связанные

      — Больно?       Стайлз сплёвывает кровь и не утруждает себя ответом.       — Вижу, что больно.       Митч вышагивает рядом. Сил не остаётся даже на то, чтобы приподняться. Стайлз лежит на земле, глубоко дышит и подавляет приступ паники. Он сам пришёл к нему, желая научиться. Брат просто выполняет его просьбу.       — Так и будешь лежать?       К его затылку прижимается дуло пистолета. Стайлзу уже знакомо это ощущение холодного круга, вдавливающегося в кожу. Сердце колотится у горла, мешая сделать вдох, но он убеждает себя, что дышит. Стоит лишь заставить себя поверить.       — Ты был бы убит ещё полчаса назад. Если не поднимешься через десять секунд — пожалеешь, что пришёл ко мне.       Будто он не пожалел об этом сотню раз.       Стайлз вспоминает отца, лежащего на больничной койке. Глубокая кома и вероятность в семьдесят процентов, что он не очнётся. Стилински знает, что такое прогнозы врачей. Знает, что они ни черта не прогнозируют, а лишь дают или отнимают надежду. Какая разница, сколько процентов, если больно даже допустить мысль о не-возвращении?       Пистолет щёлкает.       Стайлз вспоминает взрыв в Мексиканстой святыне и вой, оглушивший его на несколько минут. Стая скорбела о потере Дерека, а Стайлз задыхался, прижавшись к капоту своего джипа.       Дуло дважды ослабляет давление и возвращает его.       Стайлз вспоминает, как приятно было ощущать кровь Скотта на своих руках и слышать крик банши у своего уха. Его тошнило тогда и тошнит сейчас, когда собственная кровь стекает в горло и капает на землю в сантиметрах от лица.       Ощущение холода на затылке исчезает.       — Ты даже не пытаешься! — кричит Митч сверху и стреляет.       Раз, второй, третий. Секундная пауза. Четвёртый.       Пули входят в землю на расстоянии пары дюймов от его головы. Напротив глаз, кончика носа, губ и шеи. Ухо глохнет, а сердце пропускает пяток ударов. Грудь наполняется воздухом.       Стайлз понимает, что может дышать.       Панической атаки как не бывало.       Митч разворачивает его и рывком поднимает на ноги, ругаясь вполголоса и собирая разбросанные вещи. Стайлз смотрит на его чуть дёрганые движения и видит себя.       Когда брат рывком застёгивает спортивную сумку, затолкав в неё всё, что принёс с собой, то выпрямляется и подходит к Стайлзу. Он чуть выше и шире в плечах. Но взгляд — изучающий, с шальным блеском и дрожащим зрачком — тот же самый.       — Ты убивал когда-нибудь?       Два десятка врачей в госпитале Бикон-Хиллс. Эллисон на руках Скотта. Эйдан.       — Убивал своими руками?       Металлическая балка в груди химеры.       — Забирал жизнь, полностью осознавая это и желая этого?       Коктейль Молотова, холодящий ладонь, и воющий от боли Питер. Дерек, закончивший дело за него.       — Смотря что считать убийством, — пожимает он плечами. Стайлз и в самом деле не знает, убивал ли он в полном значении этого слова.       Митч смотрит на него, прищурив глаза. Он не понимает. Возможно, не поймёт никогда — Стайлз знает, как важно хранить секреты от самых близких.       — С этим мы разберёмся, — отвечает после паузы и разворачивается к машине, спрятанной в сотне метров в глуши.       Стайлз идёт следом, наступая на следы брата.       Виски жжёт глотку. Нос щекочет дым от зажжённой сигареты между пальцев брата. Он едва ли сделал пару затяжек. Вдохнул, выпустил дым да так и застыл, разглядывая Стайлза. Их кресла стоят напротив. Комната ярко освещена кучей светильников. Бежевые чехлы на мебели, белые обои, фисташковые полосы на ковре под ногами. Комнаты в любых отелях сияют чистотой и за милю отдают лоском и необжитостью.       — Что с отцом? — хрипловато произносит Митч, отводя взгляд в сторону.       Стайлзу интересно, поговорят ли они нормально, без молчания и глока на кофейном столике между ними. Но не стоит винить близнеца в холодности, когда сам решил искать его только когда осознал, что если отец умрёт — останется совсем один.       — В коме третью неделю.       Митч кивает, словно они говорят о погоде. Скорее всего, он узнал уже всё, что хотел, и просто пытается… поболтать? Услышать всё из первых уст? Проверить брата?       В дверь стучат и оповещают о принесённом ужине. Митч поднимается на ноги и, подхватив глок со стола, засовывает его за пояс джинсов сзади.       Улыбчивая девушка теряется, увидев немного побитых парней, но тут же берёт себя в руки и желает приятного аппетита.       Стайлз тяжело вздыхает, когда брат молча принимается за еду. Значит, больше говорить не о чем. Он вытаскивает салфетку из-под тарелки со стейком, и замечает, как ткань цепляется за что-то. Он сдвигает ужин в сторону и за уголок поднимает обрывок плотной бумаги.       — Что это? — грубый голос Митча не может оторвать его от разглядывания.       Чёрной краской выведен трискель. Один край измазан кровью. Другой словно окунули в сажу.       Он подносит бумагу и делает вдох, узнавая запах аконита.       — Что всё это значит? — куда раздражённее, чем десять секунд назад, спрашивает брат.       Телефон вибрирует входящим, и Стайлз вытаскивает его из кармана. Неизвестный номер, конечно. Митч протягивает ладонь, чтобы забрать трубку, но Стайлз уже ведёт пальцем по экрану и прижимает телефон к уху.       — Убивал когда-нибудь?       Ему требуется время, чтобы понять — голос знакомый. Но он не слышал его уже больше года и не думал, что услышит когда-то снова.       — Надеюсь, это была ваша последняя тренировка, иначе в следующий раз мне придётся вмешаться.       Стайлз закрывает глаза, полностью сосредотачиваясь на голосе Хейла. Хочется задать столько вопросов, но всё, что он может — слушать.       — Я слышу, как бьётся твоё сердце.       Дыхание перехватывает. Он чувствует руку брата на плече и то, что он склонился, пытаясь расслышать, что произносят в телефоне.       — Я тебя тоже, Стайлз.       Звонок обрывается.       — И что, стоило твоему воскресшему парню позвонить, ты тут же бросишь всё и пойдёшь искать его?       Митч курит, теперь уже затягиваясь без остановок, и смотрит в облепленное чернотой ночное небо. На балконе холодно. Стайлз прижимается поясницей к перилам и поглядывает на брата. Он не понимает, что тот чувствует. Митч кажется нервным и злым, но они слишком мало общались, чтобы можно было сказать точно, о чём тот думает. Мышцы напряжённо перекатываются, когда он сжимает ладонь на полированном дереве.       — Нет. — Градус тут же чуть понижается. Митч поворачивает голову, всматриваясь в него. Он всё время пытается понять что-то. Они чертовски похожи в этом друг на друга. — Я приехал к тебе учиться, и я это сделаю. И, возможно, научу чему-нибудь тебя.       Улыбка выходит скованной. Митч удивлённо вскидывает брови и смеётся, выбрасывая сигарету. Не верит. Стайлз сжимает клочок бумаги в руке и улыбается шире, даже не думая переубеждать брата. Не сейчас.       На краю неба появляется светлое пятно растущей луны.       Митч, всё ещё посмеиваясь, заталкивает его в тепло комнаты, закрывая за ними дверь. Напряжение потихоньку сходит на нет. Стайлз не уверен, но, быть может, его брат тоже хотел увидеть его.       Быть может, у них еще есть шанс стать семьёй.       Или стаей.