пылающий маршал

дрожащей рукой поправляю шарф неровно ступая едва дыша торопится время часы спешат конвой ускоряет шаг промозглая франция снег и льды расстрельных отрядов злые ряды зернистый порох солёный дым из рыжего стал седым я выбит из мира под дых взашей считаю сбиваясь о сколько же литых колец и шальных ножей в багровых ранах ушей за то что я смог почуять беду за то что не сдал последний редут за то что я падаю, но иду в горячем липком бреду осколки мои согревать костру закончилось поле сдаю игру я больше не храбрый я просто труп меня уберут к утру от этих холодных щербатых стен — и тихо — так тихо станет везде; и синий декабрьский ранний день направит вдаль лошадей когда-нибудь здесь, не жалея сил среди промозглых французских льдин на сером коне пролетит один из тех, кто меня убил за пятна бордо и блеск бланманже за ломаный звон ледяных грошей за холод окопов и страх траншей: …он скажет — прости, Мишель — и дальше поскачет под вьюжный вой с лохматой опущенной головой; меня расстреляли — но я живой и рядом лежит конвой