I like me better when I'm with you

Эдди Каспбрэк точно знал, когда это началось, но совершенно не знал, что с этим делать. Часами лёжа в своей постели без сна, мальчик снова и снова прокручивал в голове сцену в гараже Билла. Он хорошо помнил, как разнервничался настолько, что у него началась астма, а потом и вовсе психанул: сорвал со стены карту канализационной системы Дерри. А потом на экране появилось Оно. Непонятно как, непонятно почему, но Оно там появилось, и клоун-монстр с леденящей душу улыбкой исподлобья взирал на ребят. Ричи тогда в панике крикнул: "Что это за хрень такая?!", и схватил Эдди за плечо. "Блин, а я знаю, что ли?!" - в такой же панике отреагировал астматик (его собственное горло уже минут пять старательно пыталось его задушить). Но что произошло в следующие пятнадцать секунд после того, как свет внезапно погас, Эдди помнил только по ощущениям. И они были крайне странными. Он почувствовал, как руки Ричи прижимают его к себе, как лицо утыкается очкарику в грудь, а в нос врывается запах дыма с ноткой стирального порошка - запах Ричи. И в момент, когда Эдди очутился в объятиях Тозиера, астма вдруг... прекратилась. Как будто приступ и не начинался. Да, страх и паника остались, но они были притуплены ощущением защищенности, как будто мальчик вновь оказался в объятиях давным-давно умершего отца, которого едва помнил. После этой неожиданно вспыхнувшей потребности в Ричи, Эдди испугался, потому что, кроме дружеского чувства, в ней промелькнуло что-то ещё. Ричи его схватил, потому что испугался сам, или потому что хотел его защитить? Над этим вопросом Эдди и ломал голову по ночам. Те объятия длились всего несколько мгновений (до того, как Каспбрэк благополучно грохнулся на пол), но их было достаточно, чтобы всколыхнуть в нём целый водоворот разномастных чувств. *** Всё запуталось ещё больше после вторжения клуба Неудачников в дом на Нейболт-стрит. Эдди, хоть и не желал вступать в это жуткое место, потащился вслед за Биллом и Ричи, шедшими впереди, потому что таскаться хвостиком за Ричи стало его неутолимой потребностью. Когда Тозиер распсиховался, увидев объявление о своей пропаже, Эдди поймал на себе несколько его взглядов, хотя Билл ясно говорил ему: "П-посмотри на м-меня!". Может, это воображение с ним играло... а может, Ричи и вправду успокоился только благодаря этим молниеносным взглядам? Так или иначе, времени на раздумья тогда не оставалось. Когда Эдди услышал шёпот прокажённого и учуял его отвратительный гнилой запах, Билл и Ричи уже находились в другой комнате, и дверь в неё со скрипом закрывалась. Эдди почувствовал, что астма снова сжимает горло: Ричи в другой комнате, ему до неё не добраться... Он один, один в этом жутком коридоре, наедине со своим страхом, который уже кладёт свою руку ему на плечо со словами: "Пора принять таблеточку, Эдди!". После этого некоторое время существовали только ужас, боль и головокружение. О последующих десяти минутах Эдди помнил только то, что он валялся на полу первого этажа, вывихнутая правая рука нестерпимо болела, а кошмарный Пеннивайз намеревался его сожрать. А ещё он помнил ужас - невыносимый ужас, заставляющий дыхательные пути превращаться в соломинки, а сердце - так загоняться, что оно могло бы доколотиться до инфаркта. Единственным ярким воспоминанием было то, как Ричи и Билл ворвались в комнату, и Тозиер первым делом завопил: "Эдди!". Каспбрэк смутно припоминал, что происходило потом - он был так напуган, что ничего не соображал. Однако, несколько вещей из памяти страх так и не стёр: то, как Ричи, обхватив его лицо руками, уговаривал психующего Эдди смотреть на него, и то, как он вправил ему руку, игнорируя вопли типа "Рич, не смей меня трогать!". Ясным оставалось одно: Ричи снова порывался его спасти. *** С тех пор у Эдди появилась самая настоящая зависимость от Ричи. А ещё - постоянная паранойя. Мальчишка боялся оставаться один: ему казалось, что сейчас из-за ближайшего угла на него выпрыгнет кошмарный прокажённый или сумасшедший клоун; шарахался от прохожих; за километр обходил дом на Нейболт-стрит. Когда Ричи не было рядом, Эдди чувствовал себя некомфортно даже с остальными Неудачниками - и это несмотря на то, что Билл до этой ерунды с клоуном фактически являлся его лучшим другом. Каспбрэк был готов терпеть даже самые пошлые шутки про свою мать, любые прозвища типа "Эдс" и "Эдди-спагетти" — лишь бы Тозиер не отходил от него. Более того: Эдди поймал себя на мысли, что ему нравится, когда очкарик треплет его по щеке или лохматит аккуратно лежащие волосы, и это окончательно убедило его в том, что он по уши вл... влип. Ссора, произошедшая в клубе Неудачников после неудачи (какая тавтология!) на Нейболт-стрит, несколько приостановила их встречи. Билл мало с кем разговаривал, а все остальные чувствовали себя виноватыми перед ним (кроме Ричи - они с Биллом чуть не подрались, как Эдди потом выяснил). Из всего этого вытекало одно: Эдди стал чаще оставаться один. Почти всё время он проводил дома - за этим лично следила Соня Каспбрэк. Но, что ещё хуже, отсутствие возможности видеть друзей и, что вдвойне хуже, Ричи, почти сводило его с ума. В таких размышлениях и пролетали ночи Эдди. Периодически раздумья сопровождала ноющая боль в руке, покоившейся в гипсе с позорной надписью "Loser" (Грета из аптеки постаралась). Не проходящие синяки под глазами сына сводили миссис Каспбрэк с ума, и за одну неделю Эдди побывал в больнице ровно девять раз. Но, так как физически болен он не был, эти визиты оставались без результата. В школе Эдди чувствовал себя не менее ужасно: руки его, не переставая, дрожали, лицо светилось бледностью, чуть ли не поминутно давала о себе знать астма, а в голове роились и путались мысли. Добавляющаяся ко всему этому паранойя завершала картину окончательного диагноза: слетел с катушек. Единственным, что можно было назвать лекарством, для него оставался Ричи, хотя и тут поводов для нервозности было не меньше. Тозиер отдалился от них, почти всё свободное время проводя у игровых автоматов, поэтому находиться рядом с ним Эдди мог только на уроках и переменах. Это было одновременно и облегчением, и мукой: осознание того, что Ричи рядом, приносило относительное спокойствие, но понимание того, что он вот-вот куда-нибудь испарится, терзало исстрадавшуюся душу Эдди. Он постоянно боролся с желанием прижаться к другу, снова ощутить эту защищенность и заботу, в которых он так нуждался. Мать, создавая иллюзию и того и другого, лишь терроризировала сына, поэтому Ричи, сам того не подозревая, стал своеобразным наркотиком для Каспбрэка. Не заметить душевных терзаний Эдди и друзья, и учителя, конечно, не могли. Но на постоянные расспросы мальчик отвечал лишь: "Всё нормально". Когда такой вопрос в очередной раз задал Ричи, Эдди почувствовал, что краснеет, а к дыханию примешивается знакомый свист. Чуть не плача, он пробормотал: "Всё в порядке". Ричи продолжал испепелять его недоверчивым взглядом. Решительно схватив его за руку, он затащил друга в мужской туалет и припёр к стенке: — Эдс, говори, что случилось. Эдди лишь шумно сопел, но попыток достать ингалятор не предпринимал: как будто желал задохнуться. — Это из-за того, что случилось в том доме? — тихо спросил Ричи, с пониманием взирая на Каспбрэка — Ты всё ещё боишься? Эдди всхлипнул. Вот он - Ричи, прямо перед ним: бери и обнимай, сколько влезет. Но что подумает друг, если он так сделает? Наверное, посчитает чокнутым (хотя, куда уж больше). Поэтому несчастный Эдди выдавил из себя только: — Всё х-хорошо, правда... — Ты издеваешься? — поднял одну бровь Ричи — Ты себя в зеркало видел? Не терпя возражений, он развернул Каспбрэка к зеркалу над раковиной. Ничего нового Эдди там не увидел: он уже привык к своему жутко больному виду за последнюю неделю. — Это ты называешь "хорошо"? — поинтересовался Ричи — Ты бледнее смерти и трясёшься хуже Стэна, когда речь заходит о горячей перекошенной тёлке, про которую он всё время бормочет. — Ладно, — стараясь удержать слёзы в глазах, проговорил Эдди — Я не могу спать: мне всё время снятся кошмары. — И только? Они нам всем снятся, — пожал плечами Ричи, но тут же посмотрел на друга внимательнее — Хотя, нас Пеннивайз так рьяно сожрать не пытался. Эдди не выдержал - заплакал. — Ну, ты чего, — смутился Ричи, неловко погладив его по руке — Мы ведь с тобой. — Нет, не со мной, — всхлипнул Эдди — Мама забирает меня сразу после школы и запирает дома, она говорит, что защищает меня от вас, что вы плохие друзья. Я целыми днями сижу в своей комнате один, мне всё время мерещится этот грёбанный клоун, я уже схожу с ума от своих мыслей и... — он запнулся, утерев глаза кулаком. Ричи стоял, растерянно глядя на него. Наконец, он тихо спросил: — И как тебе помочь? Эдди несколько раз открыл и закрыл рот, обдумывая ответ. Восклицания "Обними меня!" и "Не уходи!" вполне выразили бы его желания, но сказать это Ричи в лицо, а не у себя в голове, представлялось невозможным. — Мне нужен... кто-нибудь... — наконец выдавил Эдди дрожащим голосом. Ричи смерил его непонимающим взглядом: — Спасибо, разъяснил. А можно конкретнее? Тут Эдди не выдержал: в открытую разрыдался, сползя на пол и уткнувшись лицом в ладони. — Эй, эй, ты чего? — забеспокоился Ричи, подсаживаясь к нему — Что с тобой, Эдс? Эдди резко поднял на него полные слёз, красные от недосыпа глаза: — Да то, что ты мне нужен, дурак! Я не знаю, как всё объяснить, но без тебя мне жутко страшно, я боюсь оставаться один! Я боюсь каждого шороха, каждого подозрительного прохожего, и только рядом с тобой я чувствую себя немного лучше! Я знаю, я трус, я, похоже, боюсь больше вас всех вместе взятых, но что мне с этим делать? Скажи, что мне делать, если я такой трус? Ричи ошалело смотрел на него с минуту. Потом задумчиво убрал со лба прядь вьющихся чёрных волос и, вперив свои увеличенные стёклами очков глаза в Эдди, произнёс: — Ты не трус. Тебе просто расшатали нервы, только и всего. Прости, что не замечал твоего состояния - это странно, ведь я всегда его замечаю... — перехватив непонимающий взгляд Каспбрэка, он нетерпеливо кивнул — Да-да, я его замечаю. Лучше, чем кто-либо... Я только боялся, что надоем тебе. Эдди помолчал, глядя на Ричи и не веря его словам. Потом дрожащим голосом прошептал: — Знаешь, что я видел в недавнем кошмаре? Оно. Только Оно было не в облике клоуна, а... а в облике тебя. Мёртвого. И он снова заплакал. Такой маленький, такой хрупкий. Такой застенчивый, такой прекрасный. До Ричи наконец дошло, чего так хотел исстрадавшийся Каспбрэк всё это время. Ему нужно было лекарство, и имя ему - Ричи Тозиер. Он же сам спровоцировал это, случайно выдав себя в гараже Билла, когда сгрёб Эдди в охапку, пытаясь защитить. Что ж, пора принять таблеточку, Эдди. И Ричи обнял лучшего друга, крепко и нежно. Он прижимал его к себе, баюкая, и чувствовал, как тёплые руки астматика обвивают его шею, а всхлипывания постепенно утихают. — Не верь ты этому клоуну, Эдди, он с тобой играется. Ты помнишь, как я психанул, когда увидел объявление о своей пропаже? Билл вернул меня в реальность, и я переборол Пеннивайза. То же нужно сделать и тебе. Я не мёртвый, всё хорошо, а Оно просто пытается тебя сломить. Я не дам ему это сделать. — Правда? — чувствуя себя ужасно глупо, смущённо прошептал Эдди Ричи в рубашку — Почему? — Потому что я люблю тебя, дурачок.