Т а к б ы в а л о в с е г д а. С т о и л о м н е с в е л и к и м т р у д о м н а в е с т и п о р я д о к в с в о е й в с е л е н н о й и н а ч а т ь в н е й ж и т ь, к а к о н а в з р ы в а л а с ь, с н о в а р а с с ы п а я с ь в д р е б е з г и. Айрис Мёрдок."Под сетью".
***
Кейси нравились рубашки в клетку. Она чувствовала себя защищённой в них. Тугие прутья полос сковывали её руки, грудь, лёгкие, чувства и мысли. Ей было комфортно. Насилие дяди перестало связывать ей запястья, теперь их связывала рубашка в клетку, из-за чего ей постоянно приходилось её зашивать. Джон даже временно не давал передых Кейси, даже когда были поминки отца. Он решил, что даст ей утешение, поступая с ней подобным образом, подрывая её необходимость возвращаться домой раньше полуночи. Отмазки нелепые, стереотипные - учёба. И Джон с недоверием ведётся. Однажды психолог сказала, что такие рубашки любят охотники. Что это связано с их хобби или же работой - неважно. Кейси не нужно было держать в руках ружьё, чтобы носить любимую рубашку. — Кейси, ты когда-нибудь стреляла? - вопросы угнетают, хочется провалиться под землю, но Кейси уже там. Ей уже не пробиться ниже. Женщина продолжает смотреть: молча, изучающе. Психолог. Кейси жалеет, что зашла сюда после занятий по просьбе мисс Ньюман. Но это было лучшим вариантом задержаться вне дома. «Да». Ответ краток, без пояснений. Психолог тихо хмыкнула, она ожидала этого ответа - дядя Кейси часто приходил в колледж и спрашивал насчёт неё. Кук не собиралась больше разговаривать. Она понимающе смотрела, когда ей пытались пояснить очевидные вещи, что-то типа: «общение спасает людей». Кейси не спасало. Она стреляла, но не была охотником, лишь жертвой. Жертвой насилия, жертвой судьбы, жертвой маньяка с диссоциативным расстройством идентичности, жертва многообещающего будущего. — Кейси, у тебя проблемы с твоим дядей? Ты срываешься на занятиях и подолгу остаёшься здесь. — Тогда Кук вздрогнула, канаты рубашки связали её голос, она сжала губы в тонкое перо. Оно не пишет. Психолог ждёт ответа, расследуя взглядом бледную кожу девушки, ища изъяны, лёгкую дрожь и улавливает её плоское дыхание. Кейси не ответила. Она жертва. — Твоя рубашка, — голос Дэнниса нервный, раздражённый. Он старается сдерживаться, но девчонка делает всё, чтобы он попытался скрутить ей руки, а ноги заставить плясать. Он хочет видеть это. Он просто не мог ждать, пока это его разрушает. — Она вся в пыли, посмотри... — его грудь медленно вздымается вверх, он дышит сквозь пыльную рубашку в клетку. — Сними её. Живо. Кейси повинуется. У неё нет выхода, но нельзя злить его. И она это знает, чувствует кожей - собственную дрожь, отдающую крупинками соли. Кук не смотрит в его глаза, молча выполняет приказ. Она лишает себя единственной защиты из-за него, Дэннис этого не понимает, но он видит её обнажённую шею, которую скрывала стальная решётка. Кожа на шее не такая, как на открытых запястьях и ладонях - не такая твёрдая, не настолько белая, как на щиколотках, что до крови натёрты сухой тканью кед. Хочется оттянуть её зубами. Дэннис отворачивает взгляд, игнорируя бурлящую в теле Кевина кровь. Это прихоть Зверя, не его. Двадцать четвёртая личность. Тот, в чьё существование не верит почти никто из них. Дэннис не видел Зверя, как и сказала доктор Флетчер. Но он его сдерживает, старается подготовить нечестивых для него. И он чувствует, как нечто срывается в его лёгких и забивает клапаны. Кейси протягивает рубашку. Кевин забирает её, посмотрев в омут чертей Кейси Кук. Они бесились, нервничали и по-злому рвали её кожу шрамами, пока девчонка пыталась заслужить шанс на доверие и сбежать. Лживая девчонка. Дэннис не ошибается, она не может быть чистой. Ямка меж бровей Дэнниса становится чуть темнее, взгляд жжётся, заставляя Кейси болезненно сглатывать, а мужчина следит, как ком выгибается через шею и скрывается за тёмной тканью кофты. Ему недостаточно. Зверю недостаточно. Мужчина проводит языком по суховатым губам, крепко сжимая в руках защиту Кейси Кук. Он уже лишил её этого, но он хочет продолжить. Танцуй, Кейси. Танцуйтанцуйтанцуй. — Твою кофту тоже необходимо снять, — голубые глаза выжидающе отдают холодом, в котором потонул сам Дэннис. Ещё давно, стоило ему проявиться в Кевине. Он, безусловно, самый серьезный и опасный среди личностей мальчика. И самый яростный. — Не медли. Он обещал не трогать их, совсем. И Кейси об этом знает, помнит. Ведь это главное, за что она сейчас цепляется. Но Кук боится, когда Дэннис кричит и злится. Делал и то, и то он довольно часто, отчего девушка переставала дышать и видеть перед собой серую комнату, она задыхалась до тех пор, пока он не уходил. Кейси неуверенно жмётся, уродливо затягивая рукава кофты ниже и ниже, пока те не огибают дрожащие пальцы. Дэннис тихо шипит, перекладывает в другую ладонь рубашку и правой рукой проводит по своей голове, смотря в потолок, и Кейси понимает, что он уже нестерпимо зол. — В чём дело? — он спрашивает как можно спокойнее, старается быть правильным. Дрожащие от злобы пальцы он сжимает, отворачивая взгляд от Кук. Она раздражает его, заставляет терпеть и не контролировать ситуацию. — Тут холодно. — Голос отдаёт хрипотцой, из-за чего Дэннис сильнее хмурится, его раздражают эти слова. Он поощряет только действия, неоспоримые с его словами. Он вновь поднимает взгляд на Кейси. Девичьи губы немного дрогнули, стоило льду утонуть в них, а зрачкам пропасть где-то в крови. Она всё ещё ничего не делает. — Хорошо. Сегодня священная ночь, — невозмутимо произносит Дэннис, разворачивается и идёт к выходу, как писк за спиной заставляет его повернуться. — Можно вернуть мне рубашку? — Вопрос оказался забавным, но Дэннис даже не подал виду до этого, он зол. Короткое «нет». Он понимает, что отобрал у неё, именно поэтому отказывает. Дэннис первый, кто невзначай догадался о ценностях Кейси Кук, хотя это его несильно волнует. Заперев дверь на ключ, он останавливается и смотрит на рубашку в руках. Она кажется тяжёлой из-за пыли или из-за перекрещённой стали, почему хочется её растоптать, затем вернуться и сделать тоже самое с самой девчонкой. Клетка в руках становится необходимой. Этого недостаточно.