Прикосновение монстра

Шелдан практически растаял, забывшись полностью и расслабившись под вполне детскими поцелуями, которые рассыпались по его солоноватому лицу. Грид осторожно и даже деликатно, изучающе, прикасался к нему, не позволяя себе лишнего. Он слизал незаметно почти все слезы и попробовал на вкус губы, оказавшиеся, как и предполагал раньше, — чувственными. Юноша весь горел от любопытства, да и не только от него одного: сердечко вырывалось из его груди, и он, ловя поцелуи, уже пытался на них отвечать. Еще немного, и… Бывший переписчик, пропав в омуте новых теплых заботливых ощущений, забыв все страхи, все до единого, почувствовав новое легкое прикосновение, повинуясь нелепому жаркому и такому прекрасному чувству, загоревшемуся внутри, сам с огромным энтузиазмом прильнул к монстру и сам совершенно неумело и неопытно забрался в опасный клыкастый рот языком, потеряв голову окончательно. Грид не стал разрушать магию, позволяя Кролику шалить и ласкать свой язычок, а заодно отводя его в сторону от своих акульих клыков, дабы он не поранился… Паренек абсолютно не умел целоваться, чему умудренный опытом монстр про себя снисходительно улыбался. И так же про себя он отметил, что юноша довольно пылкий, и если бы не его страхи и не его персональный ад, то можно было перейти к чему-нибудь более интересному и сочному, но не сейчас. Арига вскоре отстранился, слизнув паутинку слюны. Он с огромным удовольствием ловил сбивчивое дыхание Шела, не отводя горящего взгляда от его покрасневших щек и удивленно-счастливых глаз. Да, те самые огромные ореховые глаза пару секунд светились неподдельным и истинным счастьем, детским восторгом, любопытством и страстью, как и положено при первых желанных поцелуях, и Грид просто не мог не заметить данное волшебство: — Ну, вот, а ты торопился. Видишь, тише едешь — дальше будешь, — он коварно улыбнулся. — Это… ты… мы… мы что… целовались? — через минуту Шелдан пришел в себя и сразу оторопел, осознав, что буквально секунду назад, он самозабвенно игрался с языком монстра, тянулся к нему, утопая в сладких чувствах. — Ну, да, здорово было, — пожал плечами Грид и укутал перепуганного Шела в одеяло столь основательно, что одна мордашка и осталась видна. Затем кулек он ловко устроил на руках, словно ребенка, и бережно прижал к груди. — Я не знаю, что на меня нашло… И если это все из-за чувства вины… то не надо, — потускневшим голосом прошелестел юноша. — Ты мне нравишься. Ты такой… ну, Кролик, короче. Тихий вроде, а на деле тот еще шалун, — Шел покраснел сильнее во время монолога, — чувственный, горячий, хрупкий… Я ничего не изображаю и не целуюсь из жалости или чувства вины… как-то так. Шелдан молчал, никак не отвечая и не реагируя на откровения, и в результате в комнате воцарилась гнетущая тишина на несколько бесконечных минут, прерываемая тихим шуршанием щупалец под мантией. — Ты хотя бы скажи что-нибудь… ну, там, отругай меня. Или еще что. А то ведешь себя как живой труп, и это мальца напрягает, — обратился арига, уже начиная нервничать. — Я опять не то ляпнул? Ну, так объясни… — Я думаю… — послышалось из-под одеялка. Голос звучал тихо и бесцветно, пугающе бесцветно. — А о чем ты думаешь? — Я думаю, если ты хочешь каких-нибудь отношений с таким, как я, то ты — идиот. А ты хочешь отношений, а не просто искупить свою вину, я это вижу… я не спятил. Ну, то есть спятил, конечно, но не настолько, чтобы не понять такое… — Чего это я идиот-то сразу? Шел грустно улыбнулся, выбравшись наконец из своего кокона, и поднял ореховые почти мертвые глаза на озадаченного монстра: — Я ненормальный… — Пфе, ты ненормальных не видел, Кроль. А в наш бордель такие кадры захаживали, хоть стой, хоть падай… ты нормальнее и человечнее их всех! — отмахнулся Грид. — Я беден. — Ну, домишка есть, значит, не совсем все плохо. Да и на хер мне чужие деньги, свои есть. — Я, возможно, никогда не смогу зайти дальше поцелуя… Даже если захочу этого… — Вот это хреново, — грустно вздохнул, но через мгновение, широко улыбнулся, буквально излучая переполнивший его энтузиазм: — Мы будем работать в этом направлении, — подмигнул. — Я прячусь в одеяло при малейшем испуге… забиваюсь в угол! Это ненормально… — И че? У меня плохих привычек еще больше. Например, я сжираю последние вкусняшки всегда. Да мне просто нет прощения за это! А ты про какое-то там одеяло… забей. Это все временно, пока я тебя не вытащу. А я вытащу. — Все равно… Начать с таким, как я, отношения можно лишь из жалости или чувства вины. Или из-за наследства. Только у меня его все равно нет! Мне нечего предложить, кроме проблем, с которыми даже я не знаю, как справиться… — во взгляде Шелдана плескалось само отчаяние и боль, черная и невыносимая. — К тому же мы не… — Кроль. — Юноша не закончил фразу, потому что монстр наклонился и прижал шероховатую ладонь к его раскрасневшейся щеке. — Кроль, успокойся… Ты много думаешь и бежишь вперед меня. Я хочу стать твоим личным целителем. И да, мне чертовски приятно твое общество. Такой ответ устроит? — Грид едва касаясь провел рукой по коже и замер на губах, изучая их пальцами, пробегая по каждой, очерчивая их контуры, не отводя глаз от оцепеневшего паренька. — Мы целовались, и тебя это действительно вштырило, Кролик, а еще ты уже не забиваешься в угол от касаний… От моих касаний. Вот что для меня самое важное. — Да, — Шелдан дышал намного чаще, пытаясь укротить странное и неправильное чувство, затуманивающее разум приятной и сладкой пеленой и разгорающееся внутри от ласки ярче с каждым мгновением, — после всего… я… как я смогу… я не смогу снова пережить… этот кошмар и… Большой палец застыл на нижней губе, слегка оттянув ее вниз, затем арига, усмехнувшись, приподнял пылающее лицо юноши за подбородок. — Никогда больше тебе не придется терпеть что-то подобное, Шелдан, — Грид был абсолютно серьезен в данный момент и вскоре перешел на тихий шепот, от которого по всему телу паренька забегали легионы мурашек: — А теперь просто расслабься. У нас будет маленькая работа над ошибками. Как ни странно, но Шел, поморгав удивленно, без лишних вопросов и колебаний сам слегка подался вперед, едва сообразил, какая именно работа над ошибками ему обещана, не в силах сопротивляться заманчивому предложению. Грид вжался в притягательный ротик опытно, со знанием дела и предельно аккуратно, взяв на себя весь контроль. Он целовал неторопливо и размеренно, изучая разомлевшего Шелдана. Паренек, в свою очередь, вздрогнул в тот момент, когда стало так близко и горячо, когда он вновь почувствовал вкус монстра, а потом поплыл, качаясь на теплых волнах удовольствия… Арига закопался пальцами в растрепанные русые волосы и, почувствовав, что игра идет более чем успешно, опрометчиво протолкнул язык чуть глубже, аж до горла, благо его необычная анатомия позволяла подобные фокусы. Но… Шелдан в ужасе распахнул глаза, ощутив в собственной глотке нечто напоминающее щупальце, отчего райская иллюзия рассыпалась острыми осколками, а на ее месте опять возникли уродливые вязкие воспоминания о том проклятом вечере… Он забился в панике, чуть не покусав Грида, нечленораздельно вереща, норовя не то вырваться из-под одеяла, не то закопаться в него с головой. — Тихо, тихо, тихо, Кролик, это же я, — арига удержал паренька в своих руках без особого труда и прижал к обоим сердцам, успокаивая, — прости, увлекся. Просто ты слишком… сладкий. Шел вскоре перестал барахтаться и затих, притаился, как напуганный котенок, затем и вовсе прикрыл веки, уронив несколько безмолвных слезинок. — Я же говорил… все напрасно. Неужели ты не видишь… я безнадежен… — прошептал он. — А я упертый! И да, раз у тебя уже получились целовашки, знач, прогресс-то налицо! — Грид, как и раньше, был непоколебим, и на долю секунды юноше показалось, что с таким невероятно упрямым и несгибаемым созданием у него есть шанс вернуть хотя бы часть своей разбитой жизни. Вместо ответа Шел, максимально собравшись и сосредоточившись, осторожно освободил из-под одеяла одну руку и невесомо скользнул по темно-зеленой шее. Вздрогнув, он уже собрался отстраниться, но ладонь монстра не позволила это сделать, бережно и надежно прижав шаловливые пальцы. — Я просто… — Кролик мялся, пытаясь ухватить хотя бы одну из разбежавшихся мыслей, только вместо этого залился румянцем, став для Грида очаровательно соблазнительным. — Мож, перейдем к более интересным процедурам, а? — арига коварно улыбнулся, обнажив зубки. — Вот так… сразу? — Шелдан поднял удивленные глаза на своего соблазнителя и снова попытался отдернуть ладошку, но ее не отпускали — наоборот, стали игриво медленно поглаживать. Монстр вновь потянулся к перепуганному кульку. Он задевал ушко губами, отчего юноша замер и напрягся, словно струнка, ощущая горячее дыхание на коже, затем он обвел ушную раковину языком, заставив паренька вздрогнуть, и добавил шепотом: — Я не про что-то серьезное. Я имею в виду маленькое детское баловство…

✦✦✦

Для королевства Орен, погрязшего в пороке, горячая ночь без обязательств или горячая ночь после недолгого знакомства являлась совершенно обыденным делом. Мораль здесь давно скончалась и истлела. Только для Шела, которому в жизни пришлось терпеть лишения, много трудиться и потерять единственного близкого человека, развязные удовольствия прошли мимо. Да и предложениями его, такого несостоятельного, расчетливые лерментисы на улицах не осыпали, в отличие от сынка бургомистра. Шелдан и не помнил, как согласился в итоге, точнее, он просто не отказывался, а молчал, словно рыба, впитывая в себя уверенный стук обоих сердец Грида и растворяясь в нем… И желая чего-то большего. Невинные эксперименты решили перенести на вечер, поздний вечер, после скромного ужина, состоявшего из каши с мясом и ржаных мягких булок. Теперь уже пришла очередь Шела раздеваться перед монстром в приглушенном свете магических ламп. Его руки, конечно же, дрожали, окаменев в одночасье, когда надо было всего лишь расстегнуть рубашку, и он уже проклинал себя и за то, что не отказался вовремя от данной затеи, и за страхи, обволакивающие вновь со всех сторон. — Все хорошо… — арига встал сзади, прижавшись к похолодевшей спине юноши широкой грудью, потом сам неторопливо принялся воевать с его пуговицами, — ты очень красивый… просто думай поменьше, и все будет отлично. — Ты точно не… — в сотый раз за сегодня пробормотал Шел, уронив личико на грудь. По его коже мурашки носились целыми стадами, особенно когда рядом, совсем близко находился Грид и можно было сквозь тонкую ткань почувствовать его мощное и рельефное тело. Тело, которое тонкими руками бывшего переписчика вряд ли получится обнять, если только за шею. — Ты еще не готов к такому, нам бы с ласкашками-целовашками разобраться, — он стянул рубаху с парнишки, по привычке аккуратно сложил ее и положил на стул, затем невесомо принялся целовать плечи и шею, прижимаясь более настойчиво. Страшно… страх, колкий и замораживающий, заполнил Шелдана до кончиков волос. Постоянно казалось — через мгновения нежная и распаляющая ласка превратится в клубок щупов и пронзит его насквозь. Но юноша, борясь с собственным ужасом из последних сил, чуть не рыдая, стоял на месте, не порываясь сбежать или спрятаться, пусть об этом и молила каждая его частичка. Он цеплялся за странные и в то же время приятные мысли, рождавшиеся по неведомой причине. Цеплялся за невероятное яркое чувство, пробивавшееся сквозь ужас и постепенно заполняющее все естество теплом и постыдными желаниями. Монстр очертил ладонями контуры стройного, даже худого дрожащего тельца, подарил еще несколько легких поцелуев, обжигающих кожу и смачно лизнул парня вдоль позвоночника, и он тихо-тихо выдохнул первый приятный стон, прикрыв глаза. — Приятно? Ты сладкий… Если хоть что-то не понравится, то мы остановимся! В любой момент, Кроль, — предложил Грид, с трудом прерываясь. — Н-нет, — выдохнул, — ты… знаешь, что… я хочу избавиться от… этого ада. Помоги мне… пожалуйста. Я… я хочу вспоминать хорошее, — Шел запрокинул голову, уткнувшись затылком в монстра и зажмурился, отдаваясь без остатка бушевавшему внутри желанию, переплетенному намертво с черным кошмаром. Грида не надо было уговаривать или просить, он, усмехнувшись про себя, развязал шнуровку простых штанов Шелдана, и они упали на пол, оставив юношу стоять посреди комнаты абсолютно нагим и беззащитным. — Так-та-ак, — протянул монстр, пробегая пальцами по достоинству Кролика, и тот обреченно обнял ладонями покрасневшее лицо, вздрагивая, как перед истерикой, — ты, оказывается, шаловливый… Арига гладил член пальцами — твердый, сочный, жаждущий чего-то большего, — и прижал палец к головке, чувствуя новую порцию смазки. — Скажи что-нибудь… что я сучка или шлюха, например, — прошептал Шел, размазывая крупные слезы по щекам. — Ты же это знаешь… лучше остальных… знаешь, как мне было страшно… и как мне было хорошо… хорошо до безумия, до обморока… ты знаешь меня лучше меня… самого. Знаешь… какой я жалкий… — Сучка здесь только я, — серьезным тоном отрезал монстр, сжав пальцы и принимаясь за вполне обыденную ласку, — это же я работал в борделе. А ты… ты — чувственный мальчик, у которого давненько не было секса. Или вообще не было секса нормального. Шелдан хотел улыбнуться или возразить, но просто вжался в чудовище, насколько мог, затрепетав и приглушенно постанывая, излился прямо на темно-зеленую широкую ладонь. — Шаловливый, голодный и очень… шустрый, — Грид вздернул бровку. — Эй, я его еще не распробовал, а ты уже… — П-прости, просто я… — задыхаясь, пробормотал юноша. — Да не извиняйся, Кроль, это нормально! И Шелдану нравилось, безумно нравилось чувствовать ласку чужих и сильных пальцев, их прочную хватку, которая еще немного, и, казалось, превратится в прочные объятия щупальца. Бывший переписчик, оторопел, жадно глотая воздух. Он пытался прийти в себя, очистить мысли от всполохов блаженства и животного ужаса, разобраться, что-нибудь сделать с уродливым желанием, скручивающимся под кожей в тугой жгут. — За что?.. Почему именно я?.. Почему?.. — пробормотал он. Его последние сладкие вздохи сменились глухими и сдавленными всхлипами, которые Грид уж точно не ожидал услышать. К крупной, явно не сладострастной дрожи он тоже не был готов, поэтому на минуту замер, наблюдая, как Кролик погружается в беспросветное горе, неразборчиво лепеча, сквозь рыдания. — Шелдан? — спросил арига непривычным для него серьезным и встревоженным голосом, моментально отстраняясь. — Все же хорошо было. Ты чего? Что не так? — Хорошо? Это хорошо, по-твоему?! — парень почти кричал, попутно смахивая слезы, стараясь их унять, но они непокорно продолжали падать на пол. — То… во что превратилась моя жизнь — хорошо?! У меня была работа… у меня были мечты… у меня были планы… а потом все рушится из-за зеленой скользкой твари, и я даже… даже не могу подать в суд! Не на кого. Все ни при чем! Виноват только я один… — с усмешкой поднял руки. — А самое поганое, что теперь эта зеленая тварь пытается мне помочь!!! Никому… никому нет до меня дела, только… этой… твари!!! — и он рухнул на колени. Боль — это не то слово, коим можно описать чувство, сжимающее сейчас оба сердца монстра, пронзающее их черными, раскаленными иглами. Заслуженная боль, на которую Грид не смел роптать, принимая ее всю без остатка. — Потому что я искренне раскаиваюсь, Шелдан… И я сделаю все, чтобы ты вернул свою жизнь, — арига говорил совершенно бесцветно, только его кожа заметно потемнела от отчаяния, а глаза горели блекло и грустно, будто умирающие светлячки. А в конце фразы медленно потянул ладонь к вздрагивающему плечу. — Не трогай меня! — огрызнулся юноша. — Я не трогаю, Шелдан, просто… тебе холодно, наверно. Давай хотя бы одеялко накинем? — Мне ничего не нужно! Я… всего лишь хочу жить… как раньше!!! Я не хочу видеть и чувствовать твои склизкие отростки в кошмарах! Я… Я не хочу забиваться в угол!!! И кутаться в это проклятое одеяло тоже!!! — чуть ли не во весь голос прокричал Шел. — Я понимаю, но сразу не получится. Ничего сразу не получается, Шелдан… нужно время. Я не знаю сколько… Я останусь, пока не исправлю… не починю тебя. — Я не хочу… не хочу… не хочу представлять эту гадость, обвивающую меня… когда… — паренек согнулся практически в три погибели, и его русые волосы касались дощатого пола, — когда… мне хорошо. Я просто… хочу… — слова затерялись в неутешимых горьких слезах. Грид смотрел с минуту на вздрагивающий жалкий комочек, сейчас и собственное горькое чувство вины раздирало его изнутри. Он сам хотел упасть рядом, проклиная свой тяжкий поступок, выдирая жгутики из головы, растущие вместо волос, и моля о прощении… на которое не имеет право. Но вместо этого монстр, не меняя почти мертвого выражения лица, все-таки накинул на Кролика одеяло сверху, а после и вовсе легко подхватил получившийся кулек на руки. Юноша затих, едва его коснулась теплая и мягкая родная материя, но, оказавшись в объятиях «зеленой твари», он безрезультатно забился, пытаясь из них выбраться. Конечно же, тщетно: для Грида жалкие барахтанья были не ощутимы, ведь мало того что его раса намного сильнее человеческой, так он еще и здоровее среднестатистического арига, благодаря тяжелому физическому труду в прошлом. — Рыдать голым на полу все равно не дам. Не хватало, чтобы ты заболел, — пояснил он мрачно. — Теперь ты согрет, и я за тебя не беспокоюсь, так что можешь продолжать. Шелдана снова убаюкивали, словно дитя, расположившись на кровати. Раньше это один раз сработало, и монстр опять решил попытаться унять страдания и страхи своего подопечного таким вот способом, невзирая на его ненависть и злые слова, бившие по самому больному месту. Он мимолетно взглянул на ту часть лица Шела, которую не скрывала тряпичная раковина, и оцепенел. На него из-под растрепанных русых волос смотрели покрасневшие, озлобленные, но живые глаза. Именно живые, с огоньком, пробившимся сквозь негодование.