Габриэлла Поттер

      «Весна. Первые цветы, блаженство ароматов, буйство причудливых расцветок, пение вернувшихся из южных краёв птиц. Тёплые чувства, будто покинувшие душу на время зимы, воскрешаются вместе с природой. Не зря весну называют временем любви, ведь погружаясь в атмосферу расцветающего мира мы пропитываемся его энергией и расцветаем сами».  — О чём читаешь? Драко казался красивей, чем обычно, или это прочитанное так влияло? Не дожидаясь ответа, он выхватил книгу из моих рук и взглянул на обложку. Его лицо скривилось, а книга полетела ко мне на колени. Драко манерно оттряхнул руки, как будто пытался избавиться от чего-то неприятного и посмотрел на меня… с недовольством, разочарованием?  — Поттер, ты серьезно? «Любовь и природа: пробуждение чувств», — он фыркнул. — Какая девчонка тебя укусила? Ты же не интересовалась… — Драко несколько секунд молчал, наверное, стараясь подобрать подходящее слово, — таким! Осмотрела книгу со всех сторон, проверяя её состояние. Объяснять что-то Драко желания не было, тем более меня этот интерес тоже не слишком радовал.  — Не твоё дело. И, если ты не забыл, я тоже девчонка. Он оперся на подлокотник левой рукой и издевательски протянул: — Разве что внешне. Никак не могу забыть твой же-е-енственный наряд на новогоднем балу. Не выдержала очередной подколки и, извернувшись, ущипнула его руку. Драко дёрнулся и сделал несколько шагов назад. На бледной коже красное пятно было особенно заметно и обещало в скором времени сменить свой цвет на более тёмный. Серые глаза приобрели стальной оттенок, лицо искривилось от злости. Я поёжилась, понимая, что, в общем-то, сама напросилась (как и он!), и приготовилась защищаться. Однако лицо Малфоя почти сразу приняло обычное выражение, и он, с лёгкой ухмылкой, сказал: — Что и требовалось доказать, Поттер. Драко неспешно покинул гостиную. Меня зацепили его слова, поселив внутри неприятное, скребущее чувство, которое щедро подпитывалось вопросами без ответов.        — Мисс Поттер, задержитесь, — я кивнула, медленно сложила учебники в сумку, и подошла к столу Снейпа.  — Профессор? Он достал из небольшого ящичка стола помятый пергамент и протянул его мне. Невольно коснулась его руки забирая лист. Опустила взгляд на неровные строчки, отметив, что почерк похож на мой.       «Профессор! Я наблюдаю за вами третий год и хочу признаться в своей любви! Я люблю вас так, как может любить женщина! Вы снитесь мне по ночам, и каждый раз после этого сна я просыпаюсь в мокрой постели. Только не подумайте, у меня нет проблем с недержанием, это всё моя любовь к вам! Именно любовь заставляет представлять как вы, задержав меня после занятий, ведёте в свою спальню, укладываете на изумрудные простыни, и касаетесь моих, пока маленьких, но всё же округлостей. Вам нравится трогать их, облизывать, целовать. Постепенно вы опускаете руку ниже и тут же отводите, словно дразня. Я пытаюсь задать вопрос, но вы накрываете мои губы своими, даруя влажный поцелуй и почти сразу отстраняетесь, чтобы раздеться — медленно, качая бёдрами и привлекая мой взгляд к самой важной части вашего тела…» — продолжить чтение я не смогла, внутри неловкость боролась со злостью. В прошлом я не была девственницей… Чёрт побери! Не был! Но меня всегда интересовали только девушки. Так какого чёрта я почувствовала возбуждение, представив голого Снейпа?! Постаравшись не обращать внимания на ненужные мысли, опустила взгляд к нижнему углу пергамента и подавилась воздухом. Моим, точно моим почерком, было выведено: «С любовью, всегда ваша Габриэлла Поттер!»       На профессора смотреть не хотелось. Смотреть ни на кого не хотелось, казалось, что щёки сейчас загорятся.  — Вы прочитали? — от голоса Снейпа веяло таким холодом, что можно было поставить перед его носом стакан с соком, а через полчаса забрать готовое мороженное.  — Не полностью, — голос прозвучал приглушенно, я закашлялась и подняла взгляд. — Простите профессор, но это писала не я. Он заметно расслабился, но настроение от этого не улучшилось: — Я так и думал, Поттер. Однако вам придётся найти шутника и привести его ко мне. Не имею желания и дальше получать такие письма! Снейп забрал у меня пергамент и сжег его с помощью «инсендио».  — Но как я…  — Поттер, вы голову только для еды используете?  — Нет…  — Свободны! Кивнула и вышла из его кабинета. Перед глазами стоял образ голого Снейпа, который совершенно не спешил исчезать. В ушах звучали его слова: «…найти шутника…» Так «пошутить» могли только Уизли и из мести, но с ними я не общалась несколько месяцев, да и ссор у нас не было. А больше некому… Перед глазами неожиданно всплыл недавний образ: «Злой взгляд предгрозовых глаз. Красное пятно на бледной коже. Ухмылка». Паззл сложился.  — Прибью сволочь! — я побежала по коридору стараясь огибать других студентов и учителей. Один малолетний шутник жаждал более близкого знакомства с особенностями женского, тьфу, характера!       Его Величество — скользкая Слизеринская змеюка — Драко Малфой неспешно пил чай и слушал болтовню Крэбба. Младший представитель чистокровного семейства выглядел достойным своего отца, одаривая Винсента снисходительным взглядом.       Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, я привела дыхание в относительный порядок. После подошла к Малфою со спины и «случайно» толкнула его. Часть чая выплеснулась на новенькие, безусловно дорогие, брюки. Драко подскочил и что-то прошипел, кажется, чай был горячим. Он обернулся. Получившийся грязно-жёлтый узор мне пришёлся по вкусу.  — Поттер, совсем ходить разучилась?!  — Я только вернулась от Снейпа. После твоего сочинения, всё вокруг… изменило цвета на более яркие. В моей душе… — и почему я так мало читала романтики? Придумывать на ходу оказалось сложно… — зажегся огонь. Хочешь стать писателем в будущем?  — Рехнулась? Габриэлла иди дальше со своими…  — Моими? — коснулась пальцем его губ в жесте молчания. Он замер. — Милый Драко, ты разве не знал, что есть заклинание определяющее истинного автора письма? И так довольно бледный Малфой вмиг стал ещё бледнее, а после и вовсе посерел.  — О чём ты?  — Рассказать при Винсенте? — постаралась ласково посмотреть на него, а после, вдохнув побольше воздуха, начала пересказывать прочитанное: — Профессор! Я наблюдаю за вами… Драко подался вперёд и прижал свою ладонь к моим губам. В его глазах можно было увидеть страх. Я почувствовала ликование.  — Снейп, — сглотнул, — знает? Перевела взгляд на его ладонь, он резко отдёрнул её. На бледных щеках появился румянец — редкий гость, наверное, во всём семействе Малфоев.  — Нет, — развела руками.  — Но тогда как ты… И он понял, понял и разозлился по-настоящему. Моя злость тоже никуда не делась.  — Я расскажу ему.  — Не посмеешь.  — Ты же посмел написать ТАКОЕ и отдать профессору! — остатки терпения стремительно таяли. Вовремя вспомнись перепалки из той жизни, увеличив градус напряжения.  — Не нужно было меня, — он осмотрелся по сторонам. Крэбб и другие слизеринцы слушали нашу «милую» беседу. Драко понизил голос: — трогать своими грязными руками! — Как будто сказанного было мало, он решил добавить, выплюнув с презрением: — Полукровка! Жалкие остатки самообладания махнули платочком на прощание. Чаша треснула. Я размахнулась и со всей силы ударила его по щеке, оставив красный отпечаток на смазливом лице, и стремительно покинула гостиную Слизерина, стараясь выглядеть победителем, а не побеждённой.       Само собой, такой поступок мне не простил ни Драко, ни его поклонницы, поэтому с того дня моя жизнь стала на порядок разнообразней. Во время обеда я временами находила в тарелке зелёных лягушек с отвратительными пупырышками и склизкой кожей, флоббер-червей, или мадагаскарских тараканов. После душа волосы обволакивало вонючей желеобразной гадостью, которую нельзя было отмыть до вечера следующего дня, а кожу обсыпало болезненными прыщами. Во время занятий кто-нибудь обязательно выстреливал в меня миниатюрными шариками, которые взрывались при соприкосновении с кожей, издавая долгий и громкий «пук» с запахом переваренного гороха. Доходило до того, что меня освобождали от занятий и отправляли в лазарет — проверить кишечник. Слизеринцы тихо посмеивались, гриффиндорцы улыбались первое время, а после стали смотреть с сочувствием. За днями проходила неделя, а за неделями наступал месяц. Времени до окончания третьего курса оставалось всё меньше.       На одном из занятий по защите профессор Саммерс решила познакомить нас с боггартом. Мне было интересно увидеть, чего же я боюсь в этой жизни. В мысли ничего стоящего не приходило. Она объяснила основные правила и пригласила добровольца. Им стал один из гриффиндорцев из-за их природной смелости (временами перетекающей в глупость) и лени слизеринцев.       У многих третьекурсников боггарты не изменились. Рон до дрожи в коленках боялся пауков. Гермиона — низкой оценки по трансфигурации. Парвати увидела мумию, обмотанную кровавыми бинтами, за что получила полушутливое замечание от Малфоя, которое поддержали смешками многие слизеринцы, окончательно вогнав девушку в краску. Саммерс шутку не оценила и следующим вызвала Драко. Из шкафа к нему шагнул Малфой-старший, лицо мужчины не выражало никаких эмоций, но опасность чувствовал каждый из присутствующих. Люциус Малфой хотел что-то сказать, но Драко шустро произнёс «ридикулус» и его отец сменил элегантную одежду на костюм зелёного кролика, в его руках появилось большое красное сердечко с надписью: «Красивей меня только ТМР». Сомневаюсь, что многие поняли смысл надписи, но над представителем чистокровного рода смеялись долго.       Следующим в очереди был Невилл, а после него шла я. Невилл вышел вперёд, и профессор Саммерс открыла дверцу шкафа. Чёрный дым не спешил принимать чей-либо облик и даже не предпринимал попыток выбраться. Это было странно. Очень. Невилл подошёл ближе. Шкаф вздрогнул и дверца закрылась. Профессор Саммерс нахмурилась, но махнула рукой, отправляя гриффиндорца к остальным ученикам.  — Ладно, кто следующий?  — Профессор, — Гермиона подняла руку и, не дождавшись разрешения, протараторила: — Почему боггарт не изменил облик? Профессор немного помолчала прежде чем ответить: — Возможно, у мистера Лонгботтома нет страхов, или же они спрятаны настолько глубоко, что это существо не смогло ощутить их.  — Но как такое…  — Мисс Грейнджер, — она строго посмотрела на Гермиону, — занятие ещё не закончилось. После него вы сможете подойти ко мне и задать интересующие вас вопросы. Мысленно хмыкнула. После ЗОТИ по расписанию стояли Зелья, на которые Гермиона никогда не станет опаздывать, а даже если бы и не было других занятий… Профессору Саммерс жизни не хватит для ответа на все вопросы «мисс Грейнджер».  — Мисс Поттер, вы идёте?       За спиной послышались перешептывания и смешки представителей слизерина. Это было неприятно. За три года я как-то привыкла относиться к слизеринцам нейтрально, а, может, даже чуть теплей, чем планировала. Стать изгоем среди всех факультетов оказалось… плохо! Конечно, Дана всё ещё общалась со мной, когда никто не видел, но это не слишком помогало.       Я сделала резкий шаг вперёд и из шкафа выпал полуголый Снейп в обнимку с семнадцатилетним Гарри Поттером. Русский мат, спасибо Виктору Краму, никто (ну или почти никто) не понял. Зато громкий «ридикулус» услышал каждый из присутствующих. Интересные, однако, страхи… Хорошо, что настоящего Снейпа не было рядом.       После меня выходило ещё несколько учеников, некоторые из их страхов оказались банальными.       В коридоре меня догнал Драко со своей компанией и громко спросил: — Поттер, неужели твой папаша спит со Снейпом? Кулак оказался быстрее мыслей. Аристократическая кровь заструилась по моим костяшкам. Драко зарыдал не хуже девчонки и, прикрывая двумя ладонями нос, побежал в сторону больничного крыла. Через полчаса разъярённый Снейп наградил меня четырьмя отработками у Филча.       Вечером того же, жуть какого весёлого, дня, я возвращалась после мытья туалетов через старый корпус и увидела знакомый силуэт. Само собой, мне было мало приключений, и я решила устроить слежку. Всё-таки люди без страхов встречаются крайне редко, особенно среди подростков, особенно, если это Невилл Лонгботтом.       Идти за ним я старалась как можно тише. «Сонный час» наступил полчаса назад, и попасться можно было не только третьекурснику, непонятно почему гуляющему по пустым коридорам Хогвартса, но и более неприятным личностям.       Невилл шел по одному из редко используемых коридоров, освещая дорогу слабым «люмосом», мне приходилось идти почти в слепую, поэтому от стены я старалась не отходить. Из этого коридора можно было попасть в старые учебные аудитории, нуждающиеся в тщательной уборке и ремонте. Казалось, что Невилл просто гулял, позабыв о времени, но доверия к нему у меня давно не было, впрочем, как и у него ко мне. Лонгботтом свернул за угол, и я ускорила шаг. Дошла до поворота и, сильнее прижавшись к стене, выглянула из-за угла, надеясь не попасться. Однако впереди ждал пустой коридор, освещенный тонкой полоской лунного света. Я вышла из своего укрытия и, прошептав «люмос», двинулась дальше. Вскоре я упёрлась в тупик, других поворотов, как и дверей, в маленьком коридоре не было. Лишь четыре грязных полотна с гербом Хогвартса и витражное окно, украшали это место. На всякий случай я подошла к полотнам и, приподняв край одного из них, прошмыгнула внутрь, собираясь проверить стену на наличие тайной комнаты. Прокашлявшись и прочихавшись от забивающей нос и горло пыли, я потыкала каждый кусочек стены на доступной для меня высоте, но не нашла даже намёка на старые переключатели. То же самое я собиралась проделать с остальными стенами коридора, но услышала позади себя ироничное замечание: — Мисс Габриэлла Поттер, и почему я совершенно не удивился, встретив вас в столь поздний час в одной из закрытых частей Хогвартса? Очень захотелось спросить: «И как вы, многоуважаемый профессор, нашли меня здесь?» Но всё же решила не провоцировать его и задать более важный вопрос: — Профессор, здесь есть тайный проход?  — Габриэлла, — Снейп сложил руки на груди, пальцы одной из рук нервно выстукивали какой-то ритм, — до вашего поступления на Слизерин у меня было особое правило, о котором вы прекрасно знаете. Почему я обязан из-за вас снимать баллы с факультета, деканом которого являюсь? Закусила губу и подалась вперёд, повинуясь непонятно чему, но явно не разуму. Мои ладони легли поверх его рук. Он шагнул назад, сбрасывая их.  — Что вы…  — Профессор, здесь был Невилл, — быстрый вдох. — Я следила за ним, но он исчез именно в этом коридоре. Прошу, если вы что-то знаете — подскажите. Профессор Снейп окинул взглядом коридор и обратился ко мне: — Мистер Лонгботтом — не моя проблема, в отличие от вас. Я должен немедленно сопроводить вас в гостиную Слизерина.  — Я могу пойти сама…  — Если по дороге вы встретите Филча, то я уже не смогу уберечь факультет от потери изумрудов, а учитывая предпочтения директора — у Слизерина и так слишком мало шансов на победу в этом, да и в последующих годах. Вздохнула.  — Профессор, я прямо сейчас вернусь в гостиную, по дороге буду очень внимательна и постараюсь избежать встречи с Филчем и миссис Норрис, — увидеть одобрение на его лице, или другие эмоции не получилось. Я сделала шаг вперёд, пытаясь заглянуть в тёмные глаза, и попросила: — Только, пожалуйста… — он приподнял бровь, — … проверьте здесь. Я уверена, что Невилл не мог свернуть куда-то. Я шла следом за ним. Он смерил меня долгим взглядом и кивнул. Когда я развернулась, собираясь сбежать от мрачного профессора, Снейп добавил, что вскоре заглянет в гостиную и, если понадобиться, в спальню девочек. Если я к тому времени не окажусь в одной из этих комнат, то на ближайших индивидуальных занятиях мне придётся сильно пожалеть о грубых нарушениях правил и попытках водить за нос своего декана. После этого «напутствия» очень захотелось пойти погулять по другой части школы, но до конца третьего курса оставалось всего две с половиной недели и добавлять новые проблемы к тем, что есть, я не собиралась.