядом Лорд наклоняется к моему лицу, опираясь на ладони возле моих плеч. Я не могу пошевелиться и вместо ответа глубоко вздыхаю. Риддл зачесывает мне волосы назад, а костяшками пальцев стирает пот с висков. Меня не пугает его насмешка, и я неторопливо поворачиваюсь на спину. — Поднимайся, — растягивая слоги, Лорд разглаживает мои брови. — Зачем? — громче шепота говорить не получается, и я надеюсь, что он даст мне время на отдых. — А ты как думаешь?! — уголки его губ поднимаются выше. Я? Думаю? Что? Нет, нет! Он же не имеет в виду… я не могу! Физически не могу, потому что слишком слаба. — Я… я не могу, — прикрываю веки, подставляя лоб его руке и наслаждаясь нежным поглаживанием. — Напрягись, — потерянная интуиция подозревает Лорда в притворном дружелюбии, а последнее слово напоминает приказ. Слишком слаба, слишком… стоп. Что я сделала раньше? О нет! Я всё-таки сказала «спасибо»! Мерлин, почему всегда происходит именно так, как хочет он?!