✦✦✦
Управляющий, по обыкновению, стоял у элегантной стойки и в перерывах между любезностями в адрес новых посетителей и команд для крылатой обслуги пересчитывал золотишко по несколько раз. А еще оглядывал свое царство вседозволенности и порока. Все было как прежде: разговоры и смех пробивались сквозь тихую музыку, разодетые клиенты, окруженные отборными красавицами и красавцами, готовыми на любой их каприз, бродили вокруг, наслаждаясь роскошью и гостеприимством «Прикосновения». Но вот, совершенно неожиданно в зал под громкие крики ворвался Грид. Мелодия сразу же оборвалась, на минуту воцарилась почти мертвая тишина, и диковинного гостя тотчас принялись разглядывать все присутствующие, обегая глазами до кончиков щупов. В Орене монстры далеко не редкость, ведь их в свое время создали немало. Но живут они не на каждой улице и не так часто попадаются в поле зрения знати, стараясь работать по ночам или подальше от людей, дабы не оскорблять их чувство прекрасного (если это не лерментисы, конечно). А тут незаурядный монстр и невероятно редкий вид, знакомый немногим. — Какого хрена ты учудил, паскуда? — не стесняясь в выражениях, угрожающе прошипел арига, доползая до стойки ошалевшего хозяина. — Грид, прошу, ты пугаешь клиентов… тебе нельзя здесь находиться, — пролепетал мужичок, инстинктивно пятясь назад. Он даже подумал позвать охрану, только страшно представить, что тогда сотворит разозленное чудовище с десятью щупальцами в оживленном зале, если завяжется потасовка. — Я вопрос задал! Что за херня с этим другом Лернаса? Он всю сессию рыдал и плакал… и вел себя так, будто… будто и не знал про стоп-слово! А сейчас лежит в лазарете и смотрит в стену! Ты, урода кусок, его не проинструктировал, а я, значит, по твоей милости теперь насильником стал, да?! — орал Грид чуть ли не на весь бордель. — Ус-спокойся… я уверен, это какое-то н-недоразумение, — пытался оправдаться управляющий, с досадой поглядывая на перешептывающихся клиентов, а затем жестом приказал музыкантам продолжить. — Прошу, не обращайте внимания, у нас просто небольшая накладочка. Пейте. Веселитесь. Напитки сегодня за наш счет! Минута тишины сразу же закончилась, и зал снова наполнился разговорами, проскальзывающими сквозь звуки музыки. — Грид, ты охренел? — хозяин зашипел, подобно рассерженной змее, наклонившись к своему работнику через стойку. — Не смей при клиентах говорить подобное! Ты что, не понимаешь… — Это ты не понимаешь, — монстр все-таки сбавил обороты и тоже перешел на более тихий тон, — тот парнишка в лазарете почти ни на что не реагирует. Он совсем плох. — Да быть не м-может, — мужчина, кажется, стал более седым. — Ты меня подставил, да, подставил? Подсунул мне девственника без инструктажа? Крайним сделал? — голос Грида стал звучать намного громче, а его голубые глаза горели как никогда зловеще. — Да, — посмотрел в сторону, — неприятно, я не думал, что он окажется такой размазней… Но в любом случае нам ничего не грозит, даже если этот остолоп найдет где-то деньги, чтобы судиться. Минимум семь свидетелей подтвердят, что про стоп-слово и стоп-жест ему говорили! А коли память такая плохая, то нечего по борделям шастать — сиди дома и читай книжечки, — на лице хозяина вновь поселилась улыбка истинного дельца. — Лернас тебе хорошо заплатил? Мужичок вместо ответа хитренько усмехнулся, будто подтверждая данное предположение. — Мы ему жизнь сломали. Я сломал… — после недолгой паузы продолжил арига, мрачно посмотрев на собеседника. — Вдруг… он не сможет больше работать, не сможет встречаться с девушками или… он, мать твою, завтра покончит с собой? Ты понимаешь? — Да какое тебе дело до безродного нищего, еще и тряпки, которая от оргазма вешаться собралась! Другой бы радовался, что вкусил запретное удовольствие элиты! — вспыхнул управляющий, буравя монстра взглядом. — Если тебя совесть мучает — оладушков ему в лазарет принеси и извинись. Ну, а если твои муки невыносимы, то могу выдать тебе премию… скажем, золотых восемь… дороже этот пришибленный не стоит. — Ну ты и мра-азь… Мне есть до него дело! И раз я накосячил, я и буду все исправлять. А деньги… деньги засунь себе куда поглубже, — выплюнул монстр. — Исправляй, конечно же, исправляй, но не в рабочее время… — А я здесь больше не работаю, — Грид отпрянул от стойки, не оборачиваясь на побелевшего хозяина, двинулся к выходу. — Нет, стой… ты… ты не можешь! Да кому ты нужен, если не мне, уродец! Вернись немедленно! — вопил мужичок, грозя кулаком, не решаясь остановить бывшего работника, работника с мощным торсом и длинными щупами, от коих шарахались все охранники. Арига подхватил свой мешковатый плащ, который заботливые лерментисы почистили и повесили на одну из вешалок у двери. — На стройке решил батрачить? Ничего-о, поголодаешь, обратно приползешь, волоча отростки, а я еще подумаю, брать тебя или нет! Входная дверь «Прикосновения» громко захлопнулась, а за ней остались разъяренный управляющий и гости борделя, обсуждающие без умолку выходку странного темно-зеленого создания.✦✦✦
Шелдан уже второй день лежал в обычном лазарете королевства Орен, но не в общей посеревшей палате, как заурядный бедняк, и не в коридоре, как нищий, а в отдельной — светлой и чистой… явно недешевой. Мебель почти новая, занавески белоснежные, да и на прикроватном столике его дожидалась вполне роскошная еда, роскошная по меркам лазарета: поднос с овощным рагу, чаем с ароматом лечебных трав и несколькими ржаными булочками. Шел, завернувшись в одеяло, смотрел в стену, вспоминая подробности самой ужасной ночи в жизни, которые мечтал забыть, только не мог. Они продолжали лезть в его голову, его душу, снова и снова просачивались во все мысли. Это был самый настоящий кошмар, сотканный из обрывков бесконечной сессии, шепота, боли, страха и отчаяния. Кошмар, что не исчезнет и не покинет, а останется навсегда глубоко внутри… Щупальца, гладкие и будто стальные, обвивали, ласкали тело против воли, проникали… Разве можно такое взять и так просто забыть? Нет, он честно пытался справиться со всем этим, но ад, поглотивший его, разорвавший и сломавший полностью, оказался слишком огромен для одного маленького человека. Входная дверь тихонько лязгнула, отчего переписчик вздрогнул и сжался в уютном укрытии, отвлекшись на секунду от своих терзаний. — Привет, Шели, а я тебе яблочек принес, — раздался до боли знакомый и язвительный голос. Лер, подойдя к кровати и правда поставил на тумбу корзинку, доверху набитую гостинцами, потеснив поднос с обедом, — ну, правда, немножко червивые. Но ты же бедный, тебе не привыкать, да? Компотик там сваришь, чего добру-то пропадать. — Зачем? — выдохнул юноша, не отводя взгляда от стены. Из его тусклых ореховых глаз, что уже вряд ли станут прежними, бежали безмолвные слезы и капали прямо на подушку. — Что значит зачем? Ты же мой друг, разве я мог не навестить друга?.. А, ты про ту ночь, — усмехнулся гость и театрально ударил себя ладонью по лицу. — Ну… я же как лучше хотел. Купил тебе опытную шлюху, самую дорогую. А тебе разве не понравилось? Странно, целители говорили, что им впервые притащили такую обконченную и счастливую суку, они аж обзавидовались, — добавил он серьезным тоном. — Уходи, — так же тихо прошелестел переписчик, натягивая одеяло на голову. — Не могу, Шели, — Лернас по-хозяйски уселся прямо на кровать больного и закинул ногу на ногу, — как же я уйду из палаты, которую оплачиваю? Шелдан молчал, продолжая разглядывать трещинки и потертости краски, лишь его губы дрожали, но ни одного всхлипа так и не донеслось до злорадного гостя. — Целитель сказал, ты здоров, как вол. Никаких повреждений и прочего. У тебя всего два синячишка, и те уже рассосались. Я не понимаю, чего ты здесь валяешься, вместо того чтобы своими обязанностями заниматься? Папенька мне всю плешь проел, ведь его любимчик из подворотни целых два дня не работал! Как же так? — Я не вернусь… — Ладно-ладно, признаюсь, я погорячился, — Лер изобразил глубокое раскаяние на ехидном лице, даже сложил руки, словно молится, — шутка получилась несмешная, можешь в следующий раз оплатить за меня визит в «Прикосновение». Ну, когда разбогатеешь, конечно. А теперь поднимайся и ползи к своим бумажонкам, симулянт, — он положил ладонь на кулек из одеяла, ориентировочно на то место, где должно было быть плечо паренька. — Не трогай меня! — Шелдан забарахтался в уютном тряпичном коконе, истошно вопя и уже через секунду вжимался всем телом в угол, буравя ошалевшего богатея безумными испуганными глазами, горевшими под каскадом русых волос. — Не прикасайся… ко мне… — Полегче, Шели, только не кусайся, ладно? — удивленно протянул Лернас, соскочив на всякий случай на пол. — Какой-то ты нервный… Юноша, рвано дыша, продолжал молча пронизывать взглядом посетителя, ловя каждое его движение. — Не трогай меня… не трогай… — повторял он тускло и беспрерывно, будто заклинание, глотая безмолвные слезы. — Да, приятель, похоже, нам надо искать нового переписчика. Обрадую папеньку, чтобы не ждал нашего чудо-мальчика. Был и спятил… вот и делай добро нищебродам, — констатировал сын бургомистра, изучая пациента, как диковинную зверушку, затем глубоко вздохнул, изобразив вселенскую скорбь, и вразвалочку двинулся к выходу. — А знаешь зачем, Шели? — Лернас замер у самой двери и оглянулся, только сейчас на его лице не было и тени улыбки. Ничего не было, кроме прожигающей до костей ненависти. — Чтобы ты место свое не забывал, шавка уличная. Чтобы никогда не забывал: ты — мусор, отребье и жалкий смерд. Ничего большего… братишка. Шелдан вздрагивал, словно при лихорадке, и не отводил взгляда от посетителя, пока он не захлопнул дверь за спиной, лишь после этого, уткнувшись лицом в колени, зарыдал, громко и отчаянно, прячась в одеяле окончательно. Он все еще не мог поверить, что мир и люди, живущие в нем, способны на подобную подлость совершенно без причины. Лернас Вердшейл, как ни в чем не бывало, шагал по коридору лазарета, брезгливо разглядывая перебинтованных последних бедняков, для которых нет места в палатах. Он, честно говоря, мечтал уже вырваться из данного неприятного помещения, пронизанного болью, и засесть с друзьями в каком-нибудь кабаке или борделе с крылатыми шлюхами. «Любоваться» местными калеками, которые, набравшись наглости, смели о чем-то просить, ему порядком надоело… Естественно, на бедолаг и на их тихие просьбы он внимания не обращал, а одну-единственную попытку дотронуться до своей руки пресек грубым и хлестким ударом, после чего его важную персону никто не побеспокоил. Если не считать высокую фигуру в плаще, посмевшую оскорбить чувство прекрасного самого Лернаса темно-зеленым цветом кожи и горящими глазами, когда они столкнулись в дверях. Поежившись, сын бургомистра продолжил путь, не придав особого значения странной встрече. — Простите, это лазарет для представителей первой расы, и вам следует направиться… — вежливо обратился один из целителей, заметив монстра в коридоре. — Да знаю я, — огрызнулся Грид, — я не на лечение… короче, пару дней назад я сюда принес паренька и хотел бы узнать… как он… что с ним? — А его имя вы случайно не помните? Или какие-нибудь особые приметы? — поинтересовался вежливо лекарь вполголоса, отводя странного посетителя за арку, дабы избежать лишнего внимания. — Да какое, нахер, имя? Я… я просто притащил его сюда. Он, знаешь ли, был не в том состоянии, чтобы имена называть! — вспыхнул арига от негодования, но, заметив легкий страх на лице целителя, сразу сбавил обороты и тон голоса: — Ну, он русый, худой, глаза ореховые, большие такие… — Шелдан Лоори, из борделя «Прикосновение»? — Он самый, — Грид посмотрел в сторону. — Ну… состояние нашего пациента удовлетворительное. Травм и повреждений никаких нет, но… старший целитель за ним решил понаблюдать. — Он так и не оправился? Отвечай! — монстр навис над ошалевшим пареньком, пронзив его горящим взглядом хищника почти насквозь и схватив за плечи — казалось, еще немного и обморок неизбежен. — Шелдан плохо ест, ведет себя неадекватно, и такое настойками не лечится, но… может пройти со временем, — выпалил бедняга, уже трясясь от ужаса. — Блять, — процедил арига, выпуская жертву из мертвой хватки. — Вы ж целители, вы должны ему помочь!!! — Уважаемый… я… Нас такому н-не учат. Переломы и раны — по нашей части, да, но души… души мы латать не умеем! — все так же торопливо пробормотал паренек, отряхивая помятую белую мантию. — Вы не желаете увидеть своего знакомого? — Нет, — сглотнув, — я не хочу, чтобы ему еще хуже стало. Я… потом зайду как-нибудь… Только ты, это… про меня не рассказывай. Хорошо? — К-конечно… да он не такой уж и общительный пациент, — тихо заметил малец, но ему уже не ответили. Грид, натянул капюшон почти на глаза и двинулся к выходу, не оглядываясь и стараясь не светить щупальцами на людях.