А ты обещаешь быть рядом со мной?

Который раз она уже так стоит у окна, раскинув руки, смотря вниз и стараясь сделать шаг? Шестой или седьмой, Алия давно потеряла счёт. Просто в одно мгновение что-то внутри ломается, заставляя подходить ближе к оконной раме, раздвигая любимые шторы. Раньше был человек, который мог её остановить, но сейчас он одной ногой в могиле. Тоже суицид. Эта новость была как гром среди ясного неба. Тот, кто всегда улыбался, придавал сил, пытался донести, что из любой непростой ситуации есть выход – сдался. Разбил всё то, что строил эти двадцать два года. Надломал психику любимой подруги и не менее дорогой матери. Всего один шаг, отделяющий Алю от пропасти. Всего один. Такой маленький, но способный погубить целую цепь рода, ведь она единственный ребёнок в семье. И вот, в тот момент, когда девушка уже готова сделать непоправимое, телефон издаёт пищание, такое противное, что хочется побыстрее его выключить. Хрупкая фигура на мгновение замирает, а потом и вовсе отходит, закрывая ставни и сползая на письменный стол. «Нельзя!» - эхом в голове любимый голос. О, господи, знал бы парень, что сейчас остановил то, что исправить после, уже было бы нельзя. Она берёт в руки устройство и отвечает на звонок. Такой гладкий и певучий голос сразу наводит в душе покой, останавливает ненужный поток мыслей, заставляя слушать только его. Йо-ка, как обычно, беззаботно спросил всё ли хорошо, в то же время, напоминая о месте завтрашней встречи. Как бы она хотела, чтобы это была прогулка по парку или поход в кафе, но увы, это просто концерт, на котором она лишь прислуга, делающая свою работу. Казалось бы, всё в жизни не так уж и плохо, ведь она работает гримёром в любимой группе и, в отличие от других фанатов, может хоть каждый день разговаривать с обожаемыми музыкантами, но прошлое всегда оставляет свой отпечаток, затмевая настоящее. Завтра снова притворство, снова обман, который заставляет людей верить в то, что у Алии всё прекрасно. Она никому не скажет о том, что произошло сейчас, ни с кем не поделится, ведь теперь нет никого, кто мог бы выслушать всё то, что накопилось в душе за месяц. Ведь теперь этот кто-то в больнице, точно так же одинок. *** -- Всем привет, - бодро проговорила русоволосая девушка, входя в помещение. -- Сегодня с опозданием, Алия-чан, что-то случилось? – оборачиваясь на голос, спросил вокалист. -- Да нет, ничего серьёзного, проспала. Повесив лёгкую курточку на крючок, девушка приступила к своим обязанностям. Привычные движения руки, которая вырисовывала контуры выученного за год образа. Какие-то тридцать минут и всё готово. -- Ты сегодня какая-то слишком напряжённая, успокойся, - бросил Йо-ка, выходя из помещения к согруппникам, собравшимся на свежий воздух. Не обратив особого внимания на слова знакомого, Аля начала собирать разбросанные по столу тюбики и баночки. Глаз упал на недавно нанесённую на губы подопечного помаду. К горлу подкатил комок, такой противный, заставляющий вспомнить то, что только вчера удалось запрятать поглубже в память. Иногда, девушка думала, что было бы лучше тогда не вспоминать ничего, потерять эту память навсегда, забыв и хорошее, и плохое. Ярко-алая помада, всегда напоминала цвет крови, которая была разбрызгана повсюду 4 года назад. «Почему я не умерла вместе с ними?» - вновь возник вопрос, нежелающий покидать и без того уставшую голову. Алия легко опустилась на стул, закинув подальше предмет, напомнивший о прошлом. В ушах снова наушники, с музыкой, которая всегда успокоит. Такой родной, следующей за ней уже пять лет. Многим она кажется бешенной, не способной успокоить, но эта русоволосая особа думает иначе, ведь именно эти песни сопровождали её всё то тяжёлое время, когда хотелось закрыться от всех, уйти вслед за любимыми и дорогими друзьями. Когда казалось, что никакого другого выхода кроме смерти и быть не может. Сейчас это чувство ненужности притупилось, начало постепенно рушиться, но каждый раз, когда маленький кусочек отлетает от огромной стены, он своим эхом вызывает некую волну отчаянья. Лёгкое прикосновение чьей-то руки выводит девушку из лабиринта собственных мыслей, возвращая в реальность. Первый раз за всё время работы она позволила себе расслабиться… позволила ненужным никому переживаниям вырваться наружу. -- Ты чего расплакалась? Случилось что-то очень плохое? – с неимоверной заботой и нежностью, спросил Йо-ка. -- Да нет, всё нормально, - снова натягивает фальшивую улыбку. – Это мои личные проблемы, тебя это не должно волновать. -- Ты всегда так говоришь, а в итоге приходишь на следующее утро заплаканная… Хоть раз попробуй открыться человеку, поделившись своими переживаниями, в этом нет ничего постыдного. Он видит её насквозь, не всегда показывая это, стараясь смолчать, но только не в этот раз… Она слишком истощена и морально, и физически. Вокалист давно заметил, что в её жизни определённо всё не так гладко, как она старается показать. Постоянно заплаканные глаза, которые даже косметика уже не может скрыть, излишняя худоба и этот огромный страх всего, что имеет алый оттенок – ничего не утаилось от глаз музыканта. Вот только почему-то он никак не решается с ней сблизиться, попробовать узнать причину. Он сам боится обжечься об этот неведомый огонёк горечи и скорби по неизвестному. -- Йо-ка – сан, я же сегодня больше не нужна? – спросила Алия, уже надевая куртку. -- Ну, по идее… -- Значит, нет, - не дав договорить вокалисту, девушка хлопнула дверью. Сейчас ей надо побыть одной, просто прогуливаясь по городу, иначе сердце, скрывающее накопившуюся за годы боль выпустить её, обнажив душу тому, кого любит уже давно. Точное время, которое Алия потратила на эту прогулку, полностью погружённая в свои мысли, определить сложно. Она просто скиталась по заполненным людьми улицам Токио, с наушниками в ушах, изредка заходя в какие-то мелкие магазины с безделушками, чтобы посмотреть на заинтересовавший её брелок или значок. В итоге, вернулась домой девушка только часов в 10 вечера, с каким-то новым розовым брелком, который и помог ей привести голову в порядок. Аля была странным человеком, она могла успокоиться только завидев какой-то предмет, в той или иной мере напомнивший о счастливом моменте из жизни. Вот и в этот раз, маленький розовый мишка пробудил хороший момент, давно дремавший в её памяти. Тот момент, когда она ещё могла весело играть с дорогими её сердцу друзьями. Маленькая комната в общежитие стала её уютным мирком, в котором она нуждалась долгие годы, местом, где практически всё могло быть так, как она захочет. Письменный стол, который был завален кучей, как ей казалось, ненужных бумажек, на которых были написаны ноты и слова, к никогда не исполняемым на публике песням, маленький ночник, даривший уют и покой, а так же маленькая доска с крючками, прикреплённая к стене – это всё создавало свою атмосферу, которая убаюкивала и успокаивала, как бы говоря, что не всё так плохо. Гостей у девушки никогда не было, поэтому черновики и ручки валялись буквально повсюду, чтобы всегда быть под рукой, если вдруг понадобятся. Да и, говоря честно, она не нуждалась в постоянном общении, ей вполне было комфортно в одиночестве под любимую музыку разбирать ночью написанные тексты и мелодии. Единственный человек, с которым она могла общаться часами, всегда был и останется единственный выживший в той аварии одноклассник, который тоже не выдержал тягот жизни и выбросился из окна своей квартиры. Сейчас Алия просто сидела с отсутствующим взглядом, смотря в одну точку и вслушиваясь в голос женщины, которая стала ей, как родная мать. Буквально пару минут назад она позвонила и сообщила, что её родной и любимый сын скончался, так и не придя в сознание. В тот момент в голове смешалось всё – счастливые воспоминания, когда она беззаботно улыбалась смотря в телефон, читая новое сообщение, те счастливые моменты, которые уже никогда не повторятся в её жизни, недолго длившиеся обиды, сейчас казавшиеся сущим пустяком, общее горе, которое тогда сплотило и её, и его ещё больше, сделав их отношения не просто дружескими, а родственными. Вежливо попрощавшись, девушка завершила вызов, наконец позволив себе разрыдаться, зарывшись лицом в подушку. Вся та боль, которую Аля испытала за считанные секунды, нельзя описать словами, она была куда сильнее, чем боль от огромной кровоточащий раны – душа рвалась на части, требуя свободы. *** Дождь. Прилипшие к лицу волосы, которые и без того были слишком запутаны после той истерики, которую перенесла девушка. Опять она стоит у распахнутых ставней, смотря вниз, не обращая внимание ни на что, кроме музыки, так громко бьющей по ушам. Сейчас уверенности в том, что этот поступок единственный верный выбор, который только может она совершить, куда больше, чем в другие разы. Сзади как будто стоит человек, знающий о ней всё в самых мелких подробностях, так и говоря, своим обычным спокойным голосом, чтобы она этого не делала, не совершала ошибку, которую совершил он сам, прыгнув в пропасть. Единственное о чём сейчас жалела Алия так это о том, что она так и не попросила прощения у родной матери за то, что уехала в чужую страну, не предупредив и даже ни разу не позвонив за эти долгие два года. Нога уже вытянута вперёд, осталось только опустить её, но вдруг, горячее дыхание опаляет шею и чьи-то крепкие руки обвиваются вокруг талии, оттаскивая хрупкой тело от окна. Она не сопротивляется, это не к чему, просто в голове возникает ещё одна мысль, говорящая, что если так произошло, то она всё ещё кому-то нужна. -- Ты совсем сдурела?! – ударяет по ушам голос вокалиста… Её любимого вокалиста. Парень дрожит и не понятно от холода или просто от страха потери чего-то дорогого его сердцу. Алия сидит спокойно, прижимаясь сильнее к горячему телу, чтобы согреться, слёзы опять предательски катятся по щекам, а сердце ломает все барьеры, так тщательно скрывавшие огромную душевную боль. А Йо-ка не останавливается, продолжая успокаивать её, словно маленького ребёнка. -- Йо-ка, скажи, зачем ты остановил меня?.. Почему не дал сделать то, что я пытаюсь совершить уже давно?.. – прервав парня, прошептала сквозь слёзы девушка. – Просто из-за мучений совести или тобой двигало что-то другое? -- А если я скажу, что люблю тебя уже достаточно давно и мной двигало именно это чувство, ты мне поверишь? Ответом последовал лишь короткий кивок, просто потому что ничего больше Аля сделать не могла. В горле опять появился противный комок от осознания того, что своим поступком она могла причинить боль тому, кого любит и чьим внимание дорожит больше других. -- Ты вообще думала о том, что можешь своим поступком сделать другим людям больно? Ты понимаешь, как бы страдали твои близкие, узнав о сделанном тобой? -- Я знаю! И понимаю, куда больше, чем ты думаешь! – буквально прокричала девушка, сквозь новый поток пробившихся слёз. Те слова и чувства, которые так долго таились в ней, начали выходить вместе с ответом на вопрос. Она сказала куда больше, чем нужно было Йо-ке, рассказав о том, как ей было плохо последние четыре года. Выплеснув всю ту горечь, скопившуюся за последние время жизни огромным потоком, не давая удивлённому парню вставить и слова. Её отчаянный крик смогло заглушить только лёгкое прикосновение губ парня. Такой осторожный поцелуй постепенно начал перерастать в более напористый. Аля старалась неумело отвечать, чем вызывала улыбку на лице парня. -- Теперь успокоилась? – наконец отстранивший, спросил вокалист. -- Более чем, - зарываясь лицом в промокшую насквозь рубашку, чтобы скрыть раскрасневшееся лицо, прошептала девушка. -- Обещай мне больше никогда не повторять то, что я увидел сегодня. -- А ты обещаешь быть рядом со мной? – неуверенно спросила Аля. -- Я думаю, что уже ответил на этот вопрос несколько секунд назад, - поцеловав в макушку своё сокровище, промолвил музыкант.