Айрин не из робкого десятка. Это тот человек, что ни за что не будет молчать и выскажет человеку в первую же секунду всё, что о нем думает. Прямолинейная и порой саркастичная — она такова для людей в школе, дома. Только подругам дозволено видеть ее настоящей: ранимой, обидчивой и задумчивой.
Она всегда отзовется на проблему друга и поможет советом.
Собираясь в школу, ей пришлось побороть себя, ибо идти в школу после разрыва… Не самое лучшее. Она не боится столкнуться с Сехуном, не страшат её и фанатки бывшего да и на биологичку как-то плевать. Просто больно. Больно смотреть в глаза тому, которому ты доверила чуть ли не свою жизнь.
Пришедши в школу, ее тут же встречают косые взгляды, змеиные перешёптывания и грязные сплетни. Словно в их отношениях с Сехуном были не только они двое, но и вся школа. Удивительно только, что Тэхён не написал новость об их расставании в блоге. Неужто совесть взыграла?
У них в стране была такая традиция: после расставания со своей второй половинкой, представильница женского пола меняла в себе что-либо: чаще всего это были волосы, которые либо стригли, либо красили. Это было что-то вроде показать обществу, обществу, что она свободна и не обременена «грузом бывших отношений».
Это было настолько глупо и смешно, что Айрин решила не делать этого. Посудите сами, всё для того, чтобы выпетушиться перед светом, показать себя бедной, несчастной и покрасоваться новой прической.
Но у Айрин не было намерений стричь свои длинные волосы из-за какого мерзкого типа вроде Сехуна, так что пострижка отменялась в корне.
— Вот стерва!
— Говорят, Сехун её жестко бросил.
— И правильно сделал, она же ненормальная.
Вот и всё. Какая-то змея брякнула, что именно Сехун бросил её и теперь все бремя этой грязи на ней. И начнется настоящий ад: раз большая часть школы думает, что Сехун ее бросил, то полетят насмешки, а то и помидоры с яйцами; если кто-то всё же думает, что она бросила парня, то отличий тоже немного — фанаты Сехуна вытащат его из самой задницы.
Айрин плетется медленно в класс, как вдруг слышит уже не сдерживаемый издевательский смех и восклицание:
— О, прется, дура!
На нее тычат пальцем, смеются словно над клоуном и становится нестерпимо обидно. Больно до потери пульса, потому что люди настолько поверхностны и жестоки. Даже если человек напрямую им не сделал ничего, они, уподобляясь стадным инстинктам, будут смеяться. Неужели это главное назначение человека? Все судят по тебе по статусу, и неважно, каким образом ты добивался его: честным и верным или лживым и скользким.
Айрин вдруг чувствует, как что-то мокрое и липкое растекается по голове, и она подносит дрожащую руку, нащупывая мягкий помидор. И даже тут она чуть-ли не ломается, уже здесь она не может ничего одна сказать против этой толпы, что, кажется, на одно лицо. И всё это из-за расставания.
Из-за Сехуна.
— Пошли вон!
Помощь приходит откуда ее не ждут. Айрин с искренним изумлением оборачивается к Тэхёну, что принимается разгонять толпу, словно собравшуюся в кино; только попкорна и напитков не хватает. Может, Тэхён в элиту и не входит, однако имеет значимый статус в школе, отчего все, с младшей по старшую школу побаиваются его. Несомненно, как тут не боятся человека, что знает, даже какое белье под твоим пиджаком и юбкой.
— Я пожалуюсь директору, а ты, Ноыль, жди долгожданную статью про себя. Баран конченый. Марш все на уроки!
И их словно ветром сдувает. Вот она — сила статус и ораторского искусства.
Тэхён смотрит с неподдельной жалостью и пожимает плечами, не зная, что сказать девушке.
— Ты только не отчаивайся. Главное покажи, что тебе и без него хорошо. Обращайся, если что.
Тяжело было говорить о редакторе журнала «Сплетница», как о человеке. Уж больно был он многогранным, разносторонним и странным. Никто не знал его настоящего. Даже он сам. Но этот поступок свидетельствовал о том, что в нем правда было что-то сострадательское, светлое. Человеческое.
Драму Айрин любила, если это не касалось ее саму. А устраивать ее на глазах у всей школы было высшей степенью абсурда. Но самое интересное и сочное ждало ее в классе. Стоило ей переступить порог кабинета, как в глаза тут же бросилась на удивление перекрашенная в блонд макушка и черные глаза, что тут же взметнулись к ней.
Он всё-таки это сделал.
Взял и перекрасился, выполнил традицию.
В Айрин всё разрывается: она хочет подойти и обнять его, поцеловать и прижаться к гладкой щеке; с другой стороны хочется дать ему такого леща, чтоб жизнь всю помнил. Но, вопреки всему, она просто садится за вторую парту и достает учебник.
Сехун встает и тихо подкрадывается, боясь сделать еще хуже.
— Рин… Дай мне всё объяснить.
— Я всё видела, не стоит лишних слов.
— Рин…
— Не называй меня так! Для тебя я — Бэ Айрин. Рин умерла, когда увидела Сехуна и Юну в машине, ласкающих друг друга.
Сехун даже ошалело выпучивает глаза, бледнея лицом. Он тянет судорожно носом воздух и пытается прикоснуться к девушке, но она грубым движением руки бьет его.
— Не смей. Я не знаю, где до этого было твои руки, мерзавец.
Все одноклассники, зеваки и прочие заинтересованно замирают, глядя на разыгравшуюся сцену.
— Ты даже волосы не покрасила, — хмыкает парень, глядя на нее, и Айрин не выдерживает. Краснеет лицом и злостно смотрит снизу вверх, сдерживаясь, чтоб не ударить парня.
— А должна? С какой стати? Если ты захотел выпендриться перед народом, это не значит, что я тоже должна. Я знаю тебя, лучше, чем ты себя. О чем ты мне тут говоришь?
— Я тебя люблю. И очень сильно, — Сехун пытается взять ее за руку, но Айрин выдергивает тут же руку и дает ему смачную оплеуху.
— Я нет! Посмотри, что сейчас творится: в меня кидают помидорами и обзывают грязными словами, в то время как ты ходишь, словно несчастный и преданный щенок. При этом не забыл перекраситься. Посмотри, где ты и где я. Спасибо.
— А это последствие того, что ты была с парнем из элиты, — говорит неожиданно Чанёля, что заложил свои ноги на парту. На глазах темные очки, на губах — наглая ухмылка.
— Это тебя не касается, если я только начну говорить про тебя, алкоголик, то мало не покажется… Двуличный мерзавец!
— Чанёль, не лезь…
— Это значит, что тебе лучше будет со мной, — неуверенно улыбается Сехун, и в этот момент в Айрин что-то взрывается. — Видишь, как к тебе относятся…
— Это ты подстроил? Думал, я вернусь? — а в глазах — едва заметные слезы. — Оказывается, я тебя совершенно не знаю.
Девушка выбегает из кабинета, Сехун и остальные зеваки вслед за ней.
— Айрин, ты неправильно поняла.
Внезапно из поворота выскакивает непоколебимая Сыльги, в солнцезащитных очках (учитывая, что в школе особо солнце то и не светило). Свою сестру она успешно игнорирует, однако когда мимо проходит Сехун, она резко тормозит, снимает очки и глядит презрительно.
— А вот и любитель старух нарисовался, — и в голосе ядовитый сарказм и презрение, которые хоть блюдцами черпай.
— Не лезь не в свое дело.
— Она — моя сестра, и ты — причина ее слез. Так почему же мне тебе не врезать от всей души и светлых побуждений?
Сыльги, на удивление всем, замахивается сумкой и бьет Сехуна прямо по щеке, что он даже отлетает.
— Всего наилучшего.
Сыльги обратно надевает очки, пока Айрин продолжает недоуменно глядеть ей вслед, в душе радуясь, что у нее есть она. Такая непредсказуемая и раздражающая сестра.
***
На уроке физкультуры, как и всегда, творится несуразная дичь. Чондэ совершенно случайно попадает Тэмину в голову баскетбольным мячом, Минсок мирно беседует с Луханом, Исин как обычно прогуливает.
— Видела его? — усмехается Айрин, как только Венди проходит в спортзал. — Как петух.
— Это так глупо, — машет головой Шон, глядя на Сехуна. — Он выказал этим, что сожалеет? По-моему, просто выпетушился.
— Хотел помириться. А я ему чуть не выдрала волосы. Кстати, где девочки?
— Йери на обследовании у доктора, Джой опоздала и сейчас сидит в кабинете директора. Ты не представляешь, но мне вчера такой нагоняй Кёнсу дал! — глаза Венди аж расширяются, и она недовольно поджимает губы. — Мы начали прогонять спектакль, и когда дело дошло до медленного танца…
— Ты ничего не смогла ему показать, —
хмыкает Айрин, наперед всё зная. — Сама виновата, не нужно было Кая тогда поносить. И что теперь?
— Учится танцевать. Тэмин помогать не будет…
— Тогда пойди и извинись перед Каем, как раз он вон там, в баскетбол играет.
— Я не хочу… Да и Сехун там.
— Забудь. Что, теперь из-за нас все будут страдать? Я надеюсь, Кай порядочнее Сехуна и Чанёля. По поводу Тэмина ничего не могу сказать.
— Тэмин слепой, как курица. Ослеплен любовью.
— И всё-таки, вы так похожи с ним,
— Айрин невольно глядит на Сехуна и моментально вспыхивает, стоит им встретиться взглядами. В груди ноющий комок, но Айрин стойко выдерживает. Стойко выдерживает взгляд, измену и змеиный шепот в свою сторону. Только надолго ли?
Венди уходит, ссылаясь на то, что ей срочно нужно заглянуть к Чунмёну по поводу домашнего задания, а Айрин вновь остается одна. Кай, как только замечает, что сестра друга ушла, тут же направляется к одиноко сидящей Айрин. Причем Сехун поначалу настоятельно просит его не подходить к Бэ, однако способно ли это остановить Кима?
Парень присаживается рядом, склоняет голову и смотрит серьезно из-под опущенных ресниц.
— Как ты?
— Нормально. Ну, не знаю…, а как человек чувствует себя после измены? — Айрин невольно ведет плечом. Консультатора в виде Кая странно видеть.
— Чертовски ужасно. Плохо. Словно тебя трактор переехал, и все внутренности перемешались в сумбурную кашу, — вздыхает. — Ты сильная девушка, я знаю.
— Ты сейчас на моей стороне?
— Я ни на чьей. Хотя, конечно, из-за того, что Сехун мой друг, я буду искать оправдания ему. Будешь осуждать меня за это? А если бы одна из твоих подруг изменила своему парню, неужто ты бы рьяно остаивала права того парня?
И Айрин задумалась: несомненно, она бы высказала подруге наедине всё, что думает об этом, однако не стала бы при остальных сплетничать и плохо высказываться о ней.
— Видишь, — умозаключает Кай, ухмыляясь. — Я тебя понимаю. Не понимаю Сехуна, но он мой друг. Кстати, я вчера видел твой пост в сети. Там, где ты с мотоциклистом…
— Господи, это была идея Джой!
— Эта стадия называется «Мне и без тебя хорошо». Затем у тебя пойдут записи в твоих сетях и статусы. Эта стадия называется «Жирные намеки». А после начнется страшная ломка, если ты его правда сильно любила. Пойдет стадия «Смотри, козел, что ты со мной сделал».
— Ты прям эксперт? Откуда такие познания? — усмехается Айрин. — Ты ходил на какие-то треннинги или?..
— Мне Кристал регулярно изменяла, если ты не знала.
— Так вы из-за этого расстались? — ахает девушка, глядя уже совсем по-другому на парня.
— Не совсем. Она меня бросила, сказав, что я слишком скучный и мелкий. Я никогда не забуду, что она тогда сказала… Чем ты не доволен? Я никому не говорю, что ты рогоносец, я тебе делаю великое одолжение: после меня у тебя будет устоявшееся место в элите. Ты должен быть мне благодарен, мальчик.
— Я в шоке… Я никогда об этом не знала.
— Об этом никто, кроме парней не знал. После опыта с ней я опасаюсь женщин…
— Так у тебя никого не было после нее ведь! Если влюбишься по-настоящему, слеп будешь, как Тэмин.
— Тэмин… Ты тоже это видишь?
— Это видят все, кроме него самого.
— Впрочем, Айрин, ты держись. Займись тем, что тебя окончательно отвлечет от всей это грязи. Я не защищаю его, не иду против, я просто хочу, чтоб ты была счастлива.
— Но почему?
— Потому что сам это пережил.
— Кстати, по поводу Венди… Там ей помощь нужна в танцах, а попросить тебя смелости не хватает. У них с Тэмином это семейное.
— Нехватка смелости в крови? Ну, я бы сказала, что сестра его смелее.
— Что, уходишь от ответа?
— Пусть Венди сама попросит, девочка взрослая. Ладно, давай! Мне еще играть, — искренне улыбается парень и, подбрасывая мяч, удаляется из поля зрения.
***
— А ну-ка, быстро пошли за нами! — вбежавшие резко в класс Йери и Джой заставили Айрин не на шутку испугаться. Девочки в последнее время были не особо импульсивны, что уж там говорить о подавленной морально Бэ.
Зато Джой и Йери пытались казаться веселыми, словно ничего серьезного не случилось. И, пожалуй, за это надо любить и уважать подруг, потому что они с полуслова, с полувзгляда поймут, где лучше промолчать, а где вставить свое слово.
— Там Бэкхён гитару принес, сейчас ка-а-а-ак запоет! — светясь лицом, тараторит Джой.
— А как Чондэ поёт — наслаждение для ушей. Пошли быстрее!
И пусть у них свои проблемы, где-то свои недуги и тревоги — ради настоящей дружбы и в огонь с головой не страшно, и лучшие дни свои посвятить не жалко.
Бэкхён, подобно парням, что обычно зависают в подземках с гитарой в руках и просят милостыню, по-турецки устроился на грязном полу, пока Чондэ присел на подоконник и в такт ритму гитары раскачивал ногой. Здесь уже была и Венди, что ждала подруг, меланхолично прикрыв глаза.
— Садитесь, девчули, — прохрипел загадочным голосом Бэкхён, глядя исподлобья, и Айрин, не сдержавшись, прыснула.
— Что здесь происходит?
— Ну вот что ты! Всё портишь. А ну-ка садись и наслаждайся нашим дуэтом.
Бэкхён настраивает струны, Чондэ принимает вид безнадёжного мечтателя, и даже время вокруг замирает. Вот тонкие пальцы Бёна искусно скользят по струнам, затем подхватывают одну из них и слегка проводят вниз, создавая мелодию. Звонкий и завораживающий голос Чондэ разливается приятно, что так и хочется закрыть глаза.
— Не буду врать тебе, я буду лучшим для тебя. Пусть другом, но лучшим, — проскальзывают тихо оброненные слова Бэкхена, и Айрин замирает, словно ужаленная.
— Буду лучше, — берет фальцет Чондэ, и все девчонки с широко распахнутыми глазами, словно блюдца, глядят на парня.
Раздавшиеся неожиданно приглушенные шаги не сразу привлекли внимание компании, только брошенное через пару секунд саркастичное замечание заставило кое-кого больно закусить губу и сжать кулаки.
— Заткнись, что разорался, как кот у меня под окном.
Теперь уже блондинистая макушка мелькнула слишком близко, и Айрин рефлекторно. насторожилась, приготовилась к атаке, ведь она — самый лучший ход.
— Тебя забыли спросить.
А за Сехуном и вся его повёрнутая компания, включая летающего в облаках Тэмина, самовлюбленного Кая и, кажется, находящегося под действием каких-то препаратов Чанёля. Что сказать, четыре товарища словно на подбор!
— Ты променяла меня на них? Быстро же. Вижу, ты даже не страдаешь.
— А должна? — девушка порывается с места, но Йери тут же хватает грубо ее, без шанса сделать лишние движения.
— Да как с ними можно находиться в одном помещении, не то, что дружить? Посмотри на них! Почему они? Мне ты даже объясниться не дала!
— Сехун, пошли отсюда, — Кай пытается увести друга, но тот ни в какую. — Вот баран упертый.
— Да, я не устоял перед Юной. Да кто бы и как, зная ее влияние в школе?
— Бэкхён устоял, — Айрин медленно поднимается и вплотную подходит к парню. — Почему Бэкхён устоял перед Тэён, а ты перед ее подругой нет?
— Ну сравнила Тэён с Юной, — вставил свои пять копеек Чанёль, прыснув.
— Если у тебя есть какие-то претензии, то предъявляй мне, — вдруг встал перед Айрин Бэкхён, строго глядя на Сехуна. — Не нужно этих оскорблений.
— Ты предлагаешь драться?
— Да. Только с тобой ли?.. Я не поднимаю руку на женщин.
Секунда и Сехун яростно хватает Бэкхёна за ворот рубашки, грубо притягивая к себе и начиная душить:
— Что ты сказала, медуза?
— Пошел к черту! — Айрин с размаху бьет парня сумкой по лицу, и он тут же отпускает покраснешего, как рак, Бёна, больно жмурясь. Девушка не останавливается и пинает парня по голени.
— Успокойся! — встревает Чанёль, который, по неизвестным причинам, в солнечных очках. — Ты девушка или нет?
— А кто в вашем понимании девушка? — Айрин понижает голос. — Не говори мне ничего, пока сам не станешь достойным мужчиной. Ты тоже не лучше этого изменника. Играешь с сердцами невинных людей; пьешь, словно в последний раз; кидаешься глупыми пышными фразами, от которых тошнит. Конченый пикап-мастер, как и твои дружки.
— Я так и знал, что зря мы сюда пришли, — вздыхает Тэмин, отчего сестра его тут же кидает грозный взгляд. — Что тебе?
— Ничего, — бормочет, потому что боится брата, а точнее его настоящих чувств. У них никогда не было хороших отношений, а портить их из-за Рози тем более не хотелось. Как бы то ни было, Венди дорожит даже этим. — Может, вы просто уйдете? Неужели это доставляет дьявольское удовольствие издеваться и причинять боль людям?
— А это их сфера, — грустно усмехается Йери. — Давать ложные надежды, вскрывать всю вашу душу, а затем уходить, словно ничего и не было.
— Словно вы друг другу никто, — шепчет Джой, глядя точно на Чанёля, и он даже как-то отворачивается, то ли пряча улыбку, то ли просто стыдясь смотреть в их сторону. А вот куда направлен его взгляд — тяжело сказать, ибо за темными стеклами очков мало чего поймешь.
— Кстати, насколько я знаю, у Тэхёна есть видео того, как вы с Юной… Ну того, — между тем замечает Чондэ, невинно глядя на раздраженного Сехуна. — Так что жди, мальчик, немой фильм с твоим участием.
— Всё, пошлите отсюда, — фыркает Чанёль, разворачиваясь назад. — Потом поговорим.
Время рано или поздно вытесняет не тех людей из ваших жизней. А тех, кто нужен, как кислород, специально проверяет.
— Врезать надо было этому петуху! — машет кулаками после драки Бэкхён, качая головой.
— Да ладно, парни, — усмехается Айрин, притягивая всклокоченных мальчишек к себе. — Лучше расскажите о том, как всегда оставаться такими позитивными?
— Это всё, наверно, воспитание? — любопытствует Джой, присаживаясь рядом с Чондэ, но тот только пожимает плечами.
— Все эти десять с лишним лет мы сами себя воспитывали. Несомненно, общество оказывало на нас какое-то влияние, но то, какие мы перед вами сейчас — это дело нас. Оптимисм — это то, что мы выработали за жизнь свою. Улыбаться, чтоб там ни было. Улыбка — лучшее лекарство от всех недугов.
— У Бэкхёна отец милиционер, чем жизнь не ужасна? — цокнул Чондэ, и Джой поспешила заметить:
— У меня вообще-то тоже.
— Сочувствую. Однако Бэкхён нашел способ не заморачиваться об этом.
— Дома никто не понимает. А большую часть своего времени я провожу с Чондэ. Пожалуй, он единственный, кто всё понимает.
— Однако у тебя теперь есть мы, — Йери сжимает руку парня в своей и тепло улыбается. — Чондэ, а что у тебя?
— Я всем доволен. Дом есть, еда есть и Бог наградил меня красотой неземной!
— А еще не забыл присыпать щепотку любви к себе, — прыснула в кулак Венди.
— Сыграйте что-то зажигательное, чтоб хотелось жить и любить! По-настоящему и один раз.
***
Договорится с Каем, вопреки всему, было крайне нужно Венди. Особенно, если она хотела получить главную роль в грядущем спектакле. Возможно, это было бы ее самым отважным шагом на пути к тихой, но заветной мечте, о которой догадывались лишь единицы.
— Ты сегодня занят? — ненароком спрашивает Венди, чувствуя, как уши начинают полыхать. Это просто ужасно, что после сказанных в его адрес не самых лучших слов она должна вот так ломать себя, унижаться.
Кай — не друг. Доверять друзьям Тэхёна и Сехуна крайне опасно, а учитывая, что Ким связан каким-то образом с Рози… Впрочем, не самая лучшая компания. Поэтому с ним, как на минном поле. Как бы лишнего не сболтнуть, глупость не сказануть.
— А что? — так проворно и издевательски. Он прекрасно знает, что ей нужна помощь, но предпочитает достаточно помучать.
— Дело есть.
— Не думала, что с такими, как я, ты связываешься. Своим же словам изменяешь. Я ведь такой же, как Сехун… Плохой, изменник…
— Это не имеет значения, тем более, что я тебя в женихи себе не пробиваю! Какая мне разница рогоносец ты или, наоборот, изменник. Мне помощь с танцами нужна, и ты — единственный, кого я могу об этом просить. Прости, если обидела…
— Я понял, — смягчается Кай, забрасывая рюкзак на одно плечо. — Сейчас начнем?
— Если можно, — неловко улыбается Шон, и Ким согласно кивает.
— Тогда пошли ко мне домой, — легко бросает Кай, и Венди, на удивление, тут же соглашается. Будь это кто-то другой она насторожилась и нашла бы тысячу и одну причину, чтоб не идти. Однако именно сейчас и здесь от парня веело искренностью, в его словах она не нашла фальши и коварности. И сама, того не замечая, на пару мгновений доверилась.
— У меня дома спокойнее и лучше, — улыбается, отворяя перед Венди дверь. — Не хочешь перекусить?
— Я не голодна.
— Тогда приступим? Идем за мной.
Они плетутся вдоль коридора, после чего заворачивают направо и выходят во внутренний двор под навесом. Внизу дощатый пол, что-то вроде большой беседки, однако пустой.
— Мама выделила мне эту территорию для тренировок. Отец, конечно, против всего этого, однако мама… Впрочем, когда выступление? — видно, что Каю не особо приятно говорить об этом, и он заметно тушуется.
— Кем работает твой отец?
— Он? Инженером.
— Понятно, почему он против…
Кай пожимает плечами, скидывает обувь и интересуется:
— А медленный танец на сколько минут?
— Две минуты. А я даже пятнадцать секунд не могу осилить! Танцы — это не моё. Хотела поначалу отказаться от роли, но это бы значило, что я сдаюсь перед трудностями…
— Не волнуйся. Раз я твой учитель, то полностью ручаюсь за тебя. Будешь танцевать лучше девушек, что занимаются бальными танцами на протяжении долгих лет!
— Неужели ты такой мастер? — смеется Венди, и Кай подходит ближе, опаляя мятным дыханием.
— Хочешь проверить? Сними кеды.
Венди бы их сняла, однако на правом носке дырка, и не хочется в первую же тренировку показаться дурой перед Кимом.
— Не хочу.
— Хорошо, — он протягивает руки к ее талии, как Венди вдруг бьет больно его по ладоням.
— Эй, ты чего?
— Прости, рефлекс… Не особо люблю, когда меня трогают в таких местах.
— Как ты с мужем будешь тогда жить? — усмехается Кай, и Венди тут же находит ответ:
— А у меня вместо мужа будет десять щенят, и на кой-черт он мне.
— Все так говорят. А потом раньше всех выскакивают замуж и такое творят в постели…
— На что ты намекаешь? Фу, пошляк!
— Да ладно. Расслабься, ты напряжена, как струна.
Кай притягивает девушку к себе за талию, после чего она несмело кладет руки ему на плечи.
— Вот, видишь, первый шаг сделан. А теперь самое интересное: обычно, в любом парном танце ведет мужчина. Понимаешь? То есть, ведет свою спутницу за собой, направляет. Главную роль играет он. Я делаю шаг назад, а ты мне встречный. Давай попробуем.
Кай отступает, и Венди, слегка опаздывая, делает неряшливый шаг и наступает парню на ногу.
— Венди! Не тормози! За мной тут же. Мы делаем с тобой треугольник, пока ничего сложного. Сложно будет, когда придется набирать темп.
Венди так трепетно и неловко с ним: тяжко смотреть в его глаза — лицо тут же начинает пунцоветь. Его руки, такие сильные и осторожные, сводят с ума, сдерживаться безумно сложно. А когда он что-то говорит… только и хочется, что смотреть на его алые губы. Нет, не смотреть.
Хочется целоваться. Безумно.
А учитывая еще, что в спектакле у нее во время танца запланирован поцелуй…
«Может и поцелуй с ним отрепетировать? — думает тем временем Шон, пока Кай старательно распинается перед ней».
Однако опыт с Чонгуком настоятельно требует больше не влюбляться, поставить крест на себе и парнях плана «Я захвачу твое сердце и разобью с радостью к чертям».
После ухода Чонгука из школы осталось ощущение сосущей изнутри пустоты. Словно ценную часть ее души оторвали, оставив воспоминания. Между ней и Чоном ничего не было, собственно. Только безответные чувства и жалость.
— О чем ты думаешь? — ненароком спрашивает Кай, и Шон становится стыдно, что будучи с ним, она вновь думает о Чонгуке.
— О грядущих экзаменах.
— Ох, да.
Ким не дурак, прекрасно понимает, что девчонка врет, но молчит. Молчит, потому что всему свое время.
— Знаешь, я хотел разъяснить ситуацию с Рози. Я полностью тебя поддерживаю и хочу, чтоб они расстались с Тэмином. Я слышал, как она «лестно» отзывалась о нем со своими подругами. Просто…
— Даже не знаю… Всё это слишком сложно. Тэмин, ты, Рози…
— Такие стервы, как она, меня не интересуют, и вообще, я должен тебе признаться…
Не вовремя раздавшийся звонок в дверь заставил Кая недовольно закатить глаза и уйти в дом. Сказав Венди оставаться на этой площадке, парень поспешил к входной двери. Причем чувства чего-то неприятного усиливалось, как только он подходил ближе.
— Привет, а Тэмина нет?
Рыжая макушка Рози тут же засеменила в глазах, и Кай не на шутку всполошился. Девушка смотрела с легкой издевкой в глазах и говорила нарочито громко, словно догадывалась, что дома не Тэмин, а его сестра.
— С чего бы ему быть здесь?
— Ты один? Я могла бы составить тебе компанию.
Любопытство Венди просто не могло терпеть более, и потому девушка уже оказалась в холле, имея возможность прекрасно слышать разговор.
— Соскучилась я, — вдруг брякнула Рози, и у парня глаза на лоб чуть не полезли. Он взглянул на нее, как на умалишенную, прежде чем наглухо захлопнуть дверь перед ее носом.
— Кто там был? — поинтересовалась Шон, и Кай, чуть вздрогнув, пробормотал:
— Рози. Тэмина искала.
***
Йери медленно плетется на задний двор школы в одной легкой рубашке, надеясь покататься на качеле в одиночестве и всё хорошенько обдумать. Минхо она искусно избегала, обрекая тем самым парня на бессмысленные страдания.
Несомненно, она догадывалась о чувствах парня, но постоянно разуверяла себя и подруг в этом. Как говорится, любимая иллюзия обмана — она пудрит себе мозги и старается сохранять спокойствие, занимаясь безрассудным самоубеждением. Вот до чего доводит безысходность и вся эта любовь!
На качелях уже во всей красе возвышался Чанёль. В синей куртке и темных очках, он размеренно качался и жевал жвачку.
— Мне очень приятно, что ты здесь, — неожиданно говорит Чанёль, даже не глядя в ее сторону.
— А у меня довольно-таки двоякие чувства.
— Из-за Сехуна? — усмехается.
— И не только. А ты что? Что думаешь обо всем этом?
— Об измене? Я знал это. Кстати, у них это было достаточно давно. Сехун — дурак, а так же он мой друг, поэтому сплетничать о нем с тобой я не хочу. Но да, это неправильно. Если ты любишь человека, как вообще можно на кого-то другого смотреть? Она тебе доверяет свое тело, свои мысли, душу свою, а в ответ… Мерзко. Верности в наше время не особо много. Не мне быть судьей, но порой безумно хочется. Я не чист, я тоже грешен. Просто я признаю свои ошибки и не хочу их исправлять.
— Философ, — улыбается Йери, ежась от холода в тонкой рубашонке, что не укрывается от Чанёля. Он поворачивается к девушке, внимательно смотрит и неодобрительно качает головой.
— Джой бы на твоем месте попросила у меня куртку, а ты…
«Даже в присутствии меня он думает о ней. Я проиграла, — мелькает отчаянная мысль в голове, и Йери даже скисает».
Парень вдруг встает, снимает куртку и накидывает ее на хрупкие плечи девушки, которая сделала вид, что ничего и не происходит. По крайней мере, пытается. Гордость Йери буквально давит ей на горло, а чувства рвутся наружу — и так постоянно.
— Герой, господи, — закатываетглаза, и парень сделал добивающий шаг навстречу.
— Для тебя кто угодно.
Руки ложатся на плечи, и в этот момент в Йери ломается система. Она вдруг ни с того ни с сего задирает голову и ударяет Пака по носу. Он тут же отпрыгивает от девушки, зажимая беспомощно нос руками и прикрывая глаза.
— Боже, прости меня, я не хотела! — суетится девушка, нагоняя вокруг парня круги. Йери пытается снять очки и убрать руки с носа Пака, однако тот только больше начинает ворочать лицо. От своей безысходности и жалости, Йери захотелось всхлипнуть, а учитывая, что она всё испортила — взвыть, подобно коту.
— Всё… Всё нормально! У меня…
Он убирает пальцы с лица, и девушка тут же ахает, с ужасом глядя на кровоточащий нос. Мысленно хлопнув себя по лбу, Йери лезет в сумку за платком и вручает его парню.
Сердце тем временем набирает неслыханные обороты, и нос Йери первым же делом краснеет. Она старается вести себя более непринужденно, но, находясь рядом и имея возможность слышать его бархатный голос… это было подобно пытке.
И всё это чертовски неправильно. Неправильно, когда мимо проходит Чанёль, сильнее жаться к плечу Минхо и утыкаться ему в плечо, шепча неразборчивую глупость. Неправильно врать подругам, особенно Джой, что она не влюблена в Пака, что всё в порядке.
Всё давно уже не в порядке.
Йери коснулась горячей щеки Чанёля, глядя на его очки.
— Прости.
— Ничего, — парень подхватывает рюкзак и слабо улыбается. — Пожалуй, я пойду в класс, если ты не против. И да…
Он отворачивается, дабы Ким не видела его лица, и приглушенно бормочет:
— Вы с Минхо? Между вами что-то есть?
Щеки девушки тут же вспыхивают предательским румянцем, и сама она теряется.
— Нет, что ты… Мы друзья.
— Хорошие друзья.
Пожалуй, лучшим талантом Чанёля было уходить в самый неподходящий момент. Уходить без слов и прочей пышности. Поджег, улыбнулся и ушел — девиз всей его жизни.
В классе тем временем убирала Джой, что оставили в наказание после уроков из-за того, что она опоздала. Впрочем, это была любимая мера наказания у Хичоля. А точнее единственная, потому что фантазии на что-либо другое категорически не хватало.
На доске уже привычное «Старик Хичоль, пора бы тебе на пенсию!», под партами приклеены шпаргалки к следующей контрольной по литературе. Джой включает свет и тут же вздрагивает, видя сидящего за последней партой Чанёля в тех излюбленных очках.
Вдох — выдох.
Сердце делает радостный кульбит, подскакивает и вновь ухает в пятки. Джой сильнее сжимает швабру в руках и смотрит на парня, что жует жвачку, при этом противно чавкая
Чавк-чавк.
Вдох — выдох.
У Джой помаленьку начинают сдавать нервы.
— Что ты здесь делаешь?
— Отдыхаю.
— Я думала, что лучше отдыхается где угодно, только не в школе, — хмыкает девушка, начиная возить шваброй туда-сюда. Все мысли сейчас фокусируются далеко от уборки, и неудивительно, отчего все валится из рук.
— А в очках то что? Вроде бы, в кабинете нет слепящего солнца.
— Просто так. Пришел сюда, посмотреть на тебя… В этих очках.
Джой отбрасывает в сторону швабру, подходит к парню и резко сдергивает очки, что мешают разглядеть манящие темные глаза. А под правым глазом наливающийся синяк, который Пак и скрывал.
— Кто это тебя так жестоко? Давай обработаю!
Джой хотела было аккуратно коснуться синяка, однако внезапно Чанёль больно сжал ее кисть и потянул на себя:
— Потом не обвиняй меня в том, что я давал тебе ложные надежды.
