she is the tear in my heart

      Первый раз, когда это происходит, ее голова — между его ног, и он примерно в тридцати секундах от конца. Он выдыхает ее имя, даже не задумываясь об этом, потому что она делает эту штуку со своим языком, и ладно, Эмори — первый человек, сделавший хотя бы больше, чем проскользнуть рукой вниз его штанов; ему, наверное, разрешено не быть супер хорошим в контролировании того, что вырывается у него изо рта в ситуациях вроде такой.       Это так неожиданно, что она убирает свой рот от него и смотрит на него, приподняв бровь. "А?" — спрашивает она. Ее выражение очень просто, просто вопросительный ты в порядке? взгляд, но Мерфи чувствует панику, наматывающуюся у него в животе. Он не может вспомнить Эмори, когда-либо говорящую его имя так — она говорит много другого лестного дерьма, заметьте, но у него никогда не было стремления становления типом людей, кто бы простонал чье-то имя в постели. Это немного слащаво для его вкуса.       — Ничего, — говорит он, почти запинаясь на слове, слава Богу лишь почти. — Просто — сделай это снова.       Эмори выглядит весьма удовлетворенной этим (и продолжает отсасывать ему), так что он приписывает это к одноразовому случаю. Пока, естественно, это не случается вновь.       В этот раз он входит в нее сзади, и даже в своей ограниченной компетенции, это хороший секс. Она кончила дважды, один раз от его пальцев и снова от его члена, и он может чувствовать ее дрожащее тело, мышцы готовы сдаться, даже когда она продолжает толкать бедра навстречу ему. Его внезапно одолевает прилив — чувств к ней, и тут он действительно кончает, прижимаясь лицо к задней части ее шеи и беспомощно зовя, "Эмори".       Она не говорит ничего в тот же момент, просто плюхается плашмя на кровать, как только он отстраняется, только регулируя ее положение, когда он ложится рядом. Она позволяет ему положить его руку под ее плечи, и затем располагает голову на его груди. Ее рука — та единственная, что ей позволено демонстрировать — легко лежит на его животе. Это до жути интимно, думает он. Она не особо стеснительна из-за своей руки, она не может быть после прожитых с ней восемнадцати лет, но она также чертовски не любит выставлять ее на показ.       Он размышляет над этой мыслью — мыслью, что они стали интимными — когда она нарушает тишину: — Так что на тебя нашло? — говорит она, слегка поднимая голову, чтобы взглянуть на него.       — Ничего, в последнее время, — говорит Мерфи, — но я чувствую авантюру...       — Заткнись, — говорит она, но награждает его улыбкой. — Ты просто очень. . . мил сегодня.       — Мил, — повторяет он, тяня, потому что ладно, она наверняка заметила, как он сказал ее имя, когда кончил. Он не был совсем сдержан, но он казалось, что она позволит этому проскользнуть.       — Ага, — говорит она, вновь опуская голову. — Ты обычно не такой милый. Я приручила тебя, Джон Мерфи.       — Дай мне пять минут, и я докажу обратное, — говорит Мерфи, хотя, на самом деле, он не так сильно заинтересован в еще одном раунде. Ладно, он всегда заинтересован в еще одном раунде, но флиртовать с ней легче, чем анализировать, насколько комфортно он себя чувствует, насколько безопасно и удовлетворенно. Он хочет хорошенько подремать и проснуться, найдя ее спящей, прямо тут. Он никогда не возражал пообжиматься с ней после секса, но ему также без разницы на то, сколько эти обжимания длятся. Ну, или по крайней мере он никогда, до этого момента, не замечал, что ему есть до этого дело.       Она усмехается, а затем замолкает вновь, Мерфи сопротивляется искушению начать играть с ее волосами, потому что тогда ей действительно станет стремно. Спустя минут десять тишины она садится и начинает шуршать вокруг в поисках своей одежды, и тогда он надевает свои боксеры и джинсы и идет к окну, чтобы сесть с сигаретой, потому что он бы выглядел как мудак, если бы просто околачивался голым, пока она надевает одежду и уходит.       Он заставляет себя посмотреть на Арк Сити, вместо нее, пока она одевается, даже не смотря на то что вид даже близко не такой веселый. Он слышит ее возглас (она случайно пинает коробку от компакт диска, что он оставил на полу — в его комнате небольшой свинарник, даже в его глазах), и он поднимает свой взгляд, чтобы встретить ее. Она в своей рабочей униформе, черной юбке до колена и яркой голубой рубашке, завершенной бейджиком Привет, Я Эмори. Ей еще придется поправить свои волосы в машине, потому что она выглядит так, будто она делала именно то, что она делала.       — Ты выглядишь, будто из фильма, — говорит она, опираясь плечом о стену рядом с окном.       Он закатывает глаза. "Дай угадаю, — говорит он, облако дыма выскальзывает из его рта и уходит через открытое окно. — Плохой парень."       — Нет, — говорит она с улыбкой, которую он точно не знает, как воспринимать. — Может просто парень, кто был плохим.       — Тебе уже перепало; не обязательно продолжать льстить мне, — сухо говорит Мерфи, и Эмори ухмыляется, затем наклоняется, чтобы поцеловать его. Воздух пахнет дымом, но так близко к ней он может чувствовать парфюм, что она только что разбрызгала, чтобы перекрыть запах секса. Это хороший запах, цветочный и знакомый, тот, что задерживается в его комнате, после того как она уходит.       — Я должна идти, — говорит она, когда они отстраняются друг от друга, и он, должно быть, выглядит расстроенным, потому что она вздыхает. — Вафель Хаус никого не ждет, Джон.       — Граждане Арк Сити нуждаются в тебе, — отвечает Мерфи, делая затяжку.       — Козел, — лаского говорит она, и вскоре она уходит, осторожно пересекая его грязную комнату и закрывая за собой дверь. Из своего окна он наблюдает за ней, идущей вниз по узкой бетонной дорожке, которая ведет к обочине, где она забирается в свою разваливающуюся машину и уезжает.       Как только она заворачивает за угол в конце улице и исчезает, Мерфи выдыхает и говорит, никому в частности, "Блять".       Они были друзьями с марта, занимались сексом с июня, и сейчас середина октября. В конце концов, это были занимательные несколько месяцев, но Мерфи должен посмотреть со стороны, пытаясь определить конкретную точку, когда он начал вести себя как дурак. Он в шаге от нарушения их основного негласного правила о данной ситуации: они друзья, особенные друзья с привилегиями, и они обнимается после секса, но это все. Эмори всегда уходит раньше, чем его приемная мать Найджел заявляется (не то, чтобы ей не было насрать), а когда они идут к ней, он ничего не оставляет, чтобы ее родители не слетели с катушек. Все зависание, что происходит, — просто оно и есть, зависание. Они не встречаются. Но, он полагает, они могли бы. Технически, ничего им не мешает.       С этой мыслью в своей голове, он делает что-то определенно глупое и начинает искать свой телефон. пойдем в кино, пишет он ей, прощупывая почву.       Это занимает у нее несколько минут — она не может писать и управлять машиной, спасибо наличию лишь одной руки, с которой он может писать, не то чтобы он хотел, чтобы она рисковала умереть ради сообщения — но как только она добирается до работы, она отвечает. какую часть от 'мне надо работать' ты пропустил?       не сейчас, гений,отвечает он. когда будешь свободна.       Ожидание все тянется и тянется, пока она не пишет в ответ. не сегодня, в пятницу.       Он отвечает ей с простым ладно, но в частном порядке он чувствует триумф.       Ко времени как пятница приближается, умеренность Мерфи слегка ослабевает. Он не упоминал фильмы вновь, потому что не хотел казаться отчаянным или еще что (он не такой, но Эмори может подумать, что да). Как следствие, конечно, сейчас он не знает, если она хотя бы помнит.       Он операется о стол в крохотной кухне Найджел, поедая "горячие кармашки' на ужин, смотря вниз на тетрадь по химии, когда его телефон начинает жужжать на краю. В сообщение от Эмори говорится я у обочины. поторопись.       Мерфи хватает свою куртку, которая висит на спинке одного из кухонных стульев, и проходит через гостиную в прихожую. "Я ухожу," — говорит он Найджелу, больше из необходимости, чем из уважения. В лучшем случае, она вспомнит оставить дверь открытой для него ночью, но если нет, то окно его спальни не плохо для подъема.       Она не поднимает взгляда от Хроник Арк Сити, когда он проносится мимо, но отвечает с сухим, "Конечно".       Машина Эмори стоит снаружи, Мерфи садится на пассажирское сиденье, как он делал дюжину раз. "Привет", — приветствует он с полным ртом "кармашка".       Эмори поднимает бровь. "Привет, — говорит она. Возможно он это представляет, но ему кажется, что на ней больше макияжа, чем обычно. Машина также очень смутно пахла ее духами. —Найджел хорошо тебя кормит?"       Эмори не очень высокого мнения о Найджел, но Мерфи уже практически забыл какие-либо отвращения, что у него накопились к этому моменту. Она чертовски тенистая, но у него нет места для осуждения (у Эмори нету более места, хотя он не собирается говорить ей этого). "Ага, — говорит он, проглотив. — У нее есть лазанья от Стуфера и замороженная пицца. Я просто не хотел ждать печи".       Эмори улыбается, ставя машину на передачу и отъезжая от обочины. "Человек с приоритетами".       — Это я, — говорит Мерфи, предлагая ей кусочек.       — Не, — говорит она. — Я хочу попкорн.       — Как и я, — отвечает Мерфи прежде, чем прикончить "кармашек" за один большой укус. Эмори фыркает, впечатлявшись как никогда тем, сколько пищи он может умудриться употребить. Мерфи не привык впечатлять кого-либо чем-либо, так что он примет это.       Они заканчивают просмотром ужастика, и Эмори позволяет ему держать ее за руку и насмехается над ним лишь единожды, когда он случайно сжимает ее руку, когда убийца спрыгивает с крыши и приземляется перед безысходно обреченной блондинкой в фильме. У Мерфи не появляется шанса поиздеваться над ней в ответ; она не вздрагивает ни разу, просто сплетает их пальцы неплотно вместе и уделяет пристальное внимание экрану.       Позже они занимаются сексом на заднем сиденье ее машины (технически, это машина ее старшего брата, на полпути вспоминает Мерфи, но, блять, он не даст этому беспокоить себя). Когда все сказано и сделано, Эмори лежит на тесном заднем сиденье в нижнем белье и куртке Мерфи, ее ноги накинуты на его колени, и она курит одну из его сигарет. Она бы никогда ге позволила ему случайно сфотографировать себя полуобнаженной, но Мерфи отчасти хочет, ведь он уверен, это единственный раз, когда кто-то или что-то выглядело настолько однозначно его.       Мерфи проверяет телефон, чтобы обнаружить одно сообщение, и когда он вновь поднимает взгляд, Эмори изучает его, лежа головой и плечами на противоположной двери. Выражение ее лица задумчиво, до странности мягкое, и он ломается под пристальным вниманием. "Что?" — спрашивает он ее.       — Ничего, — говорит она, давая толчок его бедру своим большим пальцем. — Кто написал?       — Мбеге, — говорит Мерфи. — Он закатывает Хэллуинскую вечеринку.       — Мбеге, — повторяет Эмори, делая паузу, чтобы сделать затяжку своей сигареты. — Я помню его. Тот из колонии.       — Большинство людей, что я знаю, из колонии, — указывает Мерфи. — Ты что-то вроде исключения.       — Я польщена, — говорит она сухо, выдыхая облако дыма и томно раздувая его в сторону открытого окна. — Ну, ты пойдешь? На Хэллоуин, я имею в виду.       — Может, — говорит он, потому что хэй, это неплохая идея. — Ты можешь прийти, если хочешь.       Эмори одаряет его взглядом. "Ты знаешь, что я думаю старшеклассниках Арк Сити, — говорит она. — Ты что-то типа исключения".       — Земляне всегда приходят на вечеринки в Арк Сити, — задабривает ее Мерфи. Более того,  он легко проводит пальцем по ее лодыжке, прекрасно зная, что она боится щекотки там. Она извивается и нехотя выдавливает из себя улыбку. — Поверь, я тоже не люблю их, но там будет бесплатный алкоголь.       У Эмори есть вполне понятное недоверие к детям вне ее школе; они не привыкли к ее руке так, как привыкли дети в Граундс Хай, и пока она может терпеть людей, которые, она знает, ведут себя странно из-за этого, она не может терпеть незнакомцев, которые так делают. Все-таки, с Мерфи и приличным количеством землян там, она должна быть достаточно спокойна. Мерфи уверен, он может завалить кого-нибудь, если они посмотрят на нее забавно (при условии, конечно, что Эмори и уложит из первая), что может привести его обратно в колонию, но это будет на сто процентов стоить того.       Эмори выглядит задумчивой и затем наконец говорит, "Я почти уверена, что я работаю в Хэллуин, так что если я пойду, думаю, это будет что-то настолько сексуальное, как официантка Вафель Хаус".       — Это нечестно, если ты придешь без костюма, — говорит Мерфи, не колеблясь, и она закатывает глаза и легонько толкает его бедро вновь.       — Тебе уже перепало; не обязательно продолжать мне льстить, — повторяет она, стряхивая сигарету в окно. — Который час?       Мерфи проверяет телефон. "Десять тридцать".       Эмори гримасничает. "Мне надо доставить тебя домой, — говорит она, сбрасывая его куртку. — Мои родители все еще на этом 'если ты не на работе или в школе, то ты должна быть дома' заскоке. Полагаю, они думают, я закончу в тюрьме как Отан".       Секундная пауза, пока Эмори надевает бюстгальтер, и затем она оглядывается на него. "Без обид," — говорит она, и он настолько поражен этим, что смеется.       — Никаких, — говорит он. — Я на пути становления полноценной угрозой общества. Невозможно ранить мои чувства.       Эмори усмехается. "Я продолжаю пытаться донести до тебя, что ты даже не близко не так плох, как думаешь, Джон, — говорит она. — Ты просто проебался. Множество раз и очень сильно. Но ты не плохой человек".       Ее выражение беззаботно, но ее слова греют его. Это не то, что он слышит на дневной основе, и он уже понял, что он типа влюбился в нее, так что это мило, слышать такое от нее. "Спасибо".       — Не за что, — говорит она, ее улыбка смягчается во что-то, что он фиксирует в памяти.       Она везет его обратно в квартиру Найджел, и он закаляет свои нервы и целует ее на ночь, прежде чем выбраться из машины — само по себе действие не является нарушением их договоренности, но чувство, стоящие за этим, да. Она не возражает, но она дает ему слегка любопытствующий взгляд, когда он отстраняется. "Спокойной ночи, Джон," — говорит она, когда он открывает дверь и выходит.       — Ночи, — говорит он, перед тем как закрыть дверь и смотреть, как она уезжает.       Вечеринка в следующую пятницу, но Мерфи видит Эмори лишь один раз для быстрого перепихона. У нее есть работа, а у него — экзамены, к которым ему действительно нужно готовиться, если он хочет сдать их и выпуститься в нужное время. Он не очень хорош в школе да и никогда не был, так что он уверен, что провалит каждый экзамен. К тому времени как наступают выходные, он готов быть наголову разгромленным, и именно это он и делает.       Вечеринка Мбеге довольно скучная, по крайней мере для Мерфи, но соблазн бесплатного алкоголя слишком силен. Он теряет счет того, сколько пива он выпил, уже через час, потому что он слишком уставший, и все на этой вечеринке либо ненавидят его, либо просто настолько же пьяны, как и он, так что он может так же хорошо устроиться и напиться в одиночку.   Если бы Эмори были здесь, она бы сказала ему перестать хандрить и веселиться.       Почти так скоро, как он успевает подумать об этом — ладно, минут десять спустя — появляется она, как по волшебству. Он видит ее, стоящей на кухне и разговаривающей с какой-то землянкой, которая одета, как — ледяная принцесса, может — и Беллами Блэйком, кто почти раздражающе красив в чем-то вроде тоги. На Эмори на самом деле надета ее рабочая униформа, но она затянула блузку и задрала юбку, а ее волосы собранны в высокий аккуратный пучок. Она стюардесса,думает Мерфи, очарованно, или, быть может, он говорит это вслух, потому что несколько людей оглядываются на него, будто он сумасшедший.       Он встает на ноги и прокладывает свой путь через гостиную прежде, чем он осознает это, направляясь в кухню, где толпа меньше, и музыка несколько тише. Он приходит мимо Монти Грина, Джаспера Джордона и Нэйта Миллера, которые играю в пиво-понг на кухонном столе, и это тот момент, когда Эмори видит его приближение. "Джон, — говорит она, улыбаясь. — Кем ты должен быть?"       — Дровосек, — говорит он ей, продолжая преодолевать расстояние между ними. На самом деле его стошнило на рубашку, джинсы и ботинки прежде, чем он покинул квартиру Найджел, но 'дровосек' работает.       Он прижимается к Эмори, даже не задумываясь, случайно зажимая ее в углу, свободно оборачивая руки вокруг не середины. Она выглядит удивленной, но не обязательно недовольной. "Насколько ты забитый*?" — спрашивает она, забавляясь.       — Это был каламбур дровосеков?       — Дровосеки не используют молотки*, — смеется она. — Теперь я знаю, что ты в дерьмо.       — Мне было скучно, — говорит он. — Я ждал тебя.       — Ну вот, я здесь, — говорит она. Одна из ее рук обвилась вокруг его плеча, но они так близки, что он не мог не заметить, когда она краем глаза взглянула на Беллами и его друга-землянина, которые все еще разговаривали метрах в пяти. Мерфи находится в стадии опьянения, когда какой-то жест звучит как хорошая идея, поэтому он целует ее, несмотря на то что маленький, трезвый голос в голове говорит, не будь чертовым идиотом ты, чертов идиот.       Эмори не отстраняется, но он чувствует, как она напрягается в его руках. "Джон, — говорит она низким, опасным голосом, когда он перестает целовать ее. — Ты пьян".       — Я знаю, — говорит он, его слова звучат нечленораздельно от того, что он пытается поторопиться и исправить ситуацию. Ему не стоило целовать ее; это было глупо. Он также не уверен в том, как громко разговаривает, потому что музыка продолжает становится громче, а потом тише вновь, будто кто-то, кто контролирует громкость, не может определиться. "Я просто — мне нужно выговориться, Эмори".       — Что? — говорит она, уворачиваясь. Она не любит чужих глаз, думает Мерфи, очень тупо. Люди смотрят на нас?       — Я люблю тебя, — выпаливает он, потому что он уже зашел слишком далеко, чтобы останавливаться. — Я имею в виду, я думаю, я люблю. Я просто — мне просто нужно знать, если ты...       Она дергается из его хватки, словно его прикосновение — это провод под напряжением. "Ты ведешь себя как чертов беспорядок прямо сейчас, — выкрикивает она, и он может чувствовать, что все в кухне смотрят на них, но он не может сделать ничего, кроме как посмотреть на Эмори и сжать челюсть, проглатывая стыд. — Соберись, и тогда мы поговорим".       Кажется, будто он моргнул, и она ушла, оставляя кухню и исчезая переполненной гостиной прежде, чем у него появляется шанс остановить ее. "Иисус Христос, Мерфи, — говорит Беллами, после короткого затишья, опустившегося над кухней. — Где, черт возьми, ты учился разговаривать с девушкой?"       Мерфи не помнит того, как подумал о том, чтобы развернуться и толкнуть Беллами к холодильнику, но он делает это в любом случае. Едва проходит секунда прежде, чем Миллер малолетний преступник, хватает его за заднюю часть его рубашки и вытягивает его с кухни, пока Беллами выпрямляется, выглядя более раздраженно, чем ранено. После этого вечеринка в основном заканчивается для Мерфи. Миллер, теперь в компании Мбеге, выводят его в входной двери и на крыльцо ("Тащи свой зад домой прежде, чем ты влез в неприятности, Мерфи," — говорит ему Мбеге с намеком на сочувствие в голосе), и затем он шагает три квартала обратно в квартиру Найджел, не имея возможности думать или чувствовать что-либо, кроме как быстро и и сильно он успел он умудрился понарубить вещей.       В свете следующего дня, когда практически здоров, помимо головной боли, Мерфи не знает, что делать. Эмори никогда раньше не была зла на него, но он видел ее, когда та была зла на других людей, и он знает, что ей нравится оставаться в одиночестве некоторое время после этого. Кроме того, он понятия не имеет о том, как сочинять сообщение с искренними извинениями. Извини за то, что устроил сцену и исповедал мою вечную любовь к тебе прошлой ночью, даже несмотря на то что ты буквально ненавидишь быть в центре внимания; все еще хочешь тусить временами?       Его лучший шанс — столкнуться с ней на публике, где она не сможет наорать на него, и он сможет исправиться без злоупотребления развлечениями и алкоголем. Появиться на ее работе — крайняя мера, и он не может пропустить школу, чтобы поговорить с ней у нее, пока он полностью не отказывается от выпуска, с этими мыслями, он пишет Мбеге. где и когда следующая вечеринка землян       есть одна в пятницу у ани. ты хочешь вернуться в следственный изолятор или что-то       не в твонй жизни, пишет в ответ Мерфи. блять. твоей.       Школа в последующую неделю не на много более раздражающая, чем обычно; Эмори не ходит в Старшую Школу Акр Сити, так что никому нет особого дела до Мерфи, ходящему к ней и получающему довольно эффективные отказы, но все любят пьяные драки, так что его сорвавшаяся попытка подраться с Беллами — достаточно популярная новость. Мерфи это не слишком заботит — через неделю или две в чьей-нибудь еще жизни случиться пиздец, и он набьет кому-то морду, и тогда его жизнь вернется к статусу-кво.       Он ходит в школу, возвращается к Найджел, делает домашку (окей, большую часть) и не пишет Эмори. Он скучает по ней, но он дает ей пространство. Это немного слишком, надеется, что она тоже скучает по нему, но больше шансов, что она простит его, если он даст ей время остыть.       Суббота подкатывает, и он берет автобус через весь город, затем идет пешком остаток пути, что Мбеге дает ему. С объективной точки зрения, эта вечеринка действительно выглядит веселой, но Мерфи трезв и не знает большинство людей там, он проводит время, слоняясь из комнаты в комнату, в поисках бесплатной еды. Через некоторое время он замечает Кларк Гриффин, сидящую в диване в одиночку, тщательно смотрящую сквозь толпу. Он и Кларк отнюдь не друзья, но она в одной лабораторной группе с ним и буквально единственна причина, по которой он до сих пор не пролетел с химией, так что он решил, это стоит мига, чтобы поговорить с ней.       —Ты знаешь девушку по имени Эмори? — спрашивает он, повышая голос, чтобы быть услышанным в потоке ближайших разговоров и бренчания стерео.       Кларк выглядит пораженной, что он разговаривает с ней, но раз никого больше нет, она не может быть слишком разные разборчивы к своем выборе. "Девушка с...?"       — С рукой, да, — устало говорит Мерфи.       Кларк выглядит поставленной в тупик. "Я собиралась сказать та, со всяким пирсингом".       — Ой. Нет, — говорит Мерфи, двигаясь, чтобы уйти. — Можно сказать, ты никогда не видела ее. Забудь.       — Подожди, — кричит она поверх музыки, и он останавливается. — Ты не видел Лексу?       Мерфи на самом деле знает, кто такая Лекса, потому что практически каждый знает, кто такая Лекса. Он не то, чтобы много внимания уделял девяноста девяти процентам людей на этой вечеринке, но он уверен, что заметил бы, если бы она прошла рядом. "Нет, — говорит он. — Прости".       — Оу, — говорит Кларк, вновь устраиваясь на диване и продолжая дуться, Мерфи, к своему большому удивлению, жалеет ее и подходит к другому концу дивана, где он садится на безопасное расстояние от Кларк.       — Зачем ты ищешь Лексу? — через мгновение спрашивает Мерфи.       Кларк искоса поглядывает на него, затем вздыхает, не то, чтобы он может хорошо слышать ее. "Мы ссоримся, — говорит она. — Я, наверное, должна поблагодарить тебя".       Он поднимает брови, и она принимает это как указание приступить. "Ты ударил Беллами на вечеринке Мбеге, что в каком-то смысле отвлекло внимание от нас двоих, кричащих друг на друга снаружи," — объясняет Кларк. У нее достаточно порядочности, чтобы хотя бы выглядит неловко из-за этого.       — Я не ударял Беллами, — разъясняет Мерфи.       — Как угодно, — говорит Кларк, закатывая глаза. — Все-таки, ты, катящийся из дома, рвущийся в бой, был хорошим отвлечением. На самом деле ты прошел прямо мимо нас.       — Я честно не помню, — говорит Мерфи, глазами сканируя толпу в поисках Эмори. В этот момент он сомневается, что она появится, но он останется там еще на пару минут на всякий случай. — Я был сильно пьян.       — Думаю, все были, — говорит Кларк, и Мерфи, быть может, ошибается, но ему кажется, что там есть грань сожаления в ее голосе. После секундной паузы она продолжает. "Я слышала, вы, ребята, подрались из-за девушки".       Мерфи уверен, если он закатит глаза еще сильнее, он повредит что-нибудь. Тем не менее, он не может винить Кларк в одной вещи: если она хочет что-то знать, она идет напролом. "Ты слышала неправду, — говорит он. — Хорошо. По большей части".       Кларк секунду его изучает. "Эмори — та девушка?"       Он моргает. "Лекса — это твоя девушка?"       Она стягивает лицо. "Хороший вопрос".       Внезапные взрыв трепа рядом с дверью, и Мерфи поворачивает голову, чтобы инстинктивно посмотреть — там Лекса, заходящая в комнату с гордо поднятым подбородком, ее внимание медленно переключается по комнате. Она напоминает Мерфи львицу в высокой траве; он влюбляется в нее почти инстинктивно. "Ну, говорит он, — думаю, это твой шанс, чтобы узнать".       Кларк прослеживает за его взглядом, и вид Лексы, кажется, служит в качестве катализатора (спасибо, химия). Она немедленно поднимается и делает шаг от дивана, затем останавливается на секунду. "Мерфи?"       — Да?       Кларк дает ему мудрый взгляд. "Если ее здесь нет, — говорит она, — может, тебе стоит пойти и найти ее."       — Может, — говорит Мерфи. — Увидимся в понедельник, Кларк.       — Увидимся, — подтверждает она, а потом уходит, блондинистая голова покачивается в толпе, на пути к Лексе. Группа людей сместились, закрывая вид на то, что случается далее, но он может только предположить, что он будет в состоянии сказать, насколько хорошо все прошло по оценке за доклад о лабораторной работе по химии.       Идея идти на какой-то квест по Арк Сити, чтобы найти Эмори, романтична, но технически она может быть где угодно, а у Мерфи нет машины. Однако, у него есть телефон, и осталось достаточно мужества, чтобы попробовать его последнее средство.       мы можем поговорить?       Это занимает десять минут, но она наконец отвечает. работаю дополнительные часы сегодня. будь тут в 2, и мы посмотрим.       Он и уже в автобусе прежде, чем он утруждается проверить время, в какой-то момент замечает, что это лишь час ночи. К тому времени, как он выходит из автобуса и проходит оставшееся расстояние до Вафель Хаус, где работает Эмори, проходят лишь двадцать минут. Он сидит на бордюре возле машины Эмори и ждет, руки засунуты в карманы, нос немеет, пока, наконец, задняя дверь открывается, и Эмори возникает из оранжевого зарева здания.       Она замечает его, когда она приближается к своей машине и хмурится на него. "Как давно ты здесь?» — спрашивает он, вставая рядом с ним, ее бедра на уровне его головы. Он не делает шутки из этого.       — Некоторое время, — говорит он, выпрямляясь и невольно всхлипывая.       — Ты мог подождать внутри, Джон, — указывает она, будто он особенно тупой.       — Из всех людей ты должна знать, что у Вафель Хаус есть непреложная политика на праздношатание, — говорит Мерфи, потому что он так замерз, что сарказм может быть единственное, что держит его в живых прямо сейчас. — Из всех людей ты должна знать, что я банкрот и у меня нет денег на вафли.       Она закатывает глаза на это, но он не пропускает того, как ее губы искривляются в полуулыбке. "Я бы купила тебе вафель, — говорит она. — Они стоят в районе трех бакса".       Прежде чем он получает шанс ответить, она разглаживает свою юбку вниз и осторожно садится рядом с ним на обочине. "Держи, — говорит она, предлагая ему свои руки, легко, без колебаний. — Я теплая. Там всегда душно внутри".       Он вынимает кулаки из карманов и позволяет ей тереть их между ее собственных. Ощущение ее рук — это ничего, кроме естественности для него; ты не можешь спать с девушкой на регулярной основе и не быть привыкнувшим к ее прикосновениям, в конце концов. "Ты замерз," — комментирует она тихо.       — Сирота с хреновыми социальными навыками и плохой циркуляцией, — задумывается Мерфи. — Да я ходячее клише.       Он хочет заставить ее смеяться, до сих пор это работает. Она отпускает его руки через мгновение, но прижимается ближе к нему, позволяя ему высасывать все тепло из нее. "Я задолжал тебе извинение".       Ее выражение отрезвляется, но она не отворачивается. "Я слушаю".       Эмори не бредит, что Мерфи любит чертовски сильно, но это сложно, сделать то же самое, когда большая часть твой жизни — это хрень. В любом случае, он хочет быть максимально честен с ней. Она заслуживает этого. "Я был пьяным мудаком, — говорит он. — Я заставил тебя психовать. Мне жаль".       Она изучает его в течение секунды. "Я верю тебе," — говорит она, и он не улыбается с облечением лишь потому, что его зубы стучат.       На мгновение они просто сидят там, прижавшись друг к другу так близко, что с расстояния может показаться, будто они целуются. Мерфи открывает рот, чтобы предложить пойти в какое-нибудь теплое место, но Эмори начинает говорить первой. "Ты имел в виду то, что сказал? — спрашивает она, оглядывая его с расчетливым взглядом вновь. — На самом деле, ты хоть помнишь?"       — Помню, — говорит он, не имея возможности заставить себя встретиться с ее взглядом, еще не сейчас. — Давай просто скажем, что я честный алкаш.       — Джон, — мягко говорит Эмори, и, блять, это та часть, когда она легко опустит его. Она не бредит, но она жестокая, только когда провоцируют. — Посмотри на меня.       Он делает это, и она спрашивает, "Почему тебе обязательно напиваться, чтобы сказать подобное мне?"       — Не то, чтобы у меня на самом деле был план, но это не то, как это должно было произойти, — признается Мерфи. — Я хотел дать тебе шанс полюбить меня в ответ, но я проебался. Множество раз, очень сильно.       Она улыбается, но не злорадостно. "Джон, тебе не нужно давать мне каких-либо шансов".       Он, должно быть, выглядит запутавшимися, потому что она закатывает глаза и начинает объяснение. "Сложно поверь, что ты мне уже нравишься? После того, как я с энтузиазмом трахала тебя с прошлого семестра и тусовалась с тобой каждый раз, когда не была прикована к вафельнице".       Мерфи просто моргает на секунду, пытаясь осмыслить это. "Тогда, блять, какого хрена ты не сказала ничего? — выпаливает он. — Ладно, теперь это все не только на мне".       Она смеется, поразительно громко для его уха, и тогда он тоже начинает смеяться, потому что, черт возьми, это не то, куда, он думал, зайдет этот разговор. "Мы — хорошая пара".       Ее смех стихает, но еле-еле. "Я боялась, — говорит она. — Блять".       — Как и я, — отвечает он из-за того, что и не хочет заставлять ее чувствовать неловко, и потому что он пытается продолжить всю эту ‘быть с ней настоящим’ штуку. — Но в отличии от меня, ты не напилась и публично не унизила обоих из нас. Так что вот.       — Это напомнило мне, — говорит она со смехом, что согревает его лучше, чем могла бы любая вафля. — Почему ты пытался побить того парня?       — Это, вероятно, произошло бы в любом случае, если быть честным, — говорит Мерфи. — Беллами заслуживает хорошей встряски что сейчас, что тогда. Это держит его голову от набухания до опасных масштабов.       — Он был добр ко мне, — задумывается Эмори.       — Как и должен, — говорит Мерфи почти в безупречном подражании Кларк Гриффин в ее наибольшей чопорности, не то чтобы Эмори достаточно хорошо знала Кларк, чтобы понять это. Она все равно смеется       Затем наступает уютная тишина, пока Эмори не нарушает ее с, "Пойдем внутрь. Я куплю тебе вафлю, чтобы ты не замерз до смерти".       — Это, — говорит Мерфи, — самая романтичная вещь, что кто-либо когда-либо говорил мне. — Он целует ее тогда, не из-за еды, а просто потому что он может, и потому что у него немного кружится голова от мысли, что она может любить его в ответ.       Это чертовски хороший поцелуй, потому что когда он отстраняется, она говорит, удивленно и затаив дыхание, "Черт, Джон".       Он ухмыляется. Это не плохое начало.