***
Он был обычным подростком четырнадцати лет. Немного ленив, растерян и мечтателен. Увлекался мотоциклами и ненавидел алгебру. Не мог ни отжаться, ни подтянуться, разве что бегал хорошо, когда его хотели поколотить за что-нибудь. Обычный ребенок, который в один обычный день очнулся в каком-то подвале, прикованный к стене страшными людьми, что начали требовать от него что-то. Он совершенно не мог понять, что от него хотят и причем здесь какое-то Пламя, но его непонимание привело неизвестных в настоящую ярость, и целых три дня его избивали и издевались. Он плакал, молил и умолял прекратить. Кричал, что ничего не сделал. От боли темнело в глазах, а из сорванного горла вылетали крики. Но они продолжали, раз за разом превращая его в кусок мяса. А потом кто-то подал интересную идею, и в его Ад притащили железный прут, на конце которого висела раскаленная витиеватая буква "М". — Добро пожаловать в Мафию, — гнусно улыбнулся один из личных демонов и прижал раскаленное железо чуть ниже ключицы, прямо над сердцем. И подросток взвыл от боли, от бессилия, от отчаянья. Мама говорила, что мужчины не плачут, а он, вися на цепях, не сдерживал слез от поддергивающей боли на груди. Еще через день в подвал ворвались люди в форме военных. Найдя его, они быстро переправили почти невменяемого подростка в больницу, где он подвергся длительному лечению, а когда уже уверенно мог вставать на ноги, он узнал, что Александр Милан официально мертв и теперь ему придется учиться в специальном отряде военных, работающих на правительство. Выбора у него не было.***
В отряде не жалели. Просто пришел инструктор и сказал: — Теперь я ваша мама, папа, нянька и капитан в одном лице. И уверяю вас, или вы сдохнете, не дойдя до конца обучения, или вы пройдете его полностью. Но будьте уверены, после всего, что вы здесь увидите и пройдете, вы больше никогда не будете нормальными людьми. И он, обливаясь слезами, полз по земле под обстрелом, вытирая грязным рукавом лицо. И он выжил, получив прозвище Бессмертный. Уже в шестнадцать он отметился как невероятно хороший боец, в восемнадцать стал командиром отряда, который был его семьей, а в двадцать из-за ошибки, что допустил один самовлюбленный идиот из разведки, они попали в засаду, где погибли все, кроме него. В плену он пробыл три месяца и две недели. Ему переломали все кости, он почти ослеп, а на левой стороне лица, проходя через бровь, глаз и краем касаясь губы, теперь был рваный рубец. Сломленный потерей своих ребят и длительными пытками, Бессмертный съехал с катушек, и его заперли в психушке, из которой он сбежал и умчался в Европу, там запутав след. Свой двадцать первый год он помнил плохо. Он шатался не знамо где, курил и напивался до несознанки. Кажется, даже кололся. Жрал всякую дрянь и просто сходил с ума, пытаясь утопить себя в бутылке. Он перестал походить на человека, вздрагивая при малейшем касании, и везде ему мерещились мертвецы. А потом в один прекрасный момент он понял, что таким он своим ребятам не нужен. И Бессмертный встал на ноги и пошел вперед, с кривой улыбкой и слезами на щеках. — Мечта, да? Мы все о чем-то мечтали, и кто я такой, чтобы не исполнить свою мечту? — запрокинув голову к небу, он улыбнулся. — Ребят, я сделаю это! Смотрите на меня оттуда, хорошо? Я приду, но чуть позже, иначе вы меня убьете... За ним гонялись военные, а он учился накладывать профессионально грим и вспоминал как управляться с мотоциклом. Так на арене появился сумасшедший каскадер, с мозгами набекрень, придурковатой улыбочкой и с сумасшедшим блеском в глазах. Бессмертный Скалл. И он смеялся, с надрывом, а по щекам бежали слезы. Мужчины не плачут. А он рыдал от смеха, от иронии... Бессмертный, какая насмешка...***
— Мафия? — Скалл удивленно перечитал письмо. — Неохота. И листок полетел куда-то, гонимый ветром. На груди начинает болеть шрам, который он невольно потирает. Он садится на мотоцикл и меняет место жительства, профессионально затерев следы. Он почти нормален, не считая паранойю. По ночам гоняет на байке по Лондону, дышит ночным воздухом и встречается с девушкой Клэр. На глубине кармана хранится кольцо. Но жизнь рушится, потому что он обладает Пламенем. Глупо было надеяться, что просто подросток, не блещущий никакими талантами, попал к военным. У него была особенность. Пламя Облака, и теперь уже, спустя годы тренировок, Скалл прекрасно понимал, что от него хотела мафия. Но от Скалла никто отставать не собирался. И вот он сидит в кругу странных личностей, и грудь дергает от фантомных болей. На губах зависла улыбка блаженного идиота, а глаза смотрели остро и настороженно. Не к добру это... Но никто не замечал этого. Кто они? О, они лучшие из лучших! Самые-самые! А кто он? Какой-то каскадер, который о Пламени-то узнал месяца два назад! Никчемный кусок мяса, что сдохнет на первом же задании. Юнец, пороха не нюхал! А Скалл удивленно поддается вперед и чуть не хватается за пистолет. Лар Милч! Глава разведки, какая встреча! Пусть она виновата в гибели его ребят постольку-поскольку, но эта вояка и в Мафии? Как интересно! А рядом с ней блондинчик, пожирающий ее влюбленными глазами. Да тут любовь-морковь! И Мафия! Вот это да! Заебись история! Сильнейшие под командованием беременной женщины, что является образцом "женщина-одуванчик", и которая всех кормит печеньем. О нет, тут явно какая-то хрень. Мозг просчитывает варианты, не обращая внимания на то, что он вдруг стал "шестеркой", мальчиком на побегушках. Ему не до этого, он судорожно ищет выход. Но не успевает найти, и вот Скалл заперт в теле младенца. Он смеется, а под шлемом, смывая грим, текут слезы.***
Скалл работает на военных. Скалл работает на мафиозные семьи. Скалл убивает направо и налево, цепко держась за столбы, за которые приковано его Безумие. Четкие принципы, четкие рамки и жутчайший контроль. Он почти нормален. Почти. И маска на лице приросла слишком плотно.***
Они встречаются случайно. Улыбчивый мальчишка в инвалидном кресле в парке и сходящий с ума убийца. И Скалл замирает и плачет от того, что мальчишка, бледный, худой, что каждую косточку видать, является Небом. Его Небом. Его зовут Алан, и он болен. И Скалл залезает в свои многочисленные счета, забитые деньгами, и обращается ко всем, к кому можно обратиться, чтобы спасти мальчика. Но все без толку. Никакие деньги не смогут его спасти, и даже пламя Солнца здесь не поможет. И Скалл срывается. Да, мужчины не плачут, но этот ребенок, которому едва исполнилось тринадцать, обнимает его, Скалла, запертого в теле младенца и рассказывающего ему о мафии, о Пламени и обо всем на свете, успокаивающее гладит по коротким волосам, заставляя сердце заходиться от боли. Алан его свет, и что будет, если он умрет?! — Скалл, а Скалл, — улыбается мальчишка. — А ты можешь свозить меня в цирк? Я просто... просто... Просто он там никогда не был. И Скалл улыбается. Не как идиот, не как блаженный. Он не усмехается, кривя губы в улыбке и уродливой гримасе на лице. Просто приподнимает уголки губ. — Конечно, Алан. Через два месяца его Небо умирает, и Скалл заказывает самые разные цветы. Его могила расцвела тысячами красок, а надгробный камень украшен резьбой. Любим. Помним. Скорбим. Скалл раз за разом читает эти слова. Глаза щиплет, но он не плачет. Потому что... — Скалл... пообещай мне, что будешь жить и будешь счастлив! — Алан? — И не плачь, Скалл. Больше не плачь от горя, хорошо?.. — А от радости? — прищуривается Проклятый младенец. — А от счастья плачь, — улыбается невыносимый ребенок. Через десять лет в дом Алана, где жила его небогатая семья, придет мужчина и ошарашит новостью сестру Алана, Анну, что теперь она миллионер. — Но... откуда? — тихо выдохнет восемнадцатилетняя девушка неверяще смотря на бумагу. — Ваш старший брат, Алан, был очень дорог одному человеку. — И... из-за того, что он был ему настолько дорог, на могиле Алана каждый год появляется столько цветов? Это же он? — Да, — кивнул мужчина. — Я не могу это принять, — решительно говорит девушка. — Послушайте, Анна. Ваш брат для этого человека был всем. Вы даже представить себе не можете, как он пытался его спасти. — Его нельзя было спасти, — тихо всхлипывает девушка. — Да. И я прошу вас, просто как человек прошу, примите это. — Вы знаете его? Кто он? Какой он? — спрашивает девушка. — Самый несчастный человек в мире. А Скалл снова пытается забыться. Он снова в игре, но теперь он другой. Он стал человечнее. Стал мягче. Но никто этого не заметил, потому что никто и не знал о том, что он творил. И Скалл этому рад. Рад, что его считают Неудачником из Семьи Каркасса, в которой он появляется набегами, как вольный наемник, работающий на эту Семью.***
А тем временем Верде находит способ снять проклятье. Скалл сидит с приклеенной улыбкой на губах и смотрит на повзрослевшую Арию. Красавица, спору нет. И Семью свою держит в ежовых рукавицах. — Держи, — улыбается молодая женщина, протягивая ему чай. Они сейчас одни в комнате, другие подойдут чуть позже. Да и тупому Скаллу не надо знать, в чем прикол снятия проклятья, все равно идиот, не поймет. И Скалл берет, осторожно, будто бомбу, и коротко бросает на нее взгляд. Холодный, изучающий, острый и подозрительный. И она, замечая его, вздрагивает. Глаза той, кто может видеть не только будущее, как все думают, но и прошлое, заволакивает на мгновение туман, и она вздрагивает. — Что увидела? — улыбается Скалл, не меняясь в лице, смотря на нее при этом холодными глазами. — Ты... — женщина вздрагивает. — Чудовище... — От слова Чудо, правда же? — улыбается Скалл, смотря, как Арии становится резко неуютно с ним наедине. — Но им же знать не обязательно, о Великом Скалле-сама? Зачем их тревожить, не правда ли, Ария? — Ты... — глаза у Арии становятся жесткими, но и он, и она знают, что никто никому ничего не расскажет. — Это мафия, детка, — и все та же идиотская улыбка. — Прекрасный чай, можно еще? Руки у Арии дрожат, а Скалл чувствует себя отвратительно. — Ты хороший, Скалл. Но упорно хочешь быть плохим. — А разве не так? — Скалл старательно скрывает взгляд от глаз Алана. — Ты жестокий, жесткий, страшный и даже ужасный, но ты защищаешь их всех. Всех Аркобалено и всю Семью, частью которой ты никогда не хотел быть. — Я убиваю... — Спасая, — перебивает его Алан. — Убийц, — заканчивает невесело Скалл. — Не думай об этом, — слабая рука треплет его по макушке. — Просто живи. — Было бы все так просто, — качает головой взрослый в теле младенца. — Ты хороший, я это знаю, — ребенок качает головой. — Ты же веришь мне?.. — Верю, Алан... верю...***
Проклятье пропадает, и Скалл неверяще смотрит на свои детские руки. Теперь он может вырасти, теперь он может забыть про весь этот кошмар. Теперь он может... Просто жить. И Скалл улыбается сумасшедше, вдыхая воздух полной грудью и смотря в небо. — Я буду жить. И Аркобалено Облака, Бессмертный Скалл, исчезает со всех радаров на долгие двенадцать лет.***
— Старый пердун решил покончить с Вонголой окончательно? — Скалл затягивается сигаретой, листая информацию. То, что он пропал из мафии и даже все эти умные разумные Верде не смогли его найти, не значило, что он, такой вот растакой, покинет ее просто так. Из мафии уходят вперед ногами. Ну а его милые "товарисщи" по несчастью, по сути дела, никогда не видели его лица. Только маска, которая ему теперь нахрен не нужна, как и регулярная покраска волос. У бывшего Аркобалено на самом деле черные волосы и глубокие серые глаза, острые, как лед. Глаза убийцы. А еще шрам на всю рожу и улыбка, от которой в дрожь бросает. А еще он сумасшедший и логике его действия не поддаются. — Япония, да? Какая прелесть, — фыркает парень и решительно щелкает клавишами, заказывая билет. — Япония так Япония, посмотрим на Донну Вонголу. Скалл выглядит на семнадцать, хотя на самом деле ему почти шестьдесят. И он сумасшедший, пусть и хорошо контролирует свое безумие. Рейс заказан на вечер. — Очаровательно.***
— Любопытно, — хмыкает Скалл и толкает приоткрытую дверь в дом семьи Савада. Любопытно было то, что тут никого не было, ни охраны, ни самих мафиози, которые должны были околачиваться вокруг этого милого домика. Ловушка? Нет. Тут что-то другое. Дверь скрипит, и Скалл задумчиво смотрит на погром в коридоре. И тишина. — Дорогая, я вернулся! — весело кричит Скалл и идет на кухню, надеясь, что Его Светлейшество Реборн узнает интонацию и манеру. Но в доме пусто. Или не совсем. Скалл хмурится, прислушиваясь. На кухне никого, но явно недавно кто-то был. Но кто? На столе валяются упаковки от... лезвий? — Та-а-ак! — вскочив на ноги, он несется в ванную, где лежит девушка. Да господи, девочка пятнадцати лет с перерезанными руками. И эта девочка - Наследница Вонголы! — Что за хрень тут творится?! Девочка еще жива, и он быстро набирает номер скорой, попутно делая все, чтобы юная Наследница Вонголы не угробилась до приезда в больницу. — А вы кем являетесь Саваде Тсунаеши? — спрашивает его старичок в очках. — Другом детства. Приехал погостить, а тут такое... — по ходу сочиняет Скалл. — Что ж, я думаю, что лучше вам поговорить с ней. — Хорошо, — кивает мафиози. На кровати лежит бледная худая девочка-подросток. И он замирает на пороге, смотря на нее и чувствуя, как сжимается сердце. Алан и Тсунаеши совсем не похожи, но черт побери... — Привет, — тихо садится рядом с ней Скалл. ...чувство дежавю заставляет сделать сердце кульбит и рухнуть вниз. — Что вам надо? Зачем спасли? — тихо спрашивает девочка. — Я убил столько, что ты даже представить не можешь, — грустно улыбнулся Скалл. — А тебя я спас. Захотелось, наверное, юная Вонгола. От последних слов она вздрагивает как от удара. — Не смей, НЕ СМЕЙ меня так называть, — кричит девочка, а потом начинает захлебываться слезами. — Тише, тише, — шепчет бывший Аркобалено, гладя ее по голове. - Успокойся. — Они бросили меня... бросили... все бросили... — Кто бросил? - тихо спрашивает киллер уже догадываясь. — Отец, мама, Хранители, Реборн... все... Он укачивает ее, как ребенка, ласково целует в волосы и шепчет успокаивающе что-то на ухо, пока она не успокаивается, продолжая только шмыгать носом и икать. — Хочешь, я стану твоим Облаком. — И предашь, — всхлипывает. — Никогда, веришь мне? — он приподнимает ее за подбородок, стирая слезы. Карие заплаканные глаза смотрят на него испытывающе и долго, а потом она криво усмехается. Глаза смотрят спокойно и зло. — Не верю, — криво усмехается девочка, а Скалл так же скалится в ответ. Слабая, говорите? Характер не тот? Ну-ну...***
Скалл напивается и курит сигарету за сигаретой. И потирает клеймо на груди, зло улыбаясь. — Мафия, — хрипло смеется и пьет прямо из горла. — Мафия... Из мафии выходят только вперед ногами в белых тапочках. — Сволочь ты, Реборн, испортил жизнь ребенку. Да и папаша виноват с Девятым. Чем думали, ах да, кошельками и репутацией вы думали, подставив под огонь девчонку. Да даже ее победа на Конфликте Колец наигранная и разыгранная. Занзас просто пожалел ее, пощадил, хотя, судя по всему, хотел убить, чтобы не мучилась, но рука не поднялась на ребенка. Глупого, наивного и верящего в добро.***
— Ну так как? Принимаешь мое предложение? — Скалл ясно и четко прояснил ситуацию насчет того, чем может обойтись для девчонки ее бездействие. Тут и пуля с ближайшего высокого здания, и несчастный случай. Впрочем, Савада Тсунаеши совсем не глупая, сама все прекрасно понимает. — Согласна, но при одном условии... Савады Тсунаеши больше нет. — Тебе могилку, что ли, организовать? — спрашивает Скалл, смотря на нее удивленными глазами. — Нет, — качает шатенка головой. — Слишком просто. Я хочу, чтобы от Савады Тсунаеши не осталось даже могилы. — Это, конечно, мило, но как ты предлагаешь мне это сделать? Ладно записи в больнице и в школе... А хотя... — Скалл покусывает губу. — Можно попробовать...***
Савады Тсунаеши больше не существует. Есть Эни Блэк, которая путешествует со своим братом по всему миру и может убиться на ровном месте, при этом лихо управляется с железным конем и явно обладает навыком предсказания будущего, так как иначе это назвать не получается. Скалл же нервно покусывает сигарету и проклинает тот день, когда ему в голову пришла мысль обучить девчонку. С ее Гиперинтуицией это просто нечто, но, кажется, он схватит так инфаркт. Но впервые ему спокойно. Они оба немного "того", ну да что теперь? Да и кожаный костюм на шатенке с карими глазами смотрится просто сногсшибательно, из-за чего все окружающие личности противоположного пола капают слюнями. Она тонкая, гибкая, веселая и в то же время нежная. В облегающем костюме она похожа на дьявола с ангельским лицом. Скалл невольно отмечает тот факт, что за эти два года девчонка здорово выросла и осмелела, да и, если честно, грудь у нее тоже наросла... Скалл чертыхается. Ему нужно в бордель, не к добру такие мысли. — Скалл! — М? — машинально отзывается Скалл и перехватывает бутылку с газировкой. — Я хочу дом на море, — вздыхает девчонка. — Маленький, уютный... — У меня есть остров... — как-то рассеянно говорит Скалл и косится на стройное гибкое тело. — Правда?! Почему не сказал?! — подскакивает девушка, сверкая глазами. — Ты свозишь меня туда?! Скалл прикрывает глаза. Господи, тебе почти шестьдесят лет, а она, по сравнению с тобой, совсем ребенок. Да она и так ребенок! Стоит только на ее поведение посмотреть. Точно надо в бордель.***
Хрупкая фигурка в легком белом платьице на фоне моря заставляла улыбаться. — Это потрясающе, Скалл! — смеется девушка, и Скалл злорадно думает, что Вонгола профукала такое сокровище, а теперь это сокровище полностью его... — Понравилось? — усмехается он. — Очень! — ее глаза сияют, а в волосах запуталось солнце. — Ну вот и хорошо! — Скалл, — окликает его девушка, пряча взгляд, а потом выдыхает. — Я люблю тебя! А он молчит. С силой сжимая кулаки и скрипя зубами. Почему он? Ну почему?.. — Нет, Эни, — качает он головой. — Я не тот, кто тебе нужен. — Почему? — в глазах у девушки стоят слезы. — Ты... не любишь... да? — Дело не в этом, — он отводит в сторону взгляд. — Я не смогу сделать тебя счастливой. Я... у меня никогда не будет детей, а, связав свою жизнь со мной, ты тоже лишишься возможности иметь их в будущем. — Мне плевать! — Мне почти шестьдесят! - зло роняет мафиози. — Пофигу! — Я чудовище! — По барабану! — Да послушай же ты, глупая девчонка, — Скалл хватает ее за плечи. — Я совершенно не тот, кто тебе нужен. — Не тебе решать, — упрямо вскидывает подбородок. Они молчат, слушая, как накатывает на берег волна за волной. — Ты пожалеешь, — тихо говорит он ей. — Нет... Скалл усмехается горькой усмешкой. Его Небо совершенно не умеет целоваться.***
— А как тебя зовут по-настоящему? — спрашивает теперь уже его жена. — Александр, — задумчиво перебирая мягкие и длинные пряди на макушке девушки, отвечает мафиози. — Красивое имя, — выдыхает девушка. — Ты так считаешь? — Ага. Слушай, а давай в Россию съездим? — Можно, конечно, — говорит, уткнувшись ей в волосы, вдыхая запах меда. — Куда хочешь? — Россия большая... — Намек понят.***
Он задумчиво наблюдает, как его жена наворачивает круги по квартире, нервно теребя ткань фиолетовой футболки, совершенно его не замечая. — Что-то случилось? Бывшая наследница Вонголы испуганно вздрагивает и неловким движением опрокидывает стакан со стола. — Да... нет... не знаю! — Скалл хмурится. — Что произошло? — она шарахается, стоит только ему к ней приблизиться. — Эни? — Я... я... — Эни! — требовательно. — Я беременна! — выдыхает шатенка, смотря на него со священным ужасом. А Скалл вздрагивает и невольно отшатывается от нее. Бывший Аркобалено удивлен и даже шокирован! Ведь он стерилен! Он в этом уверен... или нет? Ошибка? Неужели и вправду ошибка? Ведь он не удостоверился в этом лично, но после всех приключений на нем стоял крест, или он так думал?.. — Сколько? — Две, или три, я не знаю! Его жена всегда была рядом, и она не врет. Свою девочку он знает как облупленную, и она бы так не поступила с ним, да и... все сходится. И он опускается на колени перед ней, обхватывает хрупкое тело руками и утыкается носом в живот, испытывая какое-то необъяснимое щенячье счастье. Из глаз одного из самых опасных людей мира бегут слезы. Он плачет. От счастья. — Спасибо...***
У них родятся трое детей. Сначала два мальчика, один будет брюнет, а другой шатен, оба кареглазые, а потом сероглазая шатенка. Одного из мальчиков будут звать Алан. Однажды они выберутся в Париж, где неугомонные дети потребуют, чтоб их любимые родители станцевали. Они будут танцевать на площади под музыку уличных музыкантов и просто быть счастливыми. Однажды Занзаса Скайрини занесет в Париж, где он увидит старую знакомую, но не подойдет поздороваться, так как поймает взгляд стальных глаз, что пообещает ему все муки ада, а вечером странный парень наведается в гости и оставит послание: — Передай Вонголе, что если сунутся к моей жене, то весь ваш Моллюск быстро лишится головы. — Эй, мусор, а силенок-то хватит? — будет скалиться босс Варии. — На этот счет не беспокойся, — усмехнется ночной гость. И Занзас ему поверит. — Как насчет сотрудничества? — Я подумаю... Однажды Вонголе понадобится Наследник, и все вспомнят о неуклюжей девочке-подростке, а один из самых опасных людей мира будет хлебать из стакана виски и издевательски улыбаться. — Поздно спохватились. Проебали вы уже и свой шанс, и свое сокровище. — Ты что-то знаешь, Занзас? — обратится к нему Реборн. — Где моя дочь?! — начнет требовательно орать Емицу. — Если надо, они сами вас найдут, — хмыкнет варийский босс и уйдет, напоследок бросив: — Аркобалено Облака и его Небо. Однажды они все встретятся. Бывшая Савада Тсунаеши, в кожаном костюме, превратившаяся из тощего подростка в красивую хрупкую женщину, в руках которой тяжелый пистолет будет выглядеть невероятно естественно, и знакомая фигура в фиолетовом костюме и шлеме. Она будет стоять, с ленивым интересом осматривая старых знакомых, небрежно поигрывая оружием в руках. — Тсунаеши? — выдохнет кто-то из хранителей, не веря своим глазам. — Мне не нравится это имя, — покачает она головой. — А это тот придурок Скалл? — кто-то ляпнет, а в ответ на это раздастся из-под шлема тихий хмык, и спутник Тсунаеши снимет шлем, усмехнувшись. — Позвольте представить вам моего мужа, — улыбнется бывшая Савада. — Ну привет, — хмыкнет бывший Аркобалено. — Неожиданно, правда, Реборн? Однажды тайное станет явным.***
— Не жалеешь? — А нафига мне этот геморрой? — Тоже верно. Море будет играться с песком и шуршать, принося с собой умиротворение, а в глаза будет светить яркое солнце. — Ты плачешь?.. — Нет, с чего ты взяла? Солнце слишком яркое, глаза слезятся. Тонкие пальчики пробегут по шраму и уберут влагу с ресниц. — Мужчины не плачут. — Мама, папа! — увязая в песке, по пляжу к ним будут бежать их дети, заливаясь смехом и неся в руках ракушки. Сделав неловкое движение, один из сыновей, широко раскрыв глаза, плюхнется в воду. И они засмеются, столь смешна будет эта картина. — От счастья можно, — посмеиваясь, скажет Александр, подхватывая одного из сыновей и младшую дочку.