Тихий лес, бушует дождик. Мрак и песня пустоты. Станешь пленником навеки Дома с призраками ты. Старый дом разбушевался Кто-то нам стучит в окно. В этом доме оставаться Только мертвым лишь дано.
«Кукла»
***
Солнце, которое каждый вечер умирало, а на утро снова рождалось, медленно катилось по небосклону. Его вездесущие лучи заполонили все, от чего во дворе была настоящая жара. Легкий летний ветер колыхал цветы в саду, тихо шелестел листьями, гнал маленькие волны в речке, словно пытаясь показать, что он есть, он жив. Был полдень — чудесное время, когда ты понимаешь, что день уже уходит, но так хочется задержать эти монеты, вернуться на мгновение назад, когда утром только вышел из дома под звук часов, которые били девять; хочется продлить встречи с друзьями, насладиться красотой летнего дня и попытаться не утратить хрупкие крупицы времени. А ведь оно так быстротечно... — Сегодня должна быть хорошая игра, — поделился впечатлениями Ник — высокий парень со светлыми волосами.— На поле выйдут лучшие. — Мы должны победить, — с улыбкой подметил Том и открыл дверь своего дома.— Выпьешь чего-то? На дворе такая жара. Пустой дом наградил вошедших приятной прохладой. Оставив ключи на столике Том отправился на кухню. Жаль, что родители не смогут увидеть его сегодняшнею игру — им пришлось уехать в город. — Я бы не отказался от стакана холодного сока, — ответил Ник, разглядывая и так знакомый дом. Он много раз бывал здесь в гостях, с того времени как они начали дружить. Том открыл холодильник и подал другу бутылку с соком и стакан. Он знал, что Ник без ума от апельсинового. — Я переоденусь, возьму бейсбольную перчатку и вернусь. Он быстро поднялся по лестнице. Так, сначала на чердак. Где-то там, среди множества разных вещей была его счастливая перчатка. Парень зашагал по скрипучим ступенькам и открыл задвижку чердачной двери. Щёлкнул выключатель, но свет так и не зажегся, оставив на троне таинственную темноту; снова перегорели лампы, постоянно эти проблемы с чердаком. Нечего, он знает что где лежит, поэтому найти нужную вещь не составит труда. Парень начал шарить руками. Вперед, так теперь влево, вот полки с книгами, снизу картонные ящики с вещами. Вот большой — с папиными инструментами, вот маленький — любимые фильмы брата Тома, а вот и она — его коробка. Он ее открыл, перебрал вещи, и вскоре нашёл, то что нужно — счастливую бейсбольную перчатку! Теперь они точно победят, она никогда не подводила! Парень собрался идти, но зацепил другую коробку ногой и из неё выпали какие-то вещи. Том поспешно собрал их обратно, но вдруг пальцы наткнулись на скользкую, тугую ткань. Он поднял вещь и вышел на свет. В руках оказался желтый плащик. — Том, ты скоро?— спросил Ник с первого этажа. Том молчал. Несмотря на жару вокруг, ему стало ужасно холодно. Казалось, что даже тёмные волосы покроются инеем. — Что-то случилось?— спросил Ник и начал подыматься вверх по лестнице. Голос его звучал обеспокоенно. — Да. Боюсь, я не смогу сегодня играть. Голова кругом идёт, — нейтральным голосом ответил Том. — Чувак, та это же культовая бейсбольная игра между двумя лучшими командами школы... Тебе плохо? Что же, может что-то принести?— Ник выглядел разочарованным и в то же время потерянным. — Нет, иди лучше к полю. Выйдешь вместо меня. Ты же очень хотел.— успокоил его Том и улыбнулся, нежно, дружелюбно. Рука протенула другу бейсбольную перчатку. — Правда?— улыбка расцвела на лице Ника.— Ну ты же позвонишь, если что-то случится? — Конечно, болван, иди уже. Ник засиял и, забрав вещь, быстрым шагом кинулся к двери. Напоследок попрощавшись, он побежал в сад, к воротам. Когда захлопнулась медная кованая калитка, Том поспешил в свою комнату. Нет, он не жалел, что пропустил важный матч, ведь дома осталось что-то намного важнее. И оно не терпится вынырнуть наружу, после долгого сна в уголках его памяти. Парень кинул плащ на кровать, а сам стянул с себя синюю футболку, повернул дверцу шкафа, на которой было дополнительное зеркало и внимательно посмотрел на свою спину. Там, в центре была солнечная пентаграмма, таинственная татуировка, что ломала его память, но так и не давала ответов, что случилось в один осенний день, о котором он ничего не помнил. До сих пор... С кармана желтого детского плащика выпали коричневые карточки, и когда Том вернул взгляд на пентаграмму, ее круги начали вращаться у него перед глазами. А в голове раздался мягкий, сладкий голос: «То, что таиться, хочет вынырнуть, оно хочет что бы ему позволили жить. Даже чудовища заслуживают на дыхание, да Томми? Кто, как не ты это знает? Забытое воспоминания... Оно ждало очень долго, а ведь время так быстротечно, тихо уходит напоминая серую бездну, серые...»***
Серые тучи закутали небо во влажное одеяло, из которого третий день не перестает лить дождь. Но вот что-то изменилось, и впервые за длительное время землю прекратили увлажнять тяжелые капли воды. Длинными ручьями текли они в траву, образовывая грязь, или по асфальту, делая его скользким и неудобным. В обычном дворе трехэтажного дома, в осенний прохладный вечер, на еще зеленой, мокрой траве, когда наконец закончился холодный дождь, собралось трое детей. Из окон дома доносились свет и звуки музыки, что расходились по всему периметру. С каждым дуновением ветра те несколько деревьев, насаженных у живого забора, стряхивали на ребят капли воды. Где-то за пятьдесят футов горел фонарь. Именно на его установку, несколько месяцев назад, госпожа Бортнирс собирала с каждого жителя улицы деньги. Хотя маленькому Томми казалось что даром. «Зачем фонарь, — вопрошал он к мисс. — У моего дома особенно красиво ночью и без него!». Тогда госпожа Бортнирс, мягко на него посмотрев, ответила: «Нет, Томми. Фонарь нужен всем. Иди гуляй, сынок!». Мальчику не нравился длинный столб, на котором, словно голова, разместилась красиво декорирована стеклянная лампа; он был похож на одинокого воина, готового убить каждого, потому что был зол. Зол на весь мир и на самого себя. И сейчас, стоя на влажной траве, Томми искоса поглядывал на источник света и думал про себя: «Плохой фонарь! Враг ночи!». Малыш не раз представлял себе, как будет возвращаться ночью домой из детской площадки, которая была в двух кварталах, и проходя мимо фонаря обязательно остановиться. Мама не раз говорила ему, что он очень внимателен как на свой возраст, поэтому он не сможет вот так просто пройти не увидев тех изменений в фонаре, которые рано или поздно должны были всплыть. На красивой лампе появлятся два настолько черных глаза, что будут напоминать бездну ада, а еще там будет кривая усмешка. Стражник улицы раздвинет искусаные до крови губы и скажет: — Привет, Томми. Я знаю, ты меня ждал и вот я здесь. Ты ведь думал о том что я жив, хотя и не хотел этого, и я вправду решил ожить. Все для тебя, мой маленький друг. Ну что же ты так далеко стал, подойди ближе и я скажу тебе на ушко один большой секрет. Фонарь улыбнется, оголив два ряда острых зубов. Они будут втрое больше чем человеческие, в некоторых местах черные, гнилые, в других что-то застрянет, похоже на мясо. А голос будет настолько приятным, ласковым и сладким, которому не можешь сопротивляться. И Томми боялся, что он не выдержит и таки подойдёт к фонарю, подставит ему ухо, и тогда страж избавит его тело от крови, насладившись его детским духом. « А еще мама говорила, что у тебя слишком яркая фантазия»,— успокоил он себя и вернул вгляд к лужайке. Томми было не более семи, а точнее — шесть с половиной. Он, спрятав руки в ярко желтый плащик, что с такой заботой на него натянула мама, смотрел на маленькие, того же цвета башмачки, которые, впрочем, уже не были яркими, ибо Томми, не являясь белоручкой, успел измазать их в грязи. Возле него стоял старший брат — Армерт. Ему было двенадцать и он откровенно недолюбливал младшего братика. Армерт был хулиганом и собрал свою банду, которая неоднократно портила нервы учителям. Они прозвали его Арми — холодно и грозно. Сейчас он вертел в руках мяч, стряхивая с зеленого плаща капли воды. Еще одним там был Гар — друг и одноклассник брата. Он что-то рассказывал Арми, и они смеялись. Затем, наконец, дети решили немного поиграть с мячом. Маленькому Томми никто и не кидал, поэтому мальчик стоял, потупившись в одну точку, и с грустным видом, но не теряя надежды на то, что брат его заметит и пожалеет. Хотя это скорее из раздела фантастики. Плохое отношение брата началось, когда Томми выбрался из пеленок и начал ходить. Арми ревновал родителей к брату и поэтому, при первой же возможности, мог ударить, подцепить, оскорбить и унизить Тома. А сам Томми, все продолжая любить Арми, каждый раз думал, что сам виноват. Таким уж светлым и хорошим был этот маленький мальчик в желтом плащике и таких же башмачках. Вдруг и для самого Тома, мяч полетел в его сторону, но мальчик не успел отреагировать, и он полетел в соседний двор — пустующее поместье мистера Элджернора, который умер год назад. — Эй, малявка, — смеясь кричал Арми. — Чего рот раскрыл! Теперь иди и возьми его! Тупой осел! — Но там темно и… — Томми пытался попросить братика помощи, но тот его прервал. — Ты меня не слышал?! Беги, я сказал! Иначе мало не покажется; и без мяча не возвращайся! Едва не плача, маленький Томми побрел к дому мистера Элджернора. В этот темный вечер «враг ночи» не является для него врагом — он был единственным, кто помогал: он прогонял зловещий мрак во дворе покойного старика. Томми частично, но всё же помнил его. Плохой был старик, злой и, словно, сумасшедший. Собирал странные куклы, которые никогда не нравились Томми — уж слишком необычными они были. А сам дед постоянно прогонял детей из своего двора. Жадный был дедушка. На своем дворе он растил черешню, особую, с вкусными ягодами. Когда ребята хотели украсть несколько ягод — дед сразу появлялся, как из ниоткуда, и пытался поймать их. А после его смерти черешня и сама засохла… Вот и сейчас Томми проходил у иссохшего большого дерева и представлял, какой была бы черешня в зеленом платьице листьев. Трава во дворе была выше лодыжки, ее редко скашивали, а делал это мистер Крист — дальний родственник старика. Он хотел продать дом деда, но, как назло, никто не хотел его покупать. Синие глазки быстро бегали по двору, ища белый мяч. Вот Томми его увидел — игрушка медленно катилась в приоткрытые двери дома. — Нет! Нет! Нет. — Томми начал быстро перебирать маленькими ножками, и желтые башмачки скользили по мокрой траве. Он спешил, как мог пытался добежать до того, как мяч должен был закатиться в открытую дверь… Но не успел. Тяжело дыша, он стоял перед лестницей огромного дома. Особняк имел два этажа и покрытый чёрным шифером чердак, окна были почти что шпилечными, словно в древних замках. Стены из серого кирпича почти полностью были покрыты плющом; странно, но он невероятно сохранялся все это время и напоминал готический особняк. Учитывая, что он был крайним на улице, а за ним раскинулся сад, такое расположение совсем не нравилось мальчику. «Враг ночи» уже не мог помочь, ведь его лучи едва доставали сюда, оставляя вокруг лишь темноту. Томми оглянулся. Он увидел, как Арми и Гар, играя в «поймай мышь», исчезли за дверью дома. «Неужели… Они меня бросили?» — проскользнуло в голове у мальчика, но он встряхнул ею, отгоняя дурные мысли. «Нет, они меня не бросили. Они замёрзли… да, замёрзли и решили подождать меня внутри. А я достану мяч, для Армерта». Желтые ботинки выдавали писклявый звук, ступая на лестницу дома; так старая древесина скрипела под его ногами. Он оказался перед дверью и, завидев луч света, обрадовался. Мальчик услышал знакомый аромат роз, сделав несколько шагов вперед. Старые деревянные двери со странным скрипом закрылись за спиной маленького Томми, в ярком плащике и грязных башмачках…***
В коридоре пахло сыростью и старостью. Спасал только запах роз, который долетал откуда-то из глубины комнаты. Серые стены с ободранными обоями были влажные в некоторых местах, и там отклеивалась штукатурка. Коридор освещал ручей света, что попадал через открытую дверь одной из комнат с левой стороны. Томми медленно направился по дому и вошёл именно в эту дверь. Его удивило, что все было чисто — без следов пыли или грязи, в отличии от коридора. В центре комнаты на потолке висела люстра со свечами, которая и давала свет. Для мальчика показалось странным, что в XXI веке кто-то до сих пор пользуется такими люстрами. В центре стоял круглый стол с красной скатертью и хрустальной вазой посредине, в которой красовалось огромное количество красных роз. Возле стола два мягких стула. Около стен — серванты с книгами, сервизами и различными статуэтками, а возле противоположной к мальчику стороны находился комод, на котором притаилась шкатулочка с балериной в белом платье и пуантах, замершая в прыжке с поднятой ногой. Над комодом — картина «Закат на море». Окна закрывали плотные красные шторы. Томми прошёл немного внутрь и, подойдя к комоду, взял в руки шкатулочку. Он не нажимал ни на одну кнопку, поэтому немного вздрогнув, когда заиграла музыка, и девушка-балерина начала кружиться. Это завораживало его настолько, что он почти не заметил белую пелену, которая появилась рядом. Вдруг музыка, которая успокаивала и давала надежду, что ты все делаешь правильно, кончилась, а на замену ей завеяло холодом; Томми поежился и, повернувшись, снова испугался. Ему показалось, что он видит движение, но на противоположной стене просто висело зеркало в пол. В котором, хоть и не четко, но все равно он мог разглядеть свое отражение. Когда мальчик хотел идти с этой комнаты, то, проходя мимо стола, заметил изменения; в голову прокрались мысли, что здесь только что был кто-то, и он за ним наблюдал своими красными огромными глазами, а изо рта выглядывали острые клыки. Но он остановился на том, что просто не заметил коричневатой картинки посреди стола, возле вазы. Он взял ее маленькими ручками, осмотрел, замечая, что она приблизительно размером с шоколадку, которую часто покупала мама, и увидел надпись красным. Томми хоть и был маленьким, а читать умел отлично, так как мама каждый вечер с ним занималась. На картинке было написано: «В мире прячутся души демонов. Красный цвет — оберег от них». Слова были замысловатые, написаны закорючками и с непонятным контекстом. Поэтому Томми просто спрятал карточку в один из карманов плаща. Как только он вышел в коридор, свет в комнате погас, но зато появился в другой. Паренёк был и храбрым, и умным. Ему совершенно не хотелось идти в ту комнату, но понимая, что мяча он не видит, мальчик направился дальше по коридору. В этом помещении располагалась кухня. Со столом и красной скатертью, окнами с красными шторами, деревянной мебелью, такой же люстрой, только добавились кое-какие более современные кухонные приборы и несколько подсвечников с позолоченными узорами. Также была картина «Закат на море», но только немного другая. На столе, кроме роз, находилась бутылка вина и… такая же карточка. Томми и самому стало интересно, поэтому он подошел и прочитал надпись на карточке. «Их собирают коллекционеры и изолируют в особых местах», — было указано там. Вдруг одна тумбочка открылась, потом другая, затем следующая… Они открывались и закрывались, создавая грохот, что испугал мальчика. Томми казалось, что здесь летают много маленьких чертят, которые играют в свою странную, никому неизвестную игру. Опять повеяло холодом и ему показалось, как что-то коснулось его руки. Мальчик дернулся, но никого не заметил. Он медленно направился к выходу из комнаты и успел увидеть, как бутылка упала, и разлилось красное вино. Оно оставило красную дорожку на скатерти и начало капать на пол, создавая там лужу. Он уловил запах ржавчины — запах крови. Снова очутившись в коридоре, он заметил, что осталось только две комнаты на этом этаже, и звук ударов затих. Он прошёл к одной из дверей, на которой было написано: «Кладовка и вход в подвал». Дверь оказалась закрытой, и это даже обрадовало мальчика, так как он совершенно не хотел спускаться в подвал. Как жаль, что тогда он не мог понять, что какая-то неправильная сила направляла его туда, куда нужно ей, каждый раз пугая все сильнее, не задумываясь над тем, что чувствует Томми. Свет зажёгся в другой комнате, и ребенок, смирившись со всем и набравшись смелости, пошёл туда. Тело дрожало, было страшно, неспокойно: мурашки бегали по спине, а руки покрылись гусиной кожей; дыхание давно сбилось и теперь у него болело в груди, но мальчик все ровно шёл, словно заворожённый, но осознавая что, вероятно, совершает глупость. Это оказалась ванная. Современный санузел, шкафчик возле умывальника, полотенца на крючках, белые и совершенно новые. А еще зеркало, на которое была прикреплена карточка. Томми, чтобы до нее дотянуться, пришлось поставить на пол корзину для белья. Он взял карточку в руки и там уже привычным красным шрифтом было написано: «Коллекционеры бессмертные, они могут всё, что захотят. У них есть особые способности, проклятие и благословение, чудо и ужас. Они могут видеть существ, которые прячутся за человеческой личиной и питаются душами людей». Опять непонятный текст загнал мальчика в тупик. Вдруг он услышал капание воды. Медленно повернув голову в сторону звука, Томми увидел, как из крана ванной сочится красная жидкость. Затем звук удвоился, и мальчик увидел, как из крана умывальника так же капает красная жидкость с запахом ржавчины. Томми поднял голову и посмотрел в зеркало. Брат говорил, что когда человек чего-то сильно испугается, у него появляется седые волосы. Поэтому Томми подумал, что у него вся голова покрылась сединой, а кровь застыла в жилах. Позади него стоял старик с белыми глазами, седыми волосами и бородой, а также бледно белой кожей. Томми вскрикнул и побежал из ванной прямо к выходу. Но только он покинул комнату, как старик очутился перед выходной дверью. Томми стало плохо, казалось он потеряет сознание и упадет, но страх был настолько сильный, что впрыск адреналина в кровь, как второе дыхание, позволили не отдаться в руки панического ужаса. Старик медленно приближался к мальчику, поэтому он устремился по лестнице на второй этаж и забежал в первую комнату, в которой, кстати, пылал слабенький свет. Это была спальня Элджернона в серых тонах. Кровать две ночные тумбочки, шкаф, зеркало, серые плотные шторы. На кровати лежала еще одна карточка. Хоть Томми не хотел, но подошёл и прочитал написанное: «Но не все могут справиться, и те, кто слабее, стареют и умирают». Мальчик сел на кровать, казалось, сердце колотится в горле и мешает дышать. Страх заполнил каждую клеточку детского тела; совершенно неизвестно, что делать дальше. Прошло всего несколько секунд, когда он почувствовал, как кольцо сомкнулось у него на ноге. Иногда бывает чувство страха перед сном: ты закрываешь глаза, но не можешь уснуть. Чувствуешь чьё-то присутствие, хоть и понимаешь — это невозможно. Ты вспоминаешь тени, какими заполнена комната, и думаешь — возможно ли в них спрятаться. Размышляешь, мог ли не заметить чьего-то странного, непонятного силуэта или подозрительную тень, которая не имеет владельца; странного холода, который можно почувствовать, проходя мимо темных мест. Пока, внезапно не понимаешь, что твоя кровать сама есть прекрасная шкатулка для хранения тайн. Там снизу, под теплым одеялом, шаром матрасов и деревянной поверхностью существует пустота. Ты ведь редко смотришь туда, правда? Особенно ночью. Ты думаешь: легко ли туда взобраться, хватит ли там места, достаточно ли темно. Думаешь… Пока не чувствуешь щекотное дыхание возле уха, но не осмеливаешься открыть глаза. Твое дыхание сбивается, ты задыхаешься и прежде, чем ты в панике и страхе откроешь глаза и выпрыгнешь с кровати, ты в последний раз почувствуешь дыхание кого-то и услышишь тихий, странный смех. Только придя в себя ты нечего не заметишь, кроме теней и долго будешь думать, что это твои фантазии, пока снова не почувствуешь щекотный ветер на своем лице и странный запах старости. Томми впервые почувствовал такой страх, видь он не придумывал чудовище, что ест его ночной сон, он его явственно ощущал и громко закричал, попытавшись вырваться из хватки чьи-то рук, но что странно, но чего он не заметил — лапы с легкостью его отпустили. Уже полностью потеряв координацию, Томми открыл дверь первой попавшейся комнаты, забежал внутрь, спрятался в углу и, закрыв глаза, начал тихо плакать. Прошло минут тридцать, пока мальчик не пришёл в себя и хоть немного успокоился, ведь именно в этой комнате нечего не произошло. Хрупкая детская психика чудом держалась, словно кто-то не давал мальчику сойти с ума. Он встал, оглядел комнату. На комоде что-то виднелось, в начале Томми показалось что это часы, но когда мальчик пригляделся, то увидел… кукол. Задний ряд их стоял, передний сидел. Томми смотрел на мертвенно белые лица из фарфора: стеклянные глаза поблескивали в лучах свеч, но от этого казались не живыми, а просто жуткими. Тут были куклы с темными курчавыми волосами, с белокурыми косами и каштановыми кудрями. Куклы в матросской одежде, в жилетках, в клетчатых ситцевых платьицах, одна даже в азиатском кимоно. Они безмятежно улыбались, и у некоторых губы сделаны в форме сердечка, у других — широкая улыбка, обнажавшая крошечные зубы. Голубые, карие, черные, зеленые, серые глаза. Кукла за куклой. Но они словно не замечали друг друга, они смотрели прямо на Томми, вызывая неподдельный страх. Они были везде: на диване, на столе, стульях, в серванте, в шкафах, на всех полках и даже на ковре. Томми посчитал, что ему повезло, ведь он не задел ни одной из них, когда входил в комнату. Посмотрев повнимательнее, он заметил еще одну карточку на одной из них. Это была зеленоглазая с белыми кудрями кукла в синем бальном платье. Томми аккуратно прошёл к дивану, на котором она сидела, и взял карточку. Там было написано: «Демонов вселяют в куклы. Коллекционер их собирает и охраняет. Тот, кто не выдерживает ответственности, умирает. А сильный может делать всё, что захочет, обязательно только лишь раз в месяц забирать душу демона и прятать его в куклу. Душа мертвого коллекционера должна передать силу ребенку. Пока тот не вырастет и сам не станет охранять кукол, коконы будут делать это сами — охранять от людей и других сущностей». В голове звучали слова «сущности демонов», и они не давали мыслить Томми. Когда он ходил с мамой в церковь там рассказывали о демонах, показывали их изображение. Они были ужасные, злые и безпощадные, всегда думали только о выгоде, для них зло — лучшая среда. Он это запомнил, но сейчас мечтал бы забыть, что бы осознание не мучило и без того подорваную психику. Мальчик, сам того не понимая, спрятал карточку в карман, медленно выйдя из комнаты, которая была самой спокойной. Он уже вымотался: зубы дрожали, глаза покраснели… он всё равно продолжал держаться. Ребёнок покинул комнату и застыл в конце коридора, так как не помнил, куда идти. Он ещё раз повернулся лицом к двери, чтобы не видеть пустынный коридор и успокоиться. Когда холодный палец прикоснулся к шее — он лишь вздрогнул. По спине разлилось тепло, которое обворачивало и дарило спокойствие, а вместе с тем и силу. Когда прикосновение кончилось, Томми тут же медленно повернул голову; глаза значительно округлились, зрачки же наоборот — сузились. На крючке от люстры прямо перед дверью в комнату, словно маяк, качалось из стороны в сторону бездыханное тело старика. Глаза деда медленно закрылись, руки, словно веревки на ветру, болтались из стороны в сторону. В нос ударил тяжёлый запах гнили, старости, тлена и земли. Томми закашлялся, не будучи способным переносить этот мерзкий запах, закрыл нос ладонями. И тут старик улыбнулся, продемонстрировав ребёнку огромные когти и острые зубы. Руки задрожали сами по себе. Томми с немым шоком обошёл труп, как вдруг тот исчез, а вслед за ним в коридоре зажегся свет. Не став терять время, паренёк пробежал вниз по лестнице, по коридору первого этажа, мимо комнат с розами и ринулся во входную дверь. На улице снова начался ливень, ужасная темнота окончательно забрала власть в свои руки. Звук захлопнувшейся за спиной двери заставил Томми побежать прочь. Он остановился возле засохшей черешни, заприметив свой мяч и проклинал себя за то, что не заметил его раньше, хотя и пребывал в полной уверенности, что его там не было. Подобрав мячик, Томми мигом побежал к двери своего дома. Страх не покидал. Ему казалось, стоит только приблизиться к двери, как нечто с огромными зубами и когтями его утащит обратно, не даст увидеть маму и отца. Но когда перепуганный ребёнок начал стучать в дверь, все время оборачиваясь назад, то увидел, как за забором дома Элджернона стоял тот самый старик. Он улыбался, и хоть под покровом пронзаемой стеной дождя темноты сложно рассмотреть его силуэт, всё равно зловеще чётко поблёскивали его зубы и когти. В этот же момент из дома вышла мама. Обеспокоенная женщина с коричневыми волосами сразу же завела мальчика в дом. Едва повернулась ручка входной двери, как женщина встала на колени, едва не плача спросив: — Томми, сынок, где ты был? Папа до сих пор тебя ищет на улице. Господи, я так испугалась… На удивление быстро мальчик начал забывать всё произошедшее часом ранее. Всего за минуту маминых объятий, нежных слов и обещаний, что всё сейчас будет хорошо. Мальчика переодели, укутали в теплое одеяло, накормили горячим супом и уложили спать. Уже на утро у него повысилась температура, начался жар. Месяц в больнице с тяжелой формой гриппа… Именно в больнице Томми узнал, что у него по центру спины между лопаток появилась небольшая татуировка солнца в тонком черном круге с закрученными лучами, очень похожая на пентограмму. На все вопросы взрослых, откуда она, ребёнок не имел ни единого ответа. Врачи говорили, что в ту злополучную ночь случилось что-то страшное, и мозг Томми самостоятельно поставил барьер на воспоминания, поэтому он ничего не вспомнит в ближайшее месяцы. Жёлтый плащик и жёлтые башмачки полетели на дальнюю полку гардероба, и никто так и не узнал, что там внутри ключик к разгадке тайны. Спустя почти десять лет, когда солнечная пентограмма украшала уже могучую спину крепкого, высокого, сильного и красивого парня, Томми (а ныне уже — Том) встретился с тенью прошлого. На этот момент всё поменялось. Арми больше не был авторитетом, старший на шесть лет брат сам завидовал младшему, так как вырос чувствительным к болезням, не таким сильным, как Томми, да и характер стал намного мягче. Он жил в другом городе и редко появлялся дома. Но не поменялся дом Элджернона, он так же стоял никем не купленный, словно со старой фотографии. Летом парень случайно наткнулся на свой детский плащ и нашёл там карточки; весь вечер он сидел и перечитывал строки, вспоминая в каком порядке он их когда-то нашёл. Чувство страха давно его не осаждало, поэтому воспоминания, которые часто приходили во снах, теперь вылились в одну целостную картину. Вскоре, взяв лист бумаги и клей, он разместил их в правильной последовательности, и осознание незамедлительно пришло к нему само. Одна маленькая случайность, очередной пакостный поступок брата и обычный мяч повлекли за собой череду ужасных событий, которые навсегда поменяли Тома, научили его ничего не боятся, а ещё дали невероятную власть над эмоциями и пробудили ответственность за свою жизнь и совершаемые поступки. После школы, которую он закончил на «отлично» и на зависть остальных, он поступил в университет, переехал в другой город, но вернулся после окончания учебы. Папа умер от инфаркта, мама не смогла жить в этом доме, и Арми, так как был старше, взял ее к себе в другой город. Том же остался один. Он перевез кукол в свой дом; с полным осознанием и пониманием начал делать то, что обязан. Дом по соседству вскоре продали, но никто не узнал имени нового владельца. Так же, как никто не знает как в свои двадцать лет Том купил квартиру в элитной многоэтажке и переехал жить туда. А немного позже открыл собственное дело и стал достойно зарабатывать, хотя и был уверен, что деньги ему ни к чему.***
Он может всё, он знает всё, он бессмертен. На могучей спине татуировка солнечной пентаграммы, на привлекательном и красивом лице — таинственная улыбка. Синие глаза всегда начеку, ведь он, вечно молодой, владеет всеми секретами. Он пообещал себе, что никогда не станет слабым и будет делать то, что от него потребуется. Он очищает этот мир ото зла, сталкиваясь лицом к лицу со всеми его ужасами. Его любимые цветы — красные розы, которые всегда присутствуют у него дома. Он никого не боится, его ничто не пугает. Его невозможно найти, когда сам этого хочешь, он не поведает секрет, не расскажет много. Только он решает что ему делать, с кем и где быть. Только он может погрузить зло в вековечную клетку. Ведь отныне он — Коллекционер…