Похоже, я стучусь в небесные врата.
Не спится. Чонгук вертится на неудобной койке, то накрываясь с головой, то и вовсе отбрасывая с себя одеяло подальше. За стенкой кто-то громко храпит и треплет этим звуком нервы. Чонгук бы сейчас с радостью задушил того подушкой и даже не раскаялся — терять уже нечего, а на душе так паршиво, как не было ещё никогда. Чонгук проверяет телефон: ноль звонков и ноль сообщений. Как обычно. Ну, он не на многое и надеялся, если честно, он и сам не такой уж святой. Подушка отправляется вслед за одеялом на пол, за окном загорается красноватым оттенком вечер. Где-то на тридцать седьмом грузном выдохе из соседней палаты и зарождающемся нервном тике наконец происходит что-то интересное. Чонгук заинтересованно приподнимается на локтях и наблюдает, как приоткрывается дверь палаты и медсестра впускает нового пациента. — Знакомься, Чонгук, это твой новый сосед, Тэхён, — Ёин улыбается и указывает только что прибывшему мужчине на соседнюю койку. Чонгук осматривает его: на вид лет двадцать пять, высокий рост, одежда под заказ, дорогие часы. Лицо красивое — Чон мысленно записывает его в свой список самых горячих парней, с которыми он когда-либо контактировал. Мужчина неловко переминается с ноги на ногу и ждёт, пока медсестра поправит постельное бельё на его койке. — Ах, да — Ёин оборачивается перед тем, как уйти. — Чонгук, твои анализы будут готовы только завтра, профессор Чан уже ушёл, — она делает грустное лицо и пожимает плечами. — Но я же просил отнести их ещё два часа назад! — возмущается тот, садясь на кровати. — Он тогда ещё был в лаборатории! Мне что, до завтра здесь торчать? — Прости, — только и может сказать Ёин и выскакивает за дверь. Чонгук обиженно сопит, складывая руки на груди. Зачем вообще нужны эти анализы? Он ведь, чёрт возьми, сам онколог. Он и сам всё понимает. — Эм, — с соседней койки раздаётся покашливание, и Чон переводит на мужчину взгляд. Тот протягивает руку. — Ким Тэхён, рад знакомству. — Чон Чонгук, — со вздохом отвечает тот и укладывается обратно на жёсткий матрац, прихватив с пола подушку. — Что у Вас? — Прошу, не надо на "Вы", мне всего тридцать, — усмехается тот, пока распаковывает свою сумку. — У меня рак лёгких. Чонгук понимающе хмыкает, наблюдая за ним. — Куришь как паровоз или хроническая болезнь в наличии? — Ты врач? — Пока нет, лишь ассистент. Учусь на четвёртом курсе на онколога. — Недурно, — удивлённо тянет Тэхён. — Это тебе, получается, примерно двадцать три? Выглядишь больше как школьник. А у тебя что? — Ты тоже не похож на тридцатилетнего, я бы тебя за ровесника принял, — он кривится и вздыхает. — Подозрение на лейкемию. — Сам у себя нашёл? — А ты типа сообразительный? — Чонгук щурит глаза и получает в ответ смешок. — Типа того, — на этом недолгий диалог заканчивается, и Чон не планирует его продолжать. — Я хочу нажраться, — бормочет Тэхён среди ночи. Чонгук даже свешивает голову с кровати, чтобы увидеть того через тумбочку. Вот уж кто-кто, а этот Ким Тэхён точно не производит впечатление человека, который хочет суициднуться таким извращённым способом. — Ты себя травануть что ли хочешь? — недоверчиво тянет Чонгук. Тэхён смеётся. — Я? — он переводит на младшего взгляд. — Я... На минуту в палате воцаряется тишина. Чонгук напряжённо наблюдает за тем, как Тэхён поджимает губы и отворачивается. — Я просто хочу прожить хотя бы последние дни своей жизнью. Он укладывается набок, к стенке, оставляя Чонгука обдумывать услышанное. Тот жуёт нижнюю губу, не сводя взгляда с обтянутой больничной пижамой спины, и вдруг садится. — Вставай, — говорит он преувеличенно бодро и на вопросительное мычание отвечает. — У тебя ведь должно что-то быть с собой, раз ты так уверенно заявил о своём желании? Тэхён непонимающе смотрит на него, а Чонгук растягивает губы в ухмылке. — Я просто не верю, что ты привёл нас на кухню, — смеётся Тэхён, когда они заходят в тёмное, пахнущее различными продуктами помещение и Чонгук осторожно включает свет. Сейчас час ночи, они кутаются в захваченные с собой куртки, потому что на кухне откровенно холодно, и собираются распивать текилу, сидя прямо здесь и закусывая больничной едой — от этого и правда охота смеяться. Младший лазает по холодильникам в поисках хотя бы одного лимона, пока Ким выуживает из верхнего шкафчика два стакана и находит в тумбочке пакет с солью. — Нашёл! — восклицает Чонгук слишком громко, подкидывая два лимона в руках, и Тэхён шикает на него. — Веди себя потише. Чон усаживается прямо на пол, прислоняясь спиной к одной из тумбочек, и начинает нарезать лимоны, Тэхён разливает напиток по стаканам. — Может лучше расскажешь причину нашей внезапной пьянки поподробнее? Тэхён замирает на пару мгновений и на него не смотрит. Чонгук смущённо трёт свой нос. — Извини, это, наверное, лишнее... — Нет, всё в порядке, — хмыкает старший, залпом выпивая первый стакан и наполняя его снова. Чонгук тихо присвистывает. — Просто я редко когда делал то, что действительно хочу. Кружки в школе, университет, работа, жена. Рутина. Тэхён и правда потерял в своей памяти то время, когда он ещё шёл по своему пути. Сколько он себя помнит, это было чуждо: занятия живописью и сольфеджио, которые он не любил, одежда, которую он в детстве не хотел на себя надевать, дополнительные курсы по экономике, которую он прогуливал в школе, университет, который он не выбирал. Достойный преемник своего отца на посту директора организации. Примерный муж нелюбимой жене. Обычная задавленная окружением личность, шаблонное развитие сюжета. Разве что, онкология вписалась какой-то уродливой кляксой. — Как-то так, — пожимает плечами Тэхён, откусывая лимон и жмурясь. Чонгук тушуется и выдавливает тихое "сочувствую". — Да нечего сочувствовать, сам виноват, по сути. Зато у меня есть и кое-что хорошее в жизни. Он улыбается и лезет в карман куртки за бумажником, достаёт оттуда две фотографии. Чонгук рассматривает их с любопытством: две девочки, одна постарше и светленькая, другая на самого Тэхёна похожа жутко. — Это мои дочери, — заявляет Тэхён гордо, оглаживая их лица пальцами. — Хвиин скоро восемь, а Сохён только пять. Красавицы, правда? — Да, — Чонгук кивает, улыбаясь. — Они у тебя от жены? Но ты ведь не любишь её. — Я люблю её, — усмехается тот, убирая фотографии обратно, и пожимает плечами. — Как человека, как друга. Но не как женщину. — Это грустно. — Да не особо. Так живут многие. — Но не многие в нелюбви заводят детей. Да и даже если многие, всё равно грустно, ещё более грустно. Наше общество несчастливое. Тэхён хмыкает в ответ, выпивая и слизывая с пальца соль. — Может, ты и прав, — говорит он. — Что насчёт тебя? Девушка хоть есть? — Я гей. — Оу, — Тэхён откашливается. — Извини. Парень есть? — Да всё нормально, — смеётся Чонгук. — Парень... и да, и нет. — Это как? Чонгук вздыхает, хватая дольку лимона. И правда... как? — Мы с ним... скажем так, мы с ним разошлись без официального расставания, — Чонгук вспоминает, как уезжал и не прощался, а Чимин не стал ждать объяснений. Связь оборвана, Чонгук в Сеуле, Чимин теперь, оказывается, в Пусане. Нелепей расставания и не придумаешь. — Ладно, я не буду лазать у тебя в душе, — кивает Тэхён. — такое бывает. Ладно, давай выпьем за то, что мы двое такие с несчастной судьбой, — он поднимает стакан, и Чонгук стукается с ним своим. — И заведём тему поинтереснее. — Предлагаю, — младший мычит и щёлкает пальцами. — Игру. "Я никогда не". — Что-то мне кажется, что она тоже не приведёт ни к чему радостному, — усмехается Тэхён. — Но ладно, я начну. Я никогда не спал с парнем. Чонгук в ответ смеётся и выпивает свою порцию, сразу же наполняя стакан. — Это довольно по-детски, — он хмыкает и задумчиво трёт подбородок. — Я никогда не попадал в участок. Тэхён хмыкает и делает глоток. — Да ладно?! — восклицает Чонгук, на что получает очередное шиканье и смех. — Было дело после одной вечеринки. Я никогда не катался на скейте, хотя очень хотелось. Чонгук уже начинает хмелеть и понимающе кивает. — Я тоже, кстати, — бормочет он. — А ещё я никогда не был на море. Тэхён, окунувший палец в пакет с солью, удивлённо смотрит. — Заливаешь. — Не-а. — Ни разу не был? — спрашивает и получает кивок в ответ. — Почему? — Не думал об этом как-то. Теперь жалею. Чонгук откидывает голову на тумбочку и сверлит потолок задумчивым взглядом. Тэхён облизывает палец. — Знаешь, — начинает он. — Мне как-то рассказали одну забавную вещь. Что на небе только и разговоров, что о море и о закате. Что там говорят о том, как чертовски здорово наблюдать за огромным огненным шаром, как он тает в волнах. И еле видимый свет, словно от свечи, горит где-то в глубине. — Звучит красиво, — улыбается Чонгук, и Тэхён кивает. — Да, — вздыхает он. — А ты на море-то и не был. Они снова погружаются в тишину. Тэхён молча пьёт, Чонгук кусает губы. Если бы на небе говорили о любви, а не о море, нашёлся ли Чонгук, что рассказать? — Тэхён, — просит он. — Отвези меня на море. Сейчас. Пожалуйста. — Ты вообще уверен, что у тебя лейкемия? — старший в ответ не смотрит, лишь режет ещё один лимон. — Да. Не раз проявлялись симптомы. — Симптомы? — переспрашивает Тэхён, делая глоток. — Ладно, я всё равно не разбираюсь в этом, можешь опустить. Но ты уверен, что готов пойти на такое? Чонгук хмыкает. Уверен ли он?.. — Знаешь, — вздыхает он спустя пару мгновений. — В Пусане есть море. Я появился на свет в роддоме, который находился недалеко от пляжа, мне так мама рассказывала, — он морщится, надкусывая дольку лимона. — Но я ни разу не был там в сознательном возрасте. Тэхён молча делает глоток и продолжает слушать. — В Сеуле я встретил Чимина. Он очень важный человек в моей жизни, но мы разошлись, и он переехал жить в Пусан. — Ты хочешь с ним встретиться? — предполагает Тэхён и получает в ответ только кивок. — Ну что ж… Как далеко можно зайти ради последних отведённых тебе часов жизни? Может быть, совсем немного, а может быть — до конца. Разница лишь в готовности. Тэхён знает только то, что ему чертовски необходимо хоть на секунду почувствовать себя по-настоящему живым и увидеть дочерей, которые, пожалуй, единственно правильное в его недолгой жизни. Он начинает рыться в карманах своей куртки под вопросительным взглядом Чонгука и наконец достаёт из внутреннего позвякивающие друг о друга ключи. Крутит их на пальце, улыбаясь. — Тогда нам понадобится транспорт. — У тебя крутая тачка, — восхищённо выдыхает Чонгук, когда они пробираются на парковку и садятся в машину. Тэхён на это лишь самодовольно улыбается. — Кстати, почему ты решил меня отвезти? — Я и сам хочу кое-что сделать. — Ты боишься чего-то не успеть? — Да, — отвечает Тэхён, выруливая на дорогу. — Я подумал и понял, что должен увидеть дочек и, может быть, Наын. — Наын — это твоя жена? — спрашивает Чонгук и слышит согласное мычание. Внезапно Тэхён начинает кашлять. Он сгибается практически пополам, укладывая голову на руль, и Чонгук придерживает его. — Чёрт, я ведь даже таблетки тебе не нашёл, — паникует он. — Врач сказал тебе, сколько у тебя времени? — Относительно, — хрипит тот в ответ, медленно приходя в себя. — Сказал, мол, вообще хоть сейчас могу упасть замертво, а могу и целый год ещё прожить. — Чёрт, — цедит Чон. — Чёрт, чёрт, чёрт, давай обратно за таблетками, это была дурацкая идея. Чонгук пытается надавить на тормоз и отпихнуть Тэхёна от руля, но тот сопротивляется и распрямляется, снова уставившись на дорогу и хрипло дыша. — Нет, я в порядке, едем, — он часто моргает, пытаясь прийти в себя. — Кто знает, помогут ли мне эти пилюли. Чем раньше доедем, тем лучше. — Эти пилюли с вероятностью в девяносто процентов могут продлить тебе жизнь! — возмущается Чонгук, не отпуская руль, но Тэхён его не слушает и вбивает в навигатор дорогу до моря. — Со мной всё в порядке, — произносит он преувеличенно бодро. — К тому же, во мне пол литра алкоголя, неплохой себе заменитель обезболивающего. — Ага... — Чонгук с подозрением смотрит на панель, где стрелочка показывает скорость в полтора раза выше положенного, а потом назад, услышав, кажется, сирену. — И неплохой себе источник дополнительных проблем. Тэхён смеётся. За ними и правда едет полиция с мигалками и, кажется, что-то говорит по рации, но он сейчас чувствует себя как никогда живым. Поэтому лишь включает музыку и давит на газ, заставляя Чонгука вжаться в сиденье. — Ты, блять, идиот! — кричит младший, чувствуя своё сердце где-то в горле. — Ты с катушек слетел! — И уже давно! — вторит ему Тэхён, петляя по переулкам. Машина чуть не врезается на очередном крутом повороте, и Чонгук сглатывает слюну. Его начинает мутить. Полицейская машина медленно, но верно отдаляется и в конце концов остаётся позади, и тогда Тэхён может позволить себе сбавить скорость до средней. — Это было... мощно, — выдыхает Чонгук сипло. — Ты вообще в курсе, что мог нас угробить? — Чонгук, нам и так осталось немного, — усмехается старший. — Ты действительно думаешь, что судьба могла бы лишить нас жизни сейчас? Тем более в такой детской гонке. — Из-за твоей "детской" гонки меня мутит. В участок ты тоже из-за гонки попал? — Как ты догадался? — смеётся Тэхён в ответ. — Да, именно из-за неё. Тогда меня всё-таки догнали и пьяного засунули в обезьянник. — А говоришь, что никогда не делал того, что хочешь. Тэхён вздыхает: — Я не могу назвать эти вещами действительно теми, что я хотел. Всё-таки это баловство. — Но на таком баловстве и строится наша жизнь. По сути, всё, что тебе нравится, это баловство. Даже если оно помогает людям в жизни. Они подъезжают к круглосуточному супермаркету, и Чонгук, чуть пошатываясь, выходит из машины. — Не могу согласиться с тобой в этом. Как только ты начинаешь чем-то серьёзно заниматься, это перестаёт быть баловством и для тебя, и для окружающих. — Но ты всё равно балуешь себя, занимаясь этим. — Но ты вкладываешь в это силы, и, если не рассчитаешь, твоё дело может превратиться в рутину. А баловство — оно подразумевает постоянную удовлетворённость. Чонгук задумчиво пинает камень. — Зачем нам в магазин? — Хочу купить водички, — отвечает Тэхён и кивает на соседнее здание. — Да и здесь рядом почта. — Ты собираешься отправить что-то ночью? — Нет, просто куплю конвертов и ручку, засуну в них карты и опущу в ящик. — Ты собираешься разослать свои деньги? — Чонгук останавливается у полок с чипсами, набирая несколько разных вкусов. Тэхён рядом наклоняется за большой бутылкой воды. Младший только сейчас замечает, что они так и сбежали в пижамах, прихватив лишь обувь и куртки. — Я всегда много получал, но не испытывал радости от денег. Пожалуй, единственное вложение, которым я и правда доволен, это моя машина. Хочу отослать всё, что есть, родным и друзьям. — Разумно, — кивает Чонгук, и они вместе пробивают покупки. В машине Тэхён подписывает каждый конверт и вытаскивает из кошелька все свои карточки. — А какой у тебя адрес? — внезапно спрашивает он. — Мне-то зачем твои деньги, — смеётся Чонгук. — Мне они тоже не так уж важны теперь. — Мало ли, пригодятся твоей семье, — Тэхён хмыкает и записывает адрес, который Чон диктует ему. — Ты, можно сказать, дал мне возможность насладиться жизнью напоследок. Спасибо. — Ничего я такого не сделал, — Чонгук смущённо чешет нос. — Это ты везёшь меня к морю и, возможно, Чимину. Так что это я должен благодарить тебя. Тэхён улыбается и выходит из машины, направляясь к почтовому ящику рядом со зданием. Опускает по одному письма, а потом возвращается и заводит мотор. — А у тебя хоть на бензин осталось? А то до Пусана ещё далеко. Старший кивает и трогается с места. К Пусану они подъезжают уже утром, когда оно начинает плавно перетекать в день. Воздух оседает солью, разгорячённое солнце печёт кожу. Они жадно вдыхают запах моря, сидя на песке, но вдруг знакомый до чёртиков голос звенит в ушах. Кто-то окликает их, и по телу Чонгука проходятся маленькие разряды. Тэхён непонимающе смотрит, как тот поднимается и крутит головой по сторонам. Почти перед ними, метрах в двадцати, стоит парень, совсем ещё пацан на вид, и смотрит своими влажными глазами, поджимая готовые вот-вот искривиться в плаче губы. Тэхён слабо улыбается и чувствует, как внутри снова начинает покалывать. — Чимин, — хрипит Чон, глядя на невысокую фигуру. Он дрожит, когда делает шаг вперёд, другой, третий, а потом срывается на бег и в пару секунд сокращает расстояние между ними. Чимин в его руках всё такой же родной и хрупкий, прижимает к себе ближе и мажет по шее холодными губами. — Чонгук, я так скучал по тебе, — Чимин целует его плечо, шею, подбородок и щёки, а Чонгук смеётся и, кажется, плачет: ревёт взахлёб и отвечает на поцелуи так отчаянно, будто в любую секунду его может покинуть его жизнь, но хуже всего то, что это действительно так. Судьба любит преподносить подарки тогда, когда их меньше всего ждёшь. Чонгук совсем не хочет умирать сейчас. — Я так чертовски сильно скучал по тебе. Чонгук обхватывает его руками и, прикрывая глаза, шепчет в небо тихое «спасибо». — Ну хватит уже, голубки, — насмешливый голос прерывается кашлем. Тэхён сгибается пополам и с силой сжимает челюсти: только не сейчас, ещё рано. — Тэхён! — Чонгук вытирает слёзы и подлетает к нему, хватает за плечи, когда Тэхён заваливается набок. Хлопает его по щекам и открывает непослушными пальцами стоящую рядом бутылку воды. Чимин подходит ближе, непонимающе хлопая глазами. — Ну же, Тэхён, давай... Он вливает воду ему в рот, половину которой старший выкашливает вместе с кровью. Тэхён тяжело дышит, кажется, ещё чуть-чуть, и потеряет сознание. Чимин придерживает его голову. — Давай же, Тэхён. Наконец тот приходит в себя, и Чонгук облегчённо выдыхает, шмыгая носом. Тэхён жадно хватает воздух и сглатывает через раз, опираясь на локти и колени Чимина. — Мне казалось, что я сдохну, — выдыхает он и смеётся, почти истерично, потому что на деле хочется плакать. — Думал, что не успел. Если бы я только... Он не договаривает и прикрывает глаза, успокаиваясь. — Можешь встать? — спрашивает Чонгук и, получив кивок в ответ, помогает ему подняться. Чимин придерживает его с другой стороны. — Думаю, нам надо спешить. Дальше я поведу. — Нет, я, — Чонгук удивлённо охает на заявление Чимина. — Ты? — А ты, что, уже права получил? — Чимин хитро щурится, и Чонгук опускает стыдливо взгляд. — Нет, но... — Вот и отлично, — Чимин ободряюще улыбается Тэхёну. — Вы привезли Чонгука сюда, ко мне, так что давайте теперь я отвезу Вас. — А у тебя отличный бойфренд, — усмехается Тэхён, наваливаясь на младших и еле перебирая ногами по песку. Чонгук кивает и счастливо улыбается. Когда человек по-настоящему ценит свою жизнь? Тэхён думает об этом, когда ему помогают сесть в машину, когда Чимин садится за руль, когда Чонгук вскользь проводит по его ладони, а потом в ободряющем жесте крепко сжимает тэхёнову. На почте, наверное, уже проверили почтовый ящик и разослали конверты по адресатам, среди которых есть один, самый плотный, на имя Ким Наын и двух её дочерей. Получат ли они его и прочтут то, как сильно их любил их папа? Или он всё-таки сам скажет им об этом? Тэхён думает о том, как круто можно повернуть сюжет за какие-то пару часов, имея при себе лишь неизлечимую болезнь, пришедшее понимание ценности жизни и почти чужого человека, так резко ставшего близким другом. А можно изначально повернуть его по другому пути? Если бы он только... а, впрочем, неважно. Дела сделаны, шаги пройдены. Мужчина смотрит на сидящих впереди Чонгука и Чимина и думает, что бывают вещи, которые происходят не зря. И здесь, на заднем сиденье своего автомобиля, пока младшие тихо говорят друг другу о важном, Тэхён позволяет себе в последний раз вдохнуть полной грудью запах отдаляющегося моря и улыбнуться. Потому что, кажется, жизнь оставляет его позади.«Если бы я только…»