I saved you

Он вот уже восемь месяцев лежит в больнице, и единственный, кто приходит к нему, это Сокджин. Нет, бывают ещё, конечно, родители и младший брат, но только Джин даёт ему надежду на будущее. Сокджин тихо сидит в углу, посматривая на него виноватыми глазами, пока доктор проводит осмотр и скорбно качает головой, когда Джун отворачивается к окну и может не заметить этого жеста. Но он замечает. Как и то, что Сокджин смотрит горько и настолько сожалеюще, что хочется удавиться, а не проглотить таблетки, которыми его в очередной раз пичкают. Намджун их пьёт, но не сказать, что видит какой-либо результат. Ничего. И только Сокджин успокаивает его. Садится рядом, стоит доктору выйти за дверь. Берёт за руку мягко и ласково поглаживает напряжённые замёрзшие пальцы. — Не волнуйся, — говорит, и голос приятной волной растекается по палате, обволакивая и проникая прямо в сердце, согревая, и Намджун немного расслабляется, выдыхает. Он не понимает, за что ему такое счастье. Он явно не заслужил, не достоин. Но Сокджин приходит. Сидит с ним долго. Разговаривает абсолютно обо всём. Смеётся мягко, до лёгких морщинок у глаз, над его шутками. И ведь они не смешные ни на грамм, скорее детские и совсем уж тупые. Но Джин смеётся. И Намджун каждый раз внутренне умирает от счастья, от щемящей нежности и тепла. От того, насколько это всё нереально. Стоит ли говорить, что Намджун в Джине увяз? Растворился в нём целиком и полностью. Запутался в его тёплых глазах, споткнулся о ласковую улыбку и догнался нежными сильными руками, которые, казалось бы, должны были его поймать, не дать упасть, но на деле лишь мягко надавили на плечи, погружая в себя полностью, не позволяя выбраться. Не оставляя и шанса на спасение. Хотя если бы и оставили, Намджун им явно не воспользовался, самостоятельно ныряя с разбега в эту всепоглощающую бездну под названием Ким Сокджин. Намджун не может вспомнить, как они с Джином познакомились, хоть он и уверен, что первую встречу с таким человеком он явно никогда бы не забыл. Ещё через восемь месяцев Намджуна выписывают. В этот день его забирают домой родители, и он рассеянно смотрит в окно на пролетающие мимо машины, пока мама сжимает его ладонь со слезами счастья на глазах. Она уже отчаялась верить. В этот же вечер к нему приходит Сокджин. Стоит на пороге его дома и едва сдерживает улыбку, когда Намджун открывает дверь и застывает в немом изумлении. — Привет. А я к тебе. Впустишь? Впустит. Давно уже впустил. И прописал. Прямо в сердце высек. "Ким Сокджин. Навсегда". Теперь Сокджин постоянно приходит к нему домой. Каждый день. Словно его кто-то приставил к Намджуну с указанием следить и не отступать ни на шаг. Джин сидит с ним перед телевизором, уютно пьёт чай на кухне, кутая руки в свой(Намджуна) свитер. Приходит к нему домой. Но никогда не зовёт к себе. Когда Намджун спрашивает об этом, Джин отодвигает от себя чашку и смотрит на него осторожно. — Намджун-а, ты никогда не задумывался, почему я не зову тебя к себе домой? — Намджун только отрицательно качает головой. — Потому что твой дом – мой. — Ласково, но бесконечно грустно улыбается Сокджин. Смотрит на растерянного, непонимающего Намджуна. — Наш дом. С этого дня Намджун начинает обращать больше внимания на мелочи. Под внимательным, пропитанным печалью взглядом Сокджина ходит по комнатам, рассматривает вещи так, словно и не жил здесь последние семь лет. Ставит лежащие на каминной полке рамки с фотографиями. Задыхается. Джин приходил всегда сам. Ласково накрывал его ладонь своей, переплетал пальцы и поглаживал неимоверно нежно. И он никогда не звал его с собой, когда уходил. И вот сейчас Намджун идёт ему навстречу. Улыбается легко и спокойно, когда видит ладонь, прижатую ко рту. Подходит ближе и замечает тихо скатывающиеся по красивому лицу слёзы. Он кладёт раскрытую ладонь на мягкую щёку и слышит дрожащий голос: — Джуни, зачем ты? Намджун улыбается абсолютно счастливо и берёт его лицо в свои ладони, заглядывает в тёплые глаза и тонет в бесконечной нежности, захлёбывается чувствами, понимая, что ради всего этого, ради его такого родного и неотъемлемого Сокджина он ещё сотню раз сделает этот выбор. — Я так люблю тебя, — шепчет Сокджин. Хочет закрыть глаза, но не позволяет себе этого, боясь, что как только он отгородит себя спасительной темнотой, мираж исчезнет. Его Намджун исчезнет. Поэтому он смотрит. Прижимается к тёплым ладоням губами, накрывает их своими дрожащими пальцами. — Я люблю тебя, — возвращает Намджун. Уверенно и спокойно. Так, как только он умеет. И Джин не сдерживается, закрывает глаза, чувствуя как слёзы накатывают с новой силой. — Всё хорошо.

***

Сокджин хороший. Сокджин добрый, ласковый, невероятный. Он подходит тихо, обнимает мягко, и Намджун не знает, за что ему такое счастье. Намджун уверен, что совершенно его не заслуживает. Но Джин здесь, и он шепчет: "Всё в порядке". Но ничего не в порядке. Намджун псих, а его добрый, милый, ласковый Сокджин мёртв уже два года.