Невпопад

Эрен всегда делал всё невпопад. Не было в нём чувства такта. Да и ценилось оно не особо в то время, кроме как на командных заданиях. Только там эта исключительная особенность Йегера больше помогала, чем мешала сосредотачивать внимание на главной цели Эрена. Меньше глупых ситуаций, от которых хотелось открутить парню голову, чтобы не мучился. Отдавать честь, говорить и даже дышать — невпопад. Посещать тренировки, строить глазки Армину, давать подзатыльник Жану — невпопад. Даже хамить командиру у Эрена получалось аналогично. Он не расстраивался из-за этого — нет. Его подсознание этим не утруждалось. Йегер и его «я» было выше этого, а потому любой промах оставался проигнорированным. Его голубая глубокая фантазия услужливо подбрасывала ему картинки из прошлого, заставляя находить во всём свою странность. Потому завтрак-обед-ужин, подъём-отбой и смирно-вольно неспешно менялись местами, давая парню простор для фантазии. Первая стадия шизофрении. И Ривай видел это. Видел, как колбасит Эрена после тренировок, наблюдал за тем, как он ест, машинально поднося раз за разом ложку ко рту, долго вглядывался, как тот хмурит брови, пытаясь понять что-то из речи Зоэ, и, признаться, никогда не отдавал себе отчёта о том, что сам начинает входить в прострацию. Видит лишь пустоту и выразительные глаза Эрена. Уже неплохо. Даже сейчас, когда Ривай нависает над ним, вдавливая в жёсткий, жалобно скрипнувший матрац своим телом, Эрен лишь отстранённо наблюдает за его действиями снизу вверх. Непривычно. Потом как будто очухивается, робко касается мальчишеской рукой напряжённой щеки капитана и испуганно расширяет зрачки, когда тот цыкает на него и сжимает запястья сильнее. Неприятно. Неприятно и не в тот момент. Не так. Это не бесит Ривая. Мальчишка будоражит в нём что-то вроде спортивного интереса, и будь Йегер хоть даже в эпилептическом припадке, да хоть при смерти, Аккерман не станет укрощать его. Не за чем. Нечем. Ривай отстраняется от Йегера, но лишь для того, чтобы стащить с того мешающие бриджи. Мальчишка запоздало шипит, чувствуя, как длинные пальцы Ривая через штаны царапают кожу. Грубо. Не так, как хотелось пару месяцев назад, когда Йегер был ещё невинен и чист, как Армин после душа. Капитану не интересно считать кубики на животе Эрена, у него нет фетиша на мужские ягодицы или подхриповатые стоны партнёра. Всё, что происходит сейчас — акт сознательной помощи, благородство, проявленное со стороны Ривая так некстати, тоже невпопад. Помощь, которую Эрену нельзя не принять. Да и не особо хотелось отказываться. Мужчина давал Йегеру чуть дольше побыть в реальности, пока, во время наступающего оргазма, тот находит во времени и действии, старательно, практически безошибочно угадывая желания и отвечая на действия Ривая, а затем отрубается снова, позволяя чему-то другому взять над собой верх. И трахать его в таком состоянии становится даже совестно. Походит на изнасилование, где один — напирающий самец, а второй — полудохлая сучка, всё ещё бьющаяся в предсмертных конвульсиях. Некрофилия. Причем доминирует она. Аккерман, в последний раз проводя пальцем вдоль позвоночника Эрена, не изучая, не наслаждаясь несколько откровенным видом и ровной осанкой подчинённого, — большая редкость — а именно готовя его выходить из прострации, без подготовки проникает в него. Руки Эрена непроизвольно сжимают ткань, его тело начинает мелко потряхивать, а по спине, откуда Леви только что убрал приятно холодившие кожу пальцы, побежали мурашки, пропадая в районе затылка. Хотя, ощущения уже не в новинку — можно привыкнуть. Руки Ривая так же сжимаются, но только на его бёдрах, оставляя пока ещё белые полосы. Плохо смазанный член — очередная просьба Эрена, для обострения ощущений, — с трудом скрывается наполовину, и Ривай недовольно морщится. Ему хотелось полностью. Резко и полностью. Как он всегда делал это. Эрену всё равно, как. Только пусть это продолжается дольше. Чем дольше, тем меньше вероятность сойти с ума. А ведь есть, от чего. Она защитила бы его, уберегла от неприятных эмоций, как умела делать. Только слишком уж материнской представлялась ему её любовь. Теперь это казалось неважным. Теряло смысл и постепенно кануло в вихре воспоминаний о том моменте. Моменте, когда всё произошло. Размывалось, сливаясь в одно ярко-красное пятно. Превращалось в пятно до резкого толчка пришедшего в нетерпение Ривая. Надавливая на спину приподнявшегося навстречу Эрена, мужчина заставил его выгнуться и напрячь все мышцы спины. От этого немного больно и неудобно. Но терпимо Ощутимо больно становится тогда, когда Леви без предупреждений, с размаха входит полностью и, не давая привыкнуть, сразу набирает бешеный темп. Так умеет только. Мастерски этим пользуется, наверняка было, с кем набираться опыта. Но это тоже скрывается за пеленой смутных ощущений. Пара толчков, и Ривай окончательно выходит из терпения — приводить в себя депрессивного хлюпика становится всё сложнее — и, в секунду сменив положение, насаживает парня на себя. Почти отстраненно следит за его поднимающимися волосами. Эрен щурит глаза, жмурится, до скрипа стискивает зубы — всё для того, чтобы не дать воли эмоциям и не застонать в голос — а это уже условие Ривая. Для них сухой секс стал в порядке вещей и практически не сковывал движений, не ограничивал в желаниях и очень устраивал обоих. Не получив разрядку, Ривай удалялся к Ханджи, и та сначала с недоумением, а потом старательно делала ему минет, с пониманием относясь к просьбе мужчины и потом сама убирая вязкую жидкость с пола или других поверхностей, а Эрен долгое время пристраивался к дверным косякам, незаметно надрачивая себе, а потом и вовсе перестал считать это нужным. Сменив ещё одну позицию, Леви аккуратно отстранился от Эрена, накрыв плечо всё такими же холодными пальцами. Он никогда не целовал его. Никогда не касался нежно, не допускал ни одного иного прикосновения, кроме как грубых сжиманий и царапков, предоставляя сделать всё это ей. Вернее, предоставил бы, да смысла особого не видит теперь. Однако хорошо помнит, как однажды, в один из первых разов, возымел желание попробовать возвратить его к реальности подобным способом. Слегка коснулся губами шеи парня, ведя ниже, но тотчас был опрокинут. Встретил ледяной взгляд малахитовых глаз и сразу всё понял. Это предназначалось для неё. Для той, которой это уже не нужно. Эрен вздыхает и поднимается, отпущенный Риваем. Оглядывается в поисках штанов и натягивает их, впрочем, не застегая ширинку — стояк каменный. Всё-таки, Леви умеет возбуждать. Эрен ему благодарен за это. Как и за моральную поддержку, оказанную тогда, когда нужно было. В отличии от него, Ривай был пунктуален. Пунктуален во всём без исключения. Он хорошо понимал происходящее, а потому оказывал помощь. Пусть даже и такую неординарную. Последний раз оглянувшись и убедившись, что капитан не найдёт у себя в постели его вещей, Эрен с опозданием произносит тихое «спасибо» и выходит за дверь, старательно, без шума её прикрывая. Ривай с шумом выдыхает и поправляет постель. Совершенно сухую. Смотрит на часы и отмечает про себя, что «сеансы» становятся всё короче. Это хорошо. Возможно, вскоре совсем пропадёт в этом надобность, и Аккерман перестанет выглядеть в своих глазах безнравственным любителем мальчиков. Может быть. А пока он оправляет одежду и выходит за дверь в надежде, что ещё одному посетителю Зоэ на сегодня не откажет. А Эрен возвращается к себе. Стаскивает одежду и ложится в постель с единственной мыслью — забыться скорее. Однако срывается и достаёт из-под подушки вырезку из недавнего отчёта Разведотряда для вышестоящих:

«Микаса Аккерман. Боец с отличными характеристиками, лучшая выпускница 104-го кадетского корпуса. Разведчица. Погибла в 57-й экспедиции при встрече с Женщиной-титаном. Тело не обнаружено. Большая потеря для человечества»

Эрен в очередной раз перечитывает эти строки, наслаждаясь каким-то мазохистским чувством удовлетворённости — ещё один день, прожитый во имя её. Ещё один повод сказать себе, что дань подруге почти возвращена. Ещё немного, и он тоже отправится за ней. Он знает это. Остаётся только в очередной раз сделать что-то невпопад. Как тогда, когда Микаса, откликнувшаяся на несвоевременный сигнал бедствия от Эрена, повернулась спиной ко врагу. Этой секунды хватило для того, чтобы наполовину искалеченный титан опустил руку с не до конца перерезанными сухожилиями на голову Аккерман. Или спину. Это уже не важно. Послышался хруст, и Эрен будто бы сразу потерял опору. Вот просто потерял. И всё. Нужно сделать что-то не так. Невпопад. И Эрен знал это.