Кровь и пламя

Тихие, почти бесшумные шаги совсем рядом мгновенно разбудили чутко спавшего Келя – эльф сел на кровати, стряхивая сон и вскидывая руку для атаки, но узнал силуэт демона Иллидана и немного расслабился. — Что случилось? – хрипло спросил Кель, потянувшись к наплечникам, лежащим у изголовья кровати. Иллидан часто заходил к нему в комнату или в палатку – в зависимости от того, где они располагались на ночь, — обсуждал с ним возможные стратегии боя или просто разговаривал о жизни, но никогда не делал этого ночью или поздно вечером, как сейчас. – Нападение? — Нет, Кель, можешь расслабиться, — спокойно сказал Иллидан, жестом останавливая Келя, собиравшегося облачаться в необходимую в бою броню, ставшую уже второй кожей. – Я не думал, что ты уже спишь. — Я никогда не жаловался на плохой сон, лорд Иллидан, — чуть улыбнулся Кель, садясь на кровати и прислоняясь к стене. Привычное движение руки – и в комнате загорелась большая свеча на столе, Иллидан повернул туда голову, не увидев света, но почувствовав магию, и усмехнулся уголком рта каким-то своим мыслям. – Вы хотели со мной поговорить? Да, именно тогда это началось – с Иллидана, с его дикой свободы в выражении намерений и мыслей, с ощущения его взгляда, несмотря на повязку на глазах... — Просто скоротать вечер. – Кель подавил непрошеный зевок – он сильно устал за предыдущий день, и демон покачал головой: — Но не буду мешать твоему отдыху, тебе не мешает как следует выспаться. Завтра будет трудный день. — Вы вовсе не мешаете, лорд Иллидан, — начал принц, вскинув голову, но тот взмахнул рукой, отметая возражения: — Я слеп, но не пытайся меня обмануть, думая, что я не замечу! – слабая усмешка скользнула по губам демона. — Мы выступаем завтра на рассвете. Принц заинтересованно взглянул на демона, уже повернувшегося к двери, и негромко проговорил, отбрасывая непослушные волосы со лба: — Я прошу прощения, если задам бестактный вопрос, но... как вы заметили? – это было чистое любопытство. Можно было, конечно, и догадаться, что Кель сильно устал и хочет спать, но Иллидан имел ввиду именно подавленный зевок и откровенно слипающиеся глаза. Принц знал, что Иллидан обладает так называемым внутренним зрением, но оно не было до такой степени чётким и выхватывало в первую очередь резкие движения, а не мелкие детали. Демон повернул к нему голову, и Кель почувствовал на себе его взгляд, изучающий, оценивающий и прямой, это было так неожиданно, что эльф сначала замер, а затем открыл рот, чтобы извиниться за бестактность, но Иллидан насмешливо фыркнул: — Будь проще, Кель. Мне периодически задают этот вопрос, в нём нет ничего странного. – Он подошёл к кровати Келя и сел рядом с ним, теперь взгляд демона ощущался как задумчиво-пристальный, словно Иллидан изучал принца. – Во-первых, я не глухой, я слышу твоё дыхание и сердцебиение, и научиться различать оттенки сбитого ритма – дело времени. А во-вторых – я вижу лучше, чем ты думаешь. – Он поднял руку и безошибочно коснулся пальцами щеки Келя – это было первое прикосновение за всё знакомство эльфийского принца и Иллидана без цели по-деловому быстро привлечь внимание или бегло осмотреть раны. Кель не отстранился, только отрицательно чуть качнул головой: — И всё же я прошу прощения за неуместное любопытство. — Я уже сказал, что твой вопрос не задел меня, — с лёгким нажимом сказал Иллидан, словно извечная безупречная вежливость Келя иногда начинала раздражать его. Он не убрал руки, подушечки пальцев демона, оказавшиеся неожиданно чуткими, заскользили по лицу Келя, очертили контур, провели по характерно длинным бровям, коснулись ямочки на подбородке, и принц слегка напрягся, хотя по-прежнему не отстранился. — Лорд Иллидан? Демон почувствовал смутное желание пробиться через эту маску вежливости и гордости, показать принцу, что в мире существует не только месть и ей сопутствующий бой, на его памяти Кель никогда не терял самообладания, и почему-то хотелось... надавить на него. Чтобы в этих светлых глазах, всегда спокойных и собранных, мелькнула растерянность и... — Так я вижу ещё лучше, — негромко произнёс Иллидан, обрывая свои мысли. Его пальцы снова коснулись щеки принца – и легко скользнули в его золотистые волосы, задев острое ухо, движения его пальцев были властными и настойчивыми, но мягкими, превращаясь в ласку и постепенно не оставляя места двусмысленным трактовкам. Кель напрягся ещё больше, в его глазах мелькнуло недоумение, потом – да, растерянность, — и затем... — Лорд Иллидан, — уверенно и ясно проговорил Кель, резко отстраняясь и вставая с кровати. Контакт разорвался, вызвав у Иллидана неожиданно сильное раздражение, которое он с трудом подавил. — Я поклялся вам в верности и не нарушу этой клятвы, я буду защищать вас до последней капли крови и биться за вас, как за своих людей, но есть вещи, которые к этой клятве не относятся. – Он был спокоен и уверен в себе, никаких посторонних эмоций, лишь крылья прямого носа чуть подрагивают то ли от гнева, то ли от возмущения. – Прошу прощения, если разочаровал вас. – Стремительный разворот – так, что золотые волосы взметнулись за спиной, и принц направился к выходу... — Кель, — повелительно окликнул его Иллидан. Тот остановился, но не обернулся, в этом жесте не было презрения – только нежелание разговаривать на эту тему. Гордый, честный и прямой принц... Иллидан, вздохнув, поднялся: — Ты слишком остро всё воспринимаешь. Прости, я не хотел задеть тебя. — Вам не за что извиняться, лорд Иллидан, — ровно и, что самое главное, абсолютно искренне сказал Кель, обернувшись, и Иллидан опять почувствовал поднимающееся в нём раздражение от этой безупречной вежливости. — Выступаем завтра на рассвете, — коротко и немного резко напомнил демон, заканчивая разговор, после чего вышел из комнаты, оставив Келя в одиночестве. На следующее утро и Кель, и Иллидан вели себя как обычно, словно ничего не произошло, лишь демон иногда ловил себя на том, что присматривается к принцу, словно надеясь поймать тень эмоций, пусть даже сомнение или недовольство. Если взгляды Иллидана, которые бесспорно были ощутимы, и нервировали Келя, то он этого никак не показывал, отдавая приказания своим людям с прежней силой и уверенностью, а с Иллиданом держась ровно и соблюдая безупречную субординацию. Демон так и не смог понять, радует ли его то, что Кель не придал значения тому инциденту, или злит... Однако, как выяснилось позже, всё-таки радует, поскольку Кель, видимо, решил, что конфликт был исчерпан, и когда Иллидан следующим вечером зашёл к нему сообщить о дальнейших планах, принц совершенно не напрягся и встретил демона с прежней доброжелательностью. Для Келя всё стало как прежде, но Иллидан чувствовал, что его начинает занимать принц, примкнувший к нему, чтобы утолить свою жажду магии. Ему нравилась деловая сосредоточенность Келя при обсуждении планов, импонировала яростная доблесть, с которой он вёл своих людей в бой, и радовало его чувство юмора – хотя Кель иронизировал редко, это почти всегда вызывало смех Иллидана, а его мало что могло искренне рассмешить после томительного плена, длившегося десять тысяч лет. И ещё – иррационально, парадоксально, неправильно – Иллидан начал беречь Келя, не пускать в опасные бои, распределять силы так, чтобы высшие эльфы были в относительной безопасности. Кель не протестовал, принимая приказы как должное, только иногда спокойно возражал, если бездействие эльфов было слишком явно тактически невыгодным, и тогда уже Иллидан соглашался с ним. Демон не устраивал себе задушевных бесед и не разбирался в себе – было совершенно не до этого, да и он не видел смысла перебирать какие-то бессвязные обрывки эмоций, он лишь фиксировал их краем сознания, чтобы как-нибудь потом сделать соответствующие выводы. Это "потом", разумеется, не наступало – слишком мало времени, Пустоши никогда не были гостеприимным спокойным местом... И лишь бездумно закрыв собой раненого Келя, принимая атаку одного из самых свирепых кланов орков на себя и давая эльфам отступить, Иллидан понял, что дело не в простой симпатии. Кель с наскоро заживающими ранами благодаря едва живому целителю, находящемуся рядом, тогда возразил: — Лорд Иллидан, вы тоже ранены! Вам не стоит защищать меня, у нас есть Алтарь и достаточно ресурсов, чтобы... — Отступай! – рыкнул Иллидан, на миг обернувшись через плечо и пропустив удар топора рослого орка, но даже не поморщился. — Но... — Это приказ, принц Кель! – последние слова прозвучали глухо и раскатисто – Иллидан превратился в демона, тратя на это последние запасы своей маны, и уже один вид крылатого чёрного сгустка тьмы внушил оркам страх. Кель, не колеблясь ни секунды, обернулся к своим воинам: — Отступаем! Держите строй! – но прежде, чем последовать за своими людьми, он сконцентрировался, вызывая огненный столб впереди Иллидана, рискнув помочь, и только после этого поспешил прочь. Когда битва закончилась, и Кель, взяв в лагере несколько исцеляющих заклинаний-свитков и целебных мазей, вернулся к Иллидану, тот был серьёзно изранен, но один взгляд на принца невидящими глазами, закрытыми повязкой – и Кель не произнёс ни слова, молча начав обрабатывать раны мазью. Осуждать и оспаривать решение Иллидана было явно бесполезно, и принц это знал... лишь не понял мотивов демона. А тот не собирался ему ничего объяснять... Кель понял, что означало такое поведение Иллидана, когда несколькими днями позже они начали закрывать врата Нер-Зула одни за другими. Иллидан не мог помочь в битве с монстрами, приходящими из портала, он в это время закрывал врата, и Келю с Вайши приходилось справляться своими силами. Они прекрасно держались, но последние врата были особенно сложными, монстры успели добраться до Иллидана, Вайши была сильно ранена, почти все наги перебиты, и Келю пришлось бросить последние остатки своих людей и собственных сил на защиту своего лорда, чтобы тот успел закрыть врата. Только отчаянная решимость и безрассудная смелость помогли Келю отразить натиск и оттеснить демонических тварей обратно к вратам, после чего у них появилась небольшая передышка. Встревоженная Вайши, немного оправившаяся от ран, направилась к нему с тремя бойцами, сжимающими трезубцы – это было всё, что осталось от большой армии наг. — Принц Кель, — начала она в своей манере слегка тянуть гласные, — прибыл гонец из нашего лагеря... Уловив в вибрирующем голосе наги неподдельную тревогу, Кель резко обернулся: — В чём дело? — Орки собрались с силами и атаковали, все наши защитные укрепления уничтожены, а также алтарь и несколько ферм, которые были построены слишком близко к внешним укреплениям. Оставшиеся в лагере войска организовали сопротивление, но они долго не продержатся... Кель почти не думал – на размышления просто не было времени, в любую секунду из всё ещё открытого портала могли хлынуть полчища монстров: — Вайши, отправляйся в лагерь и организуй сопротивление, начни обучение новых войск. Всех свободных бойцов немедленно отправляй сюда, я не знаю, сколько времени понадобится Иллидану, чтобы закрыть эти врата, и нам, возможно, придётся сражаться ещё очень долго. И проследи, чтобы все свободные рабочие строили Алтарь! Я не уверен, что смогу продержаться достаточно долго, а если Иллидан погибнет, когда у нас не будет Алтаря, мы не сможем его воскресить, и его смерть будет окончательной. Направляйся в лагерь так быстро, как только сможешь! Нага величаво кивнула: — Положись на меня. Я всё сделаю. – Её взгляд был слишком проницательным и мудрым, она знала, что Кель рисковал своей жизнью наравне с Иллиданом, но с такими малочисленными силами она сейчас могла помочь ему только возвращением в лагерь и отстройкой Алтаря. Поэтому Вайши, не обращая внимания на снова появившихся из портала монстров, отступила, молясь про себя духам моря, чтобы принц Кель и лорд Иллидан выжили... ...Когда усталый Иллидан начертил последний знак и проговорил последнюю строчку завершающей печати, пелена, заглушающая все его чувства, исчезла. Он ожидал услышать грохот сражения и стоны раненых, но вместо этого его оглушила тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием. Он вскинул голову и увидел прямо перед собой огненно-алый плащ Келя, а справа и слева от демона, защищая, стояло несколько ведьмаков, почти все серьёзно ранены, но стоят твёрдо. И – кровавые ошмётки перед ними, бывшие когда-то тварями демонического мира... Иллидан облегчённо выдохнул: — Кель, я твой должник. Благодаря тебе я смог закрыть последние врата! Эльф медленно повернул голову, не довершив движения, словно хотел посмотреть через плечо, но передумал. — Вы живы, милорд?.. – хрипло выдохнул он. Иллидан почувствовал тревогу: — Да! Кель, ты... — Я рад, — тихо выдохнул принц, не дослушав, и внезапно, покачнувшись, рухнул на землю лицом вниз, только плащ взметнулся за спиной... — Кель! – Иллидан мгновенно оказался рядом, осторожно перевернул принца и стёр с его лица крошки земли. Его тело было буквально истерзано, только воля ещё поддерживала в нём жизнь. Он дышал, но не было сомнения в том, что он умирает. — Ты храбро сражался, Кель, — негромко произнёс Иллидан, касаясь его плеча, Кель только слабо улыбнулся в ответ. Вскинув голову, демон оглядел оставшееся воинство высших эльфов – несколько ведьмаков, две волшебницы и ни одного лекаря, когда он так нужен... — Где Вайши? — Она отступила в лагерь, милорд, — негромко отозвался один из ведьмаков, его лицо было серым от усталости. – Гонец сообщил о серьёзном нападении орков, и принц Кель приказал ей вернуться, чтобы организовать оборону. Иллидан кивнул, успокаиваясь, но затем тревожная мысль толкнулась из глубин сознания: — Алтарь... Алтарь цел? — Нет, милорд, — после паузы ответила волшебница, бледная и осунувшаяся. – Принц Кель попросил леди Вайши отстроить его, как только она прибудет в лагерь, но оттуда пока не было вестей – или пришедшего гонца убили в той битве, что здесь была... Чувствуя, как холодеют пальцы, Иллидан рявкнул: — Все в лагерь! Главная цель – Алтарь, отстройте его, даже если сам Артас будет дышать вам в затылок! — Но, милорд, а как же... — Вы ещё здесь?! Я позабочусь о Келе, как смогу, но он может погибнуть! Как только демон чётко обозначил угрозу жизни Келя, Мстителей словно ветром сдуло, даром что они только что выдержали тяжёлую битву. Находясь в таком истощённом состоянии, они даже не сразу осознали, что жизнь Келя под угрозой из-за отсутствия Алтаря... Они обожают своего предводителя, ради него готовы вытерпеть любые пытки и умереть, Иллидану такое искреннее почитание и не снилось – впрочем, хорошо, что не снилось. Кровавые эльфы держатся вместе из-за постигшей их трагедии – гибели родного Кель-Таласа, это сплотит кого угодно, а Кель – просто прирождённый правитель... — Кель, ты слышишь меня? – Иллидан, уже успевший выхватить аптечку первой помощи у погибшего целителя, осторожно коснулся искорёженного металла грудной пластины брони Келя. Затейливая резьба на ней сейчас сбилась, изогнулась и оплавилась, демон понял, что снять настолько помятый панцирь без того, чтобы ещё больше не навредить Келю, он не сможет. Пришлось ограничиться обработкой мелких ран – больше Иллидан ничем помочь принцу не мог. – Кель! — Лорд... Иллидан... – Кель мог говорить, и даже довольно внятно, только от этого кровотечение становилось сильнее. — Я приказываю тебе выжить! – силе и рычанию в голосе Иллидана позавидовал бы сам демон Архимонд. – Ты давал мне клятву, принц Кель, выполняй её! — Слушаюсь... – Кель почти улыбнулся. Иллидан был хорошим лордом, за такого не страшно было идти умирать. В том, что Вайши не успела добраться до лагеря, он был почти уверен, но выжить хотя бы до прихода целителя он должен попытаться. Он не может бросить своих людей, и даже если Иллидан о них позаботится, он не высший эльф из Кель-Таласа... Перед глазами темнело. — Живи, Кель, — неожиданно тихо проговорил Иллидан совсем рядом, почти ему на ухо. Кель попытался открыть глаза, чтобы понять, что за шутки играет с ним слух, но не смог, а Иллидан продолжил: — Ты нужен... своим людям. – Поняв, что обманывает сам себя, Иллидан на миг сжал челюсти и добавил: — Ты нужен мне. Что-то тёплое коснулось губ принца, и прежде, чем Кель опомнился, он понял, что его целуют, отчаянно и крепко, так, что это казалось плодом воспалённого гаснувшего воображения. Изумление смогло пробиться даже сквозь непрекращающуюся боль, Кель, шевельнувшись, смог приоткрыть глаза, тяжёлые мысли, до этого ползавшие, как черепахи из армии Вайши, поспешно куда-то разлетелись, и не осталось ни одной. Иллидан прервал поцелуй, у которого был привкус крови, чуть отстранился, напрягая внутреннее зрение и опасаясь почувствовать во взгляде Келя ярость или отвращение, но было только чистое изумление пополам с болью от физических ран. — За... зачем?.. – выдохнул принц. В прошлый раз, когда Иллидан приходил к нему ночью, Кель посчитал произошедшее лишь минутным развлечением, но сейчас он умирал, и Иллидан был серьёзен! — Кель... — Зачем?.. – Кель охнул, почувствовав, как в груди что-то взорвалось болью, закашлялся, не замечая крови, текущей по подбородку. – Лорд Иллидан... я... – новый кашель, судорожный спазм в груди, несколько долгих мгновений борьбы – и жизнь покидает предводителя Мстителей, а голова безжизненно склоняется набок, открывая беззащитную шею. Всю дорогу в лагерь Иллидан не думал об Алтаре, Келе и его смерти. Он вообще не помнил, о чём думал, и очнулся только тогда, когда впереди показались новые, недавно отстроенные оборонительные сторожевые вышки, с которых уже радостно кричали, узнав его. Однако, чем ближе он подходил к лагерю, тем тяжелее становился его шаг, он не хотел знать... он не хотел услышать, что Алтарь не успели отстроить. У него никогда не было верных союзников, на которых он мог всецело положиться и доверить свою жизнь, и, обретя их, он не мог допустить мысли, что не уберёг их. Верных союзников? Союзников не просят остаться жить так, что собственное сердце замирает в груди, и не целуют так, словно боясь упустить последний и единственный шанс попробовать вкус этих губ... Вайши выскользнула ему навстречу, грациозная, как и все наги, Иллидан молча взглянул на неё, не спрашивая, но та поняла его без слов. — Лорд Иллидан, мы успели. Священники уже молятся в Алтаре, Принц Кель воскреснет через несколько часов. Облегчение волной слабости окатило демона, и он, встряхнувшись, с усилием кивнул: — Спасибо, Вайши. И я, и Кель теперь твои вечные должники. — Не стоит благодарности, лорд Иллидан, мы поклялись вам в верности и не могли поступить по-другому... Когда спустя несколько часов в золотом сиянии возродился Кель, несколько секунд стоя на месте и осознавая происходящее, Иллидана полностью отпустило напряжение, не покидавшее его с закрытия последних врат Нер-Зула. Демон видел воскрешение краем глаза и даже не отвлёкся от распоряжений страже по поводу ночных патрулей, но внутри воцарилось спокойствие. Однако, когда он, отпустив стражу, обернулся, он поймал взгляд Келя, в котором смутно читалась растерянность, принц явно помнил всё, что произошло перед его смертью, и в его глазах появился тот же вопрос, что он задавал тогда: "Зачем?" Иллидан молча отвернулся, начав отдавать приказания о том, где расположатся на отдых основные войска. * * * Иллидан и Кель, словно сговорившись, избегали касаться скользкой темы, Иллидан – потому что стало некогда задумываться о том, почему он так привязался к Келю, особенно по сравнению с Вайши, которая была просто союзником, а Кель – потому что чувствовал, что ответов не получит. А события как раз завертелись со стремительной быстротой, началось путешествие в негостеприимные земли вокруг Ледяного Трона... Однако если Иллидан и рассчитывал не объяснять ничего Келю, то не учёл, что общаться с принцем ему всё равно придётся – в конце концов, Кель командовал значительной частью войск демона, и планировать бой без предварительной договорённости было невозможно. Поздно вечером, перед самым важным событием – последним марш-броском к Ледяному Трону, когда весь лагерь уже улёгся спать, Иллидан направился, наконец, к своему шатру, не спавший почти двое суток и уже успевший получить за это строгий выговор от эльфийского целителя, приставленного лично к нему. Однако, подойдя к шатру, он увидел, что около его входа стоит принц Кель, скрестив руки на груди и явно ожидая его появления не первые полчаса, от стройной и высокой фигуры веяло решимостью, что сразу сводило на нет шансы быстро поговорить с ним и отправиться спать. — Что случилось? – спросил Иллидан, проходя мимо него в шатёр и придержав полог, чтобы Кель зашёл следом. – План завтрашнего боя мы уже обсудили, так что говори по возможности коротко, я хочу перед завтрашним днём хотя бы попытаться выспаться. – У него было не слишком мирное расположение духа, но Келя это не смутило. Эльфийский принц сказал сразу прямо и по существу – как привык говорить всегда: — Лорд Иллидан, позвольте мне встретить Артаса вместо вас. Это что ещё за новости? — Кель, ты маг! Что ты сделаешь против Артаса, Рыцаря Смерти? Твой противник – лич Кел-Тузед, и мы это уже обсуждали! – Иллидан был резок и не заботился о вежливости. — Лорд Иллидан, Артас отнял у меня всё, что было мне дорого, — твёрдо и как-то опустошённо ответил Кель, словно бы не заметив резкости. – У меня осталась только жажда мести. Я хочу отомстить ему! — Нет, — покачал головой Иллидан, упрямство принца начинало его раздражать. – Это моё последнее слово. — Но... почему? — Потому что он просто убьёт тебя! – демон с трудом подавил гневную вспышку. Кель опасно сощурился, заговорил чуть громче: — Я живу для того, чтобы мстить, и не боюсь смерти, лорд Иллидан! — Я приказал тебе жить!! – рявкнул Иллидан так, что наверняка разбудил тех, кто расположил палатки поблизости, и Кель резко замолчал. Демон чертыхнулся про себя, а принц после паузы задал тот самый вопрос, который Иллидан не хотел слышать... — Зачем? Иллидан повернул голову, пристально глянув внутренним зрением Келю в глаза и зная, что тот почувствует этот взгляд. — А ты уверен, что хочешь знать ответ? Кель приподнял длинные брови, выражая удивление, а Иллидан сделал несколько медленных шагов к нему, вскоре оказавшись близко, опасно близко, но Кель предсказуемо не отступил ни на шаг. — Будет ли потом путь назад, принц Кель? – Иллидан с минуту изучал лицо эльфа и внезапно улыбнулся неприятной, почти демонической улыбкой: — И захочешь ли ты потом искать этот путь? Принц не ответил, глядя на повязку, скрывавшую взгляд своего лорда, он был почему-то уверен, что смотрит демону прямо в глаза. А Иллидан, вскинув одну руку, погрузил пальцы в его золотые волосы – совсем как тогда, а затем резко притянул Келя к себе и впился в его губы крепким, пьянящим поцелуем. Кель охнул, попытался отшатнуться, но демон, не разрывая поцелуя, только с невнятным рычанием толкнул Келя к стене шатра и прижал его к ней всем телом. Шатёр опасно покачнулся, но Иллидан не обратил на это никакого внимания... Его вторая рука обвилась вокруг талии Келя, крепко прижимая его тело к себе, он целовал принца, позволив своим эмоциям вырваться на волю, Кель сам хотел ответа – он его получает... Губы Келя дрогнули в ответе на неистовый поцелуй, он почувствовал, как что-то вспыхнуло внутри него, отнимая силы, он снова попытался отстраниться, но демон прижал его к себе так крепко, что принц почувствовал себя пойманным. Мысли смешались, эмоции в сумбуре сменяли одна другую, он не мог ничего сделать, постепенно плавясь в руках демона словно под собственным заклинанием огненного столба... Иллидан прервал поцелуй, позволив эльфу глотнуть воздуха, но не отпустил, а тут же чуть дёрнул его за прядь волос, вынуждая отклонить голову набок, и немедленно впился губами в шею. Принц зашипел, вскидывая голову и как-то беспомощно закрывая глаза, но отстранить демона не хватило сил... Иллидан, ночной эльф, ставший демоном, принявший Келя, утоливший его жажду магии, беспокоящийся о его судьбе, приказавший ему жить и оберегающий от опасности – принц уже не мог разобраться в том клубке эмоций, что сплёлся у него внутри в связи с этим существом. А Иллидан не собирался останавливаться, он лишь пытался хотя бы слегка сдержаться, потому что хотелось сдёрнуть мешавшую ткань туники – Кель пришёл без доспехов, — разорвать к чёртовой нежити всю одежду, бросить Келя на кровать и полностью, безраздельно овладеть им немедленно. Чтобы всегда ясный взгляд принца затуманился, чтобы его самоконтроль полетел к Кил-Джедену в преисподнюю, чтобы гибкое сильное тело изогнулось в наслаждении, чтобы эти губы, припухшие от поцелуя, прошептали его имя... — Иллидан... – губы Келя и правда прошептали его имя, что бескомпромиссно затмило демону разум, но принц, не выдержав сумятицы в душе, одним резким движением оттолкнул от себя Иллидана. Не глядя на него, потеряв былой самоконтроль, он стрелой вылетел из шатра, только полог хлопнул ему вслед... На полу осталась лежать забытая эльфом туника, и Иллидан, опомнившись, на долгое время застыл на месте, признавая поражение. Он всё-таки надавил на Келя, сломил его самоконтроль, потеряв свой – и отпугнул принца на ближайшие двести лет точно. Кель не пойдёт против клятвы, будет с ним вежлив и по-прежнему будет выполнять приказы, но навсегда закроется, а Кель умеет быть холодным и беспощадным, не подпуская к себе, в этом Иллидан уже успел убедиться. Проклятье. * * * Кель подходил к неподвижно лежащему телу и с пугающей ясностью осознавал, что ошибки быть не может – это был Иллидан, его лорд, поверженный Артасом. Кровь на снегу, страшная рана на груди, полная неподвижность... Мёртв. Второй раз в жизни Кель осознал, что внутри всё немеет, покрываясь холодным налётом инея, мертвеет навсегда, как было когда-то после гибели Солнечного Источника Кель-Таласа, и понял, что для него до этого момента существовала не только месть. Для него существовал Иллидан. Насмешничающий и снисходительный, раздражённый и доброжелательный, непримиримый и гордый, не сломленный ничем демон Иллидан, показавший ему, что такое жизнь всего за пару мгновений – прижав его к стене шатра и бросив в обжигающее пламя страсти. А теперь... он мёртв. И имя существа, отнявшего у него едва появившийся смысл жизни – одно... Опять одно – король Артас! — Я предупреждал тебя, принц Кель, — раздался рядом шипящий голос, и Кель, вскинув голову, увидел отвратительное создание, тощее и явно восставшее из мёртвых, но, впрочем, не лишённое некоторого мрачного очарования. Кел-Тузед, лич, которого Иллидан приказал ему убить... Кель вскинул руки, призывая заклинание огненного столба, но лич не атаковал в ответ и лишь величаво переплыл на другое место, хрипло рассмеявшись: — Не тебе тягаться со мной, мальчик! У меня есть предложение... — Не интересует! – рявкнул Кель, но слова лича, не обратившего на его яростное заявление никакого внимания, заставили его застыть на месте. — ...Я мог бы оживить Иллидана, Охотника на демонов. Кель, опомнившись, гневно вскинулся: — Чтобы он стал таким, как ты?! – но он уже не стал слепо нападать. Безумная надежда останавливала его... Кел-Тузед снова хрипло рассмеялся, на этот раз громче и искреннее: — Это была бы слишком великая честь для него! Нет, принц, я говорю о полноценном воскрешении, и мне будет нужна твоя помощь. Кель не спросил, как лич собирается это сделать, когда и где, он лишь звенящим от напряжения голосом выдохнул: — Зачем? — Он теперь не опасен нам, принц Кель. Наоборот, он может очень пригодиться. – Пылающие огни в глазницах Кел-Тузеда вспыхнули ярче: — Например, с его помощью Артас легко выманит Кил-Джедена, и весь демонический мир содрогнется, если... Дальше Кель не слушал, пропуская мимо ушей имена демонов и всё, связанное с ними – это было ему совершенно не важно, да и вряд ли лич делился с ним своими сокровенными планами – скорее, доказывал, что у него действительно есть мотивы и заинтересованность в Охотнике на демонов. Вопрос был в другом – воскресить Иллидана как марионетку в руках Плети – или оставить ему его героическую смерть? Кель вскинул голову и понял, что лич давно молчит, с налётом снисходительности наблюдая за ним. Его застывшее лицо-череп не выражало эмоций, Кель просто чувствовал их, и ему пришло в голову, что так, должно быть, "видел" Иллидан – просто чувствуя... — Что я должен сделать? Кел-Тузед оскалился в улыбке: — Я рад, что мы пришли к взаимопониманию, принц Кель. * * * Свет. Вокруг – свет, яркий, сияющий... медленно-медленно сквозь свет проступают контуры полупрозрачных стен, за ними виднеется мрачное тёмное помещение, и Иллидан смахивает оцепенение, цепляясь за реальность, за эти стены на расстоянии вытянутой руки, за тьму, клубящуюся за ними – за всё, до чего может дотянуться внутреннее зрение. — Добро пожаловать в мир живых, демон Иллидан, — раздался шипящий голос, и Охотник резко развернулся, впиваясь взглядом в оскал лича, который с непонятным удовольствием наблюдал за ним. — Кел-Тузед? – проговорил Иллидан и скривился, услышав, как слабо и тихо звучит его голос. Тела своего он почти не ощущал, но память была в порядке. Значит, он в плену?.. Но Артас... — Польщён, что ты знаешь моё имя, Охотник на демонов. – Лич приблизился к Иллидану, заключённому в полупрозрачную клетку, и скрестил руки на груди, звякнув цепями на рукавах своего балахона. – Готов поспорить, ты сейчас задаёшься вопросом, убил ли тебя Артас, или ты всё же выжил и попал в плен... Я отвечу тебе – ты был мёртв. Я воскресил тебя, и остался только самый последний штрих – ты должен сам захотеть выйти из клетки, где сейчас находишься. Воля самого воскрешаемого – непреложный закон любого оживления. Иллидан усмехнулся непослушными губами, по-прежнему плохо ощущая своё тело: — Я выйду – и подпишусь на пожизненное рабство? Я не верю ни одному твоему слову, Кел-Тузед. Лич оскалился в улыбке – только внутреннее зрение и интуиция подсказали Иллидану, что он именно улыбается, а не кривится в гневе. — Я знал, что ты не поверишь мне. Но, может быть, ты поверишь ему? И из тьмы к клетке Иллидана шагнул принц Кель... Почему сердце предательски дрогнуло при виде золотых волос? — Лорд Иллидан... – начал эльф, но демон скривил губы: — Я не поверю ничему, что увижу, и ничему, что услышу. Ты ничего не добьёшься, Кел-Тузед. Лич насмешливо глянул на Келя, покачал головой, зашелестев своим балахоном: — Я предупреждал, что это будет нелегко, принц. Кель лишь резко повернулся к нему и коротко, напряжённо приказал: — Оставь нас, пожалуйста, одних, Кел-Тузед. Ещё одна ухмылка лича – его ехидство и насмешки начинали просто выводить из себя – и он величаво отступил, поплыв в дюйме от мозаичного пола куда-то в клубящуюся тьму позади Келя. — Не поможет, Кел-Тузед, — ровно прокомментировал Иллидан, попытавшись скрестить руки на груди, но смог лишь едва шевельнуть ими. – Я не забуду, что передо мной не принц Кель. Я не знаю, зачем я понадобился нежити, но я никогда не стану рабом Плети! Уже почти слившийся с тьмой Кел-Тузед обернулся, его глаза замерцали ярче обычного. — Тьма никого не забирает силой, лорд Иллидан. Всегда есть выбор, и нам не нужны существа, готовые в любой момент устроить бунт, тьма принимает только тех, кто сам приходит к ней. Один доброволец стоит десятка порабощённых – так есть ли смысл порабощать насильно? Король Артас – самое яркое тому доказательство. Не дожидаясь ответа, он слился с тьмой, оставляя Келя наедине с помрачневшим Иллиданом. Кель, вздохнув, вскинул взгляд светлых глаз на демона, но тот опередил его: — Можешь не стараться. Я не согласен служить нежити, что бы ни пообещал ты или кто-либо другой. Кель секунду помолчал, спокойно спросил: — Вы не хотите жить, лорд Иллидан? — Есть жизнь, которая хуже смерти, — отрезал демон. Принц на миг сжал руки в кулаки, и начал чёткими шагами ходить из стороны в сторону, несколько нервно откидывая полы красного плаща при разворотах, он почти не осознавал своих действий, поглощённый размышлениями. — Лорд Иллидан, я предполагаю, что Кел-Тузед не лгал. Ему нет смысла воскрешать вас как подчинённую себе марионетку, и... — Хватит! – оборвал его Иллидан. – Я не желаю этого слушать! Я повторяю, что не выйду отсюда добровольно и не буду служить Плети, так что оставьте меня в покое! Или вы теперь будете вечно держать меня здесь, пока я не сойду с ума и мне не станет всё равно? — Лорд Иллидан, — проговорил Кель с нажимом, остановившись и посмотрев демону в глаза. Прямой, волевой взгляд, настолько хорошо знакомый Иллидану, что снова предательски дрогнуло сердце. – Это Алтарь Проклятых в лагере Кел-Тузеда, он смог оживить вас – по той же причине, по которой не смогли мы в нашем Алтаре Королей. Вы были убиты проклятым мечом Фростморном, он даёт власть над людскими душами, и потому Кел-Тузед смог вернуть вас, но он не может предоставить Алтарь надолго. — Это радует. – Иллидан, если бы мог, брезгливо поморщился бы. – Значит, уговоры долго не продлятся, и я скоро буду свободен. — Ничто не может быть хуже смерти. – Трудно было поверить, что это говорит принц Кель, целью жизни которого была слепая месть за уничтожение Кель-Таласа, и Иллидан ещё больше уверился, что перед ним какой-нибудь перевёртыш, прихвостень Кел-Тузеда. – Добровольное служение Плети даёт шанс поменять планы, даёт шанс сбежать или предать Кел-Тузеда, в конце концов, но смерть – это конец! Иллидан, ты был в плену десять тысяч лет, — от напряжения Кель опустил формальное обращение, перейдя на более фамильярный тон, — тебе должны были приходить мысли о смерти, так почему же ты не оборвал свои мучения? — В любой клетке я оставался свободным! – рявкнул Иллидан, забыв своё намерение не слушать ни слова и никак не реагировать на любые увещевания. Несмотря на онемевшее тело и горло, в его голосе прорезалась былая сила. – Эта внутренняя свобода не сравнится с жалким существованием раба, забывшего, кто он такой, и с радостью лижущего пятки мертвецам, восставшим из могил! Вам никогда не понять этого! — Что заставит тебя поверить, что я принц Кель? – гневно спросил эльф, но в его гневе было больше чувства, похожего на отчаяние, если он не сможет уговорить Иллидана, демон погибнет, и на этот раз точно навсегда. Один раз он уже пережил смерть своего лорда, хватит! Он должен его уговорить! – Что я должен вспомнить, какие слова произнести? — Не смей утверждать, что ты Кель! – голос Иллидана дрожал от гнева. – Кель никогда не вступил бы в союз с нежитью, ничто не заставило бы его это сделать! Или ты хочешь сказать, что теперь с радостью служишь Артасу, раз не удалось его победить? — Я никогда не буду служить Артасу!! – на памяти Иллидана Кель впервые настолько повысил голос, а во взгляде была такая ярость, что в неё даже верилось, она была слишком... живой. Два шага – и принц уже вплотную к полупрозрачной стене, отделяющей Иллидана от мира живых, а точнее – от полумёртвой нежити. – Если бы сам Артас сказал мне, что оживит тебя, и предложил какую-либо сделку, я сделал бы всё, чтобы убить его, даже если моя атака была бы самоубийством! Но у Кел-Тузеда свои планы, и я уверен, что даже если нам придётся принять в них участие, нам ещё представится шанс уничтожить Артаса! Кровь и пламя, я уже однажды предал Альянс ради своих людей, я ни секунды об этом не жалею, и сейчас мне тоже есть за что бороться! Эта речь была настолько пламенной и похожа на принца, что Иллидан на миг – всего на один миг – поверил, что перед ним Кель, и сразу же безумно захотелось выйти. До боли в груди, до спазма в онемевших лёгких, выйти – и отринуть свои принципы на время, найти способ выжить и отомстить Артасу, даже будучи обязанным Кел-Тузеду жизнью... — Нет, Кель, — с усилием сказал Иллидан, ощущая, как внутри становится пусто. Его внутренний взгляд был бездумно направлен на светлую прядь волос принца, выбившуюся из-за острого уха и теперь норовящую попасть эльфу в глаза, но тот не замечал этого. – Я не верю тебе. — Почему?! – Кель хлопнул ладонью по полупрозрачной стене, его лицо было близко, стоило только протянуть руку, от принца веяло таким пронзительным отчаянием, что Иллидану захотелось ослепнуть окончательно, потерять даже внутреннее зрение. — Ты не согласился бы на предложение Кел-Тузеда ради меня, Кель. Губы эльфа дрогнули в горькой улыбке, он тихо сказал, отводя взгляд: — Ты умер, Иллидан. Там, под холодным ветром, у подножия Ледяного Трона я понял, что в моей жизни существовала не только месть, и я... – Кель не закончил фразу, лишь вскинул взгляд, не обращая внимания на мешающую видеть прядь волос. – Иллидан, я не могу вернуть родной Кель-Талас, и я понял, что не смогу вернуть тебя, когда жрецы нашего Алтаря Королей сказали мне, что убитых проклятым мечом Фростморном не вернуть к жизни. И когда Кел-Тузед... — Хватит. – Это было почти с болью, Иллидан понял, что верит Келю, а этого нельзя допускать, он не должен верить Кел-Тузеду и никому другому, кто будет говорить с ним... У демона мелькнула недоумённая мысль – почему Кел-Тузед сразу не оставил Келя рядом с клеткой, не показываясь лично? Не было бы никаких проблем, Иллидан бы даже не заметил, как захотел бы выйти, зачем лич сначала всё объяснил? Зачем марионетке объяснять, что её хотят сделать марионеткой? "Один доброволец стоит десятка порабощённых, — послушно всплыл вкрадчивый хриплый голос в памяти демона. – Так есть ли смысл порабощать насильно?" Если так – то у него и Келя действительно есть шанс... Нет! У них нет никаких шансов! Он не должен поддаваться на это! Кель молчал, не глядя на демона, а сам Иллидан пытался заставить себя не сомневаться в единожды принятом решении не соглашаться ни на какие предложения нежити. Он не будет ей служить... — Если ты принц Кель, то уходи, — негромко произнёс Иллидан, эльф на это только закрыл глаза, пытаясь справиться с эмоциями, и ответил: — Я не уйду, Иллидан. Гордый, упрямый, прямой и честный принц, волею судеб брошенный в пламя мести... Иллидан поднял руку, одним лёгким, машинальным движением отведя от глаз Келя мешающую прядь волос, коснулся кончиками пальцев его щеки и со вздохом повернул голову, отводя взгляд от светлых волос: — Уходи, Кель. Полупрозрачные стены внезапно вспыхнули ярким белым светом – и рухнули, со звоном разбившись на тысячи осколков, а Иллидан почувствовал, как его непреодолимая сила швырнула к земле, словно он стал в сотни раз тяжелее своего обычного веса... — Иллидан!! Сильные руки подхватили его, удерживая от падения, светлые волосы смешались с его тёмными, и Иллидан понял, что допустил непоправимую ошибку, позволив себе отвести мешающую прядь волос Келя. Он захотел его коснуться, забыв о преграде, мешающей ему, он по своей воле протянул руку – и преграда рухнула... — Иллидан! Иллидан!! – трудно было сказать, чего было больше в голосе Келя – тревоги или безумного облегчения с радостью. Кроме страшной слабости и тяжести во всём теле Иллидан не чувствовал никаких изменений, ничто не вмешивалось в мысли, он по-прежнему не питал ни малейших тёплых чувств ни к Кел-Тузеду, ни к королю Артасу... — Кель... – Иллидан с усилием поднял голову, глянув в светлые глаза эльфа, в которых была жизнь. Теперь он особенно ясно видел, что в них горела жизнь, от этого хотелось забыть Плеть и весь мир, держась только за настоящий момент. Эльф подвёл, а точнее, почти подтащил его к стене Алтаря, которая оказалась неожиданно близко, и прислонил к холодным камням. Демону с каждой секундой становилось всё лучше и лучше, он чувствовал своё ни капли не изменившееся тело, думать было легко, он был жив, снова жив... — Иллидан... – теперь Кель безуспешно пытался скрыть в голосе сильное напряжение. – Что ты думаешь... об Артасе? Вот так. Иллидан что, должен был всё-таки обратиться в адепта тьмы, слепо поклоняющегося Артасу? Счастье, что этого не произошло, но демон как можно свободнее и недоумённее ответил: — А что я должен удивительного думать о своём короле? Иллидан понял, что слова тоже могут служить оружием – в Келя словно вонзился отравленный кинжал тюремщицы Мэв, он побледнел, медленно поднялся и сделал два шага назад, не отрывая потрясённого взгляда от лица демона. А затем закрыл глаза, и от него резануло такой решимостью, что впору задохнуться от силы этих эмоций. — Я вызываю тебя на поединок. – Голос Келя звучал глухо, но твёрдо, он так и не открыл глаз. – Иллидан предпочёл бы погибнуть, чем стать бездушным слугой Артаса. Я согласился помочь Кел-Тузеду уговорить тебя, я же освобожу тебя – или попытаюсь это сделать. — Кель... — Сражайся! – рявкнул принц, гневно смотря на Иллидана, и тот почувствовал, как его наконец-то отпускает напряжение, отпускает насовсем, и он улыбается, искренне улыбается тонкой фигуре с бледным лицом, эльфу, который стал для него значить слишком много. — Я солгал, Кель. Артас не король мне, как и Кел-Тузед и кто-либо из армии Плети. Я должен был убедиться, что ты не прихвостень лича, пытающийся заставить меня служить нежити. Кель неверяще тряхнул головой: — Ты лжёшь! Иллидан, всё ещё улыбаясь, спокойно и уверенно произнёс: — Успокойся, Кель. Я не мог верить тебе, особенно после вопроса о моём отношении к Артасу, словно ты ждал, что я после оживления изменю своё мнение на противоположное. Кель медленно опустился на колени рядом с Иллиданом, опираясь о мозаичную плитку пола одной рукой, и выдохнул: — Я не верил Кел-Тузеду. И хотя мне пришлось довериться ему, я опасался, что... – он замолчал, потрясения последних дней опустошили его, их было слишком много для эльфийского принца. Иллидан поднял руку, коснулся его щеки, приподнял тремя пальцами подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза: — Я знаю, Кель. Но теперь всё в порядке. Тот не отстранился, только дыхание стало чуть более частым, он вскинул глаза, проговорил: — Лорд Иллидан... Он снова стал "лордом"? — Не объясняй. – Помрачневший демон резко убрал руку, отворачиваясь. – Ты ничего не должен объяснять, забудем этот инцидент. — Боюсь, вы меня неправильно поняли, лорд Иллидан, — негромко сказал Кель, собираясь с мыслями. – Я хотел сказать, что это... непривычно для меня, но... не отталкивает. – Он замолчал, когда Иллидан перевёл на него пристальный взгляд, демон спокойно спросил: — Ты уверен в том, что говоришь? — Я не говорил бы, если бы не был уверен, — так же негромко, но твёрдо ответил Кель. Иллидан снова поднял руку, на этот раз медленнее, провёл кончиками пальцев по щеке эльфа, скользнул к острому уху, Кель не отстранялся, только прикрыл глаза, пряча взгляд. А демон потянул к себе эльфа, сам подался вперёд – и коснулся губ эльфа своими, увлекая его в поцелуй, уже не давая шанса отстраниться, даже если бы принц хотел, но тот не отталкивал, а только осторожно, и затем всё смелее отвечал Иллидану. Демон чувствовал, что начинает забываться в этом поцелуе... Тихий шорох и негромкое покашливание откуда-то из тьмы в стороне от них вынудили Иллидана и Келя прерваться, эльф отстранился первым, от него повеяло сдержанностью и самую каплю – смущением, сам Иллидан сохранил невозмутимость. Кел-Тузед вышел на свет, который тускло освещал разбившуюся клетку Иллидана, вкрадчивый хриплый голос не скрывал удовлетворения: — Добро пожаловать в мир живых, лорд Иллидан. Надеюсь, ты успел убедиться, что я держу своё слово. Иллидан медленно поднялся, ощущая, что теперь он способен стоять практически без помощи стены, Кель поднялся следом, внимательно смотря на невозмутимо довольного лича, но молчал, ответить должен был демон. — Моё отношение к тебе действительно не изменилось, Кел-Тузед, — медленно, но уверенно произнёс Иллидан, – и я не стану исполнять твоих приказов, даже обязанный тебе жизнью. – Лич невозмутимо слушал, и Кель внезапно подумал, что тот уже знает, какой будет реакция Иллидана, потому так спокоен, а демон, тем временем, продолжил: — Мы покинем вас, как только представится такая возможность... но вначале я выслушаю твоё предложение, лич, ради которого ты вернул меня к жизни. Кел-Тузед приветственно развёл руками: — Непременно, лорд Иллидан. Я рад, что ты согласен меня выслушать. – В этой фразе была усмешка, но настолько тонкая, что могло просто показаться. – Пока что тебе надо восстановить силы, завтра с утра мы всё обсудим. Вам выделен шатёр, один из моих некромантов вас проводит. – Уже направившись к выходу и приглашая этим жестом Иллидана с Келем покинуть Алтарь, он добавил: — Все в лагере предупреждены о вашем присутствии, но всё же... надеюсь, что вы отнесётесь с пониманием к нашим братьям. Какая тактичность – сказать одной вежливой фразой не маячить у нежити на глазах и не реагировать на возможные и даже неизбежные негативные подначки! Кел-Тузед не был лишён своеобразного очарования... для лича, разумеется. * * * — Где твои люди, Кель? Они сидели у костра на самом краю лагеря, никем не охраняемые, ничем не сдерживаемые. Кел-Тузед был абсолютно прав: добровольное желание стоит сотни принуждений, и потому им доверяли – до определённого уровня, разумеется, но сторожить их точно никто не сторожил, если только у них нет воинов, абсолютно невидимых даже для внутреннего зрения Иллидана. — Я приказал им разбить лагерь и ждать меня неделю, после чего уходить, считая меня погибшим. – Конкретного места он не упомянул, видимо, опасался подслушивания. Иллидан недоверчиво посмотрел на него, отвлёкшись от подкидывания дров в костёр: — И сколько они тебя ещё будут ждать? — Они вообще не уйдут, — вздохнул Кель. – Есть вещи, которые не прикажешь. Несмотря на мои слова, они будут ждать около месяца, после чего, скорее всего, пойдут на штурм Ледяного Трона, и здесь я бессилен. – По его губам скользнула слабая, но искренняя улыбка: — Поэтому я просто обязан вернуться как можно быстрее, пока они не принялись за меня мстить... Надеюсь, мы здесь долго не задержимся. — Как они отнеслись к твоей затее помочь Кел-Тузеду? – дрова деревьев, искалеченных земельной порчей нежити, горели плохо, и Иллидан потянулся за хворостом, но Кель, создав небольшой шар, метнул его в костёр, в котором моментально взвилось яркое пламя. — Они не знают об этом, — ответил Кель, его взгляд стал отсутствующим. – Эта безумная затея была только моей инициативой, и только я должен отвечать за последствия в случае обмана Кел-Тузеда. — Очень на тебя похоже, — мягко усмехнулся демон. – Впрочем, я до сих пор жду обмана. Мы в относительном спокойствии и безопасности до тех пор, пока это будет Кел-Тузеду выгодно, и я не уверен, что нас так просто отпустят, если я откажусь от его предложения. – Иллидан повернул голову к Келю, слабо усмехнулся: — Но ты был прав, когда уговаривал меня выйти, хотя рисковал, доверившись нежити. – Он коснулся предплечья принца, сжал пальцы: — Спасибо. Кель только улыбнулся: — Я принёс вам клятву верности, лорд Иллидан. Демон сощурился, нахмурившись, но уловил улыбку в светлых глазах и, тряхнув головой, вкрадчиво спросил: — Только ли в верности дело? Кель секунду подумал, вскинул голову, встретив его взгляд: — А этого мало? Демон серьёзно кивнул: — Мало. Кель приоткрыл рот – но ничего не сказал, только замер, словно зачарованный, у Иллидана возникло впечатление, что принц уловил эмоции во взгляде демона. Ни один из них не разорвал зрительного контакта – принц уже давно чувствовал взгляд Иллидана, не обращая внимания на повязку на его глазах... После паузы Кель всё же неуверенно начал: — Лорд Иллидан, я... Незаметное движение – и пальцы демона касаются его губ, обрывая на полуслове. Кель осекается, его взгляд меняется, сейчас там нет вечной отстранённости, он словно бы... прислушивается к себе и к Иллидану, а демон сейчас может думать только об одном – какая удача, что нежить не переваривает костров и оставила их в покое сейчас. Хриплый смех Кел-Тузеда – очень неприятный аккомпанемент чему угодно... Иллидан подаётся навстречу Келю, секунду смотрит в глаза – и затем целует, сначала нежно, а потом уже терзая эти губы и не находя в себе сил остановиться. Кель глухо стонет, поддаваясь, закрывая глаза и позволяя демону обнимать себя, он снова чувствовал, как обжигающий огонь страсти наполняет его и делает живым, таким живым, словно по его венам вновь струится магия его народа... Иллидан опомнился только тогда, когда поймал затуманенный, но слегка удивлённый взгляд Келя и понял, что уже до половины развязал шнуровку на его груди, собираясь, похоже, раздеть эльфа прямо здесь. Невдалеке послышался звук, странно похожий на сдавленный смешок Кел-Тузеда, и Иллидан без слов поднялся, дёрнув на себя Келя и не смотря в сторону подозрительных звуков. Два шага, повелительное движение – и принц втащен в шатёр, после чего полог глухо хлопнул, не пропуская ни света, ни любопытных взглядов разнообразных полуживых и мёртвых существ. В шатре было темно, Кель тут же вызвал на ладони небольшой шарик света, но демон накрыл его своей рукой, гася ценой слабого ожога. — Не надо, — уверенно сказал он, снова повелительно притягивая к себе принца и ловя губами край острого уха, чувствительное место всех эльфов, а пальцами с силой проводя по позвоночнику сверху вниз. Кель вздрогнул от прикосновений, слегка хриплым голосом возразил: — Но так я... — Расслабься. Привыкнуть к темноте могут не только ночные эльфы. – Чтобы больше не последовало возражений, Иллидан закрыл его губы поцелуем, требовательным и горячим, отбивая всю охоту спорить, и Кель ответил на поцелуй, без такой же настойчивости, но уверенно. Сейчас в принце явно не было той эмоциональной бури, которая вынудила его оттолкнуть Иллидана в прошлый раз, он разобрался во всём, сделал соответствующие выводы, всё для себя решил – и следовал решению с обычной для него уверенной прямотой... А Иллидан просто следовал своим желаниям, наслаждаясь ими. Сорвать мешающую одежду, хищно окинуть сильное и гибкое тело взглядом, и – да, толкнуть на кровать, не слишком нежно, но Кель не протестует, а потом раздеться самому, раздражённо отшвырнув мешающую ткань, и снова поймать эти губы, придавить его своим телом к матрасу, чувствуя, как всё в эльфе отзывается на это движение... Кель не стонет, только закусывает губу и выгибается под ним, прижимаясь теснее, его желание отчётливо чувствуется, словно его можно потрогать в воздухе вокруг – и что-то горячее прижимается к бедру Иллидана, вызывая полустон, полурык демона. Кель по-прежнему очень тих, но в каждом движении – неприкрытая чувственность, он вскидывает руку, зарывается пальцами в немного спутанные волосы Иллидана, тянет его к себе для горячего поцелуя, выгибаясь, и Иллидан снова глухо стонет, с готовностью впиваясь в его губы. Он медленно сходит с ума, выцеловывая каждый дюйм шеи, плеч эльфа, впадинки между ключицами, груди, живота, не срывая этим стонов, но Кель тяжело и хрипло дышит, запрокинув голову и подаваясь навстречу прикосновениям. Иллидан повелительно разводит его ноги, целует внутреннюю сторону бедра, затем выпрямляется, опираясь на руки по обе стороны от Келя, и смотрит ему в глаза: — Я не остановлюсь, даже если ты попытаешься оттолкнуть меня. – Это был максимум, на что был способен Иллидан – предупредить, но не остановиться, однако Кель только упрямо тряхнул головой, отчего золотые локоны скользнули по подушке, и спокойно ответил: — Я не оттолкну тебя. Повелительные пальцы Иллидана очертили контур лица принца, скользнули по груди, чуть задержались на животе, ещё дольше задержались на горячей плоти – Кель неконтролируемо выгнулся, зажмурив глаза, его бёдра дрогнули, пытаясь увеличить темп, но пальцы демона уже скользнули дальше. Секунду спустя два уже оказались внутри, заставив Келя вздрогнуть от боли и неприятных ощущений, Иллидан, не отрываясь, смотрел на его лицо, а потом пальцы чуть согнулись, что-то задели, и... — Охх... – глаза Келя распахнулись, для него эти ощущения явно были новыми, он не знал, что тело способно получать столько удовольствия от пары умелых движений. Его расфокусированный взгляд встретился со взглядом демона, он хрипло выдохнул: — Иллидан... – удивление пополам с желанием. Проклятье! Демон резко выдернул пальцы, снова вызвав дрожь, крепко сжал сильными пальцами бёдра эльфа – он не был способен больше сдерживаться, а это будет больно, очень больно... Толчок – закушенная губа Келя, войти полностью за одно движение было совершенно нереально, второй толчок – Кель шипит сквозь зубы, третий – и Иллидан неимоверным усилием останавливается, оказавшись полностью внутри и давая время мышцам расслабиться. Кель рвано дышит, отвернувшись к стене шатра, и лишь когда боль начинает отпускать, медленно поворачивает голову к Иллидану. Жар, исходящий от демона, опаляет его, он внезапно очень остро чувствует, что до умопомрачения желанен, не его титул, не абстрактный образ предводителя Мстителей, а желанен именно он, и желанен безумно. И эльф, не обращая внимания на боль, чуть двигает бёдрами навстречу, вызывая этим какое-то сдавленное ругательство Иллидана и дрожь. Он повторяет движение – и Иллидан шипит: — Я же тебя растерзаю, Кель! Подожди! Кель упрямо закрывает глаза, снова двигая бёдрами, ему было плевать на боль, он чувствовал, что желанен, и то, что Иллидан терял самоконтроль, только доказывало это. Он осознавал, что живой, и это острое ощущение жизни, разделённое на двоих, пьянило его, поэтому его движения становились всё настойчивее, несмотря на ещё не до конца отпустившую боль, это, в конце концов, вдребезги разбило остатки самоконтроля Иллидана... Демон перестал сдерживаться, резкие толчки мешали боль с наслаждением, всё сильнее и сильнее, принц хрипло дышал, хватая ртом воздух, и теряло значение всё на свете, кроме настоящего времени, кроме низкого "Ке-ель" около уха, кроме судорожно переплетённых пальцев, кроме наслаждения – здесь и сейчас... ...Иллидан медленно пришёл в себя после разрядки, чувствуя, как под ним пытается пошевелиться Кель, слегка шипя от боли и почему-то тихо смеясь. Медленно выскользнув из него, демон лёг рядом, полувопросительно глянув на него, а Кель, получив свободу, осторожно провёл пальцами по своему длинному уху. — Ты мне ухо прокусил, — сообщил Кель в ответ на взгляд, чуть морщась, но на губах всё равно была улыбка, никак не хотевшая прятаться, и демон, чуть потянувшись, с удовольствием медленно поцеловал Келя, словно этим впитывая в себя эту улыбку. — Прости. Я тебя предупреждал. – Особо виноватым его голос не звучал, скорее, в нём слышался удовлетворённый смех. Иллидан откинулся на подушку, но затем прислушался к своим притупившимся органам чувств, чуть нахмурился, провёл пальцами по бедру Келя, поднёс к губам... кровь. Проклятье. Он поднялся с кровати, Кель поднял голову: — Иллидан?.. – он сел на кровати, внезапно охнул от боли, выдал нечто, совершенно не подобающее эльфийскому принцу, и упал обратно на матрас, приходя в себя. — За целебной мазью, — пояснил Иллидан, лишний раз убедившись, что она будет необходима. Разобравшись с одеждой – счастье, что он прекрасно видел в темноте, — Иллидан вышел из шатра, отправившись искать любое существо, будь оно живое или полумёртвое. Он практически сразу же наткнулся на того самого некроманта, который провожал его к шатру – видимо, он дежурил как раз на случай, если Иллидану что-то понадобится, — и потребовал целебной мази, которая лечит живых. Тот молча выслушал, сухо попросил следовать за ним, провёл в центр лагеря и попросил подождать, скрываясь в самом большом и вместительном шатре. Через несколько минут из шатра величаво выплыл сам Кел-Тузед, безошибочно направившись к Иллидану, несмотря на тёмную безлунную ночь – либо он видел в темноте так же хорошо, как Иллидан, либо он просто чувствовал живых, и вероятнее всего было второе. — Доброй ночи, лорд Иллидан. – Снова эта несносная усмешка! – Хватит ли одной баночки? Какая забота... — Если есть, я возьму с запасом, — хладнокровно ответил Иллидан, и лич, явно сделав героические усилия, чтобы сдержать усмешку и рвущиеся ехидные замечания, вручил ему три баночки целебного зелья, такие делали алхимики Альянса и целители Келя. — Надеюсь, ничего серьёзного, лорд Иллидан? – безупречная вежливость. — Ничего, о чём бы стоило беспокоиться. Спасибо. – Иллидан развернулся, направившись к своему шатру, чтобы не дать личу возможности сказать ещё что-нибудь столь же вежливо-насмешливое. А позже, чувствуя, как исцелённый Кель сонно устраивает голову на его плече, легко засыпая, как и все воины, Иллидан прикрыл глаза, как никогда ощущая, что жив. И уже не важно, что завтра предложит Кел-Тузед, что предпримет Артас, когда сойдёт с Ледяного Трона, неся в себе Короля Мёртвых, это всё действительно не имело значения. Имело значение только ровное тихое дыхание у его плеча... Конец.