научись закрываться

Горячие капли быстро стекали по расслабленным мышцам и громко-громко падали на светло-зеленую плитку; каждая из них огибала миллиметры упругой кожи, застывая на выступивших ключицах, в бледных изгибах локтей и покрасневших коленок, тормозя в мелких ямочках над копчиком и соскальзывая по ягодицам вниз. Влажная дорожка извивалась вокруг бицепсов, плавно спускалась по спине, по бедрам, заканчиваясь где-то в районе пяток. От тела шел слабый пар, пахнущий обыкновенным мылом с примесью слабенького, еле уловимого человеческого запаха; пар укутал все помещение, превращая его в сплошной мираж, который будто возник из странного молочно-белого сна. Кун крепко сжал рукоятку двери за спиной и медленно выдохнул — дымчатая пелена дернулась от прохладного дыхания, как задетая чем-то паутина. Прислонился к двери спиной, слегка задрав голову и прищурившись. Лазурный взгляд медленно скользит по выступающим позвонкам, по напряженным икрам, затем поднимается вверх, к спутанным влажным волосам орехового цвета, и замирает у покрасневшей жилки на шее. Он молчит, держит дверную ручку так крепко, что кажется, будто она вот-вот да треснет; где-то внутри тревожно проснулось что-то ноющее, что-то неспокойное, царапающееся острыми когтями его ребра. Оно ерзает, как запертый в маленькой коробке дикий зверь, утробно рычит — пока еще тихонько, но угрожающе. А тот подстраивает под теплую струю шею и спину, опустив вниз голову и прижавшись ладонями к стенке; капли отскакивают от горячей кожи, громко шипя, и падают на стеклянные стенки кабинки. Фаланги пальцев слегка напряжены, он будто щупает кафель, будто ищет в нем мелкие зазубринки, задумавшись о чем-то отдаленном. Кун вновь выдыхает, медленно расстегивает свободной рукой верхние пуговицы белой рубашки и склоняет голову в бок. Голова почти не варит — в ней остались лишь слабые отголоски контролируемых мыслей, а все свободное пространство заполнил молочно-белый пар с запахом Баама. Кажется, спустя еще пару секунд Агеро расстворится в этом мираже, как тень. Кун следит за тем, как парень откидывает бледной ладонью мокрые волосы, как ерошит затылок и поднимает вверх лицо, крепко жмурясь. Баам стоит так, наверное, целую вечность, словно величественная скульптура, в которой вырезблена каждая мелкая деталь: паутина вен на напряженных руках, складки кожи на фалангах, прилипшие к скулам каштановые волосы. Он приоткрывает рот, не обращая внимания на струю воды, что капает на лицо, и молча стоит, одной рукой упираясь в стенку кабинки. Расслабленный, мокрый и разгоряченный, пахнущий мылом и молоком. Агеро раздраженно дергает губой, легким и почти незаметным движением защелкивая замок на двери. «Идиот» — только и подумал он, прежде чем оказаться под теплой толщей воды, прижимая корпусом оголенную плоть к холодной плитке. А вот кто именно из них идиот, не известно. Баам дернулся, рефлекторно пытаясь развернуться. — Что за… — прошипел он, пуская в ход локти, но Агеро будто не обратил внимания и шумно выдохнул ему в шею. — Баам, — хрипло пробормотал синеглазый, мягко поглаживая большим пальцем сжатое запястье, — какого черта ты не запираешься в ванной? Узнав голос Агеро, темноволосый прекратил дергаться. Замерев, он осторожно переминулся с ноги на ногу, задев плечом грудь парня. — Я забыл. — Ты никогда не закрываешься, — будто отчитывая, Кун уткнулся лбом в его мокрый затылок, продолжая потирать запястье. — А если бы вошел кто-то другой? — Были бы крики, — не без усмешки пробормотал Баам в ответ. Агеро зацепил его кожу ногтем и слегка надавил, в то же время шумно дыша в затылок и вызывая волну мурашек. Шипение воды звенело в ушах; Баам прикрыл глаза, вдыхая горячий белоснежный пар и внимая ощущениям, бурлящим под бархатной кожей. Когда Кун внезапно спускается губами к шее, а одной ладонью ведет по руке Баама к плечу, парень нервно сглатывает и ерзает на месте, задевая спиной мокрого до нитки синеглазого; явственно чувствуя острые пуговицы его рубашки, шатен распахивает глаза и замирает. — Кун… не сейчас. Агеро его не слышит, сжимает ладонью напряженное плечо, кусает за загривок и вжимает в холодную стенку, второй рукой крепко держа Баама за запястье. Тот сдавленно стонет. — Пусти. У нас полно народу, услышат, — будто убеждая самого себя, пробормотал парень. — Кун… — А не плевать? — раздраженно процедил Агеро, опять впиваясь пальцами в кожу до посинения. Именно этим плечом и приложился Баам в последнем испытании, оставив на теле пару гематом, и синеглазый отлично знал, что травма переодичеки ныла. — Тц!.. — сквозь сжатые зубы выдавливает Баам, в то время как Кун едва заметно трется сзади. — Чтоб тебя… Баам всегда становился грубее во время секса, и от каждого его слова Кун готов был расплавиться и мурчать. Каждый раз, когда с вот этих вот узких нежных губ, полных наивности и вечных розовых соплей, внезапно слетают проклятья и непривычная для Баама язвительность, Агеро ловит мелкую дрожь удовлетворения. Баам напрягает спину, пытаясь оттолкнуть Агеро, а сам резко оборачивается, едва не стукнув парня в грудь; когда их взгляды встречаются сквозь белесую пелену пара, у шатена импульсивно дергается кадык. Кун насмешливо приподнимает уголки бледных губ и медленно задирает голову, выставляя напоказ приставший к коже воротник белой рубашки и набухшие вены. Глядя на Баама сверху-вниз, Агеро все так же держит на лице самодовольную ухмылку, медленно расстегивает пуговицы и молчит, будто ожидая чего-то. Баам смотрит ему в глаза, пытаясь не отвлекаться на ловкие движения длинных пальцев, порывисто дышит и тоже придерживается тишины. Он явственно ощущает раскаленную лавину энергии, что исходит от Куна; между ними каких-то сорок сантиметров, а в воздухе буквально летят голубоватые искры. Сглотнув, Баам продолжает смотреть в лазурную глубь глаз адепта и, поддавшись порыву, протягивает вперед руки и помогает расстегнуть последние пуговицы. — Почему вообще ты вошел в кабинку одетым?.. — сухо процедил шатен, задевая теплые пальцы Куна своими. Агеро вздохнул. — Не спрашивай. Когда с последней пуговицей было покончено, Баам хотел было убрать руки, но Кун перехватил их и аккуратно прижал к пряжке ремня. — Ты хочешь, чтобы я остался в штанах? — фыркнул он, отчего шатен только покраснел и молча расстегнул ремень, а затем и ширинку, стараясь смотреть только в глаза. В эту же секунду Кун резко потянул парня на себя, накрывая розоватые губы своими и уводя в хмелящий поцелуй. Баам простонал что-то, крепко хватая Агеро за волосы на затылке, а тот только сжал ладонью травмированное плечо, вызвав болезненное шипение, и легонько прикусил шатена за губу. Белое облако пара вздрогнуло. Вода с шипением отскакивала от переплетенных рук, ударясь об плитку; вокруг все будто завибрировало, зазвенело. Кун приятно вздохнул, разрывая поцелуй, и вновь припал губами к шее Баама, отводя рукой его голову. Шатен облизнулся и притянул того ближе, прикрыв глаза. — Только без засосов, — тихо напомнил он, легонько сжимая пальцами светлые пряди шелковистых волос. Агеро фыркнул в ответ, кладя руки на оголенные бедра парня и подталкивая его ближе к стенке. Баам сладко и одновременно тяжело выдохнул сквозь сжатые зубы, когда Кун уперся пахом между ног и немного надавил. Крепко держа парня за напряженные плечи, кареглазый двинул бедрами навстречу и ожидающе замер. Агеро вздрогнул от приятного электрического разряда и несильно потерся стояком о член Баама, принуждая шатена еле слышимо всхлипнуть. Повторяя движение, адепт уткнулся лбом в ключицу парня и чуть прикусил влажную кожу, ощущая на груди сильные и чуть подрагивающие от удовольствия ладони. Он ведет руками по худым бедрам, чуть щиплет пальцами кожу, оставляя красные следы. Мягко скользит пальцами по внутренней стороне, одновременно продолжая двигаться, а затем аккуратно разводит ноги Баама чуть шире. Тот не противится, только порывчато дышит и поддается вперед. — Отлично… — хрипло шепчет Агеро, затем мягко чмокает шатена в губы, прикусив нижнюю. — Теперь развернись. Баам слабо чувствует ноги; он осторожно отталкивается от стенки и разворчаивается, опустив голову. Агеро проводит дорожку поцелуев по выступившим шейным позвонкам и, обхватив руками бедра парня, снова чуть разводит их. Скользя первым пальцем внутрь, он с удовольствием ловит новый сдержанный стон и прикрывает голубые глаза. Баам кусает губы от неприятных ощущений но, вспоминая, что последует за этим, старается расслабиться. Почувствовав второй палец, сгибающийся внутри, он тихо зашипел и непроизвольно дернулся, отчего Кун резким движением прижал его к плитке рукой и больно укусил за ухо. — Потерпи, — глухо произнес светловолосый, осторожно массируя дырочку и медленно вводя внутрь третий палец. Баам цыкнул и крепко сжал губы, пытаясь не ругнуться в ответ. Еле сдерживаясь, Кун сделал еще пару движений рукой, затем приставил головку и, зажмурившись, зажал рот Бааму и постепенно вошел. Шатен что-то простонал в ладонь Куна и чуть куснул его за мизинец, непроизвольно сжимая член в себе, отчего синеглазый матернулся и сделал грубый толчок. Баам вскрикнул. — Аккуратней ты… — зарычал он, освободившись от ладони и недовольно глянув на Агеро через плечо. Увидев возбужденные зрачки адепта и теплые капли воды, стекающие по скулам до подбородка, парень осекся и сглотнул. — Расслабься уже, — только и ответил синеглазый, медленно качнув бедрами. Шатен выдавил полусладкий стон и отвернулся, опуская голову вниз. Ощутив, как стенки ануса немного растянулись, Кун сделал еще парочку коротких и мелких движений, а затем медленно толкнулся, вводя член до основания. Баам тихонько что-то промычал, но при следующем толчке сам поддался навстречу и развел ноги поудобнее. Кун удовлетворенно застонал, двигаясь дальше, и провел свободной рукой по эрекции шатена, вызвав только дрожь и сладкие вздохи. — Еще, — тихо просипел Баам, сжимая член внутри, и Агеро бессознательно застонал и сильно обхватил его стояк пальцами. Резко толкнувшись, он ускорил темп и уткнулся лицом в плечо парня. Вбиваясь внутрь, он ловил вздохи, всхлипы и, наконец, томные полустоны-полувскрики, покусывал матовую кожу и практически тонул в ярких волнах электрического тока. Баам еле стоял на ногах; колени подкашивались, а при каждом движении, задевающем простату, у него искрилось в глазах. Рукой он сжимал ладонь Куна на своем члене, практически теряясь во всех нахлынувших чувствах. С каждой секундой звон в ушах усиливался, а перед глазами возникали темные пятна удовольствия. Парень кусал губы и качал бедрами, приближаясь к такому желанному оргазму с каждым мгновением. Уловив терпкую нить экстаза, Агеро ускорил темп, одной рукой ведя по члену шатена, а другой крепко сжимая его ягодицы. Громко дыша в его плечо, Кун простонал что-то нечленораздельное и, резко войдя до самого основания, кончил внутрь, — Баам вскрикнул и кончил следом, сжимая стенками член внутри и шипя. Дрожащими руками парень уперся в холодную плитку и развернулся, рвано целуя Куна в губы и притягивая ближе. Тот застонал сквозь поцелуй и опустил руки на бедра Баама, легонько задевая ногтями. — М-м… — протянул синеглазый, проведя языком по кровоточащей губе шатена. — Ты прокусил ее. Вытерев кровь с подбородка Агеро, Баам фыркнул. — Если нас услышали, я… — Что? — насмешливо фыркнул Кун. — Прибьешь меня, Двадцать пятый Баам? Шатен поднял карие глаза и помолчал с какое-то время. — Наверно. — Нечего двери открытыми оставлять, — кладя ладонь на подбородок парня, Кун провел пальцем по ямочке и вздохнул. Баам слабо кивнул и потянулся за новым поцелуем, притягивая Агеро за плечи.