Роуз семнадцать

Впервые он видит её в полумраке — она тянет руку за выключателем, в другой её руке книга, прижата к груди. Раздаётся щелчок, и контрастно на фоне синих обоев коридора бледное пятно — пятно волос, кожи и светлой пижамной футболки, свободно колыхавшейся в районе бёдер. Длины недостаточно, чтобы скрыть розовое нижнее бельё, и Дирку становится неловко. Он поднимает глаза и видит недовольный взгляд бледно-розовых глаз, и растрёпанные волосы на макушке, почти как у Дейва. Взгляд мазком проходится по Дирку и впивается в его подругу. — Ты пьяна? — резко спрашивает она, и Рокси глупо смеётся от смущения. — Н’множк, — мямлит Лалонд в ответ, обвивая руками шею Дирка. Стоять самостоятельно она не может. — ДиСтрай не д’дал мене в’пить всиё. Ты ужасн друг, ДиСтрай. Пло-хой. Девушка из коридора кивает и провожает Страйдера до двери в комнату Рокси. Она идёт впереди, и Дирк почти невольно проходится взглядом по её бледным голым ногам со светлыми волосками. Спина у неё ровная, будто она палку поглотила, а сзади в волосах ещё больший бардак, чем спереди. В отличие от Дирка, она не обращает на него ответного внимания, поглаживая большим пальцем корешок книги. Дирк смотрит, но золотое тиснение давно уже стёрлось, и название книги не разобрать. В спальне приходится задержаться — пьяная РоЛал хватает его за руки и чуть ли не плачет, умоляя его не сердиться на неё. Дирк уверяет подругу, что не сердится, хотя сердится и ещё как, но не находит в себе сил сказать «ради бога, Рокс, хватит уже пить». Потому что: — Тыж не н’ненавидш меня, Дирк? Мыж друзззья, всёщ друууузья? Я н’не хотела вс’портить, Дирки, я. Не. Хотела. Рокси плачет и размазывает по лицу тушь и сопли. Дирк терпеливо сидит рядом и держит её за руку, а второй рукой аккуратно вытирает лицо платком. — Всё в порядке, Рокс, — повторяет он. — Всё хорошо. Лучшие друзья навсегда. Рокси как заворожённая невнятно повторяет за ним « лучш друзя навввечно» и успокаивается. После этого Дирк переводит дыхание — с неловкостью на сегодня покончено. Дирк целует подругу в лоб и отпускает её руку. После того, как Рокси засыпает, Дирк мнётся в коридоре. Девушка-подросток в платье-пижаме провожает его до двери. — Так ты тот самый Дирк Страйдер, — на прощание говорит она, и вдруг улыбается. Улыбка преображает её лицо, и холодное его выражение сменяется снисходительным, а глаза темнеют от насмешки. У Дирка в груди застревает очередной вздох и он медленно моргает, пытаясь избавиться от наваждения. — Роуз, — бросает она. Дирк не успевает ответить, как дверь перед ним захлопывается, и он остаётся стоять перед ней, восхищённый бесцеремонностью девушки в той же мере, в какой ею раздражён. Он уходит, но состоявшееся знакомство чем-то цепляет его, и он продолжает о ней думать. Дирк Страйдер думает о Роуз Лалонд. Не может перестать. * Они встречаются в кафе перед домом Роуз, и он помогает ей с домашним заданием. Номер Роуз забит в телефонную книгу его смартфона. Роуз смеётся над его шутками, её смех, звучный, несдержанный (не такой, каким он себе его представлял), стоит у Дирка перед глазами — с обнажёнными широкой улыбкой зубами, сжатыми кулаками и дёргавшейся, словно в приступе удушья, груди, прикрытой кокетливыми рюшечками отвратительно розового цвета. Он не особо понимает, почему продолжает делать это, продолжает тайно, но одно он знает точно — он не хочет, чтобы Рокси узнала. Они только вернулись в привычную колею после её признания, и Дирк не хотел разбивать ей сердце ещё сильнее. Только не РоЛал, только не его верной подруге, не его Лучшей Подруге Навсегда. Дирк не знает, для кого из них это было в большей степени невыносимо. Не хочет об этом думать. И продолжает встречаться вечерами с её младшей сестрой. * Это продолжается и тянется незаметно, и несколько встреч перерастают в привычку, несколько дней — в месяцы встреч, а дружелюбное расположение к младшей сестре РоЛал трансформируется во что-то тягучее и непонятное, что-то, что Дирк изо всех сил запрещает себе чувствовать по отношению к несовершеннолетней девочке, сестре своей «ЛДН». Но у него плохо получается. Он вляпался в это дерьмо, и вместо того, чтобы повернуть обратно, с радостью в него окунулся, а понял, что сотворил только тогда, когда стало слишком поздно. Слишком поздно по нескольким причинам, и каждая причина начинается с её имени — имени Роуз. Роуз цепляла, и дело было не в её глянцевой внешности, не в её кукольном личике, на котором под слоем бледной пудры прятались подростковые прыщи. Её мысли — вот что волновало Дирка. Роуз была умна, умнее окружающих её сверстников и некоторых (большинства) взрослых. Иногда Дирку казалось, что она умнее и его, несмотря на то, что не разбиралась в том, чем он зарабатывал себе на жизнь. Она читала философию вперемешку с фантастикой, писала фанфики по Гарри Поттеру и давала читать Дирку (тебе же нравятся истории про мальчиков, мм?), а потом могла написать что-то такое тёмное, пронзительное, до боли в груди щемящее и ужасающее. Всё это привлекало его — её высказывания, цитаты любимых книг, дурацкий неженственный смех, вязание, игра на скрипке, увлечение психологией, которая, впрочем, сводилась к тому, чтобы доказывать собеседнику, будто единственное желание, которое двигает его вперёд, это желание сексуальное. Однако Дирк отчётливо видел в её глазах насмешку. Она наслаждалась тем, как ловко загоняла собеседника в угол, и потому Дирк нравился ей тем, что не давал поймать себя в ловушку собственных слов. И это несоответствие внешне уточнённой леди и её дурацких привычек напополам с увлечениями, было волнующим. Это несоответствие — страшное для него, поскольку за этим интересом к Роуз пряталось нечто большее, чем простое дружеское участие. Дирк не думал, что в его желании общаться с младшей Лалонд был какой-либо иной подтекст, кроме наслаждения разговором с интересным собеседником. Не думал так до тех пор, пока вдруг не начал замечать, что у Роуз маленькие ушки, на правой ключице яркая родинка и волосы такие мягкие на вид, что к ним до безумия хотелось дотронуться и проверить, так ли это на самом деле. Это напрягало, но не беспокоило Дирка, по крайней мере, настолько сильно, чтобы прекратить встречаться с младшей Лалонд. Он осознаёт эту ненормальность только тогда, когда ловит себя на том, что его ведёт от запаха духов Роуз, а внизу живота скапливается напряжение, когда он кидает взгляд на мягкий розовый язычок, мелькавший между её губами в чёрной помаде. И тогда, впервые за всё это время, его охватывает настоящая паника. Дирк не хотел этого, не знал, как это произошло, почему это произошло. Ему всегда, сколько он себя помнил, нравились мужчины, он никогда не заглядывался на девушек, его крутило от отвращения, от мыслей о том, что он будет встречаться с этими милыми нежными созданиями, будет целоваться с ними, трахаться с ними. Он чуть не потерял дружбу с самой замечательной подругой на свете, и в конце концов, он не мог поступить так с Рокси. Это разобьёт ей сердце, а что хуже всего, даст повод снова оказаться в развязке и пить до потери сознания. Он не хочет этого — снова слушать пьяные рыдания, трястись над их дружбой, чувствовать чудовищную неловкость. Он ведь любит Рокси, действительно любит, но только как сестру. Как должен был любить и Роуз Лалонд. Сожаление разъедает его и заставляет страдать, молча, как всегда, но Роуз замечает его больной взгляд. Малышка Роуз, несмотря на свой стервозный характер и любовь к насмешкам, не пытается смеяться над ним. Роуз становится мягче — не замечает грубости Дирка, не даёт понять, что её не обманула ложь о неразделённой любви к Джейку Инглишу, с которым всё время в отношениях было чертовски сложно. Как контрольный выстрел в голову, который показывает ему — Роуз может быть другой для него. Ради него. Не скальпелем, который расковыривает раны на его душе, причиняя ещё большую боль, а мягкой плюшевой Флаттершай, в пастельных розово-желтых тонах. И это сравнение его убивает — хоть любимицей Дирка и была Рейнбоу Дэш, он очарован кротостью милой стеснительной пегаски. И тогда Дирк, снова украдкой наблюдая за читающей Роуз, пока они с Рокси играют в зомби-шутер на приставке перед огромным телевизором, обещает себе. Никто никогда не узнает об этом чувстве — его маленькая грязная тайна умрёт вместе с ним. Он решил, что сумеет похоронить его, спрятать так, что даже цепкий взгляд малышки Роуз не сможет найти его отблеск в глазах Дирка Страйдера. У него ни черта не выходит. * Когда Дирку впервые снится Роуз, она опускается перед ним на колени и, всё так же насмешливо улыбаясь, берёт в рот. Дирк просыпается от липкого ужаса, который расползается по его внутренностям. Тяжело дышащий, покрытый холодным потом, он смотрел в потолок глазами, в которых радужки не было видно из-за расширенного зрачка, и не мог поверить в то, что с ним происходит. Он облизнул пересохшие губы и попытался убедить самого себя, что всё в порядке и ничего не изменилось, что это нормально видеть мокрые сны (в которых раньше фигурировали исключительно мужчины из просмотренного порно и Джейк Инглиш). Но у него не получается. И он обречённо говорит вслух: — Блять. И повторяет, повторяет как заведённый, пытаясь избавиться от наваждения розовых глаз, почти таких же, как у его лучшей подруги, у верной и слишком влюблённой в него РоЛал. Роуз 15 лет. Он чувствует себя гребаным педофилом. * Единственно верным решением в этой ситуации Дирку кажется абсолютно трусливое и позорное бегство. Дирк перестаёт встречаться с Роуз наедине — только в присутствии РоЛал или других людей. Дирк погружается в работу и неделями пропадает в мастерской, собирая роботов и прописывая для них личностную матрицу. Дирк добивается финансирования и вздыхает свободно, когда ему предлагают переехать в Вашингтон. По счастливому стечению обстоятельств, один из приятелей Дейва живёт в этом городе, поэтому малой только рад двинуть на встречу приключениям. Рокси грустит, но улыбается Дирку, они долго обнимаются и Дирк постоянно извиняется. Рокси на это только отмахивается. — Ты умный, ты всегда был умный, ДиСтрай, — печально говорит она. — Тебя ждёт большое будущее. Не можешь же ты и дальше жить в этой дыре. Ты не должен отказываться от шанса. А я… мы ведь останемся друзьями, правда, Дирк? Страйдер берёт Рокси за руку, и с подступившим к горлу комом сипло говорит в ответ: — Лучшие Друзья Навсегда. Рокси улыбается в ответ, и ему становится чуточку легче. До самого отъезда он игнорирует звонки Роуз, и уезжает, так с ней и не попрощавшись. * Вдалеке от жаркого Хьюстона становится как будто бы легче. Дирк знает, что Дейв часами может болтать с Роуз в чате, но парень не выглядит слишком расстроенным. В конце концов, у него есть этот странный приятель, которому Дирку иногда хочется врезать за его тупые розыгрыши. Не то, чтобы Дирк осуждал Дейва, он только надеялся, что тот избежит неловкости и не станет влюбляться в лучшего друга, как это когда произошло с ним, Джейн или Рокси. Джон был тем ещё странным малым, хоть и довольно забавным. Финансирования достаточно, чтобы начать создавать те проекты, которые Дирк вечно откладывал в сторону из-за их нереальности в финансовом плане. Дирк пробует, и пробует, и пробует, и постепенно его прототипы перестают ломаться, и даже могут делать то, для чего они создавались изначально. Дирк получает богатство и славу, Дейв — охренительный и меганавороченный диджейский пульт, о котором мечтал с восьми лет, а потом оказывается, что прошло уже почти два года, Дейв заканчивает старшую школу и выбирает себе колледж, а Роуз будет жить с ними с начала лета. Дирк думал, что время и расстояние притупят в нём эти чувства, что он сможет нормально общаться с Роуз, не представляя при этом, как её губы охватывают его член и пачкают в чёрной помаде, или как он стаскивает с неё трусики и сжимает девушку в руках, протискиваясь в глубину её бёдер и лишая невинности. Нихрена это не работает. От её имени, набатом стучащим в голове, перехватывает дыхание и появляется тянущее чувство внизу живота. Дирк в замешательстве смотрит на Дейва, который сообщает о приезде Роуз на этих выходных между прочим, как будто это не стоит особо пристального внимания. Он с трудом сглатывает и никак не может сообразить, какого чёрта. Какого, мать его, чёрта он не знал о том, что крошка Роуз будет жить в его доме неизвестно сколько времени и вообще. Дейв смотрит на него как на идиота и медленно говорит, будто с дауном разговаривает. — Рокси звонила тебе. Говорила, что Роуз хочет поступать в наш местный колледж. Попросила пустить её пожить к нам. Бро. Ты же в курсе, что согласился на то, чтоб Роуз жила у нас? Дирк встаёт из-за стола и названивает старшей Лалонд, потому что господи, ну естественно он не помнит, как давал это грёбаное согласие, уж такое он бы точно не забыл. Рокси по телефону подтверждает, трезвая как никогда, и даже немного счастливая, что да, да, Дирки, ты согласился, потом огорчённо спрашивает что случилось, потому что: — Ты так хорошо поладил с Роузи, ДиСтрай, и даже немного ревновала тебя к моей крошке. Рокси смеётся в телефон, Дирк издаёт смешок, вот только у него от страха будто слипаются все внутренности в животе. Рокси заметила, господи, она заметила, и это чувство заставляет его присесть на комод в прихожей, куда он зашёл, переживая этот разговор. — Роуз разумная девочка, Дирки, — в конце концов говорит она ему. — Не переживай, она не будет водить к тебе в дом парней. — Как будто я ей это позволю, — бормочет в трубку Страйдер. Рокси тут же заливается смехом и дразнит Дирка строгим папулей, и от её шуток, которые окрашивают его чувства в оттенки инцеста, Дирку становится совсем мерзко от самого себя. Вот только он ничего уже не может поделать. Рокси так счастлива, он не может просто взять — и разрушить это. А у него всегда лучше выходило разрушать самого себя, защищая чувства дорогих ему людей. Роуз приезжает вечером субботы, в то время как Дирк методично набирается в баре на другом конце города. * Дирк старается не пересекаться с Роуз, успешно избегает её общества, отгораживаясь ото всех своей работой. У него это почти удаётся, и хотя Дейв дуется, Дирку всё равно. Но везение заканчивается, и настаёт момент, когда избегать встречи становится уже невозможно. Он сталкивается с ней в коридоре, когда из своей мастерской, глубокой ночью направляется на кухню, взять пакет апельсинового сока — своего любимого. Раздаётся щелчок, и на фоне белых стен арендуемого дома она выделяется тёмным контрастным пятном. Жирно подведённые карандашом глаза, губы в липкой, матово-черной помаде, тёмно-фиолетовое короткое платье и голые, гладкие ноги. Не такие, какими он их запомнил, с угловатыми коленками и светлыми волосками. Роуз насмешливо щурится, и её губы изгибаются в знакомой усмешке, от которой у Дирка перехватывает дыхание. А когда мягкий розовый язычок мелькает между этих губ, Дирк забывает как дышать. Ей больше не 15 лет. Роуз семнадцать. И Дирк парализован этой молодой девушкой, подростковая угловатость которой осталась в прошлом. — Ну здравствуй, Дирк, — тянет она с издёвкой, а после делает шаг вперёд. Её маленькая белая ручка касается плеча Дирка и крепко его сжимает, пока она на носочках тянется к его уху. — Я скучала… — шепчет она на ушко. Дирк, испуганный, покрытый испариной, грубо отталкивает её и убегает, как гребаная девчонка, чтобы запереться в своей комнате, а как только оказывается за дверью в свою спальню, спускает штаны и обхватывает ствол. Он кончает, выстанывая её имя, и каким же он сам себе кажется сукиным сыном в этот момент. * И теперь его дом, его крепость, оплот спокойствия и одухотворения, превращается для Дирка в какое-то жуткое чистилище. Всё вокруг пахнет Роуз. По всему дому разбросаны вещи Роуз. Она повсюду, она призрак, следующий за своим убийцей, грёбаная ниндзя, которая подкрадывается к нему, каждый раз оставаясь незаметной, чтобы обвить его руками и прижаться к нему своими мягкими грудями. Запретный плод, яблоко из райского сада. А Дирк достаточно ощущает себя девчонкой, чтобы, как Ева, соблазнитьсся этим запрещённым наслаждением. Это сводит Дирка с ума, и нет ничего удивительного в том, как быстро он сдаётся, падает в её нежные маленькие ручки, в которых она крепко держала его мужское достоинство. Последний бастион падает и голос разума замолкает в том же коридоре, где она так поразила его своим слишком взрослым видом. — Мы не можем, — шепчет Дирк, смотря больными глазами на эту Роуз. Роуз странно улыбается и прикладывает палец к его губам. — Мы — можем, — шепчет она в ответ, и её колено втискивается между его ног, а мягкие бёдра сжимают его бедро. Она берёт его руку и кладёт на свою небольшую грудь, и Дирк окончательно сдаётся. Господи, прости его за это. Он просто не мог больше терпеть это неестественное желание. Стягивая трусики с Роуз, и прижимая её к стене, он хочет только одного. Если это его наказание, пусть оно никогда не заканчивается.