Ногти

Двух недель было достаточно. Чимин знал, что Юнги уже терял терпение, он то и дело поглядывал на его пальцы последние несколько дней. - Хён... - жаркий и сухой шёпот на ухо, и у Мина бегут мурашки по шее, заставляя крошечные светлые волоски приподняться. Младший прижимается к спине и обвивает руками за талию, а носом ведёт по контуру плеча, кусает сквозь футболку. На ткани остаётся влажный след. - Хён, пойдём в спальню, - в паху начинает гореть. Юнги теснят от кухонной раковины к маленькой комнате и ему хочется посопротивляться для виду, но это можно и позже. Он слишком долго ждал. Пак усаживает его на кровати, подползает ближе и целует, впиваясь отросшими ногтями в бедра. Острая хватка чувствуется даже через джинсовую ткань, от удовольствия Юнги шипит в поцелуй. Мало. Чимин укладывается сверху и тянет бедра Мина ближе, трется о пах своим стояком. Дорвался, маленький засранец. Он уже знает, что будет, и предвкушает. Таким хёна редко увидишь, а потом за увиденное можешь и отхватить, зато впечатление неизгладимое. Ради такого можно потерпеть мешающие длинные ногти. - Долго ты ещё возиться будешь? - Приличные хмурые хёны просто обязаны язвить, без этого их не трахнешь. Без этого они трахнут тебя. Вернее, нежно залюбят, потому что, когда речь не идёт об их собственной заднице, выебываться нет причин. Ну, что ж. Если торопят, то почему бы и не согласиться? Пак всасывает и покусывает кожу на шее, а руками остервенело расстёгивает чужие штаны. Забирается пальцами под белье на заднице и стягивает вниз, специально царапая ягодицы. Юнги от неожиданности цепляется мёртвой хваткой за плечи и высоко стонет, срываясь на фальцет. Жалкий звук унижает его достоинство, от него провалиться хочется, но, блядь, он сам этого хотел. Чтобы Чимин откопал в нём уязвимого мальчишку и заставил признаться в своей слабости. Острые касания сменяются невесомыми поглаживаниями. Пак чиркает подушечками пальцев по линии над бедренной косточкой, и Юнги выгибает дугой от сладкого разряда, прошившего низ живота. - Хочешь с ремнями? - Блядь, да... - И младший уходит к комоду, доставая оттуда чёрную коробку. Бёдра Мина окольцовывают кожаные ленты, впиваясь маленькими холодными безобидными шипами на внутренней стороне. Они посылают по ногам томные сигналы пред-боли, от чего на живот с припухшей головки падает вязкая капля смазки. Безумно заводит. Чимина эта картина заводит не меньше. Он снимает с них обоих футболки и приспускает на себе джинсы, чтобы огладить собственный стояк. Зубы смыкаются над одним из ремней, кожа на внутренней стороне нежная и очень белая. И волоски здесь совсем светлые и тонкие. Мин впутывает пальцы в прическу младшего и рефлекторно разводит ноги. Не дело. - Хён, руки должны быть здесь, - Чимин мягко отстраняет чужие кисти и заводит их над головой, а затем крепко впивается в скрещенные запястья одной рукой. - Говнюк. По бедру прилетает хлёстким шлепком. - Ты же знаешь, что бывает за ругань. - Знаю. Хрен ты собачий. Чимин улыбается и больно зажимает пальцами сосок старшего. Тот скулит сквозь сжатые губы, поднимается грудью и барахтает ногами, сбивая плед в некрасивые складки. Ну никогда не может прямо попросить. Всё ему вуалировать нужно, лишь бы не показывать свою беззащитную сторону как можно дольше. Но "дольше" не значит "навсегда". И они оба об этом знают. Ореол от щипка краснеет, и сосок набухает от прилившей крови. - Хён, тебе нравится? - Хуявится, - шипит сквозь зубы тот и получает пятерню обжигающих полос на бедре. Член так налился, что по ощущениям скоро взорвется где-то посередине. Паку не хочется мучить своего парня долго и он сменяет грубость на мягкость, убирая руки на бока и пристраиваясь ртом к чужим губам. Играть языками с возбуждённым Юнги это отдельный котёл в раю. То ли сдохнуть хочется, то ли улететь. Поцелуй неглубокий, их рты не соединяются до конца, губы мягко и мокро смыкаются на языке, который кружит и скользит по тонкой коже. Звуки не смущают уже давно, Чимин ими наслаждается. - Хочешь, чтобы я продолжил? - Глаза в глаза и влажное одно на двоих дыхание. - Нет, блядь, я хочу, чтобы ты меня бросил здесь и ушёл дрочить в ванную, - полумесяцы ногтей с силой впечатываются в бока, посылая по телу сладкую дрожь. - Сссука... - Наказание укусом приходится на второй сосок. - Хочу. Блядь, ещё, - звонкий шлепок по ягодице. Остаётся красный след. - Ты знаешь, что нужно сказать. Юнги краснеет и отворачивается. Он хочет это произнести. Живёт ради этого. Желает называть так именно Чимина и никого больше. Это совершенно не подходит им, это абсурд, и Пак со своим мягким характером и солнечной улыбкой вообще не похож на того, кого можно так называть. Как и на того, кто будет причинять лёгкую, но нестерпимую боль и жёстко трахать. Но именно эта несовместимость заставляет Мина метаться по кровати от желания. - Скажи. Это. Юнги закусывает губу и жмурится, когда Пак касается подушечкой указательного пальца дырочки на головке, промакивая жирную каплю смазки с еле слышным звуком. - Папочка... Чимин сладко улыбается, от чего его глаза становятся похожими на два очаровательных щенячьих чёрных росчерка, и подхватывает Юнги под задницу, усаживая себе на бёдра. Он всё ещё в джинсах, когда старший полностью обнажён, и снимать их не намерен. Это важный элемент их откровенной игры. Мин обнимает его за шею и кутается лицом в шелковистые волосы, отчего младший оказывается втёртым носом в изящную ключицу. Юнги на самом деле такой ребёнок. - Подай смазку, я с тобой не дотянусь, - спохватывается Пак, разрушая трогательный момент. - Придурок. Прохладные влажные пальцы касаются входа, и Чимин легко царапает сжатый анус, от чего снова остро и... - Блядь, блядь, блядь! - Уже четыре, - аккуратно проникает внутрь одним пальчиком. - Сука. - Пять, - и сразу вводит второй, проскальзывая до основания. Юнги мычит, прижимает руками к себе и оттопыривает зад, стараясь насадиться глубже. - Пак Чимин!.. - Неверно. За это ещё один, шестой. - Сколько раз мне нужно выругаться, чтобы ты как следует отшлёпал меня своими дурацкими короткими руками? - Ты всё ещё не сказал правильно, восемь. И столько, сколько сам захочешь, - Чимин второй рукой впивается ногтями в ягодицу и вставляет третий палец, стараясь не поранить. Дырка натягивается и саднит. - Ёбаный в рот... - Девять, - пальцы тянут в разные стороны. - Чёрт подери. Чимин убирает пальцы, сбрасывает с себя Юнги и ставит его на четвереньки, заставляя выгнуться и отставить задницу. - Десять. Звуки ударов разлетаются по комнате звонко, отлетают от стен и возвращаются обратно. - Попроси меня как следует. Юнги стыдливо прячет красное лицо в подушке и запястьях, подставляя ягодицы под очередной удар с оттяжкой. - Папочка, пожалуйста... Аааа... Голос совсем сиплый и высокий, ломается, ему нельзя верить. Последний десятый шлепок завершает акт наказания, и Мин облегчённо выдыхает. - Юнги-хён... Иди ко мне... Сильные руки мягко поднимают и опускают обратно на колени. Чиминовы короткие пухлые пальчики аккуратно проходятся по сжатым векам, собирая скопившиеся слёзы. Мин чертовски трогательный в такие моменты. - Чимин-и, - хрипит старший и обхватывает ладонями лицо Пака, чтобы пройтись лёгкими касаниями поцелуев по щекам, лбу и остановиться на пышных губах. - Отдери меня как следует. Кран срывает. Чимин приподнимает старшего за бёдра и пропихивает горящий член во вновь сжавшуюся дырку. Немного больно обоим, но Юнги нравится и он с силой опускается до конца, чувствуя голой задницей джинсовую ткань и холодный металл молнии и пряжки. Пак жестко сминает пальцами тощий зад и дёргает вверх, затем снова насаживая до упора. Юнги жмётся сильнее, колени сводит судорогой и он плотнее обхватывает ими торс младшего, скрещивая лодыжки на чужой пояснице. - Сильнее, блядь! За ругань снова огребает, на этот раз Пак давит на ремни, из-за которых Юнги выглядит как грёбаная блядь. Чимин перекладывает того удобнее, а сам ложится на спину, фиксирует руками бёдра старшего и снова вставляет, остервенело вдалбливаясь в припухшую задницу. Мин не выдерживает и касается своего члена. Дрочить от скопившегося напряжения почти больно, но Юнги всё-таки доводит себя до разрядки, больно кусая и пачкая живот Чимина. - Не отпускай, сожмись так ещё. После оргазма трудно выдерживать, всё внутри такое чувствительное и член тоже лучше не трогать, поэтому Юнги с трудом удается контролировать пульсирующую дырку. Чимин стонет на последних толчках так, словно это его сейчас ебут со скоростью станка, а затем заливает спермой нутро Юнги. Дышит загнанно, но знает, что это не конец, поэтому не вынимает член. - Ещё. Я хочу ещё, - Мин ласкает себя, не давая возбуждению пропасть полностью. Младший совершает несколько ленивых толчков, выручая из него протяжные стоны, а затем выходит и меняет позу. Второй раз обещает быть долгим. Юнги всем весом вжимают вниз животом в постель и входят сзади, скользя по свежей сперме. Он чувствует собственную на пояснице, к которой Пак притёрся твердым прессом. Юнги неторопливо и с оттяжкой трахают, переплетаясь с ним ногами на скомканной постели, тоненько стонут ему в ухо. Покрывало под ними влажное, стирать бы пришлось даже если бы они его не обкончали. - Быстрее, блядь, быстрее. Обе руки Пака теперь полностью свободны, и он пропихивает их под Юнги, наконец, больно щипая за оба соска одновременно. Тот вскрикивает и чувствует, как возбуждение накатывает с прежней силой. Но недостаточно. - Ты должен попросить меня правильно. Попроси меня по-особенному. Юнги тащится от этого обращения, особенно когда его милый Чимин трётся своим долбаным толстым хреном о его простату. Трётся медленно и каждым толчком прошибает на громкий низкий стон. - Папочка... Папочка Чимин-и... - Молодец. Умничка. Чимин улыбается ему в шею и ускоряет темп. Соски тем не менее не отпускает, перекатывает их меж пальцев, царапает и сжимает до синяков грудь, вырывая из старшего крики. Он устал, и Юнги тоже. Но это нужно закончить. Темп становится бешеным, Пак втрахивает хёна в матрас, и между ними скользко от пота. Мин кусает подушку и скулит сорванным голосом в намоченную слюной наволочку. Надо набраться сил для последнего... - Блядь, папочка, выеби меня как суку! - Звучит жалко его скрипучим голосом, но как-то насрать уже. Чимин разгоняется до предела и с размаху трижды впечатывает руку в и без того распухшую ягодицу Юнги, а затем снова кончает в дырку хёна. - Не вынимай, пожалуйста, только не сейчас. Младший слушается, но сперма всё равно вытекает наружу, скатываясь по яйцам Мина. Чимин дрочит ему быстро и смотрит, как старший изливается, хнычет и мочит наволочку слезами. - Хён, всё хорошо. Я люблю тебя. Слышишь? Юнги кивает и устало опускается на кровать, наконец расслабляясь. Тело ещё не оставляет дрожь и опадающий член Чимина. Он, блядь, устал, но ему так хорошо. Младший тратит последние силы на то, чтобы нежно огладить бархатистую кожу спины, ягодиц и ног, а затем расстёгивает кожаные ремни, бросая их куда-то на пол рядом с коробкой. На бедрах Мина остаются розовые кольца с яркими точками. Пак спускается ниже и вылизывает их там, где может достать. Юнги нежится и лениво наблюдает из под опущенных ресниц. - Состриги их завтра, ладно? Он не выдержит этого чаще, чем раз в два месяца. - Хорошо, хён.