Кроули и ангел

      Ангел и демон сидят на берегу моря у своего коттеджа. С Армагеддона-который-не-случился прошло несколько месяцев. Первое время ангел до паники боялся, что его белые крылья покроются черными перьями, и он поймет, что значит падать.       Кроули нравится то, как Азирафаэль рассматривает крылья в зеркале. И так тянет дотронуться. Прикоснуться. Провести пальцами по мягкому оперению ангела... Соблазн так велик, так дурманит змеиный разум.       Кроули влюбляется в ангела каждый раз, стоит только ангелу вляпаться в переделку по наивной доверчивости, солнечно так улыбнуться, да что там, просто посмотреть в глаза. Кроули нужно чертовски мало.       — Я снова ощущаю любовь, не чувствуешь? Что бы это могло быть? — замечает ангел.       Любовь окутывает все вокруг легким теплым ветерком. Такая чистая, сильная энергия, проникающая в глубины бытия, насквозь пронизывающая восприимчивого ангела. В такие моменты Азирафаэлю становится радостно и спокойно.       Кроули недовольно поджимает губы. Глупый-глупый ангел! «Я ради тебя только в святой воде не купался, как думаешь?».       И тогда Кроули решается подойти. Каждый шаг — пытка, стук, набатом пульсирующий в висках. Но и терпеть демон больше не в силах. У демонов вообще с терпением плохо.       Позволь тебя соблазнить!       Подавляя дрожь, демон осторожно касается белых ангельских перьев. Его личные теперь черные и не такие мягкие. А какие были белые до падения, Кроули уже смутно помнит, да и не хочет вспоминать. Были и были, что с того?       — Кроули? Что ты делаешь? — Азирафаэль удивленно смотрит на лучшего друга. Его и без того круглые глаза становятся большими.       Пальцы демона точно легкое прикосновение шелкового платка, такие невесомые, слегка ощутимые, немного щекочущие. Каждое перышко отдает всем, что случилось с ангелом и демоном за долгие шесть тысяч лет. Ангел чувствует это.       — Ох, ангел, как же ты... — Кроули обрывается, не в силах, от захватившего восхищения, молвить еще хоть слово. Иначе пылающий в оболочке огонь вырвется наружу.       И, черт возьми, Азирафаэль знает это.       Азирафаэль замирает, смотря на Кроули. Так сильно любовь еще не ощущалась. Так близко. Так трепетно. Так...       Демон слегка касается губами крыльев Азирафаэля. Нежно, боясь уничтожить хоть одним лишним движением, будто крылья ангела — хрупкие крылышки бабочки. На губах покалывает, но тепло расползается под кожей.       Азирафаэлю трудно дышать.       — Но мой милый... — только и может выговорить ангел.       Если бы он только мог выразить, как прекрасен сейчас этот момент, как красиво лучи проходят между перьями и губами, как ток бежит по коже и как мало осталось ненужного воздуха. Если бы ангел только мог сказать. Но все древние языки, хоть как-то способные выразить это, разом исчезли из памяти.       Кроули отстраняется и криво улыбается. В змеиных глазах горит бесконечная преданность и любовь, прошедшие сквозь века, адресованные лишь одному существу во всей огромной Вселенной. И даже если и сейчас ангел попытается отвертеться, не заметить, все стоит того. Этот странный, самый ангельский из всех ангелов херувим заслуживает того, чтобы веками змеей охранять его, защищать и поддаваться.       Азирафаэль, пребывая в шоке, крепко обнимает Кроули, утыкаясь в острое плечо. Кроули пахнет дымом, фикусами и рок-н-роллом. Демон осторожно обнимает в ответ.       — Ты пропустишь закат, — шепчет Кроули, невесомо касаясь сухими губами уха ангела.       Вместо ответа Азирафаэль накрывает демона крыльями. Он так долго мечтал об этом миге, что даже боялся признаться самому себе. Но что говорить потом? Пусть на объяснения и уйдут столетия. Что такое столетия для ангела и демона?       До встречи с Кроули, Азирафаэль был так одинок на Небе и среди людей. Ему до тошноты нужна была не просто компания, а тот, кто поймет и примет. А с Кроули можно быть собой, есть блинчики, сидя на краю Вселенной. И дышать.       И его взгляд будет стоить всего.