Одни глаза на двоих

      В последние несколько месяцев Стайлз начал замечать, что он жутко завидовал счастливому лучшему другу Скотту, Лидии и даже тому самому придурку-Джексону, которого просто на дух не переносил, если тот хотя бы на секунду открывал рот и начинал что-то излагать. Он завидовал Эллисон, Лиаму и Мейсону, однако параллельно понимал, что сам до восемнадцати лет не горел даже маломальским желанием становиться таким же счастливым, как его друзья и знакомые. И причина крылась как раз не в том, что он кого-то не привлекал — нет, Стайлз был довольно симпатичным, хоть и несколько бледным и худощавым на фоне остальных друзей своего возраста или Лиама, который был на два года младше. У Стайлза множество родинок на теле и отличное чувство юмора, которое, правда, иногда подставляло ввиду отсутствия костей в языке. Он хорошо учился, если хотел, схватывал всё на лету и являлся сыном шерифа, что давало свободу действий в некоторых случаях или определённые поблажки.       А ещё у него были разные глаза, как и у всех тех, кто пока ещё не успел встретить свою родственную душу. Однако вот… Как раз последнее его расстраивало и очень сильно пугало — с самого рождения левым глазом светло-зелёного цвета он ничего не видел, хотя внешне он ничем не отличался от здорового правого — только зрачок не реагировал на свет. Все врачи разводили руками и говорили, что в таком случае либо сам Стайлз оказался слеп, либо его пара, и с этим нельзя ничего поделать до момента, пока Стилински не встретит свою родственную душу. Только после это можно будет разбираться, в чём, собственно, была проблема. Ноа, отец Стайлза, ободряюще хлопнул сына по плечу и сказал, что поддержит его в любом случае, окажись слепым Стайлз либо его пара. Сам же Стайлз отреагировал на эту новость не так радостно и пребывал в депрессии почти неделю, выходя из комнаты лишь в туалет. Он не общался с друзьями, никак не отвечал отцу и игнорировал все звонки. Лишь после возмущения Скотта, который стоял под окнами и обещал выбить стекло, залезть в дом и всё разгромить, Стилински впустил друга и решил всё же вкратце описать проблему, с которой столкнулся.       Когда он поделился ситуацией своего зрения со Скоттом, тот от удивления округлил свои разные на тот момент глаза и полез к лицу Стайлза, оттягивая нижнее веко, чтобы получше всё разглядеть. Стилински пришлось прибегнуть к угрозам, а после и силе, чтобы от него отстали, однако Скотт успокоился лишь на время, уже ночью проверяя, правда ли его лучший друг ничего не видел. Он осторожно, чтобы не разбудить Стайлза, открыл тому левый глаз и посветил в него фонариком, через секунду понимая, что зрачок совершенно не реагировал на свет. А когда друг проснулся и обнаружил сидящего у его головы Скотта, растерянно переводящего взгляд с лица парня на фонарик и спрятавшего последний за спиной, то поколотил МакКолла, а потом долго дулся.       Спустя какое-то время после этой небольшой ссоры Скотт поклялся, что ничего никому не расскажет. Однако когда он встретил переведённую в его класс Эллисон, свою родственную душу, и начал с ней встречаться чуть ли не с первых дней знакомства, а та сильно сдружилась с Лидией, которую Стайлз чуть ли не боготворил, и шедшим в комплекте с ней Джексоном, капитаном команды по лакроссу, Мартин уже через несколько минут общения со Стилински обо всём как-то догадалась. А потом об этом узнали и Эллисон с Джексоном, правда не от Лидии, а, видимо, как-то сами. Ожидая усмешек и шуток по поводу слепоты от последнего, Стайлз очень удивился, когда Уиттмор посмотрел на него с каким-то сочувствием, а после хлопнул по плечу и в своей манере сказал, что над подобным смеяться будет разве что бездушный. Стилински не смог сдержаться от комментария про отсутствие души у Джексона, но потом ему влепили подзатыльник, а Джексон, оскорбившись такой шуткой, всё же сказал что-то обидное. А потом ходил просить прощения, ибо Лидия отказывалась с ним разговаривать.       Когда в их компании появились Лиам и Мейсон со своей родственной душой Кори, Данбар очень долго и пристально смотрел на Стайлза, пошутившего что-то про свою невероятную привлекательность, а после при всех спросил, что с его левым глазом. Позже Скотт провёл воспитательную беседу с Лиамом по поводу подобных высказываний в общественных местах, а потом кое-как убедил Стайлза, который напряжённо всматривался в своё отражение, пытаясь разглядеть изменения, что с ним было всё в полном порядке, и глаз оставался таким же, как и несколько лет назад — светло-зелёным и ничего не видящим. Стайлз вздохнул, прислонился к стене и съехал по ней вниз, начиная изливать душу и вообще полностью объяснять, почему он единственный из всех даже не пытался искать свою пару. Скотт слушал подробную историю похода к врачу и окончательного вердикта его зрения молча, расположившись рядом, своим плечом касаясь плеча друга, а после слабо пихнул его локтем в бок, улыбнулся и дружески обнял, обещая помочь всем, чем только сможет.       В тот же день Лиам извинился за свои слова, а потом пояснил, что несколько раз замечал Стайлза в школьных коридорах, и в те моменты он выглядел очень странно, будто ограниченно в чём-то. Стилински отмахнулся и попросил не зацикливаться на подобном, но впредь пообещал себе лучше следить за тем, как он ведёт себя на публике в те моменты, когда на него вроде бы никто не обращает внимания.       Когда Стайлзу стукнуло восемнадцать, все друзья и практически все одноклассники нашли свои пары, а с разными глазами ходили лишь единицы. После момента осознания, что балдеть от шикарной Лидии стало уже какой-то привычкой, потому что прежнего чувства восторга и трепета при виде этой красотки не возникало, парень понял, что хотел бы встретить свою родственную душу. Он решил поговорить с отцом, который поддержал идею встретиться со своей парой не так радужно, как Стайлзу хотелось бы. Шериф заставил сына глубоко задуматься о том, а желала ли его пара с ним встречаться. В конце концов, подобная проблема была не только у самого Стайлза, но ещё и у второго человека, кем бы он не являлся. Возможно, это не Стайлз был незрячим с рождения, а его пара, и она не хотела становиться слепой только ради встречи со своей родственной душой. Возможно, тот уже с кем-то встречался, а Стайлз мог разрушить те отношения своим эгоизмом и желанием познакомиться. Возможно… Тут парень закрыл уши и сбежал, не желая слушать все варианты этого «Возможно».       Младший Стилински действительно очень долго думал над этим, заставляя Скотта беспокоиться, ведь его лучший друг не выносил мозг Джексону и даже не отшучивался, если его пытались как-то пообиднее задеть, чтобы растормошить. Он, казалось, вообще ни на что не реагировал, пока в какой-то из дней не вскочил посреди урока, не схватил МакКолла за руку и не утащил того под возмущения учителя. А потом Стайлза прорвало, и он взахлёб, под конец монолога уже задыхаясь от собственных слов, рассказал всё, о чём думал и переживал столько времени. Скотт, ошарашенный неожиданными откровениями друга, пришёл в себя не сразу, а когда понял, что молчал слишком долго, Стайлз уже сжимал губы и старался сдержать непрошеные слёзы, решая, что и тут его не поняли, считая эгоистом и думая, как поделикатнее об этом высказаться. И Стайлз почти смотался, но его успели поймать за локоть, останавливая от практически начавшейся истерики. Скотт вздохнул, улыбнулся и действительно откровенно поговорил с другом, обещая помочь во всём, что потребовалось бы Стилински, правда он не совсем понимал, чем вообще мог помочь человеку, который не знал о своей родственной душе ровным счётом ничего, кроме возможной слепоты с его стороны.       После этого разговора Стайлз стал прежним, язвительным, постоянно невпопад что-то комментирующим и болтающим восемнадцать на семь (шесть часов, как думали друзья, он уделял сну, однако даже при подобном раскладе они были уверены, что Стайлз говорил во сне), только теперь он внимательно приглядывался к прохожим людям и подолгу задерживал взгляд на тех, у кого глаза были разными, как у него самого. Он всё обдумал и решил, что если уж такое случится, что именно его пара станет незрячей, то он позаботится о том, чтобы его ничего не беспокоило, а также подарит свою неуклюжую заботу и внимание и полюбит его всем сердцем. А если уж случится наоборот, и слепым окажется он, то докучать не станет и решит отойти в сторону, давая возможность тому человеку жить полноценной жизнью, а потом объяснит всё отцу.       Однако он не ожидал, что встреча со своей родственной душой произойдёт так скоро.       Стайлз в очередной раз куда-то торопился, пробираясь сквозь образовавшуюся толпу и на ходу дожёвывая бутерброд, пока, всё же выбравшись и не удосужившись посмотреть перед собой на наличие кого-либо, не врезался в широкую спину и не отступил назад на несколько шагов, спотыкаясь о бордюр. Человек, в которого влетел парень, сориентировался почти мгновенно. Он, развернувшись, успел придержать его за рукава пиджака, а после подхватить за талию, не давая зажмурившемуся в ожидании неприятного падения Стайлзу встретиться с промокшим от ночного дождя асфальтом. Стилински, не почувствовав столкновения, а также ощущая широкую ладонь на пояснице и пальцы на предплечье, удивлённо приоткрыл зрячий глаз, тут же замечая крупные плечи, выступающие ключицы, видневшиеся в вырезе серой обтягивающей тело футболки, мужской подбородок и тёмную и на вид колючую, но аккуратную щетину. Удивлённо задрав голову выше, он уставился на того, кто его «спас», а потом в ужасе открыл рот, понимая, что смотрел в точно такие же глаза, какие были у него, и осознавая, что левый глаз, перед которым до этого момента стояла лишь темнота, будто освободился от повязки и начал постепенно приобретать видимость. Мужчина, что стоял перед ним и мягко удерживал около себя, сначала хмурился, разглядывая Стайлза, потом удивлённо вскинул брови, словно узнал его, а уже под конец слабо, но очень счастливо улыбался, будто это он сейчас не слеп полностью, а выиграл как минимум несколько миллионов долларов.       — Нет-нет-нет, чёрт, так же не может быть… — тараторил Стайлз, пока из глаз по щекам нескончаемым потоком потекли слёзы. — Это не может быть твоя болезнь. Нет, нет, ты ведь не должен был…       — Тише, успокойся, всё хорошо, никто не умер, мы просто наконец встретились, — прижимая Стайлза к себе и начиная гладить того по торчащим в разные стороны волосам ладонью, мягко произнёс мужчина.       — Нет! Нет, мать твою, это плохо! Я думал, что это от меня, а не от тебя! Чёрт, чёрт, почему ты, а не я… — голос сорвался на крик, после чего Стайлз вцепился в футболку и завыл, прижимаясь к незнакомцу и виня себя во всех смертных грехах. — Прости, прости, прости, я не хотел…       — Стайлз, всё хорошо, ты не виноват в том, что я ничего не вижу, — Стилински, услышав своё имя, поднял удивлённый взгляд на мужчину и снова почувствовал приступ истерики, потому что оба светло-зелёных глаза смотрели хоть и прямо на него, но словно в никуда.       — От… Откуда ты знаешь меня?..       — Меня зовут Дерек, и я очень хорошо знаю Скотта, твоего лучшего друга, — коротко ответил Хейл, вздыхая и продолжая гладить застывшего Стайлза по спине. Затем он решил пояснить, чтобы Стилински не надумал себе ничего странного: — Он как-то проболтался мне про тебя, потому что был чем-то расстроен в тот момент. А когда я издалека увидел тебя, такого счастливого, то не захотел встречаться с тобой из-за того, чтобы не стать обузой из-за собственных глаз. Как видишь, не получилось.       — Ты знал, что слепота твоя? — Стайлз чуть ли не до крови прикусил нижнюю губу, ощущая стойкое желание надрать задницу тому, кто был ответственен за зрение его родственной души. Так ведь нельзя было, чёрт его подери! Дерек выглядел слишком шикарно для того, кто теперь проведёт остаток своей жизни хотя бы без одного зрячего глаза.       — Да, — Дерек, полагая, что истерика вроде бы чуть спала, а парень дрожал гораздо меньше, чем несколько минут назад, отпустил Стайлза, но продолжил держать его за руку, переплетая пальцы и опять довольно улыбаясь. — Я рад, что успел увидеть тебя до того, как мы обменяемся. Ты прекрасен. Даже лучше, чем я представлял.       — Прости, — вмиг охрипшим голосом извинился Стайлз, вновь ощущая вставший ком в горле, что никак не хотел сглатываться. В какой-то степени было приятно осознавать, что его успели увидеть и даже дали такую высокую оценку его нескладной худощавой фигуре, однако больнее было всё же в несколько раз больше. А что, если бы Стайлз не врезался в него, а просто пробежал мимо и глаза бы поменялись также быстро, как сейчас? А что, если бы они просто как-то пересеклись в толпе, и Стайлз даже не понял бы, в какой момент он встретил свою родственную душу? А что, если?..       — Стайлз, хватит извиняться, ты не виноват в этом, — Дерек нахмурился, слушая кучу извинений из-за этого столкновения и вообще встречи, из-за чего между густых темных бровей залегла складка. — Я, может, и слепой теперь, но это не значит, что я не смогу ударить тебя, если ты не прекратишь этот цирк.       — Прос… К-хм… — Стайлз сильнее сжал чужие пальцы и опустил голову, рассматривая кеды и не замечая очередной слабой и немного грустной улыбки, скользнувшей по лицу собеседника.       — Знаешь, я не заставляю тебя быть со мной только из-за моего зрения, — неожиданно начал Дерек, большим пальцем мягко поглаживая ладонь Стайлза и заставляя того покрыться румянцем от подобной нежности. — И я не хочу, чтобы ты был со мной из чувства жалости, ибо тогда я точно убью тебя, а это я, поверь, точно смогу сделать. Поэтому хорошо подумай прежде чем решить, хочешь ли ты себе в партнёры незрячего.       — Я действительно хотел бы быть со своей родственной душой, потому что все друзья уже достали быть такими счастливыми не из-за чего, к тому же меня всё равно никто особо не интересовал, (Кроме Лидии, но я не скажу этого) и раз уж так вышло, что мы встретились, то пошли ко мне, я познакомлю тебя с отцом, — затараторил Стайлз, утягивая Дерека за собой и рукавом свободной руки стирая слёзы со щёк и более-менее успокаиваясь. Осталось лишь придумать, что он скажет отцу, а также друзьям.       — Так сразу? Может, я тогда ещё и руки твоей у него попрошу? — Хейл усмехнулся, не чувствуя в этой темноте перед глазами ничего, что его бы так расстраивало или тяготило. Он увидел Стайлза вблизи, успел рассмотреть всё, что мог, пока происходил обмен, и запомнил этот образ, который теперь стоял перед ним. Правда этот образ улыбался, а не ужасался тому, что увидел родственную душу перед собой и осознавал, что один из них теперь навсегда ослеп.       — Нет, не стоит, две такие шокирующие новости он не перенесёт, — отрезал Стайлз, а после, отфильтровав сказанное, ярко вспыхнул и неосознанно сжал пальцы сильнее, вызывая у Дерека какой-то восторг. — Что попросить? Руки? Да у нас даже банального свидания не было?       — Устроим.       — И поцелуев, — Стайлз прикусил себя за язык после этого, понимая, что ляпнул, и глянул через плечо на удивлённого Хейла, на лице которого расцвела очередная улыбка. Парень даже засмотрелся, почему-то предполагая, что до этого Дерек так много не улыбался. Он, возможно, мог постоянно ходить хмурым или недовольным, но никак не улыбчивым.       — Хоть сейчас начать можем, — Дерек остановился и потянул Стайлза на себя, располагая одну руку предположительно на талии, а вторую запуская в волосы. Парень запаниковал, когда Хейл наклонился к его лицу слишком близко, а затем вспомнил счастливые парочки своих друзей и сглотнул, пока в голове пролетала тысяча и одна мысль, из которых нормальной не было ни одной. Сомневаться в правильности действий не хотелось, однако даже он понимал, что всё слишком сумбурно и быстро. — Стайлз?       Это имя было произнесено очень тихо, будто Дерек ещё давал время передумать, но вместе с этим хотел убедиться в том, что Стайлз никуда не ушёл, и сейчас Хейл обнимал именно его, а не какого-то другого человека. Он не хотел заставлять его быть с ним, потому что не желал себе такой перспективы, чтобы над ним носились, как курица над яйцом, но и не хотел после этой встречи расставаться ни с чем. Не хотел заканчивать всё вот так, но понимал, что в данном случае решает не он. Поэтому пришлось ждать, прежде чем Стилински открыл наконец рот.       — Да… — спустя долгую минуту, которая длилась словно целую вечность, выдохнул Стайлз, почувствовал подступившие к глазам слёзы, быстро сморгнул их, чтобы Дерек не почувствовал этого, послал здравый смысл куда подальше и чуть привстал на носочках, неуклюже и безболезненно сталкиваясь губами о губы Дерека и хихикая в этот недопоцелуй. — Прости, но ты у меня первый.       — Хм, я это переживу, — Хейл переложил руку с затылка на шею и притянул Стайлза ближе, целуя его уверенно и по-настоящему. И обоим в этот самый момент было совершенно всё равно на окружающую действительность.       Через несколько часов они придут домой к Стайлзу и расскажут всё шерифу, и тот убедится в том, что его сын не пожалел о своём выборе. А потом они пойдут в дом Хейлов, где Стилински не совсем тепло, но примут, а Питер, дядя Дерека, будет пускать какие-то понятные только ему одному шутки. А на следующий день Стайлз представит Дерека друзьям и побьёт Скотта за то, что он молчал столько времени.