Ненормальный дуэт

Кристина не кричала. Она в один прыжок оказалась на злополучной балке и свесилась, мертвой хваткой вцепившись в мою руку. Её круглое миловидное лицо покраснело от натуги, ведь помимо моего веса, к шестидесяти пяти килограммам добавились пятнадцать моего рюкзака. Мелькнула мысль, что если бы не рюкзак, она могла бы меня вытащить. Но сбросить его не было никакой возможности и поэтому я просто смотрела в напряжённое лицо своей подруги, которая отказывалась принять очевидное.  — Отпусти. — Тихо, обречённо произнесла я. — Не удержишь. Она промолчала и начала осторожно раскачивать меня. Я поняла, что она хотела сделать, но никак не могла ей помочь, соседняя балка находилась за моей спиной, к тому же даже если бы ей и удалось меня закинуть, то не факт, что я смогу удержаться. Шансов выжить нам обоим не было никаких, и я приняла единственно верное решение.  — Кристина, знаешь, — взгляд подруги был прикован к нашим сцепленным рукам и слегка дрогнул, когда она увидела, что я улыбаюсь, — я люблю тебя. И в тот же момент я, сделав неимоверное усилие, извернулась и укусила её за руку. Кристина закричала, но не отпустила, даже несмотря на то, что по её руке потекла маленькая струйка крови.  — Нет, так просто ты не отделаешься, — зло прошипела подруга. — Я тоже тебя люблю! Она отпустила балку и мы обе полетели в пустоту. Даже в падении мы не разжали руки, но думать о символичности нашей смерти было некогда. Я почувствовала, что налетела на что-то твёрдое и тут же отключилась, приложившись с ужасной силой головой о камень. *** — Вика, очнись, родная, ну пожалуйста! — с трудом мне удалось разлепить тяжёлые, будто засыпанные песком веки и увидеть над собой заплаканное лицо Кристины. Заметив, что я очнулась, та заплакала сильней, но уже видимо от радости и, наклонившись, прислонилась лицом ко мне. Мы соприкоснулись лбами. Этот жест был своеобразным знаком, из языка жестов который мы сами придумали. Он означал: «Я так рада видеть тебя. Я доверяю и люблю тебя». Мы использовали свой язык жестов, когда не могли передать все чувства и эмоции. Когда нам не хватает слов. Или, когда слова не нужны. Осторожно, не вполне владея своим телом, я подняла руку и положила на дрожащие плечи подруги. Тут же я услышала чужую речь и насторожилась. Кристина очевидно услышала тоже что и я, так как она поднялась и, дав мне знак молчать, ползком скрылась из моих глаз. Стараясь не стонать от острой боли в спине, я, превозмогая головокружение и тошноту, смогла перевернуться на бок. Рюкзака на мне не было, а значит ни что мне не мешало, кроме собственного тела, которое ныло и плакало от боли. По ощущениям, на мне словно кто-то настойчивый и злобный топтался, стараясь выбить все внутренности, а мозги превратить в кашу. На языке стоял едкий, раздирающий горло вкус желчи и я несколько раз сглотнула, пытаясь удержать рвоту. Оглядевшись я поняла, что мы находимся на чём-то вроде небольшой галереи, полу естественного происхождения и что мы всё ещё в мечети, так как вокруг было совершенно темно, тем более что Кристина выключила наши фонарики, когда услышала незнакомые голоса. После мнимой смерти, казалось встреча с рабочими, или копами, должна была быть меньшей из наших зол, но это не так. У нас у обеих уже были отношения с представителями власти, и мы тем более не хотели быть обвинены в проникновении на охраняемую территорию. К тому же территорию религиозного культа. Думать о том, как мы оказались здесь и почему мы живы было трудно из-за раскалывающейся головы. Кое-как мне удалось перевернуться на живот и доползти до Кристины, которая лежала у самого края и напряжённо что-то высматривала в темноте внизу, откуда доносилась грубая арабская речь. Головокружение понемногу пошло на убыль и мне удалось сфокусировать взгляд. В одном из коридоров вдруг заплясали отблески света и на площадку прямо под нами вышла группа мужчин в кольчугах и с факелами в руках. Самый главный из них, одетый более богато лысый мужчина с соответствующей осанкой и властными манерами, что-то сказал на арабском, и факельщики поставили на грубо сделанный стол у стены изящный ларец. Только теперь я заметила, что храм выглядит совершенно по-другому. Исчезли банки с краской и ящики, лестницы и кисти, одним словом исчезли все следы ремонта, даже наоборот, я бы сказала, что храм выглядит так, словно его только-только начали строить, о чём свидетельствовали разбросанные кирки, и какие-то неизвестные мне инструменты, но я могла догадываться, что они предназначены для работы по камню. Запоздало до меня дошло, что мы не в храме, а под храмом, потому что стены даже не пытались как-то облагородить или придать им гладкость. Просто кто-то вырубил пещеру для определённой цели и соединил её с более маленькими и узкими коридорами.  — Вика, это же крестоносцы! — взволнованно зашептала мне на ухо подруга, дергая за рукав испачканного в пыли плаща. — Взгляни на их костюмы.  — Ты так думаешь? Может это косплееры, вроде нас с тобой?  — Я не знаю, но если это так, то выглядят они очень правдоподобно. Тут мы услышали резкий оклик и вновь заинтересованно посмотрели вниз. К крестоносцам присоединились трое мужчин в белых капюшонах. Стоящий впереди перебросился резкими словами с главным крестоносцем и бросился вперёд. Другой капюшон попытался его остановить и схватил за занесённую для удара руку. В итоге тот промахнулся, его без труда перехватил лысый. Больно заломив руку капюшону, он что-то злорадно сказал и пинком отправил того в недостроенную арку. Белый капюшон задел крепления и проход обрушился, отрезая его от собравшихся добить свою жертву крестоносцев. Если так, то капюшону невероятно повезло. А может он специально задел балку и снёс к чертям неожиданно хлипкую конструкцию? Под нами началась драка, но силы были неравны. Один из капюшонов смог пробиться к главному и ранить в руку, в результате чего тот яростно закричал и выронил ларец вместе в кожанным футляром, который крепился ремешками на руке. Он взмахнул мечом, но капюшон ловко ушёл из-под удара и рукоятью кинжала вырубил лысого. В ту же минуту ему пришлось уйти в защиту, так как крестоносцы, увидев, как пал их глава, стали биться яростней. Оттеснив капюшонов от лысого двое подхватили его за руки и бегом унесли из пещеры. Я невольно восхитилась: двое капюшонов действовали чётко и слаженно, одного за другим вырезая менее собранных и сплочённых крестоносцев. Казалось, победа за ними, но тут один из капюшонов пропустил удар и его буквально насадили на меч. Меч с противным скрежетом пропорол кольчугу словно тряпку насквозь. Рот капюшона раскрылся, буквально выплюнув в лицо своему убийце сгусток крови. Он успел нанести смертельный удар крестоносцу, но сам уже не мог стоять на ногах и рухнул, зажимая рану в животе. Последний из капюшонов заметил, что его друг упал и яростно закричал. Он отвлёкся и этого оказалось достаточно, чтобы противник нанёс сокрушительный удар. Правда, в последний момент, капюшон увернулся и смертельный удар вместо груди пронзил руку. Расплата была быстрой и кровавой. Последний крестоносец свалился, пытаясь зажать рану на горле. Между его пальцев, пульсируя, толчками уходила тёмная кровь. Страшные, хлюпающие звуки казались особенно громкими в наступившей тишине. Капюшон, пошатываясь и истекая кровью, взял брошенный ларец. На несколько минут он застыл рядом с телом своего друга. Он что-то сказал и нетвёрдой походкой ушёл в противоположный коридор, не тот куда бежал лысый глава крестоносцев.  — Это однозначно не косплееры, — нервно заметила Кристина и неуверенно улыбнулась. В её глазах читался такой страх неизвестности, что я невольно забыла про собственный ужас и протянула ей руку. Она тут же вложила свою дрожащую ладонь в мою и сильно сжала. Только сейчас в свете расставленных крестоносцами факелов я обратила внимание, что с виска Кристины стекает обильно кровь, смочив её выбившиеся из хвостика волосы.  — Что с тобой, ты ранена?! — испуганно выдохнула я и резко села, за что тут же поплатилась усилившимся головокружением и пропавшим на мгновение зрением. К горлу подкатилась тошнота, но усилием воли я заставила себя сглотнуть.  — Просто царапина, — отмахнулась подруга. — А вот тебя знатно приложило затылком, хвала всем богам, что обошлось без пролома. Правда, ещё есть вероятность сотрясения мозга. Мы сидели и смотрели в глаза друг другу. Я не хотела смотреть на то побоище, что было под нами и она видимо тоже. Мы обе искали некое утешение, объяснение в лицах друг друга, но ответов на невысказанные вопросы не было. Запах крови, масла и дыма, не позволял увериться, что всё это лишь сон. Внизу всё ещё кто-то скрёбся об каменный пол. В навалившейся тишине это было единственным звуком. Глубоко вздохнув я медленно выдохнула, сделав привычный в таких случаях жест рукой, словно отпускала вместе с дыханием всё волнение. Рука дрожала, но звук собственного дыхания помог разрушить ужасающее наваждение, которое доносилось снизу. Подруга через секунду повторила мой жест и также выдохнула. Встав на четвереньки, я принялась осматривать стену под нами, намечая путь вниз. Взгляд упорно избегал луж крови и скрюченных тел.  — А знаешь, мне это кое-что напомнило, — подала голос Кристина, которая задумчиво копалась в рюкзаках, отодвинувшись как можно дальше от края и нарочито громко шурша тканевой прокладкой рюкзака.  — О чём ты?  — Ну знаешь, всё, что мы видели очень похоже на начало истории Альтаира, — я удивлённо воззрилась на подругу, прекратив поиски уступов. Та заметила мой взгляд и перестала потрошить походной рюкзак. Обхватив его руками, она прижимала рюкзак к себе, словно он мог её защитить от ужаса внизу.  — Ну знаешь, в храме Соломона тамплиеры находят яблоко Эдема и им мешают ассасины во главе с Альтаиром. Его выкидывают из поля действия и закрывают проход, а Малик с Кадаром сражаются с тамплиерами и побеждают, вот только Кадар погибает, а Малика сильно ранят в руку.  — В твоих словах есть смысл, — медленно ответила я, переваривая свалившуюся на голову информацию. — Но как, КАК мы могли оказаться здесь, если нам полагается лежать с мозгами наружу вон там?! — Я махнула рукой на площадку с трупами тамплиеров под нами. Подруга пожала плечами и посмотрела на меня.  — Вика, а ведь мы не умерли, — тихо сказала Кристина. Я замерла, гнев на весь мир, порождённый видом крови и жестокости, готовый обрушиться на ни в чём не повинную подругу тут же утих. Она не бросила меня и предпочла упасть вместе со мной, только бы не бросать. В мгновенном порыве я крепко обняла подругу, и та ответила мне таким же сильным объятием, задевая отбитую рюкзаком спину и вызывая невольную дрожь боли.  — Спасибо, — прошептала я куда-то в её волосы. Та невесело хмыкнула:  — Куда ты туда и я, забыла? Мы с тобой кровные сёстры. Мы кровь смешали и дали клятву никогда друг друга не бросать, что бы не случилось. Вот я и не бросила. От её слов помимо воли на глаза навернулись слёзы, а в душе разлилось блаженное, хоть и немного болезненное тепло. Что бы я делала без тебя, сестрёнка? Моя дорогая сестра. Вспомнив, где мы находимся, я нехотя разжала объятия и взяла протянутый Кристиной рюкзак. Я указала ей на достаточно удобные уступы и объяснила, как следует спуститься. Она кивнула и обвязав меня на пояс верёвкой, которую достала из рюкзака, принялась меня страховать. Спускаться было невысоко, метров шесть от силы, но держаться приходилось за полускрытые в неверном свете факелов выступы. Двигаться приходилось медленно. Пару раз я неправильно ставила ногу и срывалась, тогда Кристина принимала на себя большую часть моего веса и, широко расставив ноги, держала верёвку. Я уже говорила какая она сильная? Теперь ей не приходилось держать ещё и вес моего рюкзака, его я в первую очередь скинула вниз и поэтому смогла благополучно спуститься. Оказавшись внизу, я принялась страховать подругу. Она меньше и легче меня, да и гибкости, и природной ловкости ей не занимать, поэтому она сорвалась только раз на высоте 3-х метров, и я успела её поймать и смягчить падение. Говорить о том, что моя «лёгкая» подруга отбила мне и без того не вернувшиеся на место органы будет излишним. Осмотр храма решили начать с трупов. Мы обыскивали их на предмет денег, оружия и хоть каких-то полезностей, которые могли бы помочь нам выжить в незнакомом и несомненно кровожадном мире. Деньги нашлись, вот только грубой формы монеты оказались совсем нам незнакомы и понять сколько же это, много или мало, нам не удалось. У одного нашлись камни, опытном путём я выяснила что это кремень и огниво.  — Вика, сюда, скорее! — я бегом побежала на голос. Подруга склонилась над мёртвым капюшоном и сосредоточенно рвала его тунику, помогая себе ножом. Я присела рядом, окидывая взглядом ещё тёплый труп. — Он жив, — бросила сестра короткую фразу. Я быстро скинула рюкзак и выудила оттуда аптечку и воду. Подруга повернула его голову набок, чтобы он не захлебнулся от собственной рвоты. Я же смочила бинт перекисью водорода и принялась очищать рану. Потом я обработала кожу вокруг раны йодом. Секунду поколебавшись я решительно достала нитки и иголку и принялась, слегка дрожащими руками, зашивать рану. Иголка скользила в мокрых от крови пальцах. Кристина отвернулась, стараясь не смотреть на рану. Если внутренние органы всё же повреждены, то он не жилец. А если нет, то возможно есть шанс, что паренёк выживет. Кристина помогла его посадить и держала пока я обрабатывала рану на спине. Наконец, когда я наложила повязку, вдвоём мы отволокли раненного к стенке, прислонив его так, что бы он не упал. Рана пришлась не по центру живота, а несколько вбок. Я, ещё раз прогнав в памяти картины боя, вспомнила, что парнишка пытался увернуться и уйти от смертельного удара, но был недостаточно быстр. Укрыв его нашими плащами, мы вернулись к тамплиерам. Один из них был ещё жив, но тут мы ничем не могли помочь, он захлебнулся собственной кровью буквально через минуту как мы к нему подошли. Я устало подумала, что мы могли бы его спасти, если бы спустились раньше, а не сидели, пытаясь справиться с паникой. Кристине я свои догадки не озвучила. Не к чему ей брать на свою совесть ещё один груз. У последнего тамплиера помимо монет оказались набедренные кинжалы. Ещё раньше Кристина попыталась поднять тяжёлый меч, но правильно держать его ей не удалось, рукоять явно была сделана не для узкой женской ладони, поэтому мечи были пренебрежительно убраны в сторону. Так же мы поступили с двумя целыми и грязными кольчугами, которые были довольно тяжелы, и, пусть и не спасли бы от меча, но от стрелы должны были защитить. Трупы мы сложили рядком и стали думать, что же нам с ними делать. Кристина предложила оставить их как есть, а самим уйти, таща ассасина на себе. Дальше по коридору, если ей не изменяет память геймера, должен быть выход. Я испытывала вполне обоснованные сомнения, можно ли нам передвигать на такие расстояния раненного. От одного неверного движения раны могли вновь открыться, а швы расползтись. В итоге было принято соломоново решение: я остаюсь с раненным, а Кристина сходит разведает дорогу. Если она решит, что выход недалеко и раненный вполне сможет осилить этот путь - мы рискнём. Это было всяко лучше, чем остаться на одном месте и ждать пока припрутся тамплиеры, если они вообще заботятся о своих мертвецах. *** Я сидела рядом с раненным и, не зная чем себя занять, принялась изучать кинжалы, которые подобрала с трупа. В женской руке такие вполне могли сойти за короткий меч, вес у них был приемлемый и я, несколько раз сделав выпад, решила оставить один себе, а один отдать Кристине. Вспомнив, что я всё ещё сижу в костюме Иви, решила переодеться. Под рубашкой я перепоясалась грубым и толстым ремнём, снятым опять-таки с тамплиера и, приделав к ним ножны, попробовала несколько раз выхватить кинжал и вернуть его обратно. Пришлось повозиться, прежде чем кинжал стал выскакивать из ножен быстро, одним плавным движением, не грозя разрезать рубашку и не задерживая руку. На всякий случай я по-приседала и покрутилась, убедилась, что ремень с ножнами не мешает движениям. Было несколько непривычно и я горестно вздохнула, вспоминая свои легкие, сшитые по специальному заказу ножны, которые остались дома. Мне почему-то казалось, что в отпуске коллекционные ножи ни к чему. Я горько усмехнулась. Если бы знала, что мне предстоит оказаться в средних веках, точно бы вооружилась до зубов аки Рембо. А ещё лучше вообще плюнуть на отпуск и сидеть себе дома в безопасности, в обнимку с подругой и незлобно спорить с ней на тему: "какая же часть ассасинов круче, и который из героев сексуальнее". Пощупав лоб раненного парня, я убедилась, что он всё ещё жив. Усевшись рядом, я достала кожаный футляр, который обронил лысый, точнее уже Робер де Сабле. Натуральная кожа, судя по виду — свиная. Никаких украшений или надписей. Ремешки для удобной фиксации футляра на руке, были потёртыми, видно владелец часто таскал этот футляр с собой. Развязав тесёмки, я вытряхнула на колени небольшую записную книжку. Точнее, это были сшитые между собой листки бумаги, исписанные почти на треть. С удивлением узнала в неразборчивой писанине английские буквы. Но как бы я не пыталась продраться сквозь корявый почерк, даже мой натренированный на школьных сочинениях глаз не смог толком разобрать эту писанину. Пришлось книжку отложить, чтобы потом Кристина самостоятельно попыталась разобраться написанное. Всё-таки это ей родной язык. Кристина вернулась спустя пол часа, если судить по моим наручным часам. Она подтвердила, что выход недалеко, дорога сравнительно ровная и рядом с выходом есть что-то вроде неглубокой пещеры, где мы сможем устроить лагерь. К тому же недалеко была маленькая речушка, а значит от обезвоживания мы пока не умрём. Уже плюс.