we need each other

– Я, конечно, наслышана о суровости Севера, но не ожидала, что будет так холодно. Зима действительно близко, не так ли? Её (обманчиво) мягкий голос эхом отдаётся от стен Великого Чертога, разрезая неуютно повисшую между ними тишину будто валирийской сталью; в огромном помещении никого, кроме них двоих и бесконечного холода, что насквозь пронизывает разрушенный родовой замок. Робб прикрывает глаза, отчаянно пытаясь выхватить из памяти хотя бы одно воспоминание о когда-то счастливой жизни, но тихий шорох чужих шагов врывается в сознание, заставляя вернуться в (без)надёжную реальность и наткнуться на острый взгляд фиалковых радужек. Он несколько раз (безрезультатно) моргает, словно стараясь отогнать наваждение; светлые волосы, впрочем, продолжают маячить где-то на периферии, лишь вынуждая жмуриться от яркости чужого образа, – Дейенерис Таргариен всё так же напротив, зябко кутается в плащ и медленно сокращает расстояние между ними. – Вас здесь никто не держит, – неохотно говорит, наконец, в ответ Старк, одаряя собеседницу мимолётно-безразличным взглядом. – Вы всегда можете отправиться на Юг завоёвывать Железный трон, принадлежащий Вам по праву рождения, ми-ле-ди. Конец предложения выходит излишне резким и особенно едким, но Робб всё равно с необъяснимым удовольствием наблюдает, как меняется выражение лица Драконьей королевы. Её брови сходятся на переносице в недовольстве, а с губ норовит сорваться возмущение, и Дейенерис, кажется, приходится наступить на горло собственной гордости, чтобы выдавить из себя сахарную улыбку и почти безэмоционально произнести: – Я спасла Вашу жизнь. – Я не просил об этом. Ржавый запах крови, горелой плоти и дыма; вопли сгорающих заживо людей, холодный звон стали о сталь и молитвы о пощаде – все воспоминания о том дне обрывочны и смазаны, непостоянны. Но Старк отчётливо помнит кипящую в венах ярость, отдающийся в ушах гулкий стук сердца и фальсифицированно-хрупкую фигуру незнакомки, восседающую на спине огромного дракона и сопровождаемую армией. Огненное дыхание согревает осеннюю ночь – Дома Фрей и Болтон платят за своё предательство сполна. – Так мне следовало позволить Вам и Вашим людям умереть, лорд Старк? – с ноткой ехидства интересуется Дейенерис и вопросительно вскидывает брови, наклонив голову набок. – Следовало позволить предателям обратить Ваш Дом в прах? Вопросы попадают точно в цель, повисают в холодном воздухе дамокловым мечом, пока Робб наконец не сжимает челюсть, молчаливо признавая своё поражение. Уголки губ Матери Драконов приподнимаются в торжествующей улыбке в ответ на тишину, отчего любые слова застревают в горле, царапая его, и Старк отводит взгляд в сторону, (не находя в себе сил взглянуть правде в глаза). Именно она, принеся с собой из Эссоса пламя и кровь, появляется из ниоткуда, когда надежда начинает медленно угасать в его душе; именно она уничтожает врагов, не лишая его при этом справедливости мести, а после лично сопровождает обратно в Винтерфелл. Она спасает его жизнь и терпеливо пытается достучаться до его души, совершенно упуская то, что спасать-то уже давным-давно нечего – Король теряет Север и самого себя где-то во время войны. – Мы нужны друг другу, – мягко, но настойчиво говорит Таргариен, заставляя посмотреть на неё. Робб упускает момент, когда между ними остаётся лишь деревянная поверхность стола, и из последних сил пытается игнорировать понимание, которое (безошибочно) читает на дне её зрачков, – знает наверняка, что тогда Королева Драконов со временем поселится между рёбер, вцепившись мёртвой хваткой. – Мы нужны друг другу. Вместе мы можем победить Ланнистеров раз и навсегда. Ненависть жжёт солнечное сплетение, горячит застывшую кровь; слова слетают с губ Дейенерис легко, неконтролируемо, и Старку кажется, что желание мести в ней сильнее желания вернуть своё. Она придвигается чуть ближе, (не)осознанно нарушая допустимые границы личного пространства, внимательно всматривается в лицо. Отрезает любые пути отступления, и Роббу, на мгновение, отчаянно хочется сдаться-поддаться-согласиться. (ведь в его собственном сердце живёт точно такая же ненависть, щедро приправленная холодной яростью). – Ваше Величество… Появившийся за спиной смущённый мальчишка-оруженосец заставляет её резко выпрямиться и сделать несколько шагов назад. В истинно-таргариеновских фиалковых радужках вспыхивает раздражение, когда он сообщает своему королю о прибывших всадниках, но Дейенерис понимающе кивает на извинения и вежливо улыбается, провожая пронзительным взглядом две фигуры до самых дверей, и Робб знает – завтра она попробует снова.