Aut vincere aut mori

Хвитсерк давно ушел к себе в комнату, но Ивар продолжал задумчиво гонять по столу давно опустевший стакан из-под виски. В отличие от братца, он предпочитал пить цивилизованно, а не хлебать из горла. Ребристое дно стакана елозило по дереву с негромким, но режущим слух звуком. За последние дни произошло слишком много, и Ивару требовалось всё обдумать. Пока всё шло по плану, который он разработал вместе с Идой… почти всё. Признаться, в свои планы он не включал Торви, но с её появлением кое-какие моменты должны были пройти даже легче. Он сомневался, что с её помощью можно будет окончательно усыпить бдительность Лагерты Ингстад, однако вполне мог предположить, что Лагерта хотя бы не станет помогать Исайе больше, чем планировала. Если, конечно, поверит, что он, Ивар, впервые в жизни оказался ослепленным эмоциями. Впрочем, он не мог отрицать, что, возможно, в этом была некоторая доля правды. Хвитсерк мог подшучивать над ним, сколько угодно, да только Ида действительно сотворила с ним чудо, хотя и не была Фрейей. Одину было угодно, чтобы Ивар Бескостный наконец-то встретил женщину, равную ему, и кто вообще может противиться воле богов? Ивар вспомнил ночь, проведенную с Идой: возможно, она станет для них обоих последней… или для кого-то из них. Жар, поднимающийся за ребрами, прошелся по груди вверх, к лицу, но это было не смущение. Ни разу не оно. Когда Ида появилась в их доме, Ивар заподозрил, что она вовсе не так проста, как хочет показаться, но и представить себе не мог, что она способна вести свою игру. Он терпеть не мог признавать, что может ошибаться в людях, и никогда не произнес бы этого вслух, но Ида Блэк-Лодброк оказалась намного сложнее, чем он мог даже предположить. И теперь они сначала оказались на одной стороне, а потом и в одной постели. Думать об этом стало чуть проще, хотя ещё наутро после Ивару казалось, будто его впечатали всем лицом в стену — отвратительное ощущение беспомощности и слабости перед женской силой. Прежде он его ненавидел, и только матери позволил быть сильнее себя, но Аслауг была вёльвой, а кто Ида? Ивар усмехнулся, ещё раз катнул стакан по столешнице. А Ида показала ему, что и он вполне может удовлетворить женщину. Завтра им предстояло разыграть спектакль перед людьми Блэка, но, сидя в полутьме собственного кабинета, Ивар признавался, что, возможно, представлением это будет лишь отчасти. Вряд ли Рагнар, предлагая Исайе жениться на его дочери, понимал, что Ида Блэк за создание, но Ивар-то понял. И захотел удержать её рядом с собой навсегда. Если они выживут. Впрочем, в том, что они оба выживут, он не сомневался. План был продуман до мелочей, а Хвитсерку он раскрыл только основные детали. Братцу не обязательно знать всё, а то, что он не знает, ему не повредит. Зато парочка телохранителей, неотступно следующих за его ирландской принцессой, сохранят лояльность Ворона если не навсегда, то надолго. Виски на языке чуть горчил. Ивар вылил в стакан остатки алкоголя, залпом выпил. Тысячу раз он прокручивал в голове свой план и пытался найти в нем пробелы, но, кажется, всё наконец-то было готово. Торви отправилась к Лагерте с новостями о свадьбе, а в костюм вшили «жучок», который, как утверждали его создатели, невозможно обнаружить даже при желании — он не будет передавать разговоры, но зато способен отслеживать местонахождение человека, носящего его на себе. Хвитсерк обещал дозвониться до Сигурда и выкупить ему билет на самолет, хотя и сомневался, что Змееглазый прилетит. Ивар не сомневался. Сигурд обещал ему, что, если он понадобится семье, он приедет, и, каким бы Змей не был тупым и ни на что не способным, кроме своих песенок, Ивар знал, что слова своего он не нарушит. На том семья Лодброков и держалась — ты можешь предать кого угодно, но против внешней опасности братья сплачивались, как могли. Как умели. Дверь скрипнула, и Ида осторожно зашла в кабинет.  — Не спишь?  — Это очевидно, — усмехнулся Ивар, вскидывая на неё взгляд. — Как и ты. Ида пожала плечами, обошла стол и села на его край. Сорочка, в которой она, видимо, собиралась спать, скользнула по бедрам вверх. Ивар ощутил, как снова вспыхивает желание у него в животе, и это снова было для него неожиданностью.  — Ты и правда думаешь, что Лагерта попадется на удочку и решит, что ты захотел сделать мне предложение? — она смотрела на него сверху вниз, и светлые волосы падали ей на плечи. Ивар знал, что в своей жизни заслужил милость богов многим и многим, и знал, что заслужил эту женщину, но, Великий Один, не дай ему потерять её так быстро. Возможно, он должен был беспокоиться, не поменяет ли Ида в последний момент стороны и не останется ли верна своей семье… но он не беспокоился. У него всегда — слышите, всегда — были отходные пути.  — Я думаю, что Лагерта слишком умна, чтобы верить мне, но в достаточной степени женщина, чтобы предполагать, что всё может оказаться правдой, — ответил он после небольшой паузы. — У всех есть слабости, даже у железной Ингстад. И почему бы её слабостью не оказаться эмоциям? В конце концов, его отца она любила всю свою чертову жизнь. Лагерта жила дальше, выходила замуж, убивала своих мужчин, возможно, и кто знает, какая судьба ждет Калфа? Но всегда любила только Рагнара и считала, что он тоже любил только её. И, может быть, где-то в глубине души она считает Ивара достаточно похожим на своего отца, чтобы испытывать эмоции. И, может быть, она была даже права.  — В чем твоя слабость, Ивар? — Ида поймала его последнюю фразу, обратив её в вопрос. Ивар прищелкнул языком.  — У меня её нет, — ответил, крутав вокруг запястья браслет. — Один не позволил бы мне быть слабым. Как и мой отец. Она склонила голову набок, чуть улыбаясь, — обманчиво-хрупкая и беззащитная с виду, но стальная внутри. У неё тоже была слабость, и Ивару прекрасно было известно, какая: она раскрылась ещё при заключении ими договора, одобренного богами. Ида Блэк-Лодброк была готова сделать всё ради своей сестры и ради своей матери, а теперь, кажется, и ради него. Но почему она улыбается так, будто знает его секрет?  — Ты сам сказал, у всех есть слабости, — Ида скользнула со стола к нему на колени. — Признание их помогает в борьбе с ними, — она изучала взглядом его лицо, будто стремилась запомнить каждую его черту, и её светлые глаза чуть потемнели. — Хотя не со всеми слабостями нужно бороться. Ивар смотрел, как пульсирует на её шее голубая жилка, и ничего не хотел так сильно, как прикусить её, оставляя на нежной коже вишневые метки. Они — двое жаждущих мирового господства и друг друга монстров, способных править этим миром вместе. Так, чтобы этот мир охуел.  — Завтра всё начнется, — он ухмыльнулся, зная, что выглядит безумно. — Обратный отсчет пошел. Ида негромко охнула, когда Ивар сжал её бедра ладонями. Наверняка завтра ей придется прикрывать длинным подолом платья синяки на теле, но Иде нравилось — Бескостный мог поклясться перед богами чем угодно, что нравилось. Она его сама научила. * * * Нервы у Иды были на пределе. Воздух в машине едва не звенел от её напряженности, от её волнения, которое она старалась скрыть — и не могла сделать это до конца. Она сжимала в пальцах подол темно-красного закрытого платья, едва сдерживаясь, чтобы не впиться ногтями в ладони. Хорошо, что люди Блэков и Ингстадов не могли видеть их, иначе кто-нибудь (Лагерта?) наверняка заподозрил бы, что дело здесь нечисто. Ивар понимал, что кнопка «пуск» уже нажата, и они к драугу не могли бы всё остановить, даже если бы захотели. Хвитсерк написал, что сумел дозвониться Сигурду, и тот согласился приехать, хотя и без удовольствия. Гуннар и «вороны» ожидали только приказа. Ида протянула руку и сжала ладонь Ивара в безотчетном приступе страха.  — Если что-то пойдет не так, как я смогу прекратить операцию? — она смотрела прямо перед собой, на спинку водительского сидения.  — Никак. Выбора нет, — Ивар поерзал на неудобном сидении. Его больные ноги мало что ощущали, но сейчас ему было неудобно даже сидеть. — Поэтому ты пойдешь до конца. Не могло что-то пойти не так. Просто не могло. Он был в этом уверен. Операция была проработана до мелочей. Торви сообщила, что Лагерта купилась на сказку о купленном кольце и предложении. Альфред коротко написал ему в сообщении цифру «4», что означало: «дев» Ингстадов в плане Исайи участвует четверо. «Иногда, — подумал Ивар, оставляя смску без ответа, — двойные агенты — это удобно». Впрочем, с ними никогда не знаешь, на чьей стороне они играют, или у них давно уже собственная партия. Альфред и Астрид свою вели совместно, и, если поначалу Бескостный считал, что допускать кого-то в свои замыслы — верх идиотизма, то взгляните, к чему он пришел теперь. Воистину, боги лучше знают, что им делать и какими тропами вести своих детей. А тропы сыновей Рагнара всегда были усыпаны трупами. Земля их дорог пропиталась чужой кровью. Машина остановилась. Ида выбралась первой, опираясь на руку водителя. Ивар, подтягиваясь на руках, переполз в инвалидное кресло. Кажется, этот вечер будет на ближайшие дни последним, который он проведет в комфорте, но финал задумки должен быть феерическим. Он потрясет Чикаго почти так же, как его потрясла смерть Эллы. Возможно, и сильнее, если Альфред выполнит свою часть плана. Хотя, наверняка у этого мальчишки есть какие-то запасные пути. Он, как и сам Ивар, никогда не оставался без плана «Б». На случай, если план «А» испортит какой-нибудь идиот. Был вечер, и ресторан был полон — предсказуемо. Именно поэтому Лодброкам пришлось постараться, чтобы выцепить один из маленьких вип-залов только для себя, но Ивар знал — для их семьи нет ничего невозможного. Почти. Он был уверен, что «девы» Лагерты находятся и в зале, и недалеко от ресторана, выжидая. Ида улыбалась, но Ивар слишком хорошо чувствовал, как она напряжена — из-за взглядов посетителей, провожавших их, из-за её страха, что план провалится… из-за всего. А ещё он чувствовал, как многие смотрят на неё с жалостью, даже не подозревая, что монстр, до поры до времени прячущийся у Иды Блэк-Лодброк внутри, способен вырвать их сердца и оставить их на полу этого ресторана, истекать кровью.  — Они всегда будут пялиться, — тихо произнес Ивар. — И пусть пялятся. Больше они не могут ничего. Она только кивнула. Даже в вип-зале Ида не расслабилась. Она сидела, рассматривая свое отражение в бокале, и, наверное, лишь идеально наложенная помада удерживала её, чтобы не искусать губы. Высокий ворот платья скрывал яркие следы от его поцелуев. И никто бы не подумал, что под идеально наложенным тоном скрывается бледность, подаренная последними, проведенными на пределе нервов, днями.  — Исайя будет блевать собственной кровью за попытки навредить моей семье, — Ивар перешел на шепот, постучал пальцем по краю тарелки.  — Нашей семье, — так же тихо поправила его Ида. — Я — Лодброк, разве ты забыл? Нет, он не забыл. Он надел ей кольцо под приглушенные звуки музыки — какая-то классика, всегда звучащая в этом ресторане. Ида рассматривала небольшой, ярко-синий камень на свету, пока официант, косясь на явно необычную для него пару, разливал им вино в бокалы. Возможно, стоит сделать Иде настоящее предложение. Потом. Когда всё это закончится, и тело её отца будет гнить, а дух его отправится в его христианский Ад, или куда там уходят эти странные люди, верующие в единого Бога? Но кольцо Ивар купит другое. Возможно, Ида согласится, уже по-настоящему, и боги одобрят их союз так же, как одобрили их договор. Он подумает об этом потом.  — Отлучусь в туалет, — громко сообщил Ивар. Ида вздрогнула, едва заметно, и произнесла:  — Конечно, любимый. Он едва не поморщился: любой, кто хоть немного знал её, понял бы, что в её словах полно фальши. Даже будучи неплохой актрисой, Ида слишком нервничала, чтобы выжать из себя что-то, более правдоподобное. Но какая, к Хель, разница, если официант явно думает, что девчонка просто решила выскочить замуж за калеку, чтобы прибрать к рукам его деньги? У обычных людей не хватит и всех их работающих извилин, чтобы понять, какую афёру они, на самом-то деле, затеяли. В туалете Ивар плеснул холодной водой себе в лицо. Какой-то мужчина, моющий руки по соседству, покосился на него странно, и Ивар бы с удовольствием всадил ему кинжал в ребра, оставив истекать кровью на этом кафельном светлом полу. Репутация ресторана была бы испорчена к чертям. Бескостный знал, что, пока он делает вид, что ему срочно понадобилось поссать, Ида, дождавшись ухода официанта, высыпает дозу снотворного ему в бокал. Они договорились, что уснуть он должен по-настоящему, чтобы Исайя ничего не заподозрил. Природная подозрительность Ивара, прежде молчавшая, услужливо подбрасывала ему мысли, что Ида может переметнуться на сторону своего отца, не по своей воле, возможно, однако под давлением Исайи. Без Оливии и миссис Блэк у него не оставалось рычагов давления на дочь, но кто знает, что за карты могли прятаться в рукавах Лагерты, и кто знает, не подсказала ли она Исайе, как ему поступить? Именно поэтому о самых важных деталях Ивар предупредил Хвитсерка и вызвал Сигурда. И попросил Альфреда прислать нескольких своих людей, втайне от Экберта. Нет, Ида была его женщиной, и он знал, что может доверять ей. Но также Ивар знал, что жив до сих пор потому, что не поверял всех деталей любого своего плана никому. Совсем. Никогда. Хотя Ивар, вообще-то, хорошо знал, что боги не позволили бы нарушить клятву ни ей, ни ему. Норны связали их судьбы навсегда, привели двоих чудовищ друг к другу, и только вместе они могли выжить. А ещё он понимал, что иногда боги не смотрят на своих детей, предпочитая приводить в порядок собственные дела. Впрочем, точно также он знал, что все его мысли — это всего лишь обычная реакция перед реализацией давно и в мелочах продуманного замысла, ни больше, ни меньше. Когда он вернулся в вип-зал, Ида ковыряла вилкой салат. Официанта нигде не было видно. — Всё хорошо, — она подняла на Ивара взгляд. — Но ты уверен? Их могли подслушивать. Официант мог быть подкуплен хоть Исайей, хоть Лагертой. Поэтому Ивар потянулся, сжал её запястье ладонью и улыбнулся так искренне, как только мог.  — Хочу ли я на тебе жениться? Я уверен. Если официант их подслушивает, ему нечего будет доложить Блэку или Ингстадам. Он скажет, что ничего удивительного не было - он понятия, на самом деле, не имеет, кто такой Ивар Лодброк и когда Ивар лжет, а когда говорит правду. И будь, что будет, боги уже определили его судьбу, и судьба Ивара будет великой, а, значит, он не умрет. Ни сегодня, ни завтра. А затем Ивар выпил весь свой бокал. Глаза у него начали слипаться примерно через двадцать минут: вполне нормальное количество времени, чтобы это никому не показалось подозрительным. Ивар видел, как Ида сглотнула, и, кажется, она до сих пор не была до конца уверена, что у них всё получится. А он теперь был уверен в успехе. Взгляд Иды сказал ему, что она не предаст Лодброков и сделает всё, как надо. И что все его внезапные мысли — не более, чем морок, наведенный Локи, чтобы развлечься, наблюдая за метаниями любимца Одина Одноглазого. Локи любит забрасывать людям сомнения в голову, почему сын Рагнара Лодброка должен быть исключением? Уже сквозь сон он слышал, как Ида, придав голосу достаточно паники, зовёт официанта. И шепчет, пока помогает Ивару добраться до такси:  — Продержись один день. Просто продержись один чертов день… — и целует прежде, чем он окончательно отключается. Когда Ивар снова открыл глаза, то первым, кого увидел, был Исайя Блэк.  — Ну что ж, Ивар Бескостный, — произнес тот, хрустя пальцами, но не для того, чтобы размять их перед ударом, а только чтобы выбесить. — Поговорим? Ещё не до конца придя в себя после вынужденного сна, Ивар мотнул головой, сбрасывая туман, мутивший его мысли, и откинулся на спинку стула.  — Я внимательно слушаю тебя, Исайя Блэк.