***
Всегда ли ночь длится так долго или это только тогда, когда твой мозг терзает неостанавливающийся поток мыслей, движущийся со скоростью света? Стивен давно уже не спал. Насколько давно? Может, несколько дней? Может, с возвращения на Землю? Вопросы о жизни его матери, о нем самом, о родном доме самоцветов скапливались в его голове, накладываясь друг на друга, создавая огромный пирог, съесть который не смогла бы даже Аметист. Если Стивен засыпал, то сон его длился не долго. Ему уже не снятся мягкие пушистые сны с котиками и пончиками, теперь они заполнены «Родным домом», то есть кошмаром. Каждую ночь он падает с кровати, потирает ушибленное место и ложится обратно, поворачивается к окну и ждет наступления рассвета. Заснуть уже не получается. Этот сон отличался от предыдущих. Стивен проснулся, но в этот раз лежал на своей кровати и по его щекам лились слезы, как тогда, когда он встретил Синий Алмаз. Но сейчас слезы были его. Утирая их, Стивен пытался вспомнить свой сон. В его голове четко отдавалось: «В чем смысл горевать?» — слова песни Желтого Алмаза. Хоть сон был другим, но уснуть все равно не получилось. Теперь Стивен думал только о Синем Алмазе. Он жалел ее. Он сочувствовал, как бы неправильно это ни было. Мальчик не мог по-другому. Он всегда слушал свое сердце, а сейчас оно болело и за Синий Алмаз. Больно видеть, как плачет другой, а еще больнее, когда ты плачешь его слезами.***
Утро. Солнечный свет потихоньку освещает гладь воды, дорастает до пляжа, до храма. Вот он уже ползет к двери, заглядывает в окно, освещая комнату. Тонкие языки света почти касаются кровати, но натыкаются на преграду и освещают ее, так и не коснувшись щек мальчика. Каждый день Стивен наблюдает картину, как ночь сменяет утро. Он бы мог поддаться солнечному свету и, до того как взойдет солнце, выйти на улицу и окунуться в утреннюю солнечную ванну. Но на это нет сил. Нехватка сна, навязчивые мысли сказываются на его самочувствии: недетские синяки под глазами, уставший отстраненный взгляд, невнимательность. Самоцветы, видя его состояние, не берут мальчика с собой на миссии. Да он и не против. Кристальные самоцветы по-своему переживают случившееся, но не показывают никому свои чувства. По вечерам они садятся на диван и вспоминают об этом как об очередном приключении: как они здорово обманули Агат, как Жемчуг унизила ее, как мастерски сработали Сапфир и Рубин, как Аметист нашла новых друзей. Эти разговоры, легкие шуточки помогали отвлечься, расслабиться. Однажды Жемчуг предложила давать уроки истории самоцветов Стивену. Она хотела как лучше для него. Они начали свой курс. Жемчуг проектировала все события, которые она видела, через свой камень. Но как только всплывал образ Розы, она начинала плакать. Из ее глаз лились слезы, но она даже не замечала этого и продолжала показывать Розу. Стивен знал, что для Жемчуг Роза была всем. И поэтому он сказал, что не нуждается в ее уроках, потому что ему тяжело смотреть на маму, тяжело видеть, как ломаются, трескаются самоцветы на войне. Жемчуг, старавшаяся сделать все ради него, не стала противиться и сказала, что с радостью продолжит уроки, когда Стивен будет готов. Стивен был готов, но видел, что Жемчуг — нет. Он даст ей время. Жемчуг ушла к себе в комнату, а Стивен, улыбаясь, смотрел на закрывающуюся голубую дверь.***
Вот и сейчас Жемчуг выходит из комнаты веселой, готовит завтрак, напевая какую-то мелодию, подтрунивает над Аметист. Стивен спускается на кухню, перед ним тут же появляются тосты и кружка горячего чая. Он улыбается Жемчуг. Она гладит его по голове. Нерешительно Стивен говорит: — Я хочу какое-то время пожить в фургоне у Грэга. — Самоцветы переглядываются между собой, но в итоге одобрительно кивают. — Конечно, Стивен, главное, чтобы тебе было хорошо, — говорит Гранат. — Только не забудь пару запасных вещей и зубную щетку, — пропевает Жемчуг. — Да, чувак, расслабьтесь там со стариком Грэгом, передавай ему привет. Он обещал мне занести ту кассету, ну он знает какую, напомнишь ему? — спрашивает Аметист, доедавшая тосты. — Хорошо. Спасибо, — Стивен обнимает своих друзей. Кристальные самоцветы долго обнимаются. Но вот звонкий голос Жемчуг пропевает: — Миссия! Бодрым шагом она идет к порту, хотя по ее внешнему виду не скажешь, что Жемчуг полна сил. «Но ведь самоцветам не нужен отдых!» стало уже чуть ли не ее девизом. Порт сверкает разноцветными лучами, и самоцветы улетают, оставляя его совсем одного. Стивену не обидно. Он знает, насколько важны миссии. А пока он к ним не готов. Допив свой чай, Стивен отправляется искать своего льва. — Ле-е-е-ев! Огромная розовая туша не заставляет себя долго ждать, спрыгнув откуда-то сверху, наваливается на Стивена и начинает облизывать его лицо. — Ахах, хватит, я тоже рад тебя видеть, — смеется Стивен, почесывая за ухом своего необычного питомца. Стивен угощает его «Львиными язычками». — Лев, отвези меня, пожалуйста, к амбару, к Перидот и Ляпис. Розовый лев долго смотрит на мальчика, а потом тыкает в него своей мордой, присаживается так, чтобы Стивен смог забраться, и открывает портал. Пару секунд и они уже на месте. Издалека доносится звук играющего укулеле и журчание воды. Стивен идет на звук. Перидот тихо играет мелодию, которой в прошлый раз ее научил Стивен. Рядом сидит Ляпис, она напевает себе еле слышно под нос и играет с водой, создавая предметы, которые видит вокруг. — Привет. — Сти-и-и-и-ивен, — радостная Перидот тут же стискивает мальчика в объятиях. А Ляпис ограничивается лишь улыбкой и коротким: — Хай. — Перидот, мне нужна твоя помощь, — сразу к делу переходит Стивен. — Ляпис, ты не против, если я украду ее на пару минут? — Окей, — так же немногословно отвечает Ляпис. Перидот и Стивен идут к амбару. Оттуда, откуда они только что ушли, снова слышится журчание воды. — Ну и чем я могу тебе помочь? Мои инженерные способности на высшем уровне, я могу смастерить из этих отходов что угодно, — говорит Пери, указывая на амбар. — Или, может, тебе нужны овощи? Ты выглядишь неважно, говорят, что людям нужно много витаминов для поддержки организма. Знаешь, откуда я это узнала? Я починила этот громкоговоритель. Интересно, как люди додумались до такой штукенции? Я уверена без помощи самоцветов тут не обошлось, — продолжала тараторить Перидот, указывая на радио. — Спасибо, Пери, но овощей мне хватает. Хотя ты права: мне все-таки больше нужны твои садоводческие способности. Я хочу кое-что вырастить. — Что же? — Цветы, а если точнее розовые розы. Твои технические знания тоже нам пригодятся. Я хочу вырастить их так, чтобы клумбы напоминали очертаниями с высоты алмаз, — поднимая взгляд, сказал Стивен. — Роз-з-зовый алмаз? — заикаясь произнесла Перидот. — Да. Стивен смотрел на нее самым умоляющим взглядом, каким только мог своими уставшими глазами. Перидот согласилась ему помочь. Когда-то она пообещала, что будет всегда помогать Стивену, несмотря ни на что. — Только это секрет, ладно? Глаза перидот загорелись: она еще никогда не хранила секреты, и сейчас она представляла себя участницей какого-то телешоу, которое она смотрела утром.***
Перидот и Стивен телепортировались с помощью Льва на место крушения корабля Розового Алмаза. С того дня, когда он был здесь, с того дня, когда Синий Алмаз забрала его отца, с того дня, когда Стивен перестал спокойно спать, это место совсем не изменилось. Теплый ветер все так же разносил запах цветов по полю, птицы пели звонкие песни, провожая солнце. Лучи заходящего Солнца проходили сквозь кристальный розовый корабль, преломлялись и создавали радужные блики на скале, земле, воде. Стивен долго смотрел на это. И не мог поверить в то, что собирается сделать. Перидот в это время уже осматривала территорию, думая, где можно расположить их цветочный алмаз. Вскоре Стивен все-таки собрался с мыслями и побежал помогать своей подруге. Он поднял Перидот над землей, чтобы она лучше рассмотрела площадку. Сегодня они еще ничего не могли сделать без оборудования, но это был первый шаг. Как доставить в Корею инструменты, где достать семена цветов, — друзья будут думать завтра. А пока они вернутся домой, и сегодня Стивен за долгое время сможет наконец-то поспать без сновидений, наконец-то сможет проснуться на рассвете и дотронуться до солнца, а не дожидаться его восхода в страшном мраке ночи.