American McGee's Alice: The book

В каждой слезе отражаются омрачневшие глаза, преломления света в них только добавляют какой-то нечестивый блеск. Всплеск. Каждая капля раздается шумным, будоражащим водоем столкновением о воду, заставляя вновь и вновь вздрагивать. Звякают долгоножки, давно уже превратившиеся в холодные устройства по имитации жизнедеятельности. Одна польза для железяк - сломать их очень трудно. Смурной день, безопасный, хоть и не радушный к гостям, все же вызывал беспокойство, в основном за будущее. Что-то не так, совсем иначе, но не так, как привычно, а перевернуто с ног наголову там, где всегда все доводилось до абсурда. И перевертыш не привел к нормализации окружения, а только усугубил сущее. Нездоровая фантазия у порога к хаосу. А разрушение - новый порядок. Сантименты отхлынули, позволяя совладать с собой настолько, чтобы она могла ринуться навстречу изучению новых поворотов. Алиса, перемахнув за десяток лет довольно давно не теряла мечтательности, но превращала ее отнюдь не в детскую забаву. Непомерное развитие не по годам - привычное здесь явление, но и ее навыки могли удивить. Столько познаний, и они казались бестолковыми, но только на первый взгляд. Некогда хрупкая девочка даже могла за себя постоять, решительно дав ранее отпор агрессивной карточной страже, которая изъявила желание насильно привести ее к королеве. Пока это единственные недоброжелатели… Пока? Скромно заложив руки за спину, вцепившись пальцами в предплечья, она символизировала невинность, но широкие, задумчивые, едкие зеленые глаза оставляли просторы для предположений о ее невменяемости. Темные пряди волос, убранные аккуратно за уши, прикрывались другими, тем самым открывался лоб и хмурые, поднимающиеся по мере сомнений брови. Можно ли ее было удивить - это вопрос десятый, которому можно дать однозначный ответ. Страна Чудес не принимала ее как своего создателя, называя гостем, временами ее жители даже позволяли себе бесцеремонно убежать, не сказав ни слова, а то и шикнуть. Тем не менее Алиса знала, что этот мир - проекция ее воображения относительно фантазий. У каждого свои небылицы, но только она смогла сделать из них то место, в котором себя ощущает, дышит и может беспрепятственно жить. Феномен, да и только. Разве имея возможность сбежать из бренной однообразности земного шара, со всей его скучностью, злостью, враждой куда-то в беззаботные иллюзии, погрузившись в них с головой, спасаясь от повседневности, можно продолжать хмуро поддаваться обществу? Алиса так не думала и не могла в это поверить. И сделала окончательный вывод, что люди просто не умеют уходить в Страну Чудес, подобно ей. А значит это дар. Только вот что нынче не так? Не так относительно чего? Алиса сняла туфли, чтобы ополоснуть ноги, уставшие после приличной дороги. Озеро Слез постоянно пополнялось. И связь между былыми рыданиями от незнакомого прежде места и чувством теперешней горечи становилась очевидна. Оно не осушится еще очень долгое время, но наполнится более жгучими слезами. Дело времени и время последующих дел. Сама природа словно кричала “Алиса!”, весь мир пропитан ее поступками, но безответен. Впрочем, даже старые друзья вели себя нахальней обычного. С Гусеницей она вообще рассорилась, а та в отместку растворила ее в вонючем дыму, прокурив целую поляну. И взбаломошное поведение здесь ни при чем, как и казалось Алисе. К тому же у девочки было назойливое чувство, что кто-то за ней следит. И этот “кто-то” вполне мог оказаться где угодно и когда захочет, и в меру своей наглости иногда смущал ее появлением в совершенно неподходящие моменты. Хотя и добрее существа теперь по всей Стране Чудес не сыскать. У жителей какая-то нездоровая паранойя, недоверие, невеселые мысли. Дружный некогда мир разбрелся на условные “союзы”, не конфликтующее, но и недолюбливающие друг друга. Кота в связи с настроением Алиса предпочла игнорировать, зная, что стоит ей заикнуться и он икнет в ответ. Или чихнет. Но обязательно издаст какой-либо звук, если не целую тираду. Тем временем отправляться в дорогу уже стоило, поспешностью девочка обязана Кролику, который вечно спешил, затерявшись в бесконечном счете секунд. Этим он очень похож на еще одного старого знакомого… Надев, наконец, туфли на бледные ноги - а их оттенок мог превзойти только Бледный Король - она отправилась, куда глаза глядят, то есть в четком, по меркам Страны Чудес, направлении. Вообще, внешнему виду Алисы явно не хватало цветов, контрастирующих с ее кожей. Кровавых, эта мысль частенько не давала ей покоя, удивляя своей мрачностью. Хищный вкус преследовал ее по пятам, следуя тенью, ловя каждый момент вспышки ее недовольства, что могло вылиться в бесконтрольное безумие. Так ей чувствовалось, особенно в миги, когда на душе скребли кошки. Да, множество маленьких наглых Чеширских котят. Подобно тому преследователю, который предпочитал сновать по веткам извилистых деревьев. Он везде мог найти себе уютное местечко и пути для возможного отступления. Что не скажешь об Алисе. Продвигаясь к Грибному лесу, она не могла забыть о тех думах, заставляющих ее мыслить. До головной боли. Ее также интересовала загадка сна в самом необычайном близком сне. Как можно заснуть там, где все - результат дремы? Но и это противоречие резонирует с тем, что здесь многое возможно. Темнело. Изумрудные глаза Алисы всматривались вглубь череды закостеневших грибов, впавших в спячку, достигающих своими размерами лодыжки девочки. Хотя нарастающий, практически шаманоподобный шепот, говорит о том, что ее здесь не принимают. Одна особенно большая сороконожка уколола подобием иголки ее в ногу, затем скрылась в земле, в одной из ям, порядочно расплодившихся по всему лесу. Таким пустяком ее не опечалить теперь. Хотя раньше она могла рыдать часами, вспомнить хотя бы Озеро Слез… Тревожный шум крон деревьев только нагнетал магическим образом дурман, мрак разбавлялся только бесконечными слоями светящегося мха на отдельных грибах. Но этого свечения не хватало, чтобы сделать видимым все пространство, Алисе приходилось вести себя несколько близоруко. Привычка хвататься за Омегу, символ на цепочке, обрамляющей ее действительно элегантную шею, появилась с годами. Ее она нашла случайно и никогда с тех пор не могла потерять. Удача? Да, похожесть на подкову буквы греческого алфавита несомненно была. Хотя в удачу, которую по легендам могли нести простые железки, Алиса не верила. Но именно ее давняя находка несколько успокаивала во многих обстоятельствах. Довольно обстоятельственно. Так что польза имела место быть, пусть и совершенно немистическая. Постепенно пробираясь к заветному лугу, на котором должна была состояться долгожданная встреча всех неравнодушных, девочка не видела иного выбора. Алиса ее хотела бы проигнорировать, но в конце концов она стала не просто жительницей Страны чудес, а необходимой персоной в мало-мальски больших событиях. И именно это, по ее мнению, когда-нибудь может выйти боком для ее отзывчивого сердца. Смеркалось. В сгущении потемок девочка вышла на поляну, освещенную мириадами светлячков каких-то неестественных ярких цветов. Алису мучал вопрос: почему эти жучки живут только один день, в отличие от иных жесткокрылых. Это тоже символ упадка? Смерть? Как-то об этом факторе жизни ей задумываться не приходилось, так как ее она воочию не видела. До недавних времен, пока не встретила горы мертвых светлячков. Насколько давно ее стали волновать слишком взрослые вопросы, она и сама не знала. Но привыкла. Целиком и полностью. Тем временем она уменьшалась под воздействием полужидкой субстанции, куполом охватывающей место встречи. Эта мера применялась для уравнения всех великанов до размера насекомых, чтобы никому не было обидно за свой ничтожный рост. А луг наполнялся обитателями различных уголков Страны чудес. Целая орава зверей, полузверей и прочей живности, интересующейся дальнейшей жизнью своей и любых пределов мира. В чем именно проблема, никто сказать не мог, но и отрицать перемены никак было нельзя. Алиса недоверчиво окинула взглядом располагающихся присутствующих - слишком часто всякие проходимцы винили в чем-либо ее, утверждая, что она и есть проходимка. Это не могло не огорчать. И меньше всего ей хотелось быть ключевой фигурой собрания. Как тогда, на суде, став ей поневоле… Среди рядов сновал Квази, грустно кивая на все вопросы, обращенные к нему. Блеснули часы Кролика, тот быстро улепетывал, не отличаясь храброславленностью. Благо не пришел Брандашмыг - он распугал бы всех, поставив собрание под сомнение. Вещали звери, кричали птицы, перебивая друг друга. Жители Страны Чудес никогда не отличались вежливостью и учтивостью, но теперь их поведение стало агрессивным, что никак не соответствовало сказке. Да, Алиса понимала, что и реальность может быть сказкой. Но она никогда не думала, что сказка способна превращаться во что-то серьезное. Неужели Озеро Слез будет наполнено не только детскими печалями по любому поводу, но и выйдет из берегов под давлением большего? Она никак не понимала, почему к ней закрадывались такие мысли под стенки черепной коробки. И именно они мешали понять, о чем спорили присутствующие. Ей в целом было плевать отчасти на сомнения окружающих, как им нет дела до ее волнений. Даже Грифон сидел отстраненно поодаль, печально созерцая разразившееся действо. Братья Твидл устроили потасовку, совершенно не вникая в тематику собрания, но демонстрируя назревающий конфликт. Первый раз Алиса увидела, что они измордовали друг друга до крови. Их никто не спешил разнимать, но вскоре замерло все живое, потому что на огромный гриб в центре (вполне возможно, что их выращивают специально, так как представить оратора без гриба не представлялось возможности) заползала Великая Гусеница, держа в лапках шланг от кальяна. Она еще больше постарела, даже посерела, но не потеряла свой авторитет. Ее монолог мог повлиять на сознание многих, но только, по мнению Алисы, не способен был рассеять конфликты. На миг под грибом она заметила знакомую улыбку, но та давно уже не радовала - десны напоминали куски мяса, свежего, но настолько сырого, что на ум приходили картины плотоядства безалаберного кота. - Вы собрались здесь, - громогласно начала Гусеница, - чтобы узреть меня и, конечно же, обсудить, что же дальше. Алиса пренебрежительно фыркнула, нисколько не удивляясь солипсизму оратора. “Чем дальше, тем она наглее, хотя куда больше.” - Разберем общее на части. Мы изменились. Мир изменился. Насекомое блаженно затянулось, пуская черный как смоль дым; от кашля не удержались даже самые боготворящие Гусеницу. Но у меня есть утешение для вас, что я оглашу после своей безупречной речи. А пока - снова затяжка, - готовьтесь к худшему. Что-то грядет с востока. И запада. С севера. Юга. По всем направлениям порча вгрызается в наш хитин, кости, слизь, плоть. Мы не способны ей противостоять. Хотя виновник среди нас. Наш “создатель”, если можно так выругаться, с моего позволения. И об этом потом. Беспечность уходит на второй план, так как впервые в Стране Чудес появились реальные проблемы. Болезни, необходимость трудиться ради существования… - Кролик потянул лапу, но Гусеница пренебрежительно осекла его, - Ты и тебе подобные работают под влиянием тирана, но по желанию, так как вашу жизнь ничто нисколько не улучшает. Я знаю о людях. Это их проблемы. Не наши. Да, беззаботность - только наше счастье. Гусеница с сожалением вдохнула чистый воздух, что для нее было редкостью и подытожила: - Теперь то самое приятное для нас известие. Во всем виновата Алиса. Всегда и во всем. Единственное, что держит ее здесь, это даже не наше сочувствие, а то, что наш мир зависим от нее. И если мы упадем в пучину полного безумия, то именно из-за нее. Она наша боль. Наше бремя. Когда вы будете гнить, причина в разлагающихся мозгах Алисы. На этой ноте я и закончу. Все вопросы к ней. Гусеница медленно слезла с гриба под гробовое молчание. Никакие вопросы к ней не вызвали бы ответа, на что она недвусмысленно намекнула. Зато взгляды перескочили на девочку, сверля в ее нервах довольно болезненные дыры. Луг превращался в гадкое болото, источающее отвратительные запахи, а с ними менялись и присутствующие. Топь росла, а с ней возрастал шум. Стали пробиваться возгласы, тут и там слышалось “Ты! Чужачка!” и нечто более оскорбительное. Толпа наступала, меняясь в мордах, клацая жвалами и зубами. Их прежние облики слезали с кожей и мясом, обнажая самую грязную черноту душ в физическом воплощении. Угроза нарастала, нависала над Алисой многоглазой окровавленной пастью, но цепкие когти потащили ее куда-то вверх, заставляя екнуть сердце. Великодушный Грифон пришел на помощь, унося девочку подальше от болотной поляны. Впрочем, Алиса изрядно понервничала, сомневаясь в мифическом друге, так как висеть над землей ей нисколько не нравилось. К ее облегчению они скоро приземлились на каменном нагорье, поближе к полной луне, вышедшей из савана облаков, приобретая ранее утраченные размеры. - Все хуже, чем я предполагал. Грифон тревожно заговорил с ней, оставаясь единственным оплотом надежды для ее хрупкого тела. - Страна Чудес совсем сбрендила. Ты или нет, но никогда и никто из нас раньше не позволил бы себе такого поведения. Пусть это даже твоя вина, но твоей же виной остается и рождение мира. Нас не будет без тебя. Насколько надо сойти с ума, чтобы этого не ценить? - Я достаточно винила себя, - Алиса осмелилась погладить по лапе друга, печально опустив глаза и пытаясь выдавить из себя достойный ответ, - но теперь поздно этим заниматься. Что-то не так - эта мысль преследовала меня очень давно. Со временем все отвернулись от меня. Мы мало общались, предчувствуя. Беззаботность, о которой твердила Гусеница, нисколько меня не касалась. Место моего счастья становится кошмаром. - Если ты вспомнишь сколько всего у тебя было. Счастливая семья каждый день, а ночью мы. И в этом, предположу, твоя слабость. Все или ничего. Исчезло одно и погибает другое. - О чем ты?! В расширенных глазах Алисы отражалась сама луна, освещая ее зрачки каким-то воспоминанием. Она стала задыхаться, оставленная Грифоном на клочке камня, захлебываться в подступающей истерике, вспоминая пожар, родителей, смерть. И все, что она получила в последствии. Страна Чудес перестала быть вторым домом и местом досуга. Она стала ширмой, коконом ее желания обо всем забыть и никогда не вернуться. Сознание убегало далеко за свои пределы, подобно Белому Кролику, пока ужасный для уха взрыд боролся с потерей дыхания. И никто не сможет. Кроме нее. Убивать.

***

- ...Убивать, убивать! Резать! Меня убили. Стерли и убили. Зашили в груди органы чуждых животных, разворошили сотворенное моими руками прошлое, горящее огнем с ароматом пепла моей родни! Не бывает - небытие, я попала не туда и не там. Заберите обратно, слышите! Холодный пол не облегчал приступ агонии, в комнате с ней находилась только окровавленная ложка да галлюцинации больного воображения. Рыдая, требуя возможности вернуться, она забыла свое имя, суть вещей и собственную жизнь. Вечная ночь сквозь пыльные занавески звала выбить зарешеченные окна и прыгнуть в последнюю яму. Дверь распахнулась, нарушив покой ее миролюбивых мыслей. Безумию дан новый повод, виновны все, а одна останется непременно она. Сколько себя не помнит и помнит. - Морфий успокоит тебя, девочка. Ты очень плохо себя вела. И это твой путь к выздоровлению?..