Те глаза

fallulah – give us a little love

Через библиотечные окна по-знакомому льется лунный свет, но топит вовсе не он - удушливые воспоминания. Скотт невовремя вспоминает, что восемьдесят процентов информации человек воспринимает через зрение; Скотт не совсем человек, но он слишком привык видеть, чтобы забыть об этом. Свет льется и льется, не ведая, что скоро иссушится, изрушится в настоящем, оставаясь прошлым прохладным образом, холодящим чистым звуком внутри взрослого ныне волка. Скотт слышит одобрительный шепот и выцарапывает себе глаза. Кровь сворачивается ручными змеями под когтями, щиплет, вылизывая как прирученный зверь, щеки. В глазницах загорается невидимый огонь, и МакКол кричит; рукописи не горят, но мгновенно вспыхивающие, вспахивающие болезненное нутро письмена памяти сгорают одни за одним, и Скотт боится - не останется ни одного. Больше нет тех глаз, что видели тебя, Эллисон. Застывший Анук-ите в метре от него по-прежнему невидим; они спасены, но Скотт - нет. Он жалеет и плачет кровавыми слезами; те глаза - с невинной любовью, запечатлевшей в самой ласковой, лаковой нежности радужек ее образ - исчезли. Паника накрывает глухой темнотой, виной, беспомощностью. Концентрация растворяется ядом в горячей крови, шипит мучительным и бесполезным напряжением. Малия целует его по совету, по завету счастливых влюбленных; он вдыхает и начинает видеть, чувствуя жжение скорбной совести на губах. В кромешных минутах он понял одно - глаза здесь не при чём. Эллисон он видит сердцем.