Эпизод из жизни Дерритауна

      Поль Бернхард плакала. По её пухлым, раскрасневшимся, обветренным щечкам бежали целые потоки слез. Ещё детских и таких наивных, как и причина, по которой они появились.       Поль, маленькая жительница тихого провинциального городка Дерри, только что сбежала из школы. Места, хуже которого, по мнению девочки, не найти на всем земном шаре. Впрочем, по её же мнению, земной шар начинался где-то на юго-западе Барренс, она же Пустошь, и заканчивался на низких холмах с северо-восточной стороны, где стоял пряничный двухэтажный домик Поль. По-настоящему пряничным он, конечно, не был, но Поль нравилось думать, что она и её папа живут в сказочном домишке и в любой момент могут на нем подняться в небо и улететь. Только она и папа, но не противная, с разукрашенным лицом Лин-лин. Оно обязательно останется на земле, и даже если успеет запрыгнуть внутрь, то пол под её ногами не выдержит и треснет. От её веса. Или разукрашенного лица. Неважно.       Поль потерла маленькими ладошками щечки и неприятно сморщилась. Тётка с экрана телевизора уверенным тоном заявляла, что «сегодня прогнозируется потепление», но на улице стоял настоящий дубак, только снега для полного счастья не хватало. Лужи на расквашенных дорогах покрылись тонкой коркой льда, такой хрустящей и ломкой под детским башмачком. Поль остановилась возле одной лужи и безжалостно вознесла ногу над льдиной. Раздался хруст замершей воды и последующий хлюп – ножка Поль полностью провалилась в бурую жижу. Девочка запоздало отскочила и маленький коричневый сапожок, отделанный по краям черным мехом, теперь наполовину был мокрым.       Поль тут же собралась повторно разреветься: мало того, что её подняли на смех в школе, так теперь ещё папа будет совсем не рад увидеть Поль с одним вымокшим сапогом. Может, зайти в библиотеку Дерри и подождать пока обувь высохнет? Там была знакомая и добрая, насколько могут быть добрыми и справедливыми в глазах Поль взрослые, миссис Старрет, хранительница книг. Так она называла сама себя, но папа Поль объяснил, что миссис Старрет просто библиотекарша, причем с придурью. На вопрос, что такое придурь, папа раздраженно махнул рукой, зато в школе старшеклассники четко ей разъяснили, что о таких очкастых, как она, и говорят: «с придурью». И Поль тогда смекнула, что, видимо, она и миссис Старрет совсем необычные люди, посвященные в некую тайну. Ведь они обе носят два стеклышка на носу. И нет ничего зазорного в том, что вместо двух глаз у тебя целых четыре. И что прозвищем "четырехглазая" нужно гордится.       Однако, такое утешение всё реже и реже спасало девочку. А маленькие очки Поль всё чаще и чаще становились поводом обсуждения и насмешек. Она уже и не знала, как с этим бороться.       Неожиданно слух девочки уловил визжание шин. С другой стороны пустынной улицы прямо на неё несся огромный, поржавевший, зелёный жук. Не так быстро, как ему хотелось, но всё же на приличной скорости. Сзади машины шёл черный, раздуваемый во все стороны след от выхлопных газов. Поль тут же представила, что это очень большой и сильный пук, который и позволяет этой развалюхе лететь по узкой улочке. Девочка улыбалась своим мыслям до тех пор, пока не дошло, что этот жучище летит прямо на неё. И не собирается останавливаться. Поль быстро, практически за секунды до столкновения, ретировалась с проезжей части. Где-то неподалеку скрипнула входная дверь, а за ней раздался взвинченный голос: «Куда прёте, бандюганы!».       Поль перевела дыхание, слезы брызнули из глаз во второй раз, но уже от пережитых секунд страха. Девочке пришло в голову, что такого чувства ей не приходилось испытывать уже давно, наверное, с исчезновения её единственной подружки Кэрри Мосс. Кэрри была такой же толстячкой, как и Лин-лин. Но полной противоположностью по характеру. В свои небольшие восемь с хвостиком она была похожа на маленького пухленького ангелочка в обрамлении рыжих кудряшек и с огромными голубыми глазами. От неё исходили такие волны отзывчивости и сострадания, что даже у местной шпаны не всегда отлипал язык от неба, чтобы родить очередную колкость в её адрес. Они называли их Очкастая и Толстячка. А Кэрри улыбалась и говорила им: «Нет-нет, мы знаменитый на весь мир дуэт Очурика и Толсто́й». Так Кэрри представляла их двоих известными музыкантами, хотя музыкой занималась только она. И перековерканные клички тоже были откуда-то почерпаны ею.       А две недели назад от весёлой подруги Поль остался лишь заляпанный грязью плащ-дождевик, застрявший между прутьев канализационной решетки. Беленький такой, ни с чем не спутаешь. Поль в тот день ещё не знала, что слышит название их дуэта из пухлых губ подруги в последний раз. Не знала Поль и того, кто утащил её приятельницу прямо под железными воротами двора. Вот только Кэрри стояла на тротуаре и во весь голос звала девчонку погулять, а вот её уже нет. Она словно растворилась, исчезла за пару секунд, пока Поль спускалась из своей комнаты во двор. И действительно ли Кэрри звала её на улицу? Произошёл один из редких случаев, когда тётка с экрана телевизора, трещавшая про штормовое предупреждение, была абсолютна права. Стой на пороге у дома Лин-лин, Поль бы ещё задумалась, открывать ли дверь. Но там была Кэрри… Почему-то оказавшаяся в такую жуткую погоду возле её дома…       Теперь, в очередной раз задумываясь над этим происшествием, в глазах Поль начинали появляться всё более странные и пугающие картины. Порой девочке казалось, что на улицу её звало не добродушное лицо толстушки, а жуткая, перекошенная от первобытного ужаса гримаса ребёнка, которым ну уж точно не могла быть Кэрри. У этого ребёнка было исхудалое, в мелких кровоточащих порезах лицо, словно Кэрри продиралась сюда через чащу колючей ежевики. И глаза, белёсые, потерявшие всю голубизну ангельского цвета. Пухлые губки напоминали две полоски бумаги на папье-маше с темной разверзнутой расщелиной посередине. Из этой дремучей ямы вроде бы вылетали слова: «Иди сюда Поль! Пошли гулять! Туда, где всем хорошо! Где все летают!». Но в другой раз Поль слышала хриплый, срывающийся на фальцет крик. Крик долгий и отчаянный. Потом рука Поль опустила занавеску, и маленькие ножки быстро начинали перебирать ступеньки их пряничного домика. Одна, вторая, третья, тридцать третья, пять ступенек на входе. И пустота.       Вечером того же дня их сосед Гарри обнаружил маленькую синюю сумочку Кэрри, валявшуюся на лужайке его дома. Как она там оказалась, никто не знал. А плащик нашёл отец Поль, когда возвращался домой. Девочка могла поклясться, что никакого плащика, когда она вышла на улицу, не было. Это произошло ближе к ужину, когда ветер поубавил свой пыл. Девочка заметила замершего на дороге отца с находкой в руке. И разревелась. Сразу поняла, что случилось что-то неотвратимое.       После того дня она много плакала. И по поводу и без повода. Поль думала, что когда-нибудь слезы из её глаз закончатся и она больше никогда не заплачет.       Знала бы Поль, насколько близко находится к исполнению своего желания…       Старый пукающий жук свернул далеко на повороте. Поль встала с колен, на которые немилосердно приземлилась, и утерла нос грязной ладошкой. В голову сразу ударил запах грязи от тротуарной плитки, кусочков талого льда и листьев. Девочка, вопреки огромному желанию открыть кран и напустить новую слезливую волну, упрямо потопала дальше. Под нос она себе напевала: «Не беда, ерунда… Я не заплачу никогда…». И продолжала напевать, пока возле поворота не наступила кончиком сапога на скользкий участок дороги.       Четкое приземление на задницу – и к мокрому ботинку добавилось зловредное пятно на пальтишке. Вода начала просачиваться сквозь толстую ткань пальто, вымачивая школьную юбку и трусы со скачущими овечками. Поль в этот момент не выдержала: сорвала очки с носа, подняла голову и заревела во весь голос. Ревела трепетно и беспрерывно, чтобы каждый обитатель этой проклятой улочки её услышал. И вероятно, так бы и случилось. Какая-нибудь престарелая миссис Вуд или той же возрастной категории мистер Байнс уловили бы судорожный плач ребёнка и вышли бы на веранду. Он или она увидели бы несчастную Поль, помогли бы ей встать и отвели малютку к дому, благо до него совсем близко. Но ничему такому не суждено было сбыться.       В следующую секунду Поль затылком ощутила, как кто-то взглядом просверливает в её спине дырку. Сначала девочка хотела продолжить плакать, пусть пришелец сам подойдет. Но тут её близорукие глаза уловили тени. Сначала они были просто красными, потом среди них затесались голубые, желтые и зелёные цвета. Они двигались, двигались куда-то вверх, к небесам. Тут уже любой ребёнок от удивления перестал бы плакать и обернулся. Поль не была исключением. Девочка быстро нацепила очки и резко крутанулась на попе.       Её взору открылось потрясающее зрелище: десятки шариков разного цвета взмывали к зимнему солнцу, оставляя за собой невероятные радужные блики. Слезный краник Поль моментально закрылся. Она, разинув рот, наблюдала за этим невероятным полетом, пока её взгляд не остановился на линии передач.       На них сидело Нечто. Нечто пушистое, большое и белое, с рыжими полосками на груди. Торчащие треугольные ушки были тоже рыжими и чуть клочковатыми. А глаза у этого существа почудились Поль огромными и желтистыми, с черными вертикальными трещинами посередине. Тонкие линии передач ощутимо прогибались под весом этого Нечто. Ошарашенная, она мотнула головой и отступила на шаг, чтобы вновь посмотреть вверх.       Ветер уносил последние шарики прочь в небеса. Существо никуда не исчезло, а предстало перед девочкой в полной красе. Теперь Поль могла точно сказать, что это был… Кот. Невероятно огромных размеров, бело-рыжий, с длинным, как змея, свисающим хвостом Кот. И глаза у него оказались не жёлтые, а зеленющие, словно свежескошенная трава.       Кот мирно качнул своим хвостом-трубой из стороны в сторону и неторопливо, словно в замедленной съемке, вытянул шею. Её украшал белый воротник с красной оборкой по концам. Не такой воротник, который надевают в ветлечебнице на больных собак и кошек, а старинный, собирающийся в бесчисленное количество складок по всей окружности. Если бы Поль знала хоть чуток историю, то заявила, что похожие на этот воротники носили ещё в эпохе Возрождения богатые дамы и вельможи. Или в современном мире – шуты.       Девочка примерзла к месту. Маленькие ручки сжали шлейки школьного рюкзачка до боли. В её мозгу начали бороться две версии происходящего, одна невероятнее другой. Первая, что этот милый большой котик плод её воображения, вторая – она, наконец, встретила Чеширского Кота. Настоящего, как в сказке.       Теперь Поль точно может гордо звать себя очкариком с придурью.       Котяра, словно вторя её невероятной теории, широко улыбнулся, обнажая белые, размером по локоть зубища. Настоящая улыбка Чешира, только челюсть побольше. Разве что… Удивительно, как он сидит на этих тоненьких проводах? Хотя… он же волшебный и умеет делать много невообразимых вещей. Например…       «Здравствуй, Поль, – неожиданно раздался бархатистый голос в голове у девочки. – Тебе понравились воздушные шарики?»       Челюсть младшеклашки отвисла во второй раз. Сначала девочка не нашла что ответить, всё же это был её первый контакт с волшебством. Конечно, лучше это был бы единорог или пони… – Мне очень понравилось… с-сэр, – она чуть не сделала реверанс перед ним. - А как вы там сидите?       «О! Всё очень просто, малышка Поль. Я такой же легкий, как эти шарики. Такой же легкий и, в придачу, пушистый», – Кот вновь одарил девочку мягкой улыбкой, которая, казалось, выходила за пределы его белоснежной мордашки. Снизу, под мордочкой, тянулись ярко рыжие полосы, и чем ближе они были к его растягивающейся пасти, тем больше окрашивались в бардовый оттенок.       Огромное подобие Чеширского кота немного придвинулось поближе. Совсем на чуть-чуть. Кот словно не шёл, а плыл по тонким проводам.       Поль начал разъедать накативший приступ любопытства. Она осторожно сделала шаг вперед и с опаской потянула к пришельцу руку. Белоснежная шерсть Кота так и просилась дать себя погладить, почесать за огромным рыжим ухом, пройтись рукой от макушки до хвоста, почувствовать всю эту мягкость и шелковистость. Если бы Поль попыталась его обнять, ей, видимо, не хватило бы размаха рук, настолько он был большим.       Кот вероятно этого ждал и замурлыкал медовым голосом ещё пуще:       «Подойди, Поль, поближе и погладь меня. Подойди, Поль, поближе и я дам почесать тебе за ушком. А если ты очень захочешь, Поль, я дам тебе ещё сотню шариков. И ты вновь увидишь, как они летают! И ты тоже научишься летать, Поль! Ты тоже полетишь!»       Зеленые глаза зверя заискрились, засверкали. Поль сделала ещё один фатальный шаг вперёд и замерла.       Ей неожиданно показалось жутко необычным то, что воздушные шарики летали в такую стужу. Даже при наличии волшебного кота. Была бы Поль постарше, то знала бы, что это противоречит всякому закону физики.       «Это магия, девочка, иди и наслаждайся!» - упрямо разъяснило ей правое полушарие.       «Коты таким большими не бывают. И шарики зимой не летают. А посмотри на его пасть. Она же просто огромна! Проглотит тебя – и не заметишь!» - настаивала левая сторона мозга.       Поль эта идея с проглатыванием со-о-овсем не понравилась. Она начала вглядываться в эту огромную улыбку и заметила несколько неприятных деталей: зубы у котяры, оказывается, были жёлтыми и кривыми, а в бардовой шерсти возле рта блестели алые кусочки, похожие на свежевырванное мясо. Кот немного наклонил свою тучную голову и Поль разглядела, как с его пасти потянулась тоненькая струйка слюны. Такого же отвратительного цвета, как и лужа…       К отвислой челюсти девочки присоединились расширяющиеся от ужаса глаза. Они вот-вот собирались дать деру из своей обители, оставляя на память хозяйки две зияющие пустынные пещеры.       Всё эти новые детали фантастического существа дали толчок к единственному верному решению Поль – сбежать. И как можно скорее. Но только её сапожок чуть изменил направление, дружелюбная улыбка Кота обернулась мерзким звериным оскалом. Котяра медленно, как заведённая игрушка, распахнул пасть, и Поль не поверила своим очкам. Из-под ряда желтых клыков на девочку взирал клоун! Голова его будто весела на груди, а из-под многочисленных белёных складок на лбу смотрели злые, полные ликования глаза. На размалеванном лице стояла точь-в-точь такая же скверная ухмылка, как и у зверя, с пасти которого он сейчас выглядывал. А в предмете, что держала правая рука незнакомца, девочка разглядела шарик.       – Куда же ты Поль? А как же полетать? – окликнул он её тем же елейным, тягучим и полным чуть ли не физической злобы голосом.       И прыгнул.       Поль дико взвизгнула и что есть мочи оттолкнулась от тротуара. Её сапожки отчаянно заскользили по льду. Прежде чем тело почувствовало спасительную пустоту под ногами, рюкзак резко набрал лишнюю сотню фунтов. Поль накренилась и прогнулась дугой назад. Перед её лицом возник самый страшный кошмар её детства, сотканный из материального ужаса и видений. Безобразное существо, старательно напялившее клоунскую маску, смотрело на неё одним из своих желтых глаз. Другой его собрат устремлялся мимо лица девочки, куда-то ниже, на незащищенную тонкую шейку, которую так легко можно было переломить. Из-под разукрашенных красной краской губ начали выступать целые ряды остроконечных нечеловеческих зубов.       – По-о-ойдем со мной вниз, Поль. Там внизу мы все-е-е летаем, Поль… И ты по…       Девочка внезапно брыкнулась, как непослушная козочка, и спешно скользнула внутрь своего просторного пальтишко. В глазах Поль так чётко встала картина её оторванной, расплескивающей во всё стороны алую жижу головы, что она попыталась сделать в этой ситуации невероятное – спастись.       А в следующий момент девочка пулей вылетела из верхней одежды, планируя оставить на закуску адскому существу её рюкзак. И каким-то чудом в этой суматохе умудрилась не потерять свои очки.       Худенькое тело моментально атаковала немилосердная погода. Ноги спружинили, унося хозяйку от самой большой опасности, что повстречалась ей за этих коротких 8 лет жизни.       Маленькие сапожки Поль гулко отдавали по тротуару, изо рта прерывисто вылетали густые клубы теплого воздуха. Первый крик о помощи так и не сорвался с губ, когда за пару домов девочка увидела знакомую рыжую черепичку пряничного домика. Ну конечно, она была совсем близко от своей цели! Из горла вырвался победный, полный истеричных ноток полувизг-полукрик. Сзади ему вторил так же радостный и знакомый медово-злобный голос.       Лин-лин лениво перебирала педалями велосипеда. Новенький, блестящий, он бесшумно следовал желаниям своей хозяйки и только чуток накренялся на особо крутых поворотах. Причиной тому была Лин-лин, она действительно не выглядела худышкой. Но и заплывшей жиром любительницей колбасятины не была. Так, дополнительный подкожный слой, хорошо спасающий в морозные дни. Плюс ко всему, двигалась она, несмотря на всю свою комплектацию, невероятно быстро и проворно. И тот, кто посмел бы сказать хоть слово про её якобы лишний вес, рисковал заручиться в школе клеймом неудачника. Уж это Лин-лин умела устраивать лучше всего.       Однако, негодяйкой она не была. Не считала себя таковой. Подтверждением этого являлись не слишком душевные отношения между ней и младшей сестрой. Ведь эта малявка не просто не боялась назвать её жирной, но и критиковала за все «темные делишки» Лин-лин, а в особенности это касалось младших обитателей школы. Она была жуткой ябедой, болтушкой, и если уж о школьных делах Лин отцу не донесут вездесущие учителя, то будьте уверены: этот очкастый клоп заполнит этот недостающий пробел.       Но Лин-лин никогда не била и не кричала на неё за это. Чаще просто велела заткнуться, хотя понимала, что в присутствии отца это так же бесполезно, как и предложение засунуть сестре в глотку лангуста. И все-таки временами, когда сестры оставались наедине в огромном двухэтажном доме, младшая лишалась своей защиты в виде взрослых. И всё ещё оставалась в живых.       Лин-лин называла это «материнским инстинктом». Омерзительная и бесполезная вещь, как считала она. Девушка могла зашвыривать грязные ботинки в рюкзаки младшеклашкам, выливать помои им за шиворот, пугать прохожих, прокалывать шины великов. Но никогда в жизни она не могла ударить свою младшую сестру. В моменты, когда в девушке вспыхивала неистовая ярость и она готова была накинуться и разорвать её голыми руками, на плечо Лин ложилась холодная невидимая рука. Тонкая и невесомая, как пергамент. Она останавливала любые попытки проявления злобы, приказывала направить её в другое русло. Лин-лин не раз и не два пыталась противостоять этой неопознанной силе или хотя бы логически объяснить её. Потом забила.       Тем не менее по ночам, во снах, когда подушка девушки становилась мокрой от слез, подсознание показывало Лин обладателя этой руки. Взрослая копия её младшей сестренки бледными губами шептала: «Береги Поль, Лин-лин. Береги её. Не дай повториться трагедии 27-летней давности…».       Если бы Лин-лин хоть раз попыталась вспомнить лицо женщины из сна, то, вероятно, узнала бы в нем свою маму. А если бы спросила отца о трагедии 27-летней давности, то получила бы в ответ следующее: «Ваша мать была не единственным ребёнком в семье. Как и у тебя, Лин, у неё была милая младшая сестренка. И в один прекрасный день, когда они игрались в Пустоши, твоя мама потеряла её из виду. Но девочку нашли. Правда, лишь верхнюю её часть. Ноги куда-то унесло течением».       Но Лин-лин пока ещё ничего не знала из этого.       Подъезжая к дому с оранжевой черепицей, девушка быстро перемахнула ногой через серебристый велосипед и заскользила на одной педали. Чуть не придавила вылезшую откуда-то соседскую кошку и усмехнулась. Она напомнила её огромный Котобус из нового мультика японского происхождения. Помнится, Поль тогда на сеансе чуть не разрыдалась, когда увидела его. Этот гибрид автобуса и кота её до дрожи напугал и испортил весь дальнейший просмотр фильма.       Девушка собиралась уже закатить велосипед во двор, когда увидела бегущую по направлению к их дому фигуру. Совсем маленькую, в потрепанной школьной форме и сапожках.       Лин-лин осторожно сделала пару шагов по направлению к силуэту и, приглядевшись, согнулась в ужасе. У бегущей девочки не хватало головы.       И тут внутри Лин-лин что-то щелкнуло. Она издала гортанный низкий вопль и бросилась внутрь двора, полностью забыв про велосипед. Совсем рядом отчаянно мяукнула кошка, Лин не обратила на неё никакого внимания. Она трясущимися руками достала из-под входного коврика ключ и попыталась вставить его в замочную скважину. Он никак не мог войти в нужную дырку, а девушке всё чудилась, что этот безглавый ребёнок вот-вот постучит в железную дверь своим маленьким кулачком. Но это была лишь малая доля страха. Дверь наконец поддалась и Лин-лин пулей влетела в прихожую.       – Поль! – дико вскрикнула она на весь дом, а потом вихрем помчалась на второй этаж.       Ногой выбила дверь комнаты младшей сестры и напряженно застыла на пороге. Поль… Ах, вот же она. Говорила же, что пораньше вернется домой. Разрыдалась в школе из-за какой-то ерунды и убежала.       Лин-лин медленно приблизилась к кровати младшей сестрёнки. Её лохматая каштановая голова торчала из-под одеяла и была повёрнута лицом к стене. Лин-лин перевела дух. А в следующую секунду на неё накатила волна раздражения.       – Эй, неужели так было трудно ответить? – недовольным голосом спросила она. – Эй, мелкая! Ты что, спишь?!       Лин-лин резким движением сдернула пуховое одеяло. И ахнула. Из-под одеяла место тела вынырнул целый рой разноцветных шариков, синих, красных, жёлтых, зелёных. Они медленно закружили по комнате, создавая десятки безумных бликов. Потом притянулись к потолку и застыли.       Лин-лин с распахнутым от удивления ртом наблюдала за их полетом, когда на пальцы её ног шлепнулось что-то тяжелое. Девушка перевела взгляд вниз и, дико взвыв, отступила. На её ногу, приземлилась оторванная голова Поль. Короткие волосы слиплись в пару здоровых колтунов, а нижняя челюсть была свернута набок. Белые молочные зубы блестели в лучах заглянувшего в окно солнца. Из-под рваных краев в области шеи или точнее того, чему посчастливилось быть отрезанным вместе с котелком девочки, выглядывали белые шейные позвонки. Глаза у головы отсутствовали. Зато вместо них кто-то заботливо вставил два стеклышка от очков Поль, чтобы даже после смерти она могла хорошо видеть.       Лин-лин медленно попятилась к двери. Её мозг просто не желал воспринимать увиденную картинку. Девушка услышала противный звук трущихся друг об дружку шариков и с мольбою, в преддверии будущей истерики и рвоты, повернула голову к потолку.       На каждом из шариков (Лин-лин могла поклясться, что этого раньше не было) появилась красная текучая надпись: «С наилучшими пожеланиями от Пеннивайза, Танцующего Клоуна».       Лин-лин качнулась и упала. Окружающий мир погрузился во тьму.       На следующий день городские власти объявили о пропаже восьмилетней Поллианы Бернхард. Наверх двухнедельного розыскного листка Кэрри Мосс наклеили такой же, только с другой фотографией и именем. Её старшая сестра Лин Бернхард утверждала, что видела голову своей младшей сестры у неё в спальне, хотя ничего подобного ни полиция, ни санитары, уносившие девушку в полуобморочном состоянии, не увидели. И всё хором, включая отца девочек, заявили, как они потрясены! А для бедняжки Лин-лин, для неё это оказалось слишком сильным ударом.       Ну, дела делами, а я и дальше буду стараться удивлять своих маленьких зрителей. Рассылать им неожиданные подарки, шарики, наводнения, пожелания с сюрпризами внутри. И самое главное, запомните, мы всё здесь, внизу, летаем! Теперь и с малышкой Поль! И как только нам посчастливится узнать друг друга поближе, мой незнакомый друг, ты тоже полетишь!