Его завораживающая улыбка

      Он играл, а я сидела, и не могла пошевелится. Я думала записать это подруге, но я так боялась сделать какое-нибудь лишнее движение, боялась как-то отвлечь его, поэтому сидела тихо, и, по моему, даже не дышала. Наверное, со стороны я выглядела очень глупо: Сидит девочка, перед ней парень играет на фортепиано, а она сидит и смотрит на него, смотрит, как его длинные музыкальные пальцы бегают по клавишам и улыбается как дура. Ну, трудно не улыбаться, потому что играет он действительно прекрасно. Да и стоит только подумать, как он повернется ко мне, со своими сияющими зелеными глазами и спросит, широко улыбаясь, понравилось ли мне, но в голосе все же будет слышаться еле заметная неуверенность. А я, конечно же, отвечу ему взглядом, в которых легко прочитать восхищение и тихонько кивну. В открытое настежь окно залетел тополиный пух, невесть откуда взявшийся в конце сентября, но, тем не менее, он был. Маленькие, тощие, хилые пушинки летали по всему классу. Одна запуталась в его волосах, но я решила не мешать ему, а снять ее после того, как он доиграет. Мою собственническую душу грело то, что ни при ком больше он играть не мог. При нашей общей подруге он пытался, но его руки тряслись, он мог совершенно случайно нажать не на ту клавишу. При мне же такого не было. При мне он играл так, как играет, когда он один в классе. Звонок. Черт. Но я не стала подрываться и бежать на урок, он тоже. У наших классов была сдвоенная физкультура. Возможно, мы бы еще и побежали, если бы занимались, но у него освобождение и автоматическая 5 по причине здоровья, у меня же — справка из поликлиники, после болезни. Поэтому мы спокойно пропустили толпу шестиклашек, которые прошли тихо, по одному заходя в дверной проем, чтобы не шуметь, и сидели даже не разговаривая - слушали. Обычно в такие моменты он начал бы волноваться и ушел, оборвавшись посреди ноты, но его, видимо, поддерживала моя улыбающаяся харя, которую он видел боковым зрением. Закончив играть он встал, улыбнулся девочкам, сидевшим недалеко от него и, задвинув стул, и взяв из моих рук тяжеленный рюкзак (Я серьезно не знаю, что он там таскал, труп или кирпичи), вышел из кабинета. Я поднялась со своего места, закрыла крышку фортепиано, задвинула свой стул, и, подмигнув мальчишкам, сидевшим слева от счастливых девчонок, вышла из кабинета под смех учителя. - Зачем ты им улыбнулся? Они все красные сидят. - Но счастливые, да? - Ты самовлюбленный индюк. - Ревнуешь? - Конечно. Разбежалась. Ну-ка, наклонись. - Зачем? - У тебя на затылке пара пушинок поселилась. Снять их, или так походишь, горе-ловелас? - Снимай, - со вздохом сказал он и наклонил голову. Когда поселенцы были ликвидированы, я, улыбаясь, радостно сообщила ему о то, что он может выпрямится и вновь стать выше меня. По дороге к своему обычному положению а-ля: «За мной не уследили в детстве и я проглотил палку», он чмокнул меня в щеку. - Спасибо,- сказал, гаденыш такой, со своей фирменной улыбкой, которая могла бы помочь ему в достижении звания самого милого парня в школе, и которая просто завораживала меня, на несколько секунд вводив в полнейший ступор, но, в силу своей застенчивости, он этим не пользовался. Не считая тех случаев, когда хотел побесить меня - я так улыбаться не умела, только язвительно ухмыляться. - Обращайся, дорогуша, - моей ухмылке он завидует, поэтому именно так я и улыбнулась: одним уголком губ. - Ну, ты идешь? - Приподнимаю одну бровь в вопросительном жесте, а после сразу бегу и буквально через секунду слышу за собой злой и тихий голос. Он бы на меня гаркнул, но то, что вокруг шли уроки и, скажи он что-то хоть на тон выше, на него бы накинулись все учителя из окрестных классов, так что он всего лишь зло прошипел: - Дура, я же просил так не делать! - Он бы меня догнал, но моя хихикающая и вредная задница уже спряталась в женской раздевалке спортивного зала.