cancer

      юнги медленно выдыхает сигаретный дым и взгляд сонных глаз устремляет в темное ночное небо, усеянное светлыми звездами. он бы сейчас хотел быть там, наверху, сиять для кого-то беспечно и не думать ни о чем. нервно смеется, достает пачку и, комкая в ломких хрупких пальцах, кидает куда-то в урну, стоящую рядом со скамейкой. не попадает и думает о том, что когда-то раньше он был более метким. когда-то раньше он был более теплым. когда-то раньше у них с намджуном все было хорошо. все это началось не так давно. юнги не ревновал никогда, но у кима работа, друзья/друзья, работа, и так постоянно, без перерыва практически. на своего парня у того просто времени не хватало, а отговоркой был аврал полнейший на работе и злой глав. врач, подкидывающий новых пациентов чуть ли не ежеминутно. мин все понимал прекрасно, не ругался, но грустил по-тихому, обиду таил в душе глубоко и плакал в подушку по ночам, потому что надоело, осточертело, заебало и достало уже. тепла и любви хотелось, как и любому нормальному человеку. хочется и сейчас. субботним вечером юнги просто пришел домой немного раньше, пакеты с любимой едой намджуна принес, улыбнулся несколько раз, кеды тихо стягивая, а потом эти самые пакеты выпали из рук. из комнаты тихие стоны и всхлипы доносились, а еще кимовское горячее дыхание, которое мин ни с чьим не перепутает никогда. — я дома, ким намджун. пошлые отвратительные звуки стихают резко, и что-то или кто-то с кровати падает с грохотом громким жутко. шуга усмехается печально и думает о том, что его бывший парень даже сейчас остается таким же, как всегда.  — я купил еды. дверь захлопывается прямо перед носом запыхавшегося кима. но вот только за дверью квартиры, на лестничной площадке, не он, а юнги, который с разбитым сердцем, сломанной душой и слезящимися глазами. намджун пишет, что с девушкой - это не измена, что он все еще любит так же, как и раньше. просит старшего вернуться, просто поговорить хотя бы. а мин телефон кидает в стену и губы поджимает, хватая с подоконника пачку сигарет. он снова начал курить. ким исчезает из жизни шуги внезапно. появился он тоже неожиданно, но юнги это уже не волнует. его не волнует ничего. он спит, курит, ходит в магазин за сигаретами. и так по кругу. по огромному непрерывному порочному кругу, который разорвать нельзя никоим образом (так думает мин). возможно, ему просто ничего менять в своей жизни не хочется, но рак легких заставляет задуматься и выйти из анабиоза. шуга таскается от одного врача к другому совершенно уныло, будто ему собственное состояние неинтересно от слова "совсем". а потом он думает, что лучше бы умер. или не рождался совсем. потому что в своей карте видит имя лечащего врача. ким намджун. (да пошел он нахуй) разговор их не клеится даже в официально-деловой обстановке, и мин думает, что его рак - это не самый худший исход событий. а смерть от заболевания легких - вообще прекрасная альтернатива. рак был не только у мина, но и в их с намджуном отношениях. распространялся, расползался, подобно туману ядовитому, поглощая все хорошее, светлое и доброе, что между ними было. оставляя холод, пустоту, равнодушие. со стороны младшего. он был источником болезни и в отношениях, и в миновских легких. юнги умирает тихо, не побеспокоив никого из больничного персонала. записку в кармане больничной рубахи оставляет и знает прекрасно, что тот, кому она адресована, обязательно прочитает. и не один раз. и даже не два, не три, не десять. затрет клочок бумаги до дыр, искромсает в мелкие кусочки, съест, сожжет, утопит, пока не найдет способ, как можно воскресить, оживить своего сахарного мальчика. но сахар тает. шуга растаял тоже. сейчас, кажется, растает и намджун. растечется сгустком боли, печали и тоски, проклиная себя и свои ошибки. умрет от отсутствия сладости в своем организме, либо останется гнить до конца жизни. черный костюм на мертвом юнги оттенят бледную кожу, а мятные волосы смотрятся как-то комично и смешно. смешно до истерики. гроб опускается в землю, и намджун кончается. как человек. как личность. мысленно прощается со своим все еще парнем и уходит, обещая вернуться на это кладбище вновь. но уже в качестве мертвеца.