Игра в карты.

Хао всегда знал, что он гений. И он всегда знал, что у него есть много талантов. Но их все можно объединить в один единственный. Талант ко всякой фигне. В данном случае это был талант к тому, чтобы просыпаться, тем не менее не открывая глаз. Солнце жалило, словно пчела, в бесславных попытках разлепить его веки, одеяло накрывало приятной, тёплой тяжестью, хоть и не было холодно, будто зимой, но, в тоже время, не было и жарко, чтобы это одеяло стало причиной дискомфорта. Спал он явно не на своей кровати, которая была более жёсткой, чем эта мягкая, будто спит на перине. Он решил открыть глаза вовсе не потому, что сдался ненасытному солнцу, которое выпивало из него каплю за каплей драгоценный сон, а просто для того, чтобы проведать обстановку. Когда он разлепил глаза, обнаружил перед собой достаточно милю картину для того, чтобы улыбнуться: перед ним лежал Йо, уткнувшись лицом в мягкую и всеохватывающую подушку так, что оставались видны глазам Хао только светло коричневые волосы, по которым и оказалось возможным опознать его, потому что даже тело было полностью укрыто мягким одеялом. Хао решил перейти в сидячее положение, чтобы разведать обстановку, попутно думая о том, как другу удаётся дышать, когда он спит вот таким вот образом. Между прочим, не зря маньяки убивают жертв, душа подушкой. Чтобы всякие Йо Асакуры не зарывались туда лицом, как страус зарывается в песок. В любом случае, когда Хао поднялся, первым делом он захотел обратно на подушку. Он схватился за голову, не зная, от чего больше он это сделал: оттого, что у него чуть болела голова, или оттого, что попытался удержать свою голову от возврата обратно на подушку. Однако голова загудела ещё больше, когда он попытался вспомнить, что вчера было. Вроде не было ничего такого, что способствовало бы отходу его воспоминаний, поэтому в этом ему даже нечего винить, кроме если только переизбытка чувств. Определённо, это вредное последствие общения с Йо, потому что Хао итак никогда не славился удачей, нет, наоборот, не было человека, который бы попадал в глупые ситуации чаще, чем это делал он, но с Йо, во-первых, он попадает, казалось, в ещё большие неприятности, но ещё и имеет под рукой дёрганного «партнёра» в искусстве встревать в тупые передряги. На одеяле кучками лежали карты, которых, когда Хао взглядом окинул всю территорию, было явно не положенных тридцать шесть, а посмотрев внимательней, он даже не силился сказать, было ли их пятьдесят шесть или больше, но уж точно их было не меньше, это можно было определить на глаз. Вопрос был даже не в том, сколько они играли, а во что. Во что они, мать её, должны были такое играть, чтобы для этого потребовалось больше карт, чем существует в игральной колоде? Но даже если оставить этот вопрос, то на длинном столе перед кроватью лежало куча всего, что уже заставляло задуматься о том, сколько они играли в неизвестную ему херню, в которой требуется аж полторы колоды. Когда глаза Хао опустились на пол, тот обнаружил, что нет, тут явно даже не две, а как минимум, три-четыре колоды, сука, не меньше. Да в этой комнате весь пол был засрат чёртовыми картами. Юноша метнул взгляд на брата, который был до сих пор "воткнут" лицом в подушку, и пообещал себе, что обязательно спросит, во что они такое умудрились сыграть, чтобы затратить не меньше чёртовых колод по пятьдесят шесть чёртовы карты, хоть и сомневался, что это тот помнит. Хотя да, этому было другое объяснение. Это не обязательно должна быть какая-то новая игра с хрен знает каким количеством карт. Возможно и такое, что они просто играли в покер или дурачка на пятидесяти шести картах, принимая джокера за что-то выше туза или что-то в этом духе, а может, вообще его выкидывая, на одной колоде, а когда игра заканчивалась, они открывали новую, причём, скорее всего, именно победитель прошлой игры торжественно вскрывал новую колоду. Тогда всё сходится, и это было даже лучшим объяснением, так как он просто не представлял, что можно делать с пятью колодами карт сразу. Тогда было почти всё ясно. Не ясно только одно… Сука, зачем?! Зачем надо было вскрывать новую колоду с каждой чёртовой игрой? Причём, блять, они были очень даже трезвыми. Как и зачем? Как это пришло кому-то из них, если не сразу обоим, в голову и зачем они это сделали. Причём, Хао даже опасался, что они бегали в магазин за всеми этими колодами, потому что вряд ли они были все у Йо заранее приготовлены, если, конечно, он не играет так каждый раз. Хао закрыл лицо ладонью, потому что представил выгнутую бровь продавца, когда к нему подбегают два (Хао точно уверен, что не один) подростка и такие «А дайте нам штук с десяток игральных карт на пятьдесят шесть штук в колоде». И опять этот вопрос заседает в голове. Ну нахуя? Другой вопрос о времени. Сколько они так играли в одну ли игру с дохренищей карт или в несколько с дохренищей колод. По количеству карт, что лежали на полу, на кровати, на столике, на диванчике, да вообще в любом уголке этой комнаты, будто они не просто меняли колоду за колодой, но ещё и, походу, место за местом, бегая по помещению (он не знает, только ли в этой комнате), и по количеству жратвы, лежащей на столе, можно было предположить, что, во-первых, играли они достаточно долго (только в этой комнате он мог примерно предположить колод так восемь точно),а во-вторых, жрали они, походу, тоже долго, а главное много. Но был ещё один аспект, который он не сразу подметил из-за того, что они, всё-таки, находились в спальне с виду нормального человека, и из-за количества разбросанных повсюду карт. Повсюду были разбросаны подушки. Много подушек. Мать её, да также много, как этих карт! Их слишком много, чтобы быть простым совпадением. Они были разбросаны в хаотичном порядке, в то время как Хао чётко помнил, что, когда они сюда вбегали, здесь не было их в таком количестве, да что там, по полу были разбросаны только диски да одежда, но никаких подушек точно на полу не было, тем более с выпущенными наружу потрохами. Тут явно была борьба и не один раз. Хао снова закрыл лицо ладонью, поняв, что, возможно, это было своеобразным наказанием за проигрыш или им просто надоело играть. Если это была одна игра (в чём Хао всё больше сомневался), им, наверно, просто надоело играть в неё, потому что, как ни крути, с таким количеством карт, не важно, во что, играть пиздец как долго, а если это было несколько игр, то проигравшего, скорее всего, наказывали, потому что просто торжественно вытянуть колоду – это слишком мало, или это были небольшие перерывы на бои подушками, однако, если это просто наказание, то, видимо, проигравшему было больно, судя по изорванным подушкам. Кстати, могло быть и так, что это было несколько странных игр, в которых просто использовалось по несколько колод, но их слишком много, поэтому может быть, что они играли сначала в игру с несколькими колодами, а потом вытаскивали новые ещё несколько колод. С момента, когда проснулся, Хао всё больше стал желать, чтобы Йо всё-таки помнил, что с ними произошло, потому что ему просто дико интересно, как, а главное, почему всё это произошло. Да кстати, юноша, может, и обратил бы внимание на то, насколько эта комната всё-таки светлая, если бы не больная голова, в каких хотите смыслах, явное несварение от большого количества пищи, утерянные воспоминания и пол, на котором в буквальном смысле не было пустого места. На пол нельзя было ступить, не встав на какой-нибудь диск, кассету, карту, подушку, яблоко, тут какой только херни не было. Он даже не удивится, если после всего этого Йо скажет, что больше никогда не пустит Хао к себе домой. Он даже затруднялся вспомнить, видел ли он хотя бы приближённо такой же по масштабам своим срач. Его животу было больно смотреть на столик впереди, и поэтому Хао отвернулся к всё ещё спящему Йо. Духи, как было бы хорошо, если бы он помнил всё, что здесь творилось, однако юноша точно не жалел о том, что здесь происходило, что нельзя было сказать о его животе, потому что было, очевидно, весело. И всё-таки Йо странно лежал. Совсем не дёргался, нырнув головой в подушку, как будто его душили…И тут на Хао снизошло осознание, почему поза показалась ему странной. Он вообще дышал? Хао перевернул друга, между тем думая о том, что он не настолько аморальный, чтобы сначала убить человека, а потом перевернуть так, будто это он так спал вот и задушился, да ещё и уснуть с ним в одной кровати. Ну, оттого, что он перевернул его, толку, в общем-то, было мало, поэтому он стал трясти его, зная, что живой точно должен проснуться от такой тряски. Наконец, тот разлепил глаза и уставился на даже обрадовавшегося Хао весьма выразительным взглядом, который сам за себя определил человека перед собой идиотом. Но, всё же, он приподнялся на локтях только с тем, чтобы, щурясь с недовольной гримасой, посмотреть на тумбочку возле одной из стен. -Слушай, Хао… -очень, очень хрипло, как будто вовсе и не ото сна, а от продолжительного крика окликнул он друга, всё также недовольно щурясь. -М? Чего? –спросил тот в ответ, и хоть он не испытывал какой-то неприязни, он всё равно умудрился это сказать хоть и не пренебрежительным, но точно недовольным тоном. -Сколько время? У меня в глазах двоится. Вон, на той тумбочке. –он взял руку Хао показал его же пальцем его же руки на будильник, причём, если сам Хао был просто без комплексов, то Йо, по-видимому, каждый раз просыпается в одной кровати с кем-то, с кем познакомился всего несколько дней назад. -Я сам не вижу! –прошипел Хао, которому спросонья было далеко смотреть до той стены, где стояли чёртовы два будильника, но он всё же решил напрячь всё своё зрение, и Йо, который это заметил, мысленно стал его подбадривать. Не то, чтобы ему правда нужно было знать, сколько время, просто интересно, сколько они уже спят. –Вроде четы… Четыре часа! –в конце этого небольшого предложения было подчёркнуто какое-то особое удивление на грани шока. -О. –только и ответил ему Йо, которому было, кажется, вообще на все плевать, к тому же он, наверное, привык вставать чёрт знает когда, играя в чёрт знает что чёрт знает сколько времени с чёрт знает кем, с которым познакомился несколько дней назад. -Что «О»? Ты ни капли не удивлён? –возмутился Хао, чувствуя, что только он один тут удивлён тому, что, когда они встали, женщинам скоро есть уже будет нельзя, а они только завтракать начнут, если вообще это случится, покуда они не сожрали всё, что было в холодильнике у Йо ещё вчера. -Это нормально, если смотреть, во сколько мы вчера уснули. –просто ответил он, опять ложась на подушку с обычным стоном человека, который очень хочет спать. -Ты помнишь, что было вчера? –спросил он с надеждой, одной рукой опираясь на матрас рядом с рукой Йо, а вторую руку положив на согнутую в колене ногу. -Частично. –сонным, но уже не настолько хриплым голосом ответил он, смотря на собеседника, который, в свою очередь, любопытными глазами изучал его лицо. -Это как? -Причин не помню. Только следствия. –отвечал он, положив руку себе на лоб, чувствуя, как в голове гудит от непереносимого желания уснуть, но просто не состояния это сделать, так как он уже спал минуты назад. -Хоть что-то. Я-то вообще ничего не помню. –ответил Хао, уже приготавливаясь слушать. -Да ладно? –он резко поднялся, а глаза его сразу наполнились озорством, -Серьёзно? -Да, ни капли. –он улыбнулся – настолько было прекрасно зрелище снова готового играть во всякую фигню Йо, который от его слов схватился за живот и расхохотался, упав на подушки и задрав голову вверх. -Чувак, ты не представляешь, сколько упустил. –сквозь смех чуть прохрипел он, пытаясь удержать себя в руках, в то время, как Хао смотрел на него и улыбался, пытаясь сделать так, чтобы улыбка не лезла ему на лицо, но у него явно не получалось это делать ровно так же, как это не получалось у Йо со смехом. –Я даже не представляю твоей реакции, когда ты проснулся. Везде карты, подушки, кучи жратвы на столике. –он улыбнулся, успокаиваясь и рывком поднимаясь с подушек, -Я могу ещё вспомнить, как все эти карты оказались у меня, но причины остального я не помню. Задавай вопросы. -Отлично, так и откуда они у тебя? Где ты достал столько карт? -Не «ты», а «мы». –спокойно ответил он, а потом ещё издал короткий смешок, когда увидел замешательство на лице друга. –Я помню только, как я несколько раз бегал за картами, а потом ты, когда стал проигрывать, побежал в ларёк и притащил нам все остальные. Я удивился, откуда их столько много, ведь каждый брал своей наличкой, но спрашивать не стал. Ровно до тех пор, пока к нам не пришёл злой, как чёрт, мужик, который продавал нам эти карты, и пока он не сказал, что ты спёр у него эти колоды. -В результате мы обокрали мужика? -Не «мы», а «ты». –поправил Йо и немного вздёрнул подбородок, поднимая нос вверх, как бы в знак гордости, правоты и высокого знания. Он перевёл взгляд на часы и немного удивился: как Хао и остальные предметы в доме стали на место, а часы всё ещё раздваиваются. -Нет, ты тоже к этому причастен. Это подстрекательство к убийству. –с важным видом, как у Йо несколько секунд назад, ответил ему Хао, но только ещё скрестив руки на груди. -Какое ещё убийство? –задал он вопрос со всем скептизмом, на который только был способен, всё ещё не понимая, что не так с этим странным будильником. Почему их два? У него только один! -Ну к воровству, какая разница? Это плохая привычка – придираться к словам. –сказал Хао, театрально взмахнув руками, прежде немного помолчав, уставившись взглядом в ту же точку, что и Йо, но то ли думая над несправедливостью брата, то ли думая «А почему их два?», но со стороны казалось, что они молча оценивают и обсуждают несчастный будильник и его параметры. -Какая разница! Я придираюсь к словам? Убийство и воровство – это прям одно и то же. -Всё равно это подстрекательство. –надулся Хао, умудрившись проворчать что-то, наводящее собеседника на то, что он там хотел сказать, и одновременно не говорящее собой ничего, что показывало бы, что он с ним согласен. Блестяще. -Откуда я мог знать, что ты украдёшь эти карты? -Ну, ты должен был знать, что мне доверять не стоит. -Ты во всём меня обвиняешь? –возмутился он, ткнув в себя пальцем, -Ты… -Сколько пачек в целом мы потратили? –вдруг озадачился Хао, что было в общем-то на пользу, потому что если он стал обвинять в чём-то, то это достаточно надолго. -Ну, не менее пятнадцати точно. -Так много? И во сколько игр мы играли? В одну или в несколько? –кажется, это самый тот вопрос, который больше всех интересовал его. -Я точно не помню, но точно не одна. Кому-то из нас, наверно, я смутно помню, показалось, что он проигрывает, потому что ему попалась несчастливая колода, а когда тот побеждает, другому начинает казаться, что колода плохая, поэтому мы каждый раз меняли колоду за колодой, перебегая с одного «неудачного» места, на другое. Или мы просто играли, каждый раз теряли, и кто-то из нас говорил, что игра – фигня, если без одной карты, а потом просто так бегали. Но, наверно, первое. Не помню точно. Возможно даже, что всё и сразу. -Ладно, а подушки на полу к чему? -Всё просто. Проигравший должен был от всей души треснуть того, кто победил, ну, понимаешь, давая своё благословение -Судя по тому, как я ничего не помню, могу сказать, что ты либо чаще меня проигрывал, либо ты просто зверь какой-то, так по голове бить. Что, так обидно было, да? И ели мы, видимо, тоже очень много? –сначала он светил своим страдальческим лицом, а потом кивнул на столик перед кроватью, на котором также можно было видеть кучу тарелок, кучу стаканов, от количества которых Хао задумался, а не меняли ли они, случаем, с каждой игрой ещё и чашки, из которых пили, а также кучу фантиков и ещё одну колоду карт. -Да, очень много. –ответил Йо, перемещаясь в вертикальное положение, перед этим свесив ноги с кровати и поморщившись так, что Хао мог убедиться - Йо уж точно не ел меньше него самого. –Вряд ли мы сейчас даже сможем найти что-нибудь годное в холодильнике. Хао поднялся следом за другом. Его немного пошатывало, будильник у стены раздваивался, а мир грозил превратиться в одно тёмное пятно, но он всё же поплёлся за Йо на кухню. Бродя сейчас по этой квартире, он задумался над тем, какая она, всё-таки, милая и уютная: мало того, что в спальне есть окна, но и на кухне нет следов реагентов, реактивов и химикатов, что исключает возможность того, что кто-то из живущих – сумасшедший химик, желающий отравить всех живущих на Земле, как сначала смог предположить Хао. Они подошли к достаточно широкому холодильнику, а заглянув в него изнутри, каждый из них подумал про себя, что съели они да, очень много. -Да, надо будет запасаться на случай, если ты придёшь. –посмеялся Йо, но добродушно. -Слушай, Йо… -как-то начал Хао, задумчиво и напряжённо смотря в пол, что заставило Йо немного озадачится. -М? -А что стало с тем мужиком? Как ты его выгнал? –он посмотрел на Йо, оторвав глаза от пола. -Ну, мы с тобой просто заперли дверь и под замок её. Больше мы ничего не делали. –в задумчивости возведя глаза и закрывая дверцу холодильника, сказал Йо, которому, было видно, тоже немного сложно вспоминать вчерашний день. -И как, мужик ушёл? –спросил озадаченно Хао, когда они начали перемещаться куда-то ещё из кухни, где всё-таки готовили еду, а не химикаты, и даже не заметил того момента, когда он шёл, а Йо молча остановился позади. Он взглянул назад только с тем, чтобы увидеть в расширенных глазах брата задумчивость и полную неуверенность. -Хао… -тихо проговорил он это имя, не совсем так, как обычно просто зовут или окликают, но так, как будто оно было единственной точкой опоры для него. –Я не знаю. -Как это? –в каком-то смысле испугался Хао, смотря на него, на то, как он медленно подходит и уже стоит тут, рядом, но всё ещё смотрит в пол, на свои босые ноги. -Он что-то долго орал, а потом сказал, что будет сидеть около квартиры и ждать, пока мы оба выйдем. В голове в миг что-то перемкнуло и они в молчании побежали к двери. Йо быстро открыл дверь почти не трясущимися руками, а Хао бы и стоял с ним рядом, но так он бы мешался ему, поэтому в узкой прихожей стоял за его спиной, одновременно с этим думая о том, что, может, всё-таки не надо было красть у него карты, ну сыграли бы с одной колодой, а не с четырнадцатью. Перед ними оказался тот мужик, правда, лицо у него было перекошено страданием, не смотря на то, что он в данный момент дрых, да в такой неудобной позе, в которой человек сидит и поглаживает зад. Йо поморщился, подумав, как это больно – сесть на собственную руку. И оба подумали о том, что, наверно, у мужика проблемы, раз он так старался ради этих двоих проказников. -Хао, у тебя есть варианты, как нам сделать так, чтобы выпроводить его отсюда? –спросил Йо, который, видимо, уже абстрагировался к тому, что у друга всегда есть идеи возможного выхода из абсолютно любой ситуации. -Три. Три варианта. –ответил ему Хао, не отрывая глаз от мужика, который явно вызывал у него даже не отторжение, а отвращение, причём, ко всему нему, к его виду и запаху. -И какие? –Йо улыбнулся какой-то даже приятной улыбкой, что было не очень, когда рядом лежит едва ли труп, хорошо, что дышит. -Первый – мы добиваем его до беспамятства. –Йо поморщился. –Второй – мне нужно саке. –Йо ещё раз поморщился, скрестив руки на груди, как бы показывая брату этим жестом, насколько его идея кажется неправильной. –Третья – мы собираем карты в колоды и пытаемся отдать их ему, но я не уверен в том, что, просидев здесь всю ночь, он не захочет хоть какого-нибудь нашего наказания. –когда он закончил, мужик пошевелился и простонал что-то своё, мужитское, чем напугал Йо, как испугался бы любой, кто поверил бы, что он мёртв. Хотя, наверно, не странно, что он напугался, потому что в порыве любопытства наклонился чуть ближе к мужику, однако, оставляя прямой спину, а Хао улыбнулся, смотря в его большие глаза. –Но, видимо, на третью нет времени. –усмехнувшись, проговорил он. -Я пойду за саке. –быстро сказал Йо.