Эффект неожиданности

Волков переминался с ноги на ногу у ворот университета и отчаянно хотел оказаться где-нибудь в другом месте. В руке он сжимал пучок выдранных по дороге ромашек, из тех, что растут на пустырях и обочинах. Букет! Ёлы-палы… На букете настояла Маруся, когда Волков вякнул, что ухаживать не умеет совсем. — Цветы помогут, поверь. Эффект неожиданности… Волков сжал сильнее многострадальные ромашки, в нос ударил сильный и не слишком приятный аромат. Лекарственная, что ли? Из дверей универа вытек шумный и пестрый поток студентов, и Волков вытянул шею: есть! Руки тут же вспотели. Он чувствовал себя хуже, чем в любой горячей точке — там все ясно и правила игры известны наперед. А тут… Тьфу! Сразу за воротами часть толпы свернула налево к остановке — видать, занятия кончились, а часть тормознулась, то ли оставшись дожидаться конца перерыва, то ли не желая расставаться и прерывать общение. Молодой парнишка в розовой футболке-поло смолил сигарету, матерился и сплевывал на землю. Волков поморщился, попеременно вытер ладони о майку-алкоголичку и потопал вперед. Парнишка мазнул по нему рассеянным взглядом и брезгливо скривился. — Чего надо? — Слышь, педрила, ты мне понравился, — сказал Волков и протянул цветы парню. Вокруг сразу установилась такая тишина, когда слышно не только пролетевшего в километре комара, а даже звук вставших дыбом волос. Волков терпеливо ждал, когда парень отомрет, перестанет бестолково хлопать глазами и беззвучно открывать и закрывать рот. — Чего?! — голос парнишки сорвался на визг после того, как он немного пришел в себя. — Нравишься, говорю, — терпеливо повторил Волков и, помявшись, всунул размочаленные его ладонью влажные стебли в чужую руку. — Я… Я… Волков даже залюбовался сменой эмоций на его лице, но эффект неожиданности грозил закончиться, и нужно было принимать меры. — Пойдем, — ласково сказал Волков и недобро зыркнул на начавшую отходить от шока компанию, — я тебе мороженое куплю. — Ему лучше полторас пива, — выкрикнул кто-то сбоку. — Учту, — пообещал Волков и крепко взял зазнобу за запястье. — Отпусти, утырок! — Чего? — Волков до складок нахмурил лоб, сложил губы уточкой и чуть сильнее сжал запястье. — Ой! — взвизгнул парнишка. — Дяденька, отпустите меня, пожалуйста! — Ну какой я тебе дяденька, — засмущался Волков и радостно оскалился: — Меня Василием звать. Компания, довольная бесплатным представлением, ржала в голос, и никто не спешил на помощь попавшему в переплет приятелю. — Волков, что ты здесь делаешь? — Ой, Сан Са-аныч, — тут же заныл парнишка, — скажите этому господину, чтобы отпустил! Он же отбитый на всю голову… — Ты чего как неродной, а? — Волков притянул сопротивляющегося студента ближе. — Я тебе нахрена цветы дарил, а?! — гаркнул он во все горло. — Так, спокойно, он не отбитый, а контуженный, — названный Сан Санычем потер переносицу. — Ага, — безмятежно согласился Волков. — Третьего дня как из госпиталя. Прикинь, Саныч, списали подчистую. — Отпусти ребенка, Волков. — Не-а, мы идем мороженое покупать. А потом будем пить пиво в парке, — Волков мечтательно закатил глаза. — Он мне нравится. И пахнет вкусно. — Он ткнулся носом в уложенную в художественном беспорядке макушку и шумно втянул воздух. — Я не из таких, — слабо пискнул студент. — Не ври. Мое внутреннее чутье не ошибается. И майка у тебя розовая, значит, снизу быть любишь. — Так. Волков! Пойдемте-ка, я вас до парка провожу, поговорим заодно по дороге. А вы марш на пары! — прикрикнул Сан Саныч на любопытных. — Пойдем, — Волков побрел, спотыкаясь, куда-то в сторону, так и не выпустив из своей лапищи чужое запястье. — Сан Саныч, спасите меня от этого… Я правда не из таких! — парнишка почти плакал. — Хотите, я на вас все лето батрачить буду? Вы говорили, что комплекс настраивать и тестить надо… — Караваев, помолчи. Василий, я должен тебе признаться… Это недоразумение на самом деле мой бойфренд, и у нас все серьезно. — Саныч, как же так! — с болью воскликнул Волков и зарыдал в светлую макушку, обняв и прижав парня к себе. — Я тебе не верю! — Да мы вообще вместе живем, — тут же подхватил идею парнишка. — Давно! — У-у-у, — завыл Волков. — Саныч… — Пойдем, Караваев, домой. Волков нехотя выпустил руку несостоявшегося бойфренда и какое-то время смотрел вслед удаляющимся фигурам. Студент что-то эмоционально говорил Санычу и размахивал руками, тот по-птичьи склонял голову набок, кивал и внимательно слушал. — Пидарасы, — пробормотал Волков и потопал следом. — Волков… — на перекрестке Саныч обернулся и сдвинул брови. — Не доверяю я вам, голубки. Провожу, погляжу своими глазами. Саныч выругался и дернул растерявшегося парня за руку: — Зеленый! Не знаю, на что ты смотреть собрался, но в квартиру тебя не пущу, невзирая на всю нашу прошлую дружбу! — Бу-бу-бу, — передразнил Волков, довольно шустро перебирая ногами и стараясь не отставать. — Не пущу, — повторил Саныч перед самой дверью в квартиру и с лязгом захлопнул ее перед носом Волкова. — Понял, не дурак, — пробормотал тот себе под нос и сполз по стене на выложенный коричневой плиткой пол. Вытянул ноги, прислонил гудящий затылок к прохладному бетону. Хотелось ссать и опохмелиться… Он просидел на холодном полу четыре часа, пугая соседей опухшей небритой рожей, несвежей растянутой майкой, вытертыми почти до дыр камуфляжными штанами и стойким запахом перегара. За это время дверь Санычевой квартиры открывалась целых три раза. В первый высунулся студент, испуганно пискнул и юркнул обратно, потом выглядывали они оба, и Саныч пытался пристыдить приятеля, уговаривал идти домой. Волков упрямо мотал головой и на угрозы вызвать полицию гнусно усмехался. — Волков, ну что тебе надо, а? — в третий раз Саныч опустился до переговоров и присел на корточки рядом. Дверь в квартиру осталась приоткрытой. — Не верю я вам, голубки, — Волков многозначительно улыбнулся. — Свечку держать будешь? — Сердце подскажет, — хмыкнул Волков и поморщился от лязга закрывшегося замка. Звукоизоляция у двери была так себе — китайский ширпотреб, что с него взять, поэтому переговоры в прихожей он слышал очень хорошо и лыбился так, что соседка, не ко времени решившая выгулять мопса, резко передумала и вернулась в квартиру. Саныч открыл дверь в четвертый раз. — Волков, я тебя сейчас отведу домой. Хватит пугать соседей. А ты, Руслан, почисти картошку к моему приходу, а я вечером мясо пожарю. Волков, прижмурив один глаз, рассматривал взъерошенного студента: теперь он выглядел правильно. Припухшие губы и заметный засос на шее были весьма красноречивы. Волков с трудом встал. Размял мышцы. — Я это, за вами присматривать буду, — он нарочно задержал взгляд на губах студента. — Волков… — Ну мало ли, решите разбежаться… А я натура терпеливая, подожду. Вдруг и на моей улице праздник случится. Студент застонал и убежал в квартиру. — Запугал парня, — буркнул Саныч и подпихнул Волкова к лестнице. — Ничего, ему полезно, — Волков повел голыми плечами, к вечеру стало прохладно. — Спасибо, — сказал Саныч, доведя его до угла дома, и с чувством тряхнул руку. — Угу, — отозвался Волков. — Напомни мне другой раз, чтобы я с вами двоими пить больше не садился. — Да ладно, Маруся твоя классная баба. Спасибо ей большое. И тебе, дружище. Купи ей цветов, что ли. Самый лучший букет, от меня. — Послал господь друга-пидораса, — пробормотал Волков. — Прости, — Саныч с чувством хлопнул его по плечу. — Но без тебя и Маруси не знаю, что бы было. — Слюни бы пускал на своего голубчонка издали. А тут сразу р-раз, и в дамки! Сань, только ты уж дальше продумай, как его пугать, без меня… — А ты? — Уезжаем скоро с Марусей. Не обессудь, служба. Саныч долго молчал, затем крепко обнял Волкова. Похлопал по спине. Вопросы, крутившиеся на языке, оставил при себе. — Спасибо. И до встречи! — Бывай, — Волков хлопнул друга по плечу и пошел, загребая песок высокими ботинками, наискосок по тропинке к остановке. — Марусе цветов купить не забудь! Волков криво улыбнулся, и, не оборачиваясь, показал средний палец: уж кому, как не мужу капитана медицинской службы знать, что любит его жена. И он решительно свернул в сторону супермаркета. За вискарем.