***
Проснулся Юри уже поздно ночью, когда сердце внезапно сжалось от страха. Сон, наполненный пугающими образами, вынудил резко открыть глаза. Вокруг была успокаивающая привычная темнота и тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием лежащего рядом человека. Виктор крепко спал, обняв руками подушку и скинув простыню в ноги. Пальцы зачесались от предвкушения потрогать, почувствовать мягкость его кожи, но Юри резко отдёрнул руку. Не стоило рисковать. Голова вновь разболелась, а обрывки кошмара растворились в тёплом порыве ветра из открытого на ночь окна. Выскользнув из постели, Юри быстро оделся, чтобы через минуту спуститься по песку к воде. Шум волн всегда оказывал успокаивающее действие. Вот чего он добивается? Ждёт, когда Виктор предложит пожениться, а он не сможет соврать? Или наоборот, просто однажды выставит его вещи за порог, устав от вранья? Когда-нибудь правда выйдет наружу, и тогда жизнь окончательно рухнет. — Мечтаешь? — тихие шаги оказались полной неожиданностью, заставив Юри подпрыгнуть на месте. В темноте Виктор с накинутым на плечи халатом отеля казался привидением. Помятое после сна лицо, растрёпанные волосы — само очарование. Только Юри не мог по достоинству оценить то, что имел, поэтому стыдливо спрятал взгляд. — Я выспался. Вот и решил побродить. Прости, если разбудил, — он обнял собственные колени, чувствуя, как рядом Виктор опустился на песок. Что-то давно позабытое шевельнулось в памяти. Точно. Почти год назад они так же сидели на берегу другого моря. Хасецу. Начало их отношений. Как это было давно. — Кто я для тебя, Юри? — Виктор, видимо, тоже вспомнил, потому что внезапно тихо повторил тот вопрос, и сердце Юри рухнуло куда-то вниз. Ответ должен быть другим, если он хочет остаться рядом. Казалось, что до этого момента они просто ходили по самому краю, а сейчас Виктор решил проверить их на прочность. — Друг. Самый лучший друг, — поправился Юри. — А ещё тренер, кумир, необыкновенный человек, который вдохновляет, заставляет поверить в себя, — он тараторил, не позволяя вставить и слово, потому что хотел высказаться до того момента, когда Виктор наконец поймёт, с кем имеет дело, и уйдёт навсегда. — Ты — самое лучшее, что произошло со мной в жизни. Я поверить не мог своему счастью, когда впервые увидел тебя на источниках. И до сих пор не верю. — Это всё? — одним вопросом Виктор остановил поток слов и встал, словно не хотел находиться рядом. — Тогда понятно. А я считал, что ты уже переболел этой фанатской болезнью. Оказалось, что нет. Юри задрожал, судорожно цепляясь руками в песок. Свет луны отражался от спокойной воды. Стрёкот невидимых насекомых заполнял тишину, а он не знал, что сказать. Да и что тут говорить, когда и так всё ясно. Он облажался. Виктор всё понял. — Прости, — голос казался жалким, просящим. Мысленно он дал себе подзатыльник. Трус. Слова оправдания застряли в горле. — Тебе не за что извиняться, — Виктор без удивления смотрел ему в лицо, словно давно знал и о страхах, и об игре в чувства, и о лжи. — Только давай на этом остановимся. Хватит. — Закончим всё сейчас? — опешил Юри, в который раз поражаясь преследовавшему его сегодня дежавю. В ответ Виктор грустно улыбнулся, сжимая пальцы в кулаки, пряча их в карманы халата. — Нет. Если ты о моём тренерстве, то нет. Если о наших отношениях, то перерыв необходим. Юри вначале захлопал ресницами, собирая разбегавшиеся мысли в кучу, а потом лихорадочно закивал головой, чувствуя, как узел в груди ослаб. То, чего он боялся, решилось само собой. Даже с наименьшими потерями. Виктор наоборот как-то сжался, и огонь, до этого момента пылавший в его глазах, потух. — Так легко согласился, — он наклонил голову вниз, закрываясь чёлкой. — А я думал, что… — Что? Так ведь будет лучше? — Юри старался убедить сам себя. Страх холодными пальцами сжал горло. — Всё наладится. Просто нужно немного времени. — Времени, — эхом отозвался Виктор. — Хорошо. Давай, — и нервным жестом протянул руку в сторону Юри, но тут же отдёрнул, словно обжегшись. — Я попробую. Попробую дать нам время. Видимо, на большее его выдержки не хватило, потому что через секунду он резко развернулся и побрёл в сторону отеля, а Юри заторможенно смотрел ему вслед, замечая, как мягкие светлые тапочки, не предназначенные для пляжа, утопают во влажном песке. Странно. В мыслях образовалась непривычное спокойствие. Виктор говорил, что легко. А как будет на самом деле? Именно для него. Для Юри. Разорвать опостылевшую одностороннюю связь? Понять, что человека, который находился рядом, ты никогда не любил? Что всё оказалось только игрой? Ничего личного? Юри уткнулся лбом в колени, мысленно прокручивая неприятный разговор. Похоже, он облажался. Хотел, чтобы Виктор оставил его в покое, продолжая тренировать? Получите и распишитесь. Мечта осуществилась. Только, как на самом деле это будет работать — оставалось неясным. Всю ночь он бродил по пустынному пляжу, терзался муками совести, а утром, тихо пробравшись в бунгало и не обнаружив там Виктора, собрал чемодан и сбежал. Решать проблему было просто страшно. Билеты поменять не составило труда, вот только что-то не давало покоя. Тянуло, заставляло хвататься за безмолвный телефон, причиняло боль. Самолёт возвращал его в Японию, где возможность оправдать себя возрастала в тысячу раз. — Ты идиот, — Мари хлестала словами посильнее пощечин. — Разве так можно? Он же живой человек. — Я ничего такого не делал. Он сам предложил, — в сотый раз оправдывался Юри после очередного разговора с Виктором по скайпу. Они созвонились тем же вечером, когда он приехал в Хасецу, и, как ни странно, стало легче. Юри прятал глаза, постоянно кланялся, извинялся. Виктор же смотрел больным взглядом и уверял, что всё в порядке, что понимает. Мари жутко ругалась, даже несмотря на молчаливый нейтралитет родителей. Она довольно ясно выражала свои мысли. — Глупый, избалованный мальчишка! Он же любит тебя. Как можно? — кричала она. Юри лишь вздыхал и прятался на катке, где в страданиях рождалась новая произвольная программа. Хорошо, что короткую Виктор успел набросать ещё до расставания, и теперь оставалось доточить элементы под его присмотром. Благо скайп работал исправно. Юри привык к замирающему изображению его уже бывшего парня. В данное им «время подумать» он не верил, поэтому уже мысленно попрощался с Виктором, чувствуя при этом странную пустоту. Расставание не принесло долгожданный покой, и Юри не знал, что делать. — Я думаю, что вам всё же стоило поговорить ещё раз, — Юко изо всех сил старалась помочь, но только мешала. Юри схватился руками за бортик и прогнулся, разминая спину. Как же все надоели своими советами. — Я говорил с ним полчаса назад, — ссориться не было сил, и он устало прикрыл глаза, продолжая растягиваться. — Вы говорили о тренировке. Это не то. — Мы давно всё выяснили. Не о чем разговаривать, — Юри старался врать убедительно, чувствуя, как голос срывается. Ложь выходила всё тяжелее и тяжелее. — Да? Я так не думаю. Эти беседы о Викторе продолжались уже несколько месяцев, и слова Юко словно отпечатались на подкорке. Сначала все вокруг судачили об их расставании, и, хотя они не комментировали, предпочитая молчать, было неприятно слышать предположения. Слухи порождали чудовищ, которые засыпали спамом интернет-пространство. Юри пришлось удалить все аккаунты. С друзьями и знакомыми он почти не общался, потому что многие, не разобравшись в ситуации, обвиняли его во всех смертных грехах. Плисецкий, позвонивший через три дня, кричал так, что Юри показалось, что он оглох. Обвинения, конечно, были оправданными, и ему нечего было сказать в ответ, поэтому пришлось молча повесить трубку. Виктор приехал за месяц до первого отборочного этапа, но поселился в городе, а не в Ютопии, чтобы не стеснять. Юри убеждал себя, что это нормально. Они не обсуждали свои отношения, сойдясь только на прокатах и новых программах. Вокруг толпились журналисты, предполагая очередную сенсацию, только Юри постепенно осознавал, что загнал себя в ловушку. Наблюдать за прокатом Виктора и не иметь возможности выразить восхищение оказалось тем ещё испытанием. — Тебе же было плохо без него? — Юко, как всегда вовремя, решила разбередить открытую рану. Очередная тренировка подошла к концу, и Виктор занял лёд, оттачивая собственную программу. Юри сбегал домой, чтобы не мешаться под ногами. — Естественно. Советы Виктора очень важны. Сама знаешь, что кататься без тренера невозможно. — Я не это имела в виду. На катке почти никого не осталось, и развязывание коньков превратилось в новую игру: ответь на десять каверзных вопросов. Юри покачал головой, понимая, что соврать не получится. — Нет, не плохо. Я просто был занят. — Так и думал, — Виктор, будто нарочно остановился около бортика, подслушав окончание. — Ничего не меняется, да, Юри? — ни капли удивления на красивом безэмоциональном лице. Юри вздрогнул. Вот что за напасть. Юко почти расплакалась, и ему пришлось её успокаивать, уверяя, что всё к лучшему. Это уже начинало раздражать. — Как ты? Держишься? — Пхичит единственный, кто действительно беспокоился о самом Юри, а не о невероятных слухах. — Выглядишь плохо. Может, приедешь? Повеселимся. Крис будет только рад. Они разговаривали по скайпу, коротая очередной одинокий вечер в сети. Виктор, конечно, иногда заходил в Ютопию, но как и где на самом деле проводил вечера, Юри не знал. Да и не хотел знать. Пхичит единственный, кто не спрашивал. — Всё нормально, — врал он и на укоризненный взгляд друга добавил, — терпимо. Ты же меня знаешь. — Поэтому и волнуюсь. Они не обсуждали Виктора, хотя тот и присутствовал незримой тенью во всех разговорах. Юри постепенно привыкал. Наверняка рано или поздно всё позабудется, и новые сенсации займут первые места в новостях. Стоит лишь немного подождать. Виктор держался холодно и профессионально, насколько было возможно в данной ситуации. Личное пространство Юри теперь было неприкосновенным табу, и все указания давались лишь в разговорной форме, что создавало определённые трудности. — Держи ногу выше, — командовал Виктор. С каждой секундой раздражаясь всё сильнее и сильнее. — Выверни конёк влево. Да не так. Господи, что ты делаешь? Юри застыл на льду, с поднятой вверх ногой. Он уже невероятным образом выиграл свой этап Скейт Канада и теперь оттачивал технику до автоматизма. Было очень сложно. Виктор присутствовал на соревнованиях, но пока только в качестве тренера. Хорошо, что их этапы не совпадали, и Юри остался дома, наблюдая по телевизору, как Никифоров забирал золотую медаль в Москве, зная, что рано или поздно им придётся встретиться. Это пугало. Они оба врали, оставляя журналистов без сладкого. Виктор нарочно улыбался в камеру, при этом приобнимая почти счастливого Юри за плечи, и отказывал в комментариях. А Юри просто молча прятал глаза, ощущая вину. Журналисты, к сожалению, делали из этого правильные выводы. Сенсация за сенсацией. Юри так устал. Теперь они кружили вокруг друг друга, не пересекая границ. Вроде обоих всё устраивало. Во всяком случае, Юри хватало такой пространной мотивации как холодный нейтралитет. Виктору — явно нет. — Как ты не понимаешь, — он выскочил на лёд и, подъехав почти вплотную, вцепился в ногу Юри, дёрнув её влево. Юри охнул. — Прости, но нужно вот так, — горячая ладонь двинулась от лодыжки вверх до самого бедра. Воздух загустел, и Юри впервые за продолжительное время почувствовал позабытое ощущение чужой близости. Не простого профессионального прикосновения, а жаркого предвкушающего действа, обычно заканчивающегося крышесносным сексом в их общей спальне. «Нет больше их», — поправил он сам себя, выдыхая и стараясь не обращать внимания на свои покрасневшие уши. Виктор как-то странно скосил взгляд, явно уловив исходившую от него волну. — Вот даже как? А я думал, что тебя это больше не интересует, — он улыбнулся, но руку не убрал, наоборот, нарочно огладил ладонью напрягшееся бедро, плавно переходя на ягодицу. Юри дёрнулся. Только этого не хватало. Чтобы Виктор лапал его прямо на катке. Надо прекратить. Они же всё решили. Или нет? Что-то внутри противно заскреблось об рёбра. Попробовать? Поддаться всего разочек? Он же действительно так соскучился. Несколько месяцев жёсткого целибата оказались трудным испытанием. Юри даже представить себе не мог, что будет так тосковать по приятной тяжести чужого тела, придавливающей его сверху, по горячим поцелуям, по яркому ощущению наполненности. Самоудовлетворение приносило лишь короткое облегчение. Юри мучился, а сейчас Виктор, словно издеваясь, гладил его обтянутую штанами задницу, надавливая пальцами на шов между ягодиц. Щеки Юри вспыхнули от внутреннего жара. — Ого, кто-то соскучился по моим прикосновениям? — голос сочился похотью. Даже на катке, после тренировки, не приняв душ, вымотавшись от бесконечных прыжков и дорожек, Виктор выглядел неприступно-сексуальным божеством. Как? Вдобавок ещё он плавным движением откинул с глаз чёлку и подмигнул. Юри по-глупому открыл рот. — Я-я по-пожалуй пойду, — он постарался не пялиться, но, судя по тихому смеху, получилось так себе. — Иди-иди, — Виктор не стал задерживать, только задумчиво посмотрел вслед. — От себя не убежишь. Юри изо всех сил старался побыстрее уйти и, видимо, поэтому еле-еле вошёл в дверь раздевалки. Промазав мимо скамейки и больно приложившись задницей об пол, он никак не мог сконцентрироваться. Мысли постоянно крутились вокруг откровенных прикосновений, и память услужливо подбрасывала яркие картинки их общего прошлого. Раньше его вообще не заводила подобная близость. Что же изменилось? Возвращаться домой, где полно чужих людей, в таком разгорячённом виде не имело смысла, и душ показался отличным решением. Горячая вода просто обязана была смыть глупые мысли. Юри закрыл глаза, подставляя лицо струям, поэтому не услышал шагов. Ему было просто необходимо сбросить скопившееся напряжение. Виктор воспользовался ситуацией, чтобы подойти ближе и осторожно обнять со спины. Юри дёрнулся, но, узнав обхватившие за пояс руки, расслабился. Возможно, им стоило обсудить то, что происходило именно сейчас, но желание почувствовать знакомое тепло, по которому оба так соскучились, перекрыло все доводы рассудка. До этого момента их прикосновения сводились к обязательному минимуму, зато теперь, когда они изголодались, поцелуи напоминали битву. Никто не уступал, прикасаясь, рыча и покусывая, они крутились под струями воды. Виктор прижимал к холодной плитке, пользуясь преимуществом в росте, а Юри откровенно плыл, постанывая от удовольствия, позволяя себе расслабиться. — Я не смогу сдержаться, — шептал Виктор, — и если тебе не хочется… — Замолчи. Конечно, мне хочется, — Юри не хватило на большее. Кожа словно горела, в голове образовалась пустота, и только неповторимый аромат Виктора, его прикосновения и поцелуи имели значение. Как он жил без них всё это время? Оба обнажённые, они целовались под струями тёплой воды, позабыв про всё на свете. Виктор по привычке на пробу завёл руку за спину Юри и провёл пальцами между ягодиц. Вода сделала прикосновения ярче, а каждодневная утренняя мастурбация проникновение — легче. — Кто-то был плохим мальчиком? — вопрос заставил Юри залиться румянцем. — Я так и думал, что ты просто отлично это скрываешь. Виктор прекрасно знал его слабые места, поэтому укусы в шею, от которых Юри становился податливым словно воск, перемежались с пошлыми шуточками. Слушать прекрасный глубокий голос, даже не до конца понимая значение слов, было для Юри специфическим афродизиаком. Он расслабился, поэтому почти не почувствовал, что внутри его хозяйничают уже три пальца, пока Виктор не вывернул кисть, надавив в правильном месте. — А-ах, — громкий стон заглушил даже шум воды. — Я не могу больше ждать. Виктор, пожалуйста. — Конечно. Ты всегда такой нетерпеливый, — согласился Виктор и толкнул пальцы ещё глубже внутрь, потом вытащил, а Юри зашёлся криком. Оба были на грани и не могли долго сдерживаться. Виктор слишком резко повернул Юри к стене, и последнему пришлось выставить руки, только бы не ткнуться носом в плитку. Последнее, что он заметил, это как дрожавшие от волнения руки Виктора размазывали естественную смазку по члену. Боль почему-то не прояснила мысли, и туман в голове лишь способствовал полной потере контроля. Стараясь сконцентрироваться на собственном тяжёлом дыхании, Юри затрясся. Всё слишком ярко. Виктору пришлось обхватить его за живот, чтобы успокоить и направить свой член внутрь. Оба будто впервые чувствовали это странное, непривычное ощущение единения. Эмоции смешались. Юри казалось, что его тело распадалось на куски, пока Виктор целенаправленно выбивал из него дух, с каждым толчком довольно точно попадая по простате. Горячие губы продолжали целовать шею, плечи, покусывать спину, вынуждая Юри терять голову. Как же он, оказалось, соскучился, а раньше считал, что без всего этого можно спокойно обойтись. Ошибался. Пару резких движений повторила рука на его члене, чтобы через секунду бросить за край. Предупредить не удалось, хотя почувствовать, как внутри разливалось знакомое тепло, и знать, что он этому причина, было приятно. Юри запрокинул голову, чтобы найти чужие губы и слизать сладковатый привкус. Поцелуи пьянили. Плохо, что всё слишком быстро закончилось, и после яркой вспышки пришла горькая расплата за необдуманные действия. Они быстро домылись, вытерлись и теперь старались одеться, боясь столкнуться взглядами. Юри просто не знал, что сказать, а Виктор молчал. Глупая недосказанность всё испортила. — Я домой, — Юри замер с сумкой в руках, разглядывая, как Виктор поправлял воротник на своей рубашке. — Хорошо, встретимся завтра, — тот лишь коротко кивнул и отвернулся. Юри захотелось взвыть в голос. Вот чего он ожидал, что всё наладится по мгновению волшебной палочки? Что их отношения будут, как прежде? Что Виктор бросится ему на шею и признается в вечной любви? Тогда он явно что-то перепутал. Дорога до Ютопии заняла катастрофически много времени. Ноги не шли, а спина болела, напоминая о проделанной часом раньше глупости. Юри со злостью швырнул сумку в угол свой комнаты. Стены, давно избавленные от опостылевших плакатов, давили на плечи. Будто в каменном мешке. Он проиграл в своей собственной игре за независимость. Глупый мальчик.***
После этого случая в душе ничего не изменилось. Будто внезапная вспышка просто разрядила атмосферу. Во всяком случае, Виктор стал намного приятнее в общении, хотя снова установил привычную дистанцию. Юри не жаловался. Он терпел, проваливая прокат за прокатом. Эмоциональная составляющая не соответствовала заявленным программам. И если произвольная ещё худо-бедно получалась, то короткая, написанная в, как тогда казалось, счастливое для них обоих время, почти никогда не выходила. Юри старался изо всех сил, но простого напутствия Виктора перед выходом на лёд оказалось слишком мало для победы. Зато сам Виктор блистал, собирая золотые медали на всех этапах. Видимо, его чувства прекрасно отражали заявленную в этом году тему — возвращение. Юри страдал. — Как ты? — Пхичит закрывал его от вездесущих журналистов, не давая им приблизиться. Они прятались в дальнем коридоре на долгожданном финале Гран-при, на который Юри попал просто чудом. До сих пор не верилось, что канадский фигурист снялся из-за проблем со здоровьем, дав Юри возможность вскочить в последний вагон. — У меня всё хорошо, — отточенный до зубного скрежета ответ не вызывал других эмоций, кроме раздражения. Юри делал наклоны, привычно разминая руки. Он просто обязан собраться и выступить. — Я и вижу. Ну сколько можно, Юри? Крис уже делает ставки на вас. — Какие? — заинтересовался Юри, не понимая, на что тут можно ставить. На него? На Виктора? Теперь они друг другу никто. Все вокруг просто ошибаются. — Что вы сойдётесь в финале. Он уверен. — Исключено, — грусть в голосе скрыть не удалось. Улыбка Пхичита стала совсем уж сочувствующей. — Не надо. Всё кончено. Ты же видишь, его рядом нет. Да и мне этого не надо. — Давно? — Что «давно»? — не понял Юри. — Давно стало не надо? Ты же его любишь, любому идиоту это понятно, — Пхичит упрямился, словно действительно знал, что творится в голове Юри. Тот встряхнул кистями рук и завёл их за спину. После этого разговора он точно не настроится на нужную волну. Какая теперь разница? Виктор только делал вид, что его это хоть сколько-нибудь волнует, исправно поджидая после каждого провального проката и заключая в холодные объятия. Юри постепенно сходил с ума. — Про любовь — это лишнее, — он пригнулся, стараясь, чтобы за Пхичитом его не заметил Плисецкий, который в данный момент совершенно не вовремя вывернул из-за угла. — Мы расстались. Юра, как оказалось, был очень занят разговором с Отабеком, поэтому никого вокруг не замечал, и Юри внезапно стало тошно. Он уже видел такой взгляд, которым Юра смотрел на своего нового друга. И этот взгляд сулил одни лишь неприятности. Любовь не приносила ничего хорошего своему обладателю. Ладно, если она была взаимной, а если как у них… А как у них? Виктор его любил, а Юри — нет? Теперь наоборот? Всё слишком запуталось. — Тебе стоит определиться. Подумай, чего действительно хочешь, — напутствовал Пхичит, провожая его на лёд вместо Виктора. Произошла какая-то накладка, и тот, только что закончив собственную программу, из-за окруживших плотным кольцом журналистов никак не мог вернуться к бортику. Юри видел, как Виктор изо всех сил старался пробиться сквозь толпу, но ему не давали. Видимо, прокат вновь получился фееричным с новым мировым рекордом и стопроцентным первым местом. Юри не смотрел. Давно бросил. Восхищение кумиром растворилось в собственном предательстве и стыде. Он бы и сам не мог определить, какие именно чувства испытывает сейчас к Виктору. Стена, воздвигнутая между ними за этот год, уже казалась родной. Может, стоило отпустить и стать свободным? Юри сделал шаг на лёд. Знакомая музыка, отточенные до автоматизма движения, только в этот раз Юри отключил голову, просто наслаждаясь ощущением полёта. Сколько же можно страдать по человеку, которого даже не уверен, что любишь, но отпустить всё равно боишься? Слишком эгоистично. Юри всё для себя решил. Прыжок, вращение, дорожка: он ни разу не ошибся, полностью растворившись в мелодии. В конце аплодисменты оглушили, и Юри глупо захлопал глазами, придерживаемый за плечи вырвавшимся из цепких лап журналистов Виктором. — Ты молодец. Наконец-то у тебя получилось. Заслуженное второе место. Я так рад. Ты даже не представляешь, — Виктор что-то говорил, поздравлял, зарывался пальцами в его волосы, а Юри впервые ощущал себя живым. Он повернулся, посмотрел на озарённое совершенно искренней улыбкой лицо Виктора и понял — всё отпустило, прошло. Произвольная получилась лишь потому, что Юри внезапно прочувствовал, какого это быть свободным, счастливым в своём вынужденном одиночестве. Так, как изначально и задумывалось. — Спасибо, — искренне поблагодарил он и заплакал, утыкаясь в чужое плечо, уверенный, что его не оттолкнут. Вокруг закружился хаос из звуков и вспышек. Юри счастливо улыбался, приветливо отвечал на вопросы журналистов, рассыпаясь в благодарностях Виктору, но старался не перегнуть палку. — Вы теперь вместе? Помирились? Когда можно будет поздравить? — в этот раз знакомые вопросы не застали врасплох. — Мы работаем вместе. Помогаем друг другу. Вы же видите? — Юри теперь прекрасно знал, что говорить. Он был абсолютно уверен в принятом решении до того момента, пока на церемонии награждения Виктор внезапно не упал на колено прямо на ковровой дорожке перед пьедесталом и не протянул ему маленькую синюю коробочку. Обручальное кольцо, так непохожее на то, что он когда-то подарил в Барселоне, засияло в лучах многочисленных фотовспышек. Юри затаил дыхание. Никогда ему ещё не было так страшно и волнительно одновременно. Что за глупость? Откуда кольцо? И зачем оно? — Ты выйдешь за меня? — вопрос заглушил рёв толпы, и у Юри потемнело в глазах. «Почему сейчас?» — хотелось крикнуть ему. «Почему не месяц назад, когда я сомневался, любил и был готов поменять свою жизнь?» Виктор явно волновался и ждал ответа. Вокруг все скандировали их имена. — Да, — ответ показался правильным, и только белый шум из-за внезапно затихшей толпы заставил в подтверждение ещё раз покивать головой. — Да-да. Я согласен. Отвечая на поцелуй, Юри искренне надеялся, что сделал правильный выбор. Ведь в очередной раз начинать всё заново у него явно не хватит сил. Разобраться в себе оказалось гораздо сложнее, чем принять любовь Виктора. Юри облегчённо уткнулся головой в его плечо, расслабляясь в крепких объятиях. Хорошо, чтобы он не ошибся.