Если мы выживем

Они стоят так близко, но для них это все еще далеко. Чуть ли не насквозь простреленный лифт. Боже, этот самый лифт повидал столько же, сколько и они сами. Теперь понятно, почему все самое важное происходит в идиотской коробке для подъема. Все самое важное между ними. Дважды Тео спасал Лиама, запихивая именно сюда. От Призрачных Всадников в первый раз. Тео никогда не забудет тот голос волчонка, когда двери закрылись. Так не кричат те, кому плевать. Так не ведут себя те, кто вытащил из ада только в качестве приманки. В тот момент что-то родилось в нем. Слепая надежда решила появиться именно тогда, когда перед ним верная смерть. Немедля надвигается, нацеливая свои кольты. Рэйкен решил побороться. Хотя бы попытаться. Ради Лиама, идиотского, Данбара, который спасал раз за разом, говоря все те же слова. О, маленький бета, он давно понял, как работают твои слова. Второй раз произошел только что. Охотники, от которых они никак не могут отделаться вот уже какую неделю. Настырный Гейб направил свой автомат прямо на бету Скотта МакКолла, но нарвался сразу на две проблемы. Сейчас Тео искренне жаль, что не избил этого недоохотника в прошлый раз, когда тот, проверяя, решил избить Лиама на пару с Ноланом. Но вот, он здесь, живой и невредимый, благодаря химере, который спасал Данбара не раз, хоть так и не получил ни одного «спасибо». Рэйкен говорит сам себе, что никакое спасение от охотников или всадников не стоит его освобождения из ада. Но помогает ведь совсем не из-за этого. А наивный бета все еще отрицает, пытается убедиться в том, что для Тео все так же неважно ничего, кроме него самого, кроме собственной выгоды, что он все еще врет ему. Отрицание — лучшее прикрытие, но не тогда, когда парень напротив слышит твое сердцебиение громче собственного. Лиаму не страшно, нет. Самоубеждение — еще одно прикрытие. Работает не лучше. Волчонок боится, жутко. Боится сказать Тео о том, что рад видеть его здесь. В таком положении, это действительно так. Рад настолько же, сколько и поражен. Оборотень готовился к выстрелам, ранам, боли. Никак не к теплым рукам, которые может узнать, не оборачиваясь. Не к Тео, который быстро хватает его, закрывая всем своим телом так, чтобы ни одна пуля не попала в Данбара. Это удивляет, кажется, не только Лиама. — Что ты делаешь здесь? — все еще пытается отдышаться, но смотрит на Рэйкена, стягивающего с себя до жути идиотскую черную шапку. Бета просто отказывается признать, что никогда не думал, что Тео будет ТАК выглядеть в чем-то подобном. Возможно, он придает дурацкой шапке слишком большое значение. — Задаю себе тот же вопрос, — врет. В его глазах остатки страха. Как он испугался, слыша голос подонка Гейба, тяжелое и сбивчивое дыхание беты. Скотт сказал ему, что Лиам здесь. Ни к кому другому охотник, который на самом деле всего лишь подросток, обращаться не мог. Химера бежал к лифту, на удачу определяя этаж. Облегчение, когда видит пятившегося назад парня, и мгновенный рефлекс, когда затаскивает бету в лифт, обхватывая руками, закрывая собой. Тео Рэйкен уверен, что если пуля попадет в него, а не в Лиама, то жалеть будет не о чем. Оба смотрят друг на друга в неловком молчании, пока Лиам не отворачивается к дверце лифта, прислушиваясь к чужим сердцам. Химера чуть было не тянется развернуть того обратно, последняя пуля ударилась о дверь не больше пяти секунд назад. — Они все еще там? — спрашивает, пытаясь разрядить обстановку между ними. Если выйдут, скорее всего умрут. Останутся здесь, и исход будет не лучше. Данбар кивает, вновь поворачиваясь к Тео, прожигая того пытливым взглядом.  — Я не стану умирать за тебя, — выпаливает Тео, делая шаг ближе. В его мыслях все путается. Он говорит одно, думая о другом. Размышляя лишь о том, чтобы сказать сейчас, пока не поздно. Пока они оба живы. Мысль о смерти Лиама твердо сидит в голове, заставляя бояться еще сильнее. Бета слишком быстро отвечает, давая потоку мыслей Рэйкена остановиться. — Я не стану умирать за тебя тоже, — реагирует мгновенно, будто того и ждал. Как и всегда. Не дает себе времени думать, может просто думает слишком быстро. Лиама так и тянет сказать что-то другое, что-то, что не нужно перефразировать, чтобы понять истину. Хочет сказать что-то ясное и правдивое. Не может. Не позволяет себе, но ведь, черт, видит! Видит, как химера смотрит на него, не отводя взгляда своих прекрасных глаз. Да, прекрасных. Бета не боится признаться себе хотя бы в этом. А ведь Тео давно все понял и признал. Признал, как сильно и насколько глубоко увяз в маленьком оборотне, не способном сдерживать гнев. Лиам весь такой правильный, его глаза все еще желтые. Стоило ли ожидать чего-то другого от беты Скотта МакКолла, который и мухи не убьет. Но все же бьет кирпичную стену рядом с лицом Нолана. Химера видит, сколько у мальчишки злости, гнева, приправленного страхом. Рэйкен видит в нем себя. Только сильнее, не сломленного, но такого же переполненного эмоциями. Вот только сейчас его мысли не занимает злость и месть, не занимают убийства и личная выгода. Все, что в его мыслях сейчас — оборотень, стоящий рядом. Такой момент стоит признания, когда оба признают, что шанс выжить ничтожно мал. У них всех мало шансов выжить. Тем не менее, они борются, преодолевая страх. Страх преодолевает и Лиам. Страх посмотреть на ужасного Тео, который так отчаянно смотрел на него еще совсем недавно, ходил взглядом по всему лицу, останавливаясь на губах, заставляя отвернуться юного оборотня. Данбару все еще страшно, даже когда он знает о взаимности, когда доверяет Тео всю свою жизнь. Но все еще страшно, ведь они могут и не выжить. Лиам клянется себе, что постарается выжить ради них обоих. — Но… я буду сражаться с тобой, — добавляет бета к своей предыдущей фразе, наконец-то поворачивая голову на химеру, на губах которого мелькает полуулыбка, не ухмылка, а именно улыбка. Искренняя. -Хорошо, будем сражаться, — отвечает Тео, бесконечно радуясь такому повороту, — Если мы, мать твою, выживем, то ты просто обязан за меня выйти, — не думает особо, лифт уже предупреждающе щелкает. — Если выживем, я сам куплю кольца, — поспешно говорит Лиам, напоследок смотря на химеру. Они еще не знают, где будет их конец. Оба рычат, обнажая клыки, глаза уже светятся янтарным. Двери лифта открываются, а время будто течет в ускоренном темпе. Несколько охотников с автоматами мелькают перед глазами, их немного. Но в их глазах страх, даже если руки крепко держат оружие. Бегут до идеальности синхронно, отталкиваясь ногой о стену. Двое охотников уже на полу. Тео вырывается вперед. Это уже рефлекс, закрывать Лиама всеми способами. Вырывает оружие из рук одного, видимо, новички. Еще совсем необученные. Гейба почему-то не видно, но не это их заботит сейчас. Химера и оборотень будто чувствуют друг друга, подставляя спины, помогая вырубать приспешников Джерарда и Монро. Мальчики, вам не нужно умирать, если вы так слажены. Отталкивают последнего вместе, и тот ударяется о какие-то стеллажи, но ведь такие травмы — мелочи по сравнению с тем, что охотники делают со всем сверхъестественным. Момент напоминает обоим прошлый раз, когда они сражались вместе. Вот только тогда все не было так гладко, как сейчас, тогда Всадники не давали им проходу, и они были одни. Мелисса появляется незнамо откуда, отключая охотника шокером. Следом за ней еще один сюрприз, куда не так приятный для Тео, но он видит удивленный взгляд Лиама, когда Нолан вырывает автомат у второго очнувшегося, вырубая им же. «Здесь все закончено», проскакивает в голове Данбара, когда он уже готов выдохнуть, видя всех «запутавшихся» в нокауте. Не тут-то было. — Ложись! — Нолан кричит так отчаянно, сам тут же прижимаясь к полу. А Лиам оборачивается, и Тео за ним. Видят злополучного Гейба, который направляет свой автомат прямо на них. На кого же еще. Данбар чувствует руку химеры на своей спине, понимает, что они уже бегут, а Тео безуспешно пытается подмять его под себя, стараясь полностью скрыть от заряда пуль. Опять защищает. Бета в очередной раз не может понять, откуда в химере столько заботы. Идиот. Не прекращается поток выстрелов, а они все бегут, сейчас все наоборот, будто замедленно, но боль резко пронзает ногу Лиама, кажется, бедро. Сложно понять сейчас. Рядом слышится стон химеры, и оборотню гораздо страшнее за него. За того, кого он сейчас не видит позади себя. В следующую секунду они уже падают на пол, бета больше не чувствует руки Тео. В плечо Рэйкена прилетает пуля, так быстро, но он уже чувствовал холодный металл в своем теле. Лиам нет. Лиаму сейчас больнее, чем ему, и это все, о чем парень правда волнуется сейчас. А Данбар все никак не успокоится. Пока Гейб перезаряжает такое большое для него оружие, что совершенно не должно находиться в руках подростка. Он ведь тоже боится, как боятся многие. Благодаря Анук-ите, все в городе, да и не только тут, нацелены на убийство оборотней, которые незнамо от них защищали город годами. Кого это волнует сейчас. Бета успевает перетащить Тео к стене, там безопаснее. Словами не передать, какое облегчение он испытал, когда увидел лишь раненное плечо. Из-за раны в плече Тео не умрет. Он будет в порядке. — Ты будешь в порядке? — спрашивает, чтобы убедиться. Чтобы знать, что не ошибся, верить в безопасность дорогого человека. Химера кивает, будто отмахиваясь от вопроса. Боже, конечно он будет в порядке после пули. Это же Тео Рэйкен. Всегда выживает. Зато кивает на ногу Лиама, держась одной рукой за рану. — Все нормально, — игнорирует не хуже Рэйкена, поднимаясь на ноги. Шипит, потому что пуля все еще в ноге, но смело идет, направляясь к напуганному подростку. Несмотря на крики Тео, он идет не медленнее. Сраная злость закипает в нем, когда он прижимает Гейба к стене рыча на него. Этот охотник сначала избил Лиама, потом выстрелил в него. И в Тео. В Тео, который недавно спас оборотня от еще одного расстрела, в Тео, который всегда прикрывал его, в Тео, шипящего сейчас от боли, пытающегося собственноручно вытащить пулю, чтобы вновь помочь. Стрелял в якорь Лиама, в Тео, которого он любит. Конечная точка. Гейб получает по лицу. Еще раз. Каким-то образом он перехватывает оборотня, в итоге они непонятно толкаются у стены, не замечая еще одного охотника, целящегося в них. Тео слышит рацию. До дрожи противный голос Монро: «Пристрели их обоих». У химеры чужое сердце в груди останавливается. — Лиам! — кричит, что есть силы, но голос все равно сиплый. Данбар слышит, это самое важное. Тот пригибается, а пули проходят Гейба насквозь, не намереваясь останавливаться, пока Нолан не вырубает стреляющего. Обессиленный подросток падает, пытается отползти. А Тео больно смотреть на это. Они ведь похожи. Совершили много дерьма, и остались одни умирать. Гейб такой же запутавшийся подросток, как и был Тео тогда, пока его не запихали в ад, а потом вернули обратно. Ему дали шанс, а у того шанса не будет уже через пару минут. Лиам в недоумении смотрит, как Рэйкен встает, держась за плечо, направляясь к Гейбу. Мелисса помогает Данбару подняться на ноги, но тот не сводит глаз с химеры, опускающегося на корточки около истекающего кровью подростка. Бета видит парня, слышит его, специально чуть обходит, дабы видеть Тео еще лучше, у которого, кажется, понимание и жалость в глазах, не отвращение. Рэйкен не подошел, чтобы добить, он хочет помочь. Невиданно откуда появляются еще и Мэйсон с Кори. Их слишком много. Лиам думает, что их слишком много для Тео, хоть и знает, кто из них сильнее. Знает, кто из них пережил большее. Тео берет руку Гейба, закатывая рукав, перехватывает за запястье. «Ты не можешь забрать боль, если тебе плевать». Колкая фраза все еще стоит в голове, когда он пытается сосредоточиться. Химера старается сфокусироваться на Лиаме, на своем прошлом, на боли. И потихоньку начинает получаться. Боль полумертвого парня уходит, струится черным по венам Рэйкена. Самому чуть больно, ком словно встает в горле. — Уже не больно? — старается сделать голос равнодушным, получается с трудом. В ответ лишь тихое «нет», и Тео правда рад этому. Он первый раз забрал чью-то боль. Никогда раньше и не получалось, потому что тогда он никому не сострадал. Никого не было искренне жаль, ни в ком он не видел себя, никого не любил. Жил ради себя, делал все ради себя, любил тех, кого выгодно любить, играл роль. Пока наивный бета не вытащил из ада, пока что-то внутри не пообещало понять этого мальчишку, пока он не научился быть человеком снова. С чужим сердцем в груди, с годами грехов за спиной, с тоннами причиненной боли. Тео Рэйкен не тот, кем был. И он так желает, чтобы Гейб понял, что они не плохие. Сверхъестественное не плохо, не все они убивают и причиняют боль, не все из них бесчувственны. Они люди не меньше охотников. Тихое «хорошо», будто дает окончание, глаза бывшего охотника закрываются, а химера опускает руку, медленно вставая. Он оборачивается, видит сначала Мейсона и Кори, и первый смотрит на него с диким недоумением. И хотелось бы улыбнуться с такой реакции, но не хочется делать ничего, потому лишь еле видно улыбается. Нолан сидит на полу с опущенной головой, смотря на безжизненное тело некогда друга. А дальше стоит Лиам, которого уже не поддерживает под руку Мелисса, стоящая рядом. В ее глазах понимание, благодарность. Кажется, даже она уже простила Тео. Удивительно, что эта женщина способна на такое после всего, что сделал Рэйкен. Иногда, парень забывает, насколько удивительно человечная семья МакКоллов. Кажется, сейчас его простили все. Тео так страшно, что вскоре они начнут думать, что он сделал это, дабы заслужить их доверие. Ему становится страшно до дрожи в руках. Смотрит прямо на Лиама, идет к нему, как к последнему спасению. Единственному, кто не сомневается в нем давно, кто верит и признает, как своего. Понимает, как сильно химера боится остаться один, снова погрузиться в тот ад недоверия. Данбар кивает ему, когда они уже близко друг к другу, ближе, чем в лифте. Когда бета тянется обнять его, ничто не мешает, поэтому он просто делает это, чувствуя, как Тео обнимает в ответ. Слабо втягивает запах, смешанный с кровью, закрывая глаза. Им все равно, как это выглядит со стороны. Двое парней прижимаются друг к другу, понимая все без слов. Лиам перебирает пальцами волосы химеры, пока тот водит ладонями по его спине. Вокруг сплошное молчание, остальные нечего не могут сказать. Мейсон улыбается, сжимая руку Кори. Он давно предполагал такой исход. Все видели что-то между ними двумя. Как они говорят друг с другом, все, что читается в их глазах, их поступках, их бой, так не дерутся те, кто ненавидит. Тео стал якорем Лиама, Лиам стал якорем Тео. Все настолько взаимно, что непонятно, чего они так боялись. Сейчас все заканчивается. Заканчивается тогда, когда по рации охотника раздается напуганный голос Монро. — Вы проиграли, — говорит Лиам в рацию, а химера возвышается над ним. Меньше, чем через полчаса, когда Мелисса достает пулю из плеча Тео, звонит Скотт, с новостями о том, что Анук-ите больше нет, а Джерард мертв. Все облегченно выдыхают, а бета сжимает руку Рэйкена, счастливо улыбаясь. Это расслабляет, пока пулю извлекают из плеча. — Мы выжили, — говорит Лиам, пока смотрит, как рана Тео затягивается на глазах. Нога Данбара уже в порядке, грозная химера настаивал на том, чтобы у беты вытащили металл первым делом. Рэйкен улыбается, натягивая обратно свою, теперь дырявую, кофту. — Тебе еще нет восемнадцати, — усмехается он, рассматривая оборотня. Они все устали, и до сих пор не могут поверить, что все живы к концу этого ужаса. Но помнят свое обещание. Отросшие волосы Данбара лезут тому в лицо, на кроссовках кровь, а от него разит потом. Но больше не чувствуется запаха страха и злобы. — Кому не плевать, — ухмыляется Лиам, садясь на кушетку рядом с ним. Такой счастливый, что все закончилось. Все снова встанет на свои места. А место Тео теперь рядом с ним с того момента, как был освобожден из ада, сверкая уже янтарными глазами. Место химеры навсегда остается за ним, когда он целует так давно желанные губы, получая ответ. Они целуются так мягко, ведь оба ждали того слишком долго. Они заслужили этого своими усилиями, своим стремлением. Все они заслужили быть счастливыми. — Я не стану умирать за тебя, — смеясь говорит Тео, отрываясь от припухших от поцелуя губ. Лиам смеется в ответ. Теперь им не нужно врать самим себе.