/дата начала записей- 25 oktobro 3510 j. голос — женский, предположительно принадлежит приговоренной С-1852. записи неразборчивы. зафиксирована попытка уничтожения информации. верный порядок записей установить не удалось./
А я говорю — возвращайся. Без рук, без ног, без сердца, без души. Только возвращайся. Я же знаю, не все так просто. Несчастный случай на производстве, как же. Каждого робота проверяют так, что процент вероятности сбоя ничтожно... Неважно. Нет его. Не могла эта железная банка сработать так. Не могла, и все. Машина сама не думает. Машина сама не действует. Я повторяю одно и то... Нет. Это разное. Раз-но-е. Я же не машина, я человек. И ты человек. Ты не бойся, ты возвращайся. Все готово. /треск, смех, шорохи/ Я читала стенограммы Конгресса. Восемьдесят процентов металла в теле живого существа позволяют считаться полноценным гражданином и не означают поражения в правах, заседание двадцать пять точка сорок точка десять. Как определить, сколько в тебе металла? Сканеры покажут, конечно, но что, если вместо восьмидесяти будет восемьдесят один? Отступит ли Конгресс от буквы ради духа? Ради сохранения того, что у нас еще осталось? Ради простого механика из Северного дока номер восемьдесят точка восемь? Ради простого механика, который утром ушел на работу и не вернулся. Не вернулся, потому что его покалечил робот модели «хакило», номер сто точка тринадцать. Зачем я так хорошо помню? Его все равно отправили на переплавку, робота, не механика, хотя сейчас могут и... Но нет. Восемьдесят процентов, надо об этом помнить. Не означает поражения в правах. Они не могут, нет. Информация пока неточ... /помехи, бульканье, всхлипы/ Восемьдесят. Мне удалось поговорить с медиком, который тебя ле... Не лечил. Не так. Это называется не так. Он делал тебя заново. У тебя теперь металлические ноги и руки, живые сохранить не удалось. Он говорит, что ты в критическом состоянии. Что нужен еще металл, еще и еще. Я спросила — не сочтут ли тебя роботом, машиной, не отнимут ли все, что нам дорого? Он сказал, что не уверен, но считает, что в любом случае лучше быть живым роботом, чем мертвым человеком. Но я-то знаю — это не так. И теперь я думаю — те люди, которым заменяли девяносто процентов живого тела, умирали потому, что не могли... или не хотели так существовать? Но мы справимся. У нас получится. Я же люблю тебя. /тишина, потрескивание/ Я снова читала стенограммы, пока глаза не заболели. Не знаю, зачем я это делаю. Я возвращаюсь домой и сажусь читать, я забываю про еду и сон, я ищу лазейки, я ищу для тебя хотя бы маленький шанс. Твой медик звонит мне каждый день и сообщает — пятьдесят процентов. Пятьдесят семь. Шестьдесят. Все больше и больше. Это необходимо для того, чтобы ты жил. Он прислал мне запись. Ты машешь в камеру металлической рукой. Ты не можешь улыбнуться, но все равно ты почти как настоящий. Нет. Подожди. Ты и есть настоящий, что я такое говорю? Как я могу уподобляться этим отбросам с нижних уровней Станции? Я не... Ты настоящий, ты останешься настоящим — даже если будешь на все сто процентов состоять из металла. Нет. Сто процентов — и решение Конгресса будет однозначным. Я им не позволю. Я все сделаю, чтобы... Сегодня праздник, и потому голубые лампы светят особенно ярко. Ты должен видеть этот свет из окна медблока. Я покажу тебе эти записи, как только ты вернешься. Мы будем смеяться вместе. /голосовые сообщения надолго прерываются. на записи слышны шорохи, звуки шагов. вероятно, приговоренная С-1852 оставила диктофон включенным./ Восемьдесят пять. Шансов нет. Медик связался со мной и выразил глубочайшее сожаление. Вчера тебе заменили сердце. Серд-це. Как узнать, любишь ли ты меня по-прежнему? Что я говорю? Зачем я это говорю? Какая разница? Я ничего не смогла. Я даже не знаю, кто перепрограммировал робота номер сто точка тринадцать. Я даже не знаю, где достать для тебя новое сердце. Я не знаю, на какой протокол заседания сослаться. Я зря тратила время. Я... /запись новостного сообщения/ «Сообщаем, что пациент B-051 самовольно оставил медицинский блок и скрылся в неизвестном направлении. Обращаем особое внимание на то, что пациент подпадает под действие решения, принятого Конгрессом на заседании двадцать пять точка сорок точка десять. Если вы увидите его на любом уровне Станции, настоятельно рекомендуем...» /запись новостного сообщения прервана/ Как. Ты. Мог. Зачем ты ушел? Куда ты ушел? Как я теперь найду тебя? Возвращайся, пожалуйста. Если ты не остался там, не стал ждать, когда тебя признают машиной, значит, ты сохранил разум. Зачем я... Ты все равно не услышишь. Я никогда не доверяла желтой прессе. Но сейчас я читаю все, что касается... тебя. Я теперь знаю. Под нижними уровнями есть еще что-то. Какое-то место, куда уходят те, кто не согласился со своим новым статусом. С бесправием. Вот как это называется. Все эти бредни про «новый статус» — ложь. За ними что-то скрывается... Но какое мне до этого дело? Под нижними уровнями есть волшебная страна. Как в сказке. /смех, переходящий в плач, всхлипывания/ Вот! Здесь написано... Да. Один из тех, кто пережил замену девяноста процентов тела, смог вернуться к полноценной жизни после того, как... Ага. Вот оно. Там есть те, кто поможет нам. Тебе. Наверное. Нет, я не должна сомневаться. Помощи на верхних уровнях нам не найти. Человек жив, пока он верит. Это же основа основ. Я должна верить. Но тебе нужно новое сердце. Для начала — хотя бы сердце. Я бы отдала тебе свое, но оно слишком изношено, слишком быстро бьется, слишком часто болит./записи прерываются. предположительно, приговоренной С-1852 удалось уничтожить часть улик. сохранившиеся фрагменты восстановлены Службой Расследований./
***
— Она сумасшедшая. Экспертиза это подтвердила. Приговоренная С-1852 повредилась рассудком после того, как ее будущий муж погиб в результате несчастного случая на производстве. — Подозрительный, надо сказать, был случай. — Это уже не имеет значения. Приговоренная вообразила, что из него сделали живого робота. Вы же слышали, она ссылается на протоколы заседаний, решения которых никогда не применялись. Ни один человек не пережил такой операции. Попытки были, но... — Приговоренная С-1852 заслуживает снисхождения. — Вы внимательно читали материалы дела? Эта женщина вырезала сердце из груди человека. Надо добавить, что он к тому моменту был еще жив. Она... — Она сошла с ума. — Она опасна. Она говорит о том, что продолжит попытки. Что, если ей удастся сбежать? — Не удастся. — А если ей помогут? Она утверждает, что ее жених вернется за ней. — Он мертв. Вы что, всерьез верите в байки о живых роботах?***
Возвращайся, возвращайся, возвращайся. Без рук, без ног, без сердца, без души. Они думают, что я сошла с ума, и потому не рискнут меня убить. Это обесценит их болтовню о гуманизме, я-то знаю. Я жива. Я жду тебя. Мы найдем тебе новое сердце. Вместе.