***
Они ненавидели друг друга как ненавидят дуэлянты, которые дерутся не до первой крови, а до конца. Шёл конец марта 1945 года, и Люфтваффе сражались с упрямством обречённых на смерть. Эти двое гоняли друг друга уже минут двадцать, не замечая, что остальных участников собачьей свалки уже не осталось: кто-то был сбит, кто-то ушёл на базу, кто-то погнался за удирающим противником в сторону. У Яка оба крыла были изрешечены, Мессер с трудом разворачивался, поскольку от хвостового руля мало что оставалось. Топлива хватало лишь для того, чтобы вернуться на свой аэродром, но соперник упорно не желал отставать. Боеприпасы закончились одновременно, и противники даже не сразу осознали это, лишь заметив, что больше не могут дать выходу своей ненависти, изливавшейся из пулемётных стволов. Кому же первому пришла эта отчаянная и злая идея - идти на таран? Или сразу обоим? Вернуться уже не мог бы никто, топлива оставалось на несколько минут полёта, и Як, развернувшись, пошёл в лоб Мессеру, который и не думал сворачивать. Страха не осталось ни капли, лишь азартное злорадство, что через несколько секунд противник наконец-то будет уничтожен. Если бы кто-то наблюдал за этой дуэлью с земли, то решил, что оба лётчика сошли с ума: взрыв, сыплющиеся с неба обломки, в которых не разобрать, где чьи, и никакой надежды увидеть в голубом небе белые парашюты. А дальше - такое же ослепительно-голубое небо Астра Селесты, и каждый летел в своём направлении, словно ничего и не случилось, только рокот двигателя в внезапной звенящей пустоте и лёгкости. И только тогда Густав понял, что он один, абсолютно один, и внутри у него никого нет, потому что пилот исчез. И не осталось ни боеприпасов, ни топлива, но он продолжал лететь, двигатель мерно работал, пробоины в крыльях и фюзеляже сами собой заросли, и хвостовой киль снова был цел. Он снизился над бескрайней долиной, где не было никаких признаков человеческого присутствия и, что важнее всего - никаких следов войны. Найдя ровное травяное поле он приземлился и замер, прислушиваясь к новым ощущениям, которые стали сильнее и ярче - он словно проснулся от долгого сна и впервые в жизни осознал свою волю и желания. Но помимо радости от того, что он жив и цел, где-то внутри росла тоска: он абсолютно не знал, что делать дальше с внезапно пришедшей к нему свободой. Густав впервые принял антропоморфный облик и сделал несколько неуверенных шагов, но тут же потерял равновесие и упал в траву. И как только люди умудряются ходить на двух ногах? Он сел и принялся рассматривать свои руки, ощупывать своё новое тело - оно казалось таким же как у людей - голова с волосами, глаза, нос, рот, уши. Он видел и слышал, но это внезапно так напугало его, что он вскочил на ноги, раскинул руки и перевоплотился обратно в самолёт. Какое счастье! Он больше всего испугался, что останется человеком насовсем. Постояв пару часов и дождавшись захода солнца, Густав осторожно принял человеческий облик снова и отправился искать укрытие в дубраве, росшей рядом с полем. А утром его нашли. Сначала Густав подумал, что это люди, но стоило им подойти ближе, понял, что это такие же существа как и он, самолёты, принявшие облик людей. Глядя на каждого, Густав мысленно представлял их истинный облик: два Сто Девятых Мессера, Фокке-Фульф, Штука и Хейнкель, а с ними, державшиеся чуть поодаль - две Аэрокобры и Мустанг. Ему объяснили, что все они - Ушедшие с Земли, и их война окончена. И для него теперь - тоже. Яшка летел туда, где, как ему казалось, должен находиться аэродром, где сейчас базировалась его эскадрилья. Сперва он думал только о том, как приземлится, и как удивятся техники, не обнаружив в кабине пилота. В какой-то момент Яшка понял, что заблудился, и немудрено, ведь он сейчас где-то в Германии. Он даже заволновался, но никто в него не стрелял, и вообще, люди словно исчезли с поверхности земли, вместе со своими жилищами, мостами, танками и бронемашинами, заводами, складами и пастбищами, а внизу простиралась бесконечная долина с низкими холмами, лесами и серебристыми змейками рек. Яшка летел несколько часов, удивляясь тому, что не устал, и что вообще может лететь без топлива, будто его подпитывал сам воздух, мягко скользящий по поверхностям крыльев. Лишь в какой-то момент до него дошло, что он размышляет - раньше Яшка делал то, что велит ему пилот, а сейчас он летел самостоятельно, меняя курс, поднимаясь выше и опускаясь - наверное, так двигаются люди, совершая движения без чьей-то указки. При осознании этого Яшке стало одновременно и весело и тоскливо: он был свободен, но одинок. Вдруг он почувствовал чьё-то присутствие на расстоянии пары километров, затем заметил летящий навстречу ему истребитель. Сперва Яшка насторожился, но вдруг услышал в радиоэфире русские слова: -Привет, товарищ, ты новичок, как я погляжу? Истребитель приблизился, Яшка с облегчением разглядел красные звёзды на крыльях Ла-7. -Да ты не бойся, - продолжал голос, - Тут все свои. Война закончилась. -Как, уже совсем закончилась? - Яшка вдруг услышал как его мысли превращаются в слова - он говорил! -Да, товарищ, здесь война для всех закончилась. Айда за мной! - Ла-7 круто развернулся и качнул крыльями, приглашая следовать за ним. Яшка полетел вслед Лавочкину, потому что всё равно не знал, что делать. Он вообще никогда в своей жизни не принимал никаких решений, это не дело техники - что-то решать, дело техники - выполнять указания людей. Они очутились на большом аэродроме, здесь было несколько десятков самолётов, всяких разных - и истребители, и бомбардировщики, и транспортные... И все разных стран. Между ними сновали люди, но потом Яшка узнал, что половина из них - превращённые самолёты. Потом Яшка узнал о многом: что страна эта - не Германия, да и планета вовсе не Земля, а Астра Селеста, а Земля осталась далеко-далеко, за много световых лет. И что на эту планету попадают все ушедшие с Земли самолёты и лётчики, кто-то остаётся, а кто-то ищет нового пристанища на других планетах. И время тут идёт не так как на Земле, но об этом Яшка и вовсе не понял. Яшка встретил своих сослуживцев по эскадрилье - Восьмёрку и Десятку, и молодого лётчика Семёнова, хотя Семёнов погиб на Земле полгода назад. Яшка узнал, что истребители могут жить без войны, и что Небо - общее для всех, потому что Астра Селеста - это мир для тех, кто создан для неба и полёта. Вот только даже в этом чудесном мире было ему тоскливо, словно не хватало чего-то очень важного. Яшка не мог найти своего пилота, и ему сказали, что такой на Астра Селесте не появлялся. -Да ты не переживай, Яшка! - говорил ему Восьмёрка. - Самолёту - небо, а человеку - человеческое. Мало ли чего он ещё в жизни хотел? Они порой снова на Землю возвращаются, прожить новую жизнь до старости. Да и сколько нас у него было, у твоего пилота? До тебя, может быть, ещё десяток. Да и зачем тебе пилот? Ты теперь сам по себе, лети, куда угодно, когда угодно. И в один прекрасный день Яшка улетел. Он кочевал по городам-аэродромам Астра Селесты, и странная тоска гнала его искать кого-то, кого он потерял. Никто ни разу не спросил Яшку, как его сбили, и Яшка никогда не рассказывал. Почему-то ему было больно вспоминать это, но не мог понять, отчего. Яшка вообще не любил ни о чём задумываться, поэтому бежал от дурных мыслей куда глаза (то есть, приборы) глядят. Как-то Густав со своими товарищами (другими Мессерами из своей земной эскадрильи) оказался в одном приморском городке. Надо сказать, что все города на Астра Селесте - это, в сущности, большие аэропорты: лётное поле или несколько бетонных взлётных полос, вокруг - множество ангаров, а на самой окраине - человеческие дома. В степях Астра Селесты города населены в основном технами, людей там мало, а в этом городе у моря жило много лётчиков. Людям труднее забыть прежнюю земную жизнь, и они частенько собирались вместе, вспоминая, кто где служил, и какие приключения с кем случались. Многие приставали с расспросами к технам, потому что всегда интересно, как выглядит воздушный бой глазами самолёта. Бывало и так, что техны спорили с лётчиками, как бы они поступили на их месте, нередко техна могла обругать своего пилота дураком, если тот заставил её совершить неверный манёвр, приведший к аварии или подставивший под удар противника. -А ты что же, Густав? - как-то спросил его один молодой лейтенант, - Тебя кто сбил? -Да так, один русский, - буркнул Густав. Многие техны рассказывали о своём последнем бое, кто-то с досадой, кто-то с гордостью, какой он герой, что сражался один с пятью противниками, но Густав не захотел делиться, потому что от воспоминания об этом на него нахлынула забытая тоска. -Ох уж эти русские, - засмеялся другой лётчик, англичанин, который теперь, позабыв вражду, общался с люфтваффовцами, - Неужели всего один? -Расскажи! - наперебой заговорили люди. Густав сердито молчал, обхватив себя руками. -Мы вовсе не виним тебя в проигрыше, - немецкий лейтенант похлопал его по плечу, - Ты тогда не мог сам принимать решения, нам просто интересно, как проходил бой. -Ты переживаешь, что твой противник сейчас летает как ни в чём ни бывало на Земле? - спросил другой лётчик, - Да ладно, может быть, его уже кто-то сбил. -Нет, - Густав категорично мотнул головой, - Мы протаранили друг друга и оба погибли. -О! - завопили люди, - Вот это да! Это вышло случайно или нарочно? Густав встал и пошёл прочь. Ему хотелось превратиться в самолёт, чтобы люди перестали задавать ему вопросы, но сейчас они все находились на песчаном побережье, и рядом не было взлётной полосы, поэтому он зашагал по песку вдоль кромки прибоя. -Небось просто столкнулись в воздухе, вот и всё, - послышался сзади разочарованный голос англичанина, - И ему неловко об этом сказать. У нас такое бывало... Густаву было наплевать, что думают о нём люди, он просто снова вспомнил о том, что потерял что-то важное, и рядом не нашлось его пилота, чтобы подсказать, что именно. В тот раз они испытывали одинаковые эмоции, Густав заразился от пилота его азартом и отчаянием, и ему хотелось убить своего врага ценой своей жизни. Он добился этой цели, но теперь был один, и не с кем оказалось разделить и радость и боль. Густав свернул на тропинку, ведущую к бетонному шоссе, и вдруг почувствовал, что сейчас что-то случится. Он ещё не видел, но ощутил его приближение - своего врага. Пока Густав соображал, не перевоплотиться ли в самолётный облик, на бетонку приземлился тёмно-зелёный истребитель с красными звёздами на крыльях, пробежал, подняв тучу пыли и замер. Через мгновение на том месте, где он стоял, появилась человеческая фигура - загорелый русоволосый парень в зелёном комбинезоне с нашивками в виде звёзд. Он замер на месте, в упор разглядывая Густава немигающими зелёными глазами. Яшка не знал, что привело его в этот городок на берегу тёплого моря. Его вообще никогда не интересовало море, просто в своих скитаниях он вдруг решил взять курс на юго-запад и приземлиться на первом попавшемся аэродроме, будто неведомый диспетчер руководил его полётом. Лишь приземлившись, он внезапно понял, что именно здесь он встретит того, кого бессознательно искал всё это время. Мессер двигался к нему, не сворачивая, только сейчас он был в облике светловолосого молодого человека с льдисто-голубыми глазами, одетого в серую униформу Люфтваффе. Яшка сделал несколько шагов вперёд, пока они оба не оказались на расстоянии вытянутой руки, и теперь смотрели друг другу в глаза. Яшка пытался найти внутри себя ненависть, но не находил её, словно вся она исчезла тогда, в момент удара. Можно было ничего не объяснять, он читал мысли Мессера и видел, что тот думает то же самое. -Мы квиты, - сказал вдруг Мессер и протянул руку. - Меня зовут Густав. -Яшка, - Як пожал протянутую руку и улыбнулся.***
-Люди, чтобы побрататься, режут пальцы и смешивают свою кровь. Техны, которые убили друг друга на Земле, становятся братьями в другой вселенной, это закон Космоса. Смерть примиряет раз и навсегда, - Смертоптиц оглядела своих слушателей, которых теперь собралось больше двух десятков, приподняв повязку на левом глазу. Никто не сомневался в её словах, глядя в этот горящий серебристым светом бездонный глаз, око смерти. Смертушка знает, о чём говорит, недаром японские самолёты называют её шинигами. -С тех пор они повсюду летали вместе, - продолжила Смертоптиц, - Как близнецы. Разумеется, они всегда и во всём соперничали, потому что Як и Мессер просто не могут не соперничать, но никогда не ссорились. Даже когда надо было решать, кто в паре ведущий, а кто ведомый, Густав предложил, что по чётным числам ведущий он, а по нечётным - Яшка. Правда, из-за этого они нередко летали с аэродрома на аэродром через день, потому что каждый ведущий выбирал свой. Но идея создать совмещённую пилотажную группу возникла у них обоих. Уж не знаю, что из этого получится, но название они уже придумали - "Звёзды и кресты", а главное построение в группе будет ромб из чередующихся Яков и Мессеров, это они где-то на Земле подсмотрели. -Пожалуй, это круто, - произнесла Юна, - Мне хотелось бы увидеть такую группу на авиашоу. -И мне тоже! И мне! - раздались голоса. -Вот только если ромб - девятка, - задумчиво проговорил Вюргер, - То каких самолётов будет больше, Яков или Мессеров? -Элементарно! - ответил вдруг подошедший на поле Густав, - Всего в группе будет десять самолётов, и по чётным дням будут летать пять Мессеров и четыре Яка, а по нечётным дням - наоборот.