P E N U M B R A
penumbra pɪˈnʌmbrə/ имя существительное имя существительное: penumbra; множественное число: penumbrae/penumbras 1. полутень, пространство между областями полной тени и полного света, образующееся за непрозрачным телом при освещении его источниками света с большими угловыми размерами. астр. частичное затмение Солнца, когда точка наблюдения попадает в полутень, образованную Луной в потоке Солнечного света. астр. более светлая часть Солнечного пятна, окружающая его тень. 2. периферическая или нечёткая часть затемнённой области. Все системы готовы к запуску. Спину резко прижало к сиденью. Гарри, сидя в кресле кабины пилота, с нежностью подумал о снимках, любовно сложенных в углу его сумки, и покачал головой. Жалость к самому себе никогда не была его сильной стороной. — Ты чёртов идиот, Гарри, — прошептал он себе под нос, не переставая думать о милых сердцу картинах, крутящихся в его мыслях тогда, когда он готовился покинуть не только город или страну, но и целую планету. Снимок, о котором идёт речь, был фотографией искренне смеющегося Эггси Анвина, двадцати двух с половиной лет, запечатлённый на заднем дворе Мерлина во время барбекю. Вечно молодой, вечно красивый. Гарри помнил, как солнечные лучи мягко скользили по волосам его Эггси, и от этого его волосы переливались прекрасным золотым светом. Он широко улыбался жемчужно-белыми зубами, с присущим ему одному очарованием. Гарри отчаянно обожал в его мальчике эту непосредственность и живость, его открытое сердце и абсолютную неспособность скрывать свои эмоции и чувства. На самом деле, глупо считать его своим. Гарри знал, что у него не было никаких прав считать юношу своей собственностью. Один торопливый поцелуй в звенящей тишине диспетчерской не давал ему этой возможности. Он был на пути к тому, чтобы уже признать свой страх по этому поводу, но скоро всё, все переживания и проблемы, и даже этот страх растворится в зияющей бездне космоса. Вселенная, во всей её красоте, решительно заявляла Гарри и его гордости:«Да пошёл ты!» Сейчас Гарри вспоминал Эггси, греющегося на солнце в один хрустящий и бодрый осенний день, аккуратно придерживающего пальцами за горлышко бутылку вина. Пальцы ловкие, нежные и изящные, не такие грубые и мозолистые как у него самого. Пальцы, бегающие по коже Гарри и дарящие такое приятное тепло, пальцы, тянущиеся вдоль напряженных мышц его спины, в их такие редкие украденные моменты, призрачные воспоминания, оставшиеся с Гарри навсегда. Когда он закрыл глаза, то увидел Эггси, дарящего ему мягкую полуулыбку. Он поймал на себе взгляд Гарри и мужественно выдержал его, уголки его губ приподнялись, превратив его в современную Мону Лизу. Эггси поднял бутылку, отсалютовав Гарри, и он повторил этот жест, изящно изогнув запястье и наклонив стакан виски, игнорируя демонстративный кашель Мерлина. Если — нет, когда, стиснув зубы, напомнил себе Гарри — когда он вернётся обратно, Эггси будет старше, намного старше. Эта мысль заставила вспотеть стекла его скафандра. Время не знает пощады; старение не знает пощады. Но быть лишенным возможности наблюдать молодость Эггси, никогда не увидеть, как молодой парень превращается в выдающегося пилота, каким он несомненно станет, как верил Гарри… Гарри Харт не был романтичной натурой, но если и существовал момент, когда его сердце могло разбиться, то он настал. Здесь, запертый в этой жестяной консервной банке, Гарри подумал, что сейчас в полной мере чувствует силу этого жалкого пафосного органа, разбивающегося на части. Он подумал об Эггси, сидящем в комнате управления, сосредоточенным и готовым к действию, о его глазах, неустанно следящих за мониторами перед ним. О том, как Эггси прикусывает щёку, когда с головой погружается в работу. Тут Гарри почувствовал волну тошнотворно-мерзкого рёва генераторов, уносящих его далеко от Земли, и как будто оставляющего часть своего сердца на ней.***
— Босс, ты в порядке? Пятидесятиоднолетний Гарри позволил себе маленькую улыбку. Он летел близ колец Юпитера, и компанию ему составляли одни только сожаления, пока все члены экипажа спали. Воздух в кабине был спёртый, чуть ли не металлический. Дыхание Гарри ровное, маленькие облачка тёплого воздуха появляются и тут же исчезают, когда он откидывается обратно в кресло и старается запомнить каждую деталь изображения на экране перед ним. Эггси двадцать четыре, и его бьющий ключом оптимизм и не думал иссякать, когда он смотрел на Гарри с другого конца Солнечной системы. — У нас всё нормально, я закончил все основные модули в программе. Мерлин говорит, что у меня отлично получается. — Эггси выглядел довольным и Гарри стал таким же. Потому что всё, что заставляло его мальчика улыбаться вот так, согревало Гарри душу. Они лишились возможности разговоров в реальном времени, и Гарри дорожил этими бесценными минутами видео, как если бы они были последние. Он тосковал по возможности вести полноценную беседу и тут же отвечать на все те слова, которые дарил ему Эггси, как маленькие кусочки самого себя. Творческие успехи его младшей сестры (Гарри до ужаса рад быть вовлечённым в её достижения). Успехи Эггси в обучении (блестящие, разумеется). Попытки Эггси сбросить пару килограмм (абсурд, полный абсурд, он идеален такой, какой есть). Эггси щебетал ещё несколько минут, подводя итоги его недели полной воспоминаний, которые были важные и незначительные, радостные и тяжёлые. -…я уверен, что мы должны наверстать упущенное и всё обсудить, когда ты вернёшься обратно. На Землю. Ко мне. Несказанные слова повисли между ними в воздухе, вибрируя в тишине. — Потому что я очень хочу этого, Гарри, — Гарри должен быть прощён за мысли о том, что, возможно, голос Эггси изменился до незначительно более флиртующего тона -… и я думаю, что ты хочешь того же. — О, Эггси, — прошептал Гарри, поставив видео на паузу, и провёл дрожащими пальцами по неподвижной линии челюсти Эггси. Он откинул голову назад и пристально посмотрел в иллюминатор; провожая взглядом бесконечное царство звёзд и света, он думал только об одном — он отдал бы взамен что угодно, чтобы вместо всего этого видеть лицо Эггси.***
— Посмотрел отчеты, которые ты отправил. Рокси была впечатлена, — Эггси, двадцати восьми лет, издал длинный протяжный свист. — Думаю, некоторые просто не ожидали таких результатов, которые ты прислал, считая это бесполезной тратой времени. Гарри сжал челюсти. — Экскурсия безумной надежды, так сказали они, — Эггси лающе рассмеялся. — Безумная надежда, у каждого из нас она есть. Я всегда знал, что у тебя всё получится, — Эггси промурчал низким голосом, интимно, практически физически касаясь им Гарри. — Разве не так я говорил? Ты босс. Годы были благосклонны к Эггси. Он потерял некую детскую пухлость, раскрыв новую остроту линий, подчёркивающих его лучшие черты. Гарри, возрастом пятьдесят два года, хотел бы думать, что это его свитер академии космических исследований Кингсман носит Эггси, свитер, который чуть широк ему в плечах, но он мысленно дал подзатыльник самому себе за такие глупые романтические мысли. С чего вдруг Эггси носить его свитер? — В любом случае, береги себя там, ладно? Приятных снов, Гарри Харт, — на экране Эггси потянулся вперёд для того, чтобы выключить питание, перед тем как его рука нерешительно колебалась перед монитором, и он посмотрел прямо в камеру с нехарактерным для него смущением. — Я скучаю. Экран погас. Гарри Харт уронил голову и застыл так на один долгой миг, пока позади него не раздалось шорканье носков, которое ни с чем нельзя было спутать, и жестоко не вернуло его в реальность.***
Взгляд Эггси остекленевший и потерянный, и он сразу выглядит таким молодым для своих тридцати шести лет. Таким беззащитным. Уязвимым. Он мокро кашляет и трёт шею, и этот жест говорит Гарри о том, как сильно Эггси расстроен и потрясён. Сердце Гарри бьётся в панике как сумасшедшее, хотя Эггси ещё не сказал ни слова. — Мама умерла, — Эггси не может встретиться взглядом с немигающим глазом камеры, не может сосредоточиться. Он выглядит неверящим в это, как если бы осознание всё ещё не дошло до него, словно ему не хватило времени, чтобы это принять. — Рак груди. Она боролась до конца, но он уже дошёл до костей, когда ей поставили диагноз. Врачи, они старались изо всех сил, — Неистовая горечь его слов разбивала сердце Гарри сильнее с каждой секундой. — И сейчас…ну, остались только мы с Дейзи. Она больше не ребёнок, уже нет, Гарри. Ей уже не пятнадцать, ей двадцать один. Но ведь ей всё равно нужна мать, и я… я не знаю, что делать, ты понимаешь? — О, Эггси, — прошептал Гарри, все ещё пятидесяти двух лет, желая как-то пересечь всю эту вечность, все эры между ними и укутать Эггси в любовь и заботу, которое он заслуживает. Это было странным и нереальным здесь, в кромешной тьме. Он, конечно же, понимал физику вещей, но всё это было только теорией, пока он не оказался здесь, постоянно ждущим многозначительный сигнал коммуникационного центра корабля, который принёс бы ему свежие новости. Гарри до сих пор задерживал дыхание каждый раз, когда включался экран и приносил сообщения из дома, и он не мог точно предугадать, какой на этот раз Эггси будет перед ним. Но двадцать четыре, двадцать восемь, тридцать шесть лет… Гарри любил его в любом возрасте. Он любит его. — В любом случае, — Эггси снова прочистил горло. — Мерлин все ещё работает, правда сейчас немного медленнее. Из-за инсульта у него сильно ослабла левая рука, да и нога тоже, но он безумно решительно настроен ни за что не сдаваться. Он расскажет тебе все подробности. И Гарри… — Голос Эггси дрогнул, и Гарри, не сдержав внезапный порыв, прислонил свою ладонь к экрану. Я люблю тебя. Я скучаю по тебе. Я так нуждаюсь В ТЕБЕ. — Просто…доберись домой целым и невредимым, ладно? Пожалуйста. Я жду тебя. Всегда ждал, Гарри Харт, и всегда буду ждать. В этот раз Гарри не мог ошибиться в смысле его слов, их значение было кристально чистым, несмотря на постоянно прерывающийся сигнал вкупе с нечётким изображением. И Гарри разрыдался.***
Капсула приземлилась с такой силой, что Гарри подумал, что сейчас умрёт. Какая ирония. Спасти человечество и сделать мучеником себя. Он был уверен, что Эггси был бы ужасно возмущён этой несправедливостью. Может быть, даже воздвиг бы памятник в его честь. Он не слышал об Эггси уже несколько месяцев. Жар и поразительная яркость земного Солнца ударила его, и он споткнулся, сильно ослабевший, несмотря на то, что выполнял все советы по уменьшению влияния последствий настолько долгого космического полёта. Кто-то впереди бежал к нему. Ещё двое шли следом, помощники, скорее всего. — Мистер Харт! Голос женский. Он поднял глаза и понял, что было что-то до боли знакомое в этой молодой девушке, её пшеничного цвета локонах, подпрыгивающих около её ангельского личика, раскрасневшегося от прилива адреналина. Судя по униформе — инженер. Гарри спросил себя, почему она выглядела такой знакомой — она была слишком молода, для того чтобы работать с ним прежде. — Дейзи, отведи его в комнату! — Дейзи? Нет, не может быть. Во рту у Гарри стало сухо и не только по понятным причинам вроде того, что от атмосферы Земли осталось лишь её жалкое подобие. Этот голос. Гарри мог дважды облететь всю галактику и всё равно никогда не нашёл бы звук, который был бы более приятен его уху, чем этот голос. — Добро пожаловать домой, Мистер Харт. Гарри пошатнулся, пытаясь крепко встать на ноги и, потерпев неудачу, взглянул на лицо солнца. Его солнца. Его Эггси. Лицо Эггси не изменилось. Нет, это было бы ложью, как в тумане подумал Гарри. Появились новые морщины, которых Гарри не помнил. Мелкие гусиные лапки, которые проступали, когда Эггси улыбался. Серебро в его висках, придающее ему зрелости. Широкие плечи, расправившиеся за эти годы. — Как давно мы не виделись, — Эггси, пятидесяти двух лет, сказал мягко, как будто они не были окружены дюжинами сотрудников и специалистов, толкающих друг-друга, подпрыгивающих от возбуждения, только и ждущих того, чтобы задать свои вопросы. Казалось, вся планета, вся миссия Гарри, всё это существовало ради одного единственного момента. Руки Эггси были засунуты в карманы, будто он не знал, куда их деть. — С-сколько лет прошло? — Гарри решил испытать свой голос, находя его осипшим и хриплым от долгого молчания. Его двое коллег не выжили, и это была очень длинная и одинокая дорога домой. Кончик его языка высунулся и облизал потрескавшиеся тонкие губы. — Тридцать лет, Гарри. Прошло тридцать лет. — Глаза Эггси наполнились слезами, печали или радости, Гарри не мог распознать, но это заставило его сердце болезненно ныть, поэтому всё вместе. — Прости, что заставил тебя ждать, — сказал Гарри немного тверже на этот раз. Он запутался в своих ногах и положил тёплую, широкую ладонь на руку Эггси. Он жаждал переплести свои пальцы с пальцами Эггси, но у них будет целая вечность и целый мир, чтобы это сделать. Эггси улыбнулся, и Гарри подумал, что всё это — всё, через что он прошёл — стоило того, чтобы увидеть эту улыбку. — Я обещал, что дождусь.