Воины

Сначала Слава дуреет. На него наваливается все разом: и деньги, и фэйм, и женщины. Внезапно оказывается, что у него огромное количество друзей, которые болели за него, а не за Аксюмарона. И хоть приятно слышать, как ему подлизывают, коверкая псевдоним Мирона Яновича, Карелин понимает, что все это фальшь и пиздеж. Никто в него не верил. Даже Замай. В лицо, конечно, он говорил с подбадривающей улыбкой: «Разъебешь!», но нервничал и не верил. Старался не показывать, но Слава что, дурак что ли? Видит же все. Наверное, единственный человек, который мог болеть за него и по правде ставить на его победу — это Саша. Сидела, небось, до поздней ночи, ждала выхода ролика, хотя ей с утра на работу к восьми часам. Сидела, обхватив холодными пальцами кружку кофе и губы облизывала. Но не сомневалась в нем — это точно Славе известно. Она всегда была уверена в Карелине больше гораздо, чем он сам. А он все просрал. Давно уже просрал, три месяца прошло. Но до сих пор при имени «Саша» что-то сжимается в животе. И не потому что Слава ее любил. Нет. Карелин понимает, что девушка была привычкой, к ней не было чувств — никаких. Была благодарность, было ощущение необходимости ее присутствия рядом, будто она — часы на запястье или телефон в кармане. Рэпер понял значимость Дискотеки лишь тогда, когда она из его жизни тихо ушла. Она не устраивала скандалов и срачей, просто собрала вещи и уехала, пока Слава бухал на очередной вписке с приятелями Замая и тому подобной быдлотой. А когда через пару дней вернулся в свою квартиру даже не сразу понял, что не так. Немного удивленно и настороженно обошел комнаты, подметил отсутствие Сашиных тапочек, пледа на кресле, расчески в коридоре. В шкафы заглядывать боялся пару минут, потому что уже понял — его девочка ушла. Понял и разом как-то ослаб. Нет, Карелин не плакал, ему вообще была чужда излишняя сентиментальность. Просто пришло осознание: теперь он один. Последующий месяц помнится Славе, словно все происходило в рапиде и на повторе. Текст на баттл, алкоголь, головная боль. Питание — бичпакеты и чай. Вместе с Сашей из жизни Гнойного ушла здоровая пища и качественные фотографии в инстаграме. Зато в процентном соотношении в ней стало гораздо больше Оксимирона. Не только потому, что Федоров — будущий оппонент для Славы. Честно говоря, это не имело никакого значения. Карелин и так знал каждую строчку каждой песни, каждое интервью рэп-иконы назубок. Поэтому при написании раундов против Окси ему не пришлось искать зашквары звезданувшегося в край Федорова: Гнойный все эти зашквары уже давно откопал. И не мудрено, ведь увлечение Оксимироном длится не первый год. Показушная ненависть к тайному кумиру — это то, что подпитывало Славу огромное количество времени. Юноша понимал, что он сам, по чесноку, и есть главный фанат отца русского рэпа. Понимал и внутренне даже не отрицал. Скорее, прощал это себе, как свою маленькую слабость. Но знал ли он, что его слабость настолько сильна, что приведет его добровольно на другой континент? Думаю, ответ отрицательный. 15 октября 2017 года, Лос-Анджелес Карелина сначала не хотят пропускать. Он нервничает, злится и на ломаном английском пытается изо всех сил объяснить менеджеру, что он не какой-то там хер с горы. Он — Слава КПСС, знакомый Оксимирона и тот его ждет в гримерке, ну срочно нужно, пропустите. Менеджер ломается, затем рэпер показывает ему отрывок версуса, его и Федорова, чтобы служащий убедился в достоверности слов Карелина. Тот со скрипом пропускает юношу внутрь, но предупреждает, что до начала мероприятия всего десять минут, так что, дескать, МС не задерживайте. Слава кивает и быстро проскальзывает внутрь. Коридор освещен ярко, так что режет глаза. Юноша быстро находит дверь с табличкой: «Oxxxymiron» и громко стучится. Никто не отвечает, поэтому Слава осторожно открывает дверь.