Вечер

Все слишком рады. И мы тоже. Момент — и вся толпа победителей бежит на сцену, при этом радостно крича, и мы, до этого стоящие в стороне, со всей силы выбегаем к ним, обнимая толпу. Все вокруг не так важно, как твои глаза. Они горят от того, что мы смогли. Теперь никто нам не скажет, что мы ушли помогать им зря. Это все не зря, правда? Ты смотришь на меня, улыбаясь еще шире, и бежишь ко мне, буквально кидаясь с объятиями. Едва не падаем, но этого даже никто не замечает: все слишком счастливы. И мы счастливы. Увожу тебя из зала за руку, но и этого никто не замечает. Кто-то расстроен, кто-то вместе с ними радуется, поддерживает их. А я заталкиваю тебя в рядом расположенный туалет и, быстро щелкнув шпингалетом, прижимаю к стене. Кладу руки на талию, ладонями оглаживаю спину и целую, сжимая футболку, и становится плевать, что нас может потерять Даниил, ребята, которым мы помогали. Сейчас важен лишь ты и твои руки, которые отчаянно сжимают мою футболку, растягивая ее еще сильнее. Конечно, сладкий, ты можешь делать все, что захочешь. Неважно, что будет, когда мы выйдем отсюда с покрасневшими губами, немного растрепанными волосами, это и правда неважно. Важен лишь ты и то, как ты прижимаешься ко мне, почти исступленно шевеля губами, руками спускаешься на ягодицы и сжимаешь их, начиная мять. Ты прекрасно знаешь, что мне нравится это, знаешь, что если продолжишь, я просто сорвусь и, не смотря на всю ситуацию, трахну тебя здесь. Провожу по твоим губам языком, разводя их, и ты сразу же понимаешь, о чем я. Прохожусь им по зубам, щекам, умудряюсь даже задень нёбо, и лишь после этого переплетаю языки, которые начинают борьбу за первенство, но в итоге ты уступаешь мне, как и всегда. Я ласкаю твой рот, не забывая про задницу, которую так люблю, развожу твои ноги коленом, упираюсь бедром прямо в пах и чувствую стояк. О, да. Тебе нравится это, я знаю. Тебе всегда нравилось целоваться именно так: дерзко, страстно, при этом совсем тихо постанывая. Бедром надавливаю тебе между ног, понимая, что такой дискомфорт ещё более несносный, чем обычные брюки. А ты, как назло, надел узкие, которые сжимают тебя. Понимаю, что стоны становятся более слышимыми, даже поцелуй не может их заглушить, поэтому убираю ногу и перекладываю на пах руку, медленно поглаживая. Два пальца свободной руки засовываю тебе в рот, и ты сразу обхватываешь, принимаясь сосать их. Это помогает сдержать твои прекрасные стоны. Слюна стекает по твоему подбородку и моей руке, но это не выглядит омерзительным. Наоборот, хочется просунуть их в самую глотку, как это случается с моим членом. Наскоро расстегиваю брюки (повезло, что это была правая рука), оттягиваю резинку трусов и беру в руку стоящий и горячий член, отчего сам завожусь ещё сильнее. Задеваю ещё не открывшуюся головку большим пальцем и, немного поигравшись с ней, принимаюсь водить по твоему члену, отчего ты совсем забываешь о пальцах во рту и лишь начинаешь вдалбливаться в кулак. Но я не дам тебе кончить так просто, ты же знаешь. Одной только рукой подвожу тебя к самой грани, но так и не даю тебе кончить, убираю руку, на что слышу недовольный стон, и, встав на колени, облизываю головку, принимаясь ее посасывать, а рукой пережимаю орган у основания, чтобы ты не смог кончить. Я знаю, тебе и это нравится, мы ведь делали такое с тобой не раз. Становишься таким чувствительным, нежным, а потом кончаешь, цепляясь за меня и каждый раз выкрикивая: «Игорь!..». Я люблю слышать своё имя именно таким тоном. А потом, будто сорвавшись, засаживать тебе по самые яйца, а тебе настолько это нравится, что снова встаёт, и ты лишь подмахиваешь и принимаешь на свои ягодицы удары, умудряясь при этом прогибаться, будто прося ещё. Конечно же, я даю тебе больше, каждый раз проезжаясь головкой и всей длиной по простате, а ты едва не срываешь голос, и мне приходится тебя затыкать, ведь ты поешь. Ни в коем случае нельзя допустить потерю твоего голоса. Полностью вбираю член в рот, принимаясь сосать. Ты стонешь, извиваешься, едва не падаешь на пол, но из последних сил держишься. Держишься, чтобы не закричать, чтобы не спалить нас. Правильно, хороший мальчик. Понимаю, что ты уже совсем на пределе, поэтому убираю руку и оставляю лишь рот. Ты, как обычно, настолько чувствительный в этот момент, что от любых прикосновений вздрагиваешь, и меня это забавляет. Мне нравится это в тебе. Беру пару раз — и ты кончаешь прямо в мой рот, а я спокойно проглатываю, напоследок слизав оставшуюся сперму с твоего члена. Ты едва стоишь, поэтому сразу же подхватываю тебя, целуя в шею. Пару минут — и ты в порядке, но моя эрекция так и не спала, и ты замечаешь это. Аккуратно расстегиваешь джинсы и просовываешь руку под белье, обхватывая меня, и я охаю. Ты всегда умел ублажать, неважно чем. Рот у тебя отменный, как и руки с задницей. Дрочишь мне, а я, оттянув футболку, кусаю тебя за плечо, чтобы не застонать в голос. Оставляю засосы и укусы, но вне видимости. Как жаль, что сегодня на тебе белая футболка, ведь другие могут заметить, и что ты скажешь тогда? Никто не знает о наших отношениях. Ещё немного — и я кончу от твоей руки и сбившегося дыхания, которое мне нравится. И я кончаю, пачкая спермой штаны изнутри и твою руку. Роняю голову тебе на плечо, восстановливая дыхание, едва заметно целую в шею, не оставляя засоса. — Пойдем? — первым нарушаешь тишину. — Пойдем, — соглашаюсь, подвожу тебя к раковине, ты моешь руки, я же пытаюсь оттереть мокрой туалетной бумагой запачканные штаны, что выходит не совсем удачно. Потом забиваю на это, радуясь, что замарал их не снаружи, быстро застегиваю их и целую тебя напоследок перед выходом. — Выходи минуты через три, если потеряют, отвечу, что в толкане, — договариваю и ещё раз целую, выходя из помещения. В зале уже все веселятся, и как только я захожу, на меня налетает Даниил. — Погнали вниз, только позовём их, — и кивает на толпу, сразу понимаю, кого имеет ввиду, — а где Гадир? — В туалете, наверное, — отвечаю, пожав при этом плечами. Он ничего не говорит, лишь идёт звать всех, кого нужно, а я быстро пишу ему сообщение: «Мы все будем в холле, где репетировали» и направляюсь вниз вместе со всеми. Спустя минуту присоединяешься ты, мы спускаемся на первый, опять радуясь. Как только приходим на место, все произносят слова радости и благодарности, в том числе и я. — Ребят, давайте вы приберетесь, а то это будет как-то несправедливо, и мы все вместе съедим пиццу, — предлагает Даня, и они все соглашаются. Наши, так сказать, подопечные, уходят, и мы остаёмся вчетвером: я, Миша, Даня и ты. Понимаю, что очень хочу тебя. Ждём их, но они долго не приходят, поэтому решаем съесть пиццу, пообещав им, что отметим через неделю. Ребята идут одеваться, мы прощаемся с ними, но остаёмся. — Пойдешь ко мне? — спрашиваю, незаметно от всех обнимая. — Ага, — все понимаешь и соглашаешься. Мы ждем, когда парни уйдут из нашей видимости, и лишь после целуемся, перед этим убедившись, что нас никто не видит. Как только дыхание кончается, нехотя отрываемся друг от друга, при этом обнимаясь. — Пойдем собираться, — тащишь меня за руку к раздевалке. Наскоро одеваемся, выходим из колледжа и направляемся на остановку. Дожидаемся автобуса, проезжаем на нем две остановки и выходим прямо около моего дома. Со спешкой поднимаемся на этаж, едва не набрасываясь друг на друга в лифте, заходим в квартиру, и как только я закрываю дверь — нападаешь на меня с поцелуем, сразу же проникая языком. Бросив ключи непонятно куда, обхватываю тебя за талию, прижимая ближе к себе, стягиваю верхнюю одежду с нас обоих и прижимаю к стене, поцелуями переходя на шею и ключицы. Оставляю засос, после резко снимаю с тебя футболку, оставляя лишь в штанах и со стояком. Выцеловываю плечи, спускаюсь на грудь и облизываю сосок, втянув его в рот. Прогибаешься в спине, кладешь мне руки на голову, немного сжимаешь и оттягиваешь волосы, а я провожу руками по бокам, спускаясь к заднице. Припадаю ко второму соску, проделываю с ним тоже самое, что и с первым, ты лишь охаешь, едва не начиная стонать. — Душ… — говоришь коротко, и я понимаю, о чем ты, так что отпускаю тебя, а ты быстро перемещаешься в ванную, я же несу тебе полотенце, нагло подсматривая за тобой. Ты видишь это, но никак не реагируешь, лишь пошло улыбаешься мне. Осматриваю твоё тело: плечо после происшествия в туалете покрылось синяками, среди которого виден отчётливый укус; шея и ключицы усыпаны большими и мелкими засосами, которые ещё лишь сохраняют красный цвет, но позже они окрасятся в сине-лиловый. Я люблю оставлять на тебе свои метки в виде укусов и синяков, ты же лишь смущённо замазываешь их тоналкой в видимых местах, стараясь сделать это незаметно. С улыбкой выхожу из ванной и падаю на диван, утыкаясь в телефон, но вспоминаю, что даже не закрылся, и направляюсь в прихожую. Закрываюсь, расставляю обувь и вешаю куртки, сгребаю твою футболку и кидаю ее на диван. Вот теперь со спокойной душой захожу в вк, листаю ленту. Ребята умудряются что-то писать, радуются, а я просто игнорю, даже не улыбаясь. Вызывает у меня улыбку лишь то, что вода в ванной перестает шуметь. Жду, когда ты выйдешь, а когда выходишь, смотрю на тебя, пожирая взглядом. Подхожу к тебе, снова целуя, снимаю с себя футболку и штаны, смотря тебе в глаза, и улыбаюсь. Понимаю, что чертовски люблю тебя. Даже представить не могу, что было бы со мной, если бы кто-нибудь начал к тебе приставать. Вместо слов лишь толкаю тебя к дивану, ложась прямо на тебя, и целую. Целую долго, медленно, тягуче. Иногда зацепляю зубами нижнюю губу и оттягиваю ее, смотря прямо в глаза. Ты лишь тяжело выдыхаешь, ждёшь, когда я снова начну целовать. Мне нравится эта черта в тебе: ты всегда ждёшь меня. Всегда слушаешь меня, изредка переча. Твоя покорность заводит, и я понимаю, что хочется тебя оберегать ещё сильнее от всего того, что происходит. — Я щас, — сползаю с тебя и направляюсь на кухню за смазкой и презервативами. Быстро беру их и возвращаюсь, опять ложась на тебя, а все принадлежности кладу на пол рядом. Стягиваю с тебя полотенце, откидываю его на пол, целую. Спускаюсь на грудь, ко рту подношу два пальца, ты сразу берешь их в рот, посасываешь, обводишь языком их и между ними. Кусаю за живот, но не сильно, целую, ласкаю его. Я так люблю твоё тело. Вынимаю пальцы и подношу их у анусу, зная, что ты чистый, и проникаю одним. Ты шумно вздыхаешь, а я свободной рукой достаю смазку и пачку, при этом растягивая тебя, хотя после прошлого раза ты все ещё растянут. Постепенно добавляю второй, и ты лишь выдаешь один тихий стон, немного прогибаясь. Вынимаю оба и выливаю смазку на пальцы, сразу же возвращаясь, даже не согрев ее хоть немного. — Холодно… — тихо говоришь. — Потерпи, — коротко отвечаю, продолжая манипуляцию. Вслед двум добавляю третий, пытаюсь нащупать простату. Ты резко прогибаешься, распахивая глаза, и стонешь значительно громче, и я довольно улыбаюсь: нашёл. Массажирую ее круговыми движениями, ты извиваешься подо мной, насаживаешься на пальцы. Член сочится смазкой, и я провожу по головке пальцем, на что ты довольно что-то простанываешь. — Просто трахни меня, — говоришь сквозь стоны, смотря прямо в глаза, и я выполняю твой приказ. Раскатываю презерватив по своему члену, смазываю его и, приставив головку ко входу, ввожу медленно. Ты жмуришься, а я не могу понять отчего: больно ли тебе или настолько хорошо. — Если больно — говори сразу, — и ты киваешь, расслабляя мышцы лица. Вхожу полностью и жду, когда привыкнешь, целую, стараясь отвлечь, и начинаю двигаться не торопясь. Ногами обнимаешь меня за тело, а я тем самым проникаю в тебя глубже, постепенно увеличиваю темп. Ты стонешь, елозя руками по обивке дивана, не зная, за что зацепиться, я же держу тебя за талию, вбиваясь сильнее и быстрее, да так, что на всю комнату слышны шлепки. Проезжаюсь каждый раз по твоей простате, и стоны смешиваются с ударами плоти о плоть. Вцепляюсь в бока настолько сильно, что наверняка останутся следы от пальцев, но нам на это плевать. Сейчас важен лишь ты, что так красиво стонет подо мной, цепляясь за мои плечи, как за спасательный круг. Рукой начинаю водить по твоему члену, стараясь попасть в такт движениям, дрочу тебе, понимая, что ещё немного — и не выдержу. Несколько толчков, движений рукой — ты кончаешь, пачкая наши животы, сжимаешь меня мышцами, и вслед в резинку кончаю я, после расслабленно падая на тебя. Не выхожу, оставляя все так, как есть, целую в шею и шепчу: — Я люблю тебя. Слышу, как ты усмехаешься, но даже не расстраиваюсь, не услышав ответа. Знаю, что мои чувства полностью взаимны. Выхожу из тебя, аккуратно стаскиваю презерватив и, завязав, кидаю на пол. — Пойдем в душ? Или сразу спать? — Пойдем, — тянешь в ванную, сам настраиваешь воду и затаскиваешь в кабину. Обнимаю тебя под тёплыми струями воды, лениво целуя без намека на пошлость. Смываем с друг друга остатки бурного вечера, ещё долго стоим, отмокая, а после направляемся в постель, засыпая в обнимку. Ты выключаешься первым, я же слушаю твоё размеренное дыхание, прижимаю тебя к себе со спины, и понимаю, что самый счастливый человек на свете.