Схизис

— Ты всё сделала правильно, — прошептал Мэтт. Оливия лежала на своей кровати, крепко сжимая подушку в объятиях. Мэтт сидел рядом, нежно гладя ладонью её длинные спутанные волосы. — Ему от тебя нужно лишь одно. Он не любит тебя. Оливия порвала с Джулианом, как того желал брат, не осталась, не позволила воспользоваться собой под видом утешения. Но теперь её мучили сомнения, ведь Джулиан совсем не похож на того человека, каким его выставлял Мэтт — бесчестным и лживым, и брат знал, что Оливия размышляет об этом, пытается найти причину такого отношения. — Он не любит тебя так, как я, сестрёнка. — Я знаю, Мэтт, но… — хотела было сказать девушка, но брат бросил на неё столь тяжёлый, полный ледяного осуждения взгляд, что ей пришлось умолкнуть. — Ложись спать. И забудь о нём, он тебя не достоин. Мэтт взял с тарелки, оставленной мамой на прикроватной тумбочке, морковное колечко и съел его с громким аппетитным хрустом. Живот Оливии тут же заурчал, и сознание наполнилось воспоминаниями о сладковатом вкусе морковки. Ей безумно хотелось есть, но она не должна была этого делать. Так велел брат. — Ложись спать, — настойчиво потребовал Мэтт. — Завтра трудный день, тебе надо выспаться. Он лёг рядом, всё так же не снимая верхнюю одежду и обувь, и закрыл глаза. — Я люблю тебя, — вполголоса сказала Оливия, глядя на столь родной и радостный сердцу профиль брата. — И я тебя. Оливия не могла уснуть, всё прокручивала в голове недавнюю встречу с Джулианом. Она перекатывала между пальцами клык, подаренный им, и думала о том, что поспешила с разрывом. Джулиан любил её искренне и до беспамятства трепетно, пытался помочь ей, поддержать её, тогда как сама Лив противилась вмешательству в её жизнь и проблемы. Она вспомнила, как нежно он касался её лица, когда убирал в сторону волосы, как приятно было целовать его тёплые губы, как всё сжималось внизу живота, когда его рука опускалась по её спине к пояснице, а затем Джулиан мягко прижимал Оливию к себе. Девушка невольно коснулась пальцами лобка, и испытала резкое чувство неудовлетворённости, преследовавшее её до сих пор. Ей стало невыносимо жарко, и Лив осторожно стащила с себя одеяло, боясь разбудить брата. Она сжала бёдра, стараясь как можно сильнее сдавить промежность, но это не приносило облегчения, лишь умножало разгорающееся внутри желание. Щёки Лив пылали от смешения чувств страха, стыда и похоти. Она обернулась, чтобы убедиться, что Мэтт спит, а затем скользнула рукой под штаны и трусики, касаясь пальцами разгорячённой плоти. На это тело девушки откликнулось ещё большим всплеском возбуждения. Она осторожно развела ноги и, надавив подушечками пальцев на клитор, стала медленно массировать его. Тяжёлое дыхание вырывалось из её груди, а на лбу выступила испарина. Оливия подалась вверх тазом и закусила губу, чувствуя, что ещё немного, и она не сможет сдерживать стон. Девушка снова оглянулась на брата и вздрогнула: он смотрел на неё спокойно и бесхитростно, но было в этом взгляде что-то, что заставило Лив устыдиться своих действий в большей мере, чем следовало. — Ты думаешь о Джулиане? — Нет! — слишком быстро ответила Лив. Оливия убрала руку и хотела было встать с постели, но Мэтт с несвойственной ему прытью вскочил и навис над ней, не позволяя подняться. — Ты думала о НЁМ?! — Нет, Мэтт, не думала, поверь мне, — с проступившими на глаза слезами пролопотала Лив. — Я всё знаю о тебе, сестра. Почему ты лжёшь мне? Ты больше не любишь меня? Поэтому ты позволила мне умереть? — Нет, пожалуйста, не говори… Внезапно Мэтт стиснул грудь Оливии так сильно, что она едва сдержала крик боли. Оливия знала, что если она издаст хоть писк и разбудит родителей, то брат сделает с ней кое-что похуже. — Скажи, что любишь меня, — требовал Мэтт, всё жёстче впиваясь в кожу короткими крепкими ногтями. — Я люблю тебя, пожалуйста, отпусти! — Скажи, что хочешь меня. — Нет, — тихо ответила Оливия, отворачиваясь и сжимая зубы. — Скажи это, — повторил Мэтт. — Нет… — Скажи мне! Мэтт разжал пальцы, но в следующий момент касался ими через штаны половых губ Оливии. Девушка яростно замотала головой, но теперь помимо страха она снова начала ощущать снедающее её желание беспрестанно ласкать себя ради всепоглощающего удовольствия. — Я знаю, о чём ты думаешь. Скажи это. Мэтт гладил промежность Лив, слегка надавливая на неё пальцами назло точно там, где Оливия хотела больше всего. Дольше она не могла сдерживать мысли, бурным потоком врывавшиеся в её сознание: она представляла себя обнажённой, стоящей на коленях перед братом и глядящей в зеркало на то, как он сладострастно оглаживает головкой члена её истекающую смазкой вульву. — Я хочу тебя, — одними губами произнесла Лив. — Что? — как будто не расслышав, переспросил Мэтт, и губы его растянулись в довольной улыбке. — Я хочу тебя, — повторила девушка настойчивее и, схватив брата за запястье, запустила его руку под бельё. — Да, я это чувствую, — согласился Мэтт, — до чего же ты мокрая там… Пальцы брата проникли во влагалище Лив, и она невольно сжала их, ощущая при этом, как по всему телу разливается волной лёгкость, словно она ждала этого момента всю жизнь, словно так и должно было быть с самого начала. Оливия выгнулась навстречу брату и застонала. Он ласкал её изнутри и одновременно надавливал большим пальцем на клитор, заставляя Лив изнывать от удовольствия. — Не останавливайся, Мэтт, — шептала девушка; она то хватала его руку, сильнее прижимая её к лону, то запускала пальцы в свои растрепавшиеся волосы, не зная, куда ей провалиться от смешения столь необычайно сильных чувств. Лив боялась брата, боялась любви к нему, боялась его любви к ней и не понимала, как она могла раньше не понимать, насколько сильна связь между ними. Мэтью наклонился к Оливии, и они соединились в горячем поцелуе, в который Лив хотела вложить как можно больше страсти и нетерпения. Она водила языком по его гладким зубам, посасывала его губы и позволяла кусать себя, словно это было высшим проявлением доверия. Когда брат отстранился от неё, она подалась было к нему, чтобы снова поцеловать, но Мэтт оттолкнул девушку и сел чуть дальше, а затем, раздвинув ноги Лив шире, прильнул к её разбухшему от возбуждения клитору. Едва его язык коснулся чувствительной плоти, Оливия стиснула в руках простыни и глубоко вдохнула широко раскрытым ртом воздух, собираясь издать громкий стон, но так и не сделала этого — её голос пропал вместе с ощущением реальности. Девушка металась в постели, сжимала голову брата бёдрами и направляла его, вцепляясь пальцами в волосы, а он продолжал дарить Лив наслаждение, о котором она так мечтала. — Возьми меня, — на выдохе произнесла Оливия, — пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Мэтт не слушал её, лишь настойчивее вырисовывал языком причудливые символы, доводя сестру до мнимого паралича всех мышц. — Мэтт! По всему её телу забегали мурашки, а внутри словно взвыл безумный ураган, сметая все другие, кроме бескрайнего удовлетворения, чувства. — Ещё, ещё, — молила Оливия, невольно приподнимая и опуская таз. Но брат вдруг остановился и, поднявшись, лёг на неё сверху. — Зачем? — чуть не плача, простонала Лив, но Мэтт не стал ей отвечать. Он взял с тарелки целую морковь и, не отрывая взгляд от раскрасневшейся сестры, провёл по всей её длине языком. — Я хочу ТЕБЯ! — гневно выпалила Оливия и попыталась забрать злосчастный корнеплод у брата. — Нет, дорогая сестрица, ты не заслужила получить десерт. Не вставая с Лив, Мэтт просунул руку между их телами и стал играться морковью, водя её по взмокшей от возбуждения вульве Оливии. — Ты сводишь меня с ума, — прошептала она, пытаясь поймать своими губами его для поцелуя, но не находя со стороны брата ответа на это желание. Мэтт перестал ласкать Лив, и погрузил морковь в её влагалище почти на всю длину. Оливия закрыла глаза и, тихо стеная, приподнялась на лопатках, касаясь брата грудью. Воспользовавшись этим, Мэтт просунул свободную руку под тело сестры, чтобы было удобнее упираться, и стал медленно трахать Лив морковкой. — Ты идиот, — рассмеялась Оливия, но тут же умолкла, когда движения внезапно ускорились и стали направленными на самое чувствительное место внутри Лив. — Я люблю тебя. — Нет, не любишь, — беспечно ответил Мэтт. — Люблю… только тебя, только моего Мэтта… ах! Не прекращая процесс, Мэтт снова приподнялся и сел между ног Лив, чтобы было удобнее удовлетворять её обеими руками. Оливия недолго сдерживалась, надеясь продлить удовольствие, и вскоре ощутила столь сильный оргазм, что на миг потеряла сознание. Она просто выключилась из этого мира, охваченная невероятным блаженством, а затем, вернувшись, попыталась отдышаться. Её переживания были настолько мощными, что в ту же минуту, когда всё закончилось, Лив расслабилась и растеклась по постели, наслаждаясь наступившим отдыхом, и как будто бы уснула в тот же миг. — Спи, моя дорогая сестра, — прошептал Мэтью и вложил ей в раскрытую ладонь влажную морковь.