Утро доброе

      Оби-Вану опять снился этот кошмар. Опять он оказывался по другую сторону силового поля и мог только бессильно наблюдать, как его учителя пронзает алый клинок.       – Нет! – Оби-Ван рванулся было вперед, но что–то тяжелое навалилось на него и не позволило этого сделать.       – И часто тебе снятся кошмары? – недовольно щурясь, спросила Асажж.       – Нет, – повторил мужчина, тяжело дыша. Он постепенно приходил в себя, Сила вокруг него бурлила, как горная река во время грозы. Подобное действительно происходило нечасто, но надолго выбивало из колеи.       Оби-Ван окончательно проснулся и теперь лежал, глядя в потолок. Прямо напротив их окна висела назойливо мигающая рекламная вывеска, она бросала резкие тени на неровный, в трещинах, потолок, скудную обстановку, беспорядочно разбросанную по полу одежду, на Асажж, которая по-прежнему сидела у Оби-Вана на животе, и похоже не думала слезать. В полумраке комнаты ее бледная кожа словно светилась («Как у трупа», некстати мелькнула мысль), а глаза казались неестественно огромными.       – Что тебе снилось? – наконец нарушила молчание Вентресс.       Оби-Ван так долго молчал, что Асажж уже явно хотела съязвить по этому поводу.       – Мне снилось, как погиб мой учитель.       Она пораженно замерла.       – Надо же, сколько у нас общего, оказывается, – вместо колкости медленно произнесла Асажж и неохотно пояснила. – Мне тоже довелось пережить подобное.       Теперь была очередь Оби-Вана удивляться. Он некоторое время осмысливал услышанное. Ему и в голову не приходило поинтересоваться, кто и как учил Вентресс до того как она встретила Дуку. Впрочем, она тоже не слишком интересовалась подробностями биографии своего любовника.       – Ты не могла бы обдумать свои мысли не сидя у меня на животе? – Оби-Ван пошевелился, пытаясь стряхнуть с себя Асажж. Но она, наоборот, наклонилась, почти столкнувшись нос к носу с ним.       – Если бы он тогда не умер, ты стал бы мстить?       Оби-Ван практически не колебался с ответом.       – Да.       И пусть это против Кодекса, пусть это опасно близко к Темной стороне и такой поступок Совет совершенно точно осудил бы, но Оби-Ван не смог бы спокойно жить, зная, что убийца его учителя разгуливает на свободе. Он почувствовал, что опять начинает закипать. Асажж, похоже, уловила ход его мыслей и, придя к каким-то своим выводам, больше не хотела думать о печальных событиях прошлых лет. Она красноречиво вздохнула и поерзала, устраиваясь поудобнее.       Оби-Ван не знал, когда это началось. Вроде, совсем недавно они были врагами и сражались не на жизнь, а на смерть. И вдруг он осознал, что в очередной раз просыпается в постели с Асажж Вентресс. Джедай и не предполагал, что их отношения продлятся дольше, чем пара бессонных ночей. И все-таки, она начала первой. Ее вечные подколки и двусмысленные жесты смущали и раздражали, а об их истинной подоплеке Оби-Ван стал смутно подозревать лишь с того самого первого раза. Уж слишком явно читались ее эмоции. От осторожных вопросов Асажж уходила в привычной язвительной манере, а прямо Оби-Ван спрашивать не хотел, потому что в своих собственных чувствах сам толком до конца не разобрался. Так они и жили, делая вид, что ничего из ряда вон выходящего не происходит.       – Давай-ка лучше спать, – Оби-Ван был совершенно не настроен на дальнейшие постельные подвиги и увернувшись от поцелуя, сбросил, наконец, с себя Асажж. – Ты, как я помню, куда-то собиралась лететь с утра, а мне и так придется отвечать на неудобные вопросы по поводу моего отсутствия в Храме ночью.       – А я думала, ты уже большой мальчик, чтобы перед ними отчитываться, – хмыкнула Вентресс, нахально перетягивая на себя почти все одеяло. – И вообще, разбудил меня посреди ночи своими кошмарами, а потом указывает что делать.       Соревнование по перетягиванию одеяла закончилось тем, что Оби-Ван сгреб Асажж в охапку и прижал к себе. Почувствовав, что он не настроен на веселье, Вентресс поворочалась, устраиваясь поудобнее, и они наконец заснули. В этот раз, к счастью, без кошмаров.       Писк комлинка, раздавшийся несколькими часами позже, оказался особенно противным. Небо за окном только-только начало светлеть.       – Выключи уже его! – раздраженно прошипела Асажж, пиная Оби-Вана в бок.       Тот неохотно выбрался из-под теплого одеяла, которое Вентресс немедленно заграбастала себе, и стал искать надрывающийся комлинк среди вороха вещей, гадая, кому это не спится в такую рань. Впрочем, увидев имя вызывающего, он моментально проснулся.       – Да, магистр, что-то случилось? – голос звучал спокойно и ровно, не выдавая тех эмоций, что охватили Оби-Вана.       Закончив разговор, он обернулся в сторону кровати, с которой уже несколько минут доносились странные звуки, к счастью, слишком тихие, чтобы быть услышанными через комлинк.       – Что? – недоуменно спросил Оби-Ван у Асажж, которая корчилась от смеха.       – Ты-ы весь такой важны-ый и серьезный, без трусо-ов, – всхлипывая, ответила Вентресс.       Оби-Вану стало одновременно смешно и неловко.       – Я надеюсь, услышанное не выйдет за пределы этой комнаты? – он попытался все-таки сохранить лицо. Впрочем, он мог и не спрашивать, это было их негласное правило: все услышанное оставалось в пределах комнаты и никогда не использовалось в своих целях.       Асажж подперла подбородок рукой и изобразила глубокую задумчивость.       – Это будет зависеть от того, что ты предложишь мне взамен, – многозначительно протянула она и не удержавшись снова прыснула от смеха.       Оби-Ван покачал головой и попросил ее веселиться потише, ему нужно было еще переговорить с Энакином. Тот, не скрывая недовольства от ранней пробудки, обещал быть в Храме в назначенный час и не опаздывать. Оби-Ван не стал спрашивать, где его носит, своих секретов хватало.       Тем временем, Асажж, повеселившись от души, выбралась из уютной постели и теперь обнимала его со спины, прижавшись всем телом и щекоча дыханием кожу. Это не то чтобы сильно мешало, но создавало определенные неудобства.       – Мне надо идти, – Оби-Ван неохотно высвободился из ее объятий.       – Ка-ак жаль, – Асажж, скрестив руки на груди, наблюдала за тем как он одевается. – Что, даже не поцелуешь на прощание?       – Мне казалось, что ты не признаешь такую сентиментальность.       Но все же поцеловал. И так увлекся, что чуть не забыл, что собирался уходить.       – И если я еще раз обнаружу «жучка» в вещах, то эта встреча окажется последней, – он сказал это уже закрывая дверь.       – Ха! – громко фыркнула Вентресс и рухнула обратно на кровать. Ей-то, в отличии от некоторых, никакое начальство не мешало выспаться.