Менестрель

Я пел о любви. Верно, в этом сокрыта судьба менестреля — Сплетать отголоски старинных преданий в созвучия баллад, Которые слушая, люди смеялись, от боли немели, Пускали слезу. Лютня дни и года за собою вела Звездой путеводной: порывистой, горькою, ласковой, страстной, Порою беспечной (у барда душа так легка на подъем!) Но, если в груди пустота от потерь, то смешно и напрасно В стихах воспевать, как меж ребер досадно саднит острие, Срываясь со струн, словно крик, на губах застывая безмолвно — Нельзя подобрать для дыхания смерти возвышенных слов. Я видел болезни и дым пепелищ, что оставили войны, Друзей хоронил. Им бы жить ещё, жить! Но не всем повезло. Все чаще шептал, задыхаясь: поэты — народ беззаботный. Где раны кровили, со временем (кожа ли?) стянется в шрам. Молва уверяла: играть — это парню за счастье работа. И музыка снова негромко звучала в ночи у костра, Даруя надежду. Сердца менестрелей исполнены света, Что ярко сияет на фоне чадящих во мраке лампад, Но гаснет быстрее, навек оставаясь для многих неведом. Я пел о любви. Остальное в аккорды сложила судьба.