Когда расцветает вишня

Погода была прекрасная. Для конца весны, который в Джорджии обычно был довольно жарким, температура была необыкновенно ласковой. Ветви деревьев покачивались от легкого ветра, а лучи заходящего солнца играли меж их листьев. Так как было уже прилично за полдень, термометр показывал всего 72 градуса. В воздухе витал густой запах цветущей вишни. Если вы хоть раз чувствовали его, никогда не сможете забыть. Он будто бы оседает у вас в легких, тонкой пленкой покрывая альвеолы. Плантатор сидел на скамейке, сделанной из тончайших липовых ветвей. Сверху она была покрыта дорогой белой краской, что придавало ей необычную легкость. Мужчина откинулся на витиеватую спинку и был абсолютно расслаблен. Его взгляд был направлен вглубь огромного вишневого сада, а на полотняные штаны приземлилось несколько нежно-розовых лепестков. Было видно, что он, даже находясь в спокойном состоянии, был самым настоящим хозяином своих владений. Ему на вид было немногим больше тридцати, а для плантатора это, несомненно, очень небольшой возраст, ведь для управления такой большой землей, надо немало опыта. - Мистер Хейл, - неожиданно раздался голос. Мужчина, сидящий на скамейке, ни одной свой мышцей не показал того, что хоть сколько-нибудь удивился или испугался. Он просто спокойно повернул голову в сторону, показывая этим, что готов слушать пришедшего. - К вам тут один из овчаров, Дик Ринсон. Он говорит, что у него есть вопрос, который вы захотите обсудить. Очень самоуверенно с его стороны, так что если вы прикажете, сэр, я немедленно отошлю его и, если вам будет угодно, даже распоряжусь о наказании, - буквально протараторил слуга. - Оуэн, я сейчас отдам распоряжение о твоем наказании, а не мистера Ринсона. Твое повышение, как мне кажется, пока что служит не в лучшую сторону. Так что перестань выдвигать свои садистские теории и пригласи сюда Дика. Он всяко скажет что-то более дельное, - абсолютно спокойно произнес мужчина. Ни одна нота не дрогнула в его голосе, пока он говорил все это. - Конечно-конечно, мистер Хейл, очень извиняюсь. Я немедленно позову сюда мистера Ринсона, еще раз извините, - пролепетал перепуганный слуга и поспешил скрыться «c поля зрения» хозяина. Через несколько минут на дорожке, покрытой мелким калифорнийским песком, раздалось шуршание от тяжелых ботинок овчара. Он подошел довольно близко к скамейке, но все же остался на расстоянии, ведь прекрасно знал о правилах общения с хозяином. Мужчина молча стоял и ждал, так как знал, что плантатор сам должен начать разговор. - Здравствуй, Дик, - произнес мужчина. - Выкладывай, что у тебя за разговор, которой должен меня заинтересовать. - Добрый вечер, мистер Хейл, - ответил пришедший. Его дрожащий голос выдавал то, насколько этот мужчина волновался, и это было нисколько не удивительно. Все-таки от этого разговора зависело очень многое. Плантатор мог одним своим словом лишить человека жизни. Он, конечно, не славился излишней жестокостью, но все когда-нибудь случается впервые. - Помните, около месяца назад мы с вами разговаривали, и я сказал, что у меня на примете находится один юноша, - плантатор кивнул головой, показывая, что он слушает, и можно продолжать. - Неделю назад я получил благословение от его родителя. Он также находится у вас в собственности, работает на кухни, так что я в любом случае должен был бы спрашивать у вас позволения... - Но тебя волнует другое, - холодно перебил его мужчина. Его длинные пальцы плотно сжались. Было видно, что альфе крайне неприятен этот разговор. - М-мистер Хейл, - тут же затараторил овчар, - я слышал, что несколько лет назад вы просто дали свое согласие, безо всякого ритуала. Нет, не подумайте, что у меня какое-то плохое мнение о вас, или я не хочу этого. Это была бы большая честь для меня. Просто мой жених, он... - Замолчи, Дик, - резко пресек его мужчина. - Ты итак наговорил достаточно. Да, я действительно один раз позволил паре обвенчаться без ритуала, но это был особый случай, в подробности которого я не обязан тебя посвящать. Тебе вполне хватит моих слов о том, что это было необходимо. Что же касается твоей ситуации, - плантатор задумчиво потер лоб, - у меня нет ни единой причины для того, чтобы отойти от обычая, - также спокойно проговорил альфа. На этих словах мужчина, стоящий сзади, судорожно вздохнул. - Поверь, мне самому не очень это нравится. Я с легкостью могу найти себе кучу шикарных омег, а не насильно брать свою собственность. Это нисколько не приносит мне удовольствия. Хотя, подожди, - на этих словах мужчина, хоть овчару этого и не было видно, широко ухмыльнулся, - конечно же приносит, но я не об этом. Если я не буду чтить вековые законы — мои рабы могут счесть меня слабым, недостойным альфой, не дай бог поднимут восстание. Видишь, ты уже с чего-то решил, что можешь мне перечить, а я всего-то сделал единственную вынужденную поблажку. Так что, как сам видишь, Дик, я попросту не могу тебе помочь, - закончил свою речь мужчина. Ринсон лишь тяжело вздохнул и, несколько секунд потоптавшись на месте, качнул головой и развернулся в сторону постройки для рабочих. Во всем штате ходили слухи о том, как хорошо Хейл относится к своим людям. Все они ночевали под крышей, были сыты, а в южных штатах это, поверьте, большая редкость. Большинство плантаторов оставляли людей ночевать прямо на улице, а питались они урожаем, который не годился для продажи или же господского стола. Овчар прошел около десяти футов, как случилось то, чего он никак не мог ожидать. Его окликнули. - Дик, - в своей излюбленной манере, совершенно не повышая голоса, произнес мужчина. - Да, мистер Хейл, - ответил овчар, останавливаясь на месте. - Перед тем, как ты уйдешь, мне бы хотелось услышать имя выбранного тобою омеги, - задумчиво произнес альфа. - Его зовут Стайлз, сэр. Стайлз Стилински. *** Стены были обиты дорогим сукном нежно-персикового цвета. Из-за расставленных по всей комнате ароматических свечей повсюду бегали причудливые блики, а в воздухе висел густой запах лаванды. Экономка специально выписывала свечи из Атланты, и их привози в конце каждого месяца в дорогом деревянном ящике. Посреди комнаты стояла огромная кровать с балдахином, в изголовье которой было сложено много подушек, набитых пухом гагар. Тициановый цвет постельного белья выгодно выделялся на светлом фоне стен и прекрасно сочетался с высокой спинкой кровати из красного дерева. Окна были настежь распахнуты, и сквозь тончайший тюль, который колыхался от каждого дуновения ветра, в комнату проникал теплый ночной воздух, пропитанный ароматом цветущей вишни. Запахи лаванды и вишни смешивались воедино, создавая головокружительную смесь. Напротив кровати в стене находилась высокая арка, которая вела в совмещенную со спальней ванную комнату. Посреди нее стояла роскошная купальня на позолоченных ножках, наполненная водой, от которой еще исходил пар. По периметру ванной также были расставлены свечи, источающие прекрасный запах. Посреди комнаты, прямо напротив купальни, была постелена оленья шкура. На ней, закутанный в пушистое полотенце, стоял смущенный омега с раскрасневшейся от горячей воды щеками. С его слипшихся мокрых волос стекали ручейки воды, а длинные ресницы отбрасывали тени на впалые щеки. Тут к юноше подошла пожилая женщина и начала аккуратно вытирать его волосы. Ее морщинистые руки заботливо перебирали пряди и промакивали их махровым полотенцем. После того, как служанка закончила с прической омеги, она перешла на лицо. Женщина осторожна втерла в нежную кожу приятно пахнущую массу. После этого она отставила сосуд в сторону. - Дорогой, тебе придется убрать полотенце, - ласково произнесла она. Омега же, залившись краской до самых ушей, отпустил края, и ткань легко упала к его ногам. Юноша смущенно переминался и старался максимально прикрыться, хоть это и было абсолютно бесполезно. Служанка же начала натирать лосьоном все его тело. - Скажи мне, это ведь твой первый раз? - осторожно спросила она. Омега лишь смущенно кивнул головой, прикусывая пухлую губу. - Ты только не волнуйся. Я знаю мистера Хейла с пеленок, и поверь мне, Дерек не обидел еще ни одну омегу, а их, поверь было не мало. Сам понимаешь, сколько у него рабов, - спокойно говорила женщина, продолжая свою работу. Она обработала уже почти все молодое тело, и юноша, казалось, смирился со своей участью. - Так, осталось совсем чуть-чуть, дорогой. Теперь обопрись руками о тумбу и повернись ко мне спиной. Да, это будет неприятно, но поверь, потом ты будешь мне благодарен. Омега молча выполнил эту унизительную просьбу. Он стоял, выпятив задницу, и мечтал лишь об одном. Чтобы это быстрее закончилось. Но кого он обманывал, это только начало. Морщинистые руки коснулись его девственного отверстия, и из глаз юноши брызнули слезы. - Ну вот и все, мой хороший, самое страшное позади, - успокаивающе произнесла женщина, моя руки в тазу. Она закончила, а потом одела омегу в полупрозрачный балахон, который приятно струился по коже. Конечно, это было едва ли обязательно, ведь меньше чем через полчаса юноша все равно окажется без одежды, но так он хотя бы мог чувствовать себя более защищенным, чем если бы был абсолютно нагим. Служанка создала из высушенных волос красивую прическу и сделала шаг назад, будто бы оценивая свою работу. - Ну вот и все, дорогой. Теперь все зависит только от тебя. И помни, что он не причинит тебе вреда, не волнуйся. Постарайся не зажиматься, будь максимально расслаблен, и все пройдет хорошо, - закончила она и, погладив омегу по щеке, вышла из комнаты. Сказать, что юноша был напуган надвигающимся — ничего не сказать. *** Вид спальной комнаты его немного успокоил. Не понятно, почему. Возможно, роль сыграла интимная атмосфера и блики свечей на стенах, а возможно и запах цветущей вишни, проникающий в помещение через распахнутое окно. Омега не мог сам себе объяснить, почему вдруг стал ощущать себя гораздо комфортнее, он просто понимал это. Единственное, что дико смущало его — огромная кровать, стоящая в самом центре комнаты. Он подошел к ней и боязливо провел рукой по мягким простыням, которые ощущались просто прекрасно. Было понятно, что все в этой комнате стоило очень приличных денег. Стайлз, а именно так звали омегу, повернулся, осматривая комнату. На противоположной стене, прямо над тафтой из красно дерева, висело огромное зеркало. Юноша никогда не видел такого. Всю свою жизнь оп привык лицезреть свое отражение только в водах реки, а роскошью считалось посмотреться в стекло господского дома. Не многим рабам такое удавалось. Омега приблизился к зеркалу и посмотрел на себя. Из него сделали нечто. Никогда раньше он не был таким ухоженным. Его волосы были красиво уложены, а кожа приятно переливалась в приглушенном свете свечей. Он был красив. Он впервые нравился себя. И да, пусть предстоящая близость и пугала его до дрожи в коленях, в ней определенно были свои плюсы. Невольно в голову юноши полезли последние слова жениха, которые тот сказал ему перед тем, как Стайлза отвели в дом плантатора. Дик говорил, что мистер Хейл добр к ним и не обидит его. О том, что он любит омегу и не может дождаться, когда они обвенчаются. И была еще одна фраза, которая заставляла волосы юноши вставать дыбом, а по спине начинало ползти неприятное липкое чувство. Дик сказал, что не может дождаться момента, когда сам попробует его тело. Стайлз был определенно не готов к такому. С малых лет его воспитывали как самую добропорядочную омегу. Слава богу, Хейлы издавна славились тем, что не любили разделять семьи, и поэтому парень вырос с обоими родителями. Его мать скончалась от тяжелой болезни пару лет назад, но в этом не было никакой вины плантатора. Наоборот, он даже вызывал ей лекаря, но было уже слишком поздно. Стайлз прекрасно знал, как подобает себя вести воспитанной омеге. Знал все приличия, как правильно разговаривать с альфой, как воспитывать детей, но самый важный аспект был полностью упущен. Когда другие омеги шептались об этом в полях, юноша никогда не участвовал, ему это было не приятно. Никто не удосужился ему объяснить о главном аспекте в отношениях альфы с омегой. О непосредственной близости. Можно сказать, по-настоящему он узнал про это у отца несколько дней назад, когда их семью оповестили о том, что мистер Хейл требует его к себе для исполнения обычая. Из мыслей Стайлза вытащил звук приближающихся шагов. Омега вздрогнул и медленно, боясь дышать, обернулся. На пороге стоял альфа. Дерек Хейл. На нем были обычные полотняные штаны и белая рубашка, расстегнутая до середины груди. Если не знать, что он — один из богатейших южных плантаторов, можно было принять его за простого рабочего. Мужчина стоял, скрестив сильные руки на груди, и внимательно на него смотрел. Только тут до юноши дошло, что он забыл поприветствовать хозяина. Его сердце бешено колотилось, когда омега присел, покорно наклонив голову вперед. Это был обычай, которому его обучали с самого детства, и он умудрился забыть о нем в самый важный момент в своей жизни. - Ну что ж, я рад, что ты вспомнил элементарные приличия, - раздался спокойный голос мужчины, от которого буквально несло властью и уверенностью к себе. - Мне сейчас надо вымыться, я все же был весь день на жаре, но когда я войду сюда, хочу, чтобы ты был готов. На кровати, - будто бы пояснил свои слова альфа. - И сними это, оно тебе не понадобится, - просто закончил он и скрылся в арочном проеме. Еще несколько секунд Стайлз не менял своей позы. Его пульс зашкаливал, а в ушах гудело. Все мысли омеги могло занимать только то, что произойдет в ближайшие минуты. А также то, что альфа, похоже, будет мыться в той же воде, в которой купался и он. Не понятно, почему, но от этой мысли его щеки вспыхивали еще ярче. *** Омега лежал на постели, невидящим взглядом уставившись в балдахин. Постельное белье приятно холодило обнаженную кожу спины, и это чувство даже как-то успокаивало его. Из ванной доносился плеск воды, как если кто-то бы пытался стереть с себя следы тяжелого трудового дня. Юноша лежал, сильно закусив губу, и мог думать лишь о том, чтобы момент, когда альфа выйдет из ванной, не наступил никогда. Ничего больше в целом мире не могло занимать его мысли. Хотя нет. Еще он боялся. Очень боялся. Боялся того, что будет слишком больно, и он попросту не выдержит. Плеск воды прекратился также быстро, как начался. Стайлз зажмурился и сжал кулаки, больно впиваясь ногтями в нежную поверхность ладоней. Теперь уж точно все. Путей для отступления не предвидится, и нельзя надеяться на то, что мужчина пробудет в ванне также долго, как омега. Ему-то не надо делать все эти постыдные процедуры и укладывать волосы в красивую прическу, нет. Он уверен в себе и уже давно готов. Звук все тех же тяжелых шагов раздался в комнате. Стайлс подавил всхлип, который норовил сорваться с его губ. Мужчина не должен был знать того, что он до смерти напуган и вот-вот потеряет сознание, хотя кого он обманывает. Альфа обладает прекрасным обонянием, а в воздухе сейчас висит букет из всех чувств юноши, как уж тут скрывать свои ощущения. Хоть кровать и была очень большой, омега отчетливо ощутил, как матрас прогнулся под сильным телом. Юноша лишь глубоко втянул воздух и распахнул глаза, прекрасно понимая, что мужчине нисколько не понравится вид его перекошенного лица. Он часто-часто задышал, когда увидел представшее перед ним зрелище. Стайлз не мог сказать, что Дик не был красив, нет. Тот, в конце концов, был его женихом, поэму омеге полагалось восхищаться им. Ринсон был привлекательным, из-за многих лет сбора персиков его тело имело прекрасную форму, но то, что омега видел сейчас, не шло ни в какие сравнения. Дерек был прекрасен. Он не пахал рабским трудом на плантациях, но его физическая форма точно так не считала. Мышцы перекатывались на сильных руках, а на животе отчетливо выделялись кубики пресса. Альфа не удосужился высушить волосы, поэтому вода тонкими струйками стекала к нему на плечи, переливаясь в приглушенном свете. Голубые глаза мужчины внимательно смотрели на распластанную на кровати омегу, пока он, как настоящий гепард, медленно подползал к нему. А еще запах. Крышесносный запах свежего кедра, который до этого юноша ощущал всего один раз в жизни, когда его взяли на ярмарку в Атланту. Стайлз сглотнул вязкую слюну. По какой-то неизвестной причине дальнейшие события уже не выглядели такими пугающими и отталкивающими. Мистера Хейла точно нельзя было назвать человеком, который хочет навредить. Наоборот, он выглядел как альфа, который хочет и будет заботиться о нем. Такие мысли должны были смутить омегу, но из-за них по телу лишь расползалось приятное тепло. - Не напомнишь, как тебя зовут? - полушепотом спросил мужчина, достигнув наконец своей цели. Он оперся руками с двух сторон от головы юноши и внимательно смотрел в его глаза, опаляя щеку горячим дыханием. - C-стайлз, сэр, - выдохнул омега, надеясь, что альфа не сможет услышать, как громко бьется его сердце. - Ну тогда, Стайлз, - Хейл провел носом по тонкой шее, оставляя поцелуй где-то между щекой и ухом. - Ты можешь называть меня Дерек. Надеюсь, ты понимаешь, что это только на одну ночь и для того, чтобы ты чувствовал себя более свободно, - закончил он, и омега судорожно закивал головой, показывая этим, что принимает эти незамысловатые правила. Мужчина лишь рассмеялся от такой бурной реакции. - Тогда, я думаю, мы можем начать, - произнес он и припал к губам юноши в нежном, но требовательном поцелуе. Его щетина, которой точно было больше нескольких месяцев, оцарапала нежную кожу лица, придавая окраски ощущениям, и так находившимся в избытке. Стайлз прикрыл глаза, понимая, что все равно не сможет ничего контролировать, а без зрительной картинки, все ощущалось еще лучше, если такое вообще было возможно. До этого омега был уверен, что плантатор просто воспользуется его телом, грубо возьмет, но все было далеко не так. Мужчина медленно покрывал поцелуями его тело, постепенно спускаясь вниз, он будто бы наслаждался процессом, и юноша был искренне рад, что позволил втереть ту приятную субстанцию себе в кожу. Губы альфы опустились на его член, и тут Стайлз понял, что уже никогда не сможет испытать ничего подобного, ведь в первый раз это ощущается так неожиданно восхитительно, что просто нет слов. Омега не сдержался, и первый стон сорвался с его губ, хотя он этого даже не заметил. Плантатор, который еще час назад казался неминуемой угрозой, сейчас был источником всепоглощающего наслаждения. Закончив с членом парня, альфа оставил поцелуй на бедре, а после подхватил Стайлза под поясницу и легко перевернул его на живот. Омега сначала растерялся из-за неожиданного перемещения в пространстве, но потом пришел в себя, когда заботливые руки подложили пуховую подушку под живот, а знакомые губы оставили влажный поцелуй на копчике. Да, теперь юноша смело мог сказать, что совершенно не боится происходящего, а жаждет этого всей душой. Около получаса назад другие руки уже трогали его отверстия, подготавливая Стайлза к ночи, но то, что происходило сейчас, не шло ни в какие сравнения. Омега не знал, что такое вообще возможно. Даже если бы он попытался, не смог вообразить такое. Язык мужчины прошелся по его анусу широким мазком, и юноша протяжно застонал. Во время течек он несколько раз прикасался к себе там, но ни одно из его прикосновений не было даже в половину таким приятным, как это. Вылизав контур, альфа вкрутил язык внутрь, начиная поступательные движения, и Стайлз задрожал всем телом. Во всем происходящем было что-то запретное, даже животное, и это приносило омеге неописуемое удовольствие. Наигравшись с отверстием, мужчина отпрянул от него, и холодный воздух сразу же неприятно окутал покинутое место. - Думаю, ты готов, - прохрипел плантатор и с этими словами одним движением плавно вошел внутрь омеги. Это не было больно. Совсем. Юноша даже удивился, ведь ему обещали резкую неприятную вспышку, но ничего такого не произошло. Наоборот, его окутало доселе не испытываемое чувство наполненности, и это было прекрасно. Казалось, каждое новое действие альфы вызывает в нем всплеск эмоций. Дерек начал двигаться, постепенно наращивая амплитуду, и черт возьми, как же хорошо это ощущалось! Стайлз уже не волновался о том, что занимается чем-то постыдным, а человек, который сейчас входил в него, ему абсолютно чужой. Его волновали лишь ощущения, возникающие при встречи головки толстого члена альфы и его простаты. Все остальное было совершенно не важно. Мужчина начал толкаться еще быстрее, глухо рыча, и в загривок Стайлза впились острые зубы. Омега взвизгнул, как бы странно этот звук не слышался со стороны, и кончил, ведь для его доселе девственного тела это итак было слишком. Мышцы его ануса резко сжались, из-за чего альфа глухо зарычал и спустил внутрь, придавливая тело юноши к кровати своей широкой грудью. Юноша почти не мог дышать, но ему было все равно, ведь к его спине прижималось горячее потное тело, и да, это может прозвучать странно, но Стайлз вдруг осознал, что это — самое прекрасное чувство на свете. *** Дик был хорошим мужем. Он был настоящим альфой, который заботится о своей омеге, всегда защитит, утешит. Он ни разу не посмел поднять на юношу руку, он буквально носил его на руках. Год, который прошел с их венчания, был хорошим. Стайлз даже мог назвать себя счастливым. В какой-то степени. Его любили, им восхищались, но что-то было не так. Где-то в самой глубине его сердца маячило странное чувство, которое не давало ему спокойно спать по ночам, когда на талии лежала рука мужа, прижимающая его к альфе. Стайлз не мог. Он не мог забыть ту ночь и те прикосновения, которые дарил ему плантатор. Когда Дик ласкал его теплыми летними ночами, он не мог полностью отдаваться своему законному мужу, ведь его мысли были абсолютно с другим человеком, а в памяти постоянно вспыхивали ярко-голубые глаза. Это было неправильно. Жутко неправильно. Омега прекрасно понимал это. Его не так воспитывали, все его разумное естество кричало о том, чтобы он забыл. И он подчинялся. Он улыбался по утрам Дику, нежно целовал его вечерами, ведь так было нужно. Он делал это потому, что того требовали порядки, а не из-за того, что горячо любил собственного мужа. Казалось, что на плантациях Хейла все рабы имеют итак лучшие на всем свете условия, но за этот год все изменилось еще больше. Продовольствие улучшилось, всем выдали абсолютно новую одежду из качественной ткани, а семьям даже предоставили отдельные лачуги, которые были просто идеальны для теплого юга. Казалось, хозяин заботится о своих рабах, будто о близких друзьях. Его часто можно было видеть на холме за большим домом. Он сидел на скамейке под цветущими вишнями и задумчиво смотрел вдаль; на огромные поля, густо усаженные персиковыми деревьями. **** Все поместье быстро облетела весть о том, что в хозяйский дом приезжает родственник мистера Хейла. Их у альфы было немного, но когда кто-нибудь из них приезжал, ему оказывали лучший прием, который когда-либо видели в Джорджии. Так как балы и званые ужины в поместье не признавались, слуги были не приучены к пышным празднествам, но от этого они лишь больше старались, делая все по высшему разряду. В помещении царил просто великолепный запах. Он состоял из нескольких составляющих, которые было довольно легко отделить друг от друга. Запах жаренного мяса, исходящий от готовящегося окорока кабана, запах дорогих итальянских сыров и великолепный аромат корицы, которой было посыпано пышное суфле. На кухне царила небывалая суета. Дядя мистера Хейла, а именно им был приезжающий родственник, проживал в Бостоне, а это значило, что его вкусовые предпочтения колоссально отличались от того, что здесь готовили обычно, и хоть хозяин и заверил главного по кухне, что дяде будет даже интересно попробовать местную стряпню, работники от этого волновались не меньше. Стайлс аккуратно нарезал латук, ловко орудуя ножом. Он старался абстрагироваться от всего того шума, который царил в подвале большого дома, где и располагалась кухня. С утра, как назло, старый канделябр, висящий на потолке, чуть не упал, ведь держащая его цепь свое отслужила, поэтому в небольшом помещении, ко всему прочему, были еще и осветители, старающиеся устранить поломку. - Стайлз! - окликнул юношу мужчина средних лет, который был главой среди всех, так называемых, «кухонных» омег. - Мне надо, чтобы ты принес мне из погреба бутыль белого вина. Она находится в самом низу последнего левого стеллажа. Смотри, не ошибись! Вино нужно мне для рыбного филе, и если ты оплошаешь, мне влетит от хозяина, ну а потом я вымещу гнев на тебе, так что, как сам понимаешь, замкнутый круг, - произнес омега, и юноша послушно кивнул головой. Он очень не любил этого человека, но что уж поделаешь, если он — твой непосредственный начальник. - Ты еще здесь!? Бегом в погреб, лентяй! - прикрикнул тот, и Стайлз поспешил скрыться из кухни. В помещении было прохладно. От стен, сложенных из огромных старых булыжников, исходил резкий запах плесени. По краям комнаты стояли огромные деревянные бочки с кованными обручами, и омега подумал, что вот она — стихия дорого вина. Сам он никогда не пил, ведь омегам этого не полагалось, да и он, если честно, совершенно не горел желанием. Юноша медленно побрел вдоль длинных полок, сплошь уставленных разными бутылями, которые были наполнены мутным содержимым. Некоторые из вин изготавливались прямо в поместье на небольшой винодельне, некоторые везли из других штатов. Были и такие, которые, преодолев многие тысячи миль, прибыли сюда из самой Европы. Семейство Хейлов никогда не отказывало себе в удовольствиях. Стайлз наконец добрался до нужного ему стеллажа. На нижней полке действительно находилась бутыль с белым вином, и омега осторожно взял ее, радостно думая о том, что заслужит похвалу. Он встал, развернулся к выходу и, удивленно вскрикнув, разжал руки. Стекло встретилось с каменным полом и с громким звоном разлетелось на мелкие осколки. Дорогое вино, просочившись меж булыжников, стекло вниз. Омега испуганно смотрел на Дерека Хейла, подсчитывая в голове, сколько ударов плетью он получит за такой серьезный проступок прямо на глазах у хозяина. Его сердце быстро застучало, а ладони мгновенно вспотели. Альфа же, казалось, следуя своей излюбленной манере, был абсолютно спокоен и ничуть не удивлен появлением омеги в погребе. - Здравствуй, Стайлз, - поприветствовал он юношу, медленно подходя ближе. - Добрый день, сэр, - пролепетал омега в ответ, желая провалиться сквозь землю и никогда больше не смотреть в эти прекрасные голубые глаза. Дерек же подошел к нему почти вплотную исподтишка наблюдая за тем, какой дискомфорт испытывает юноша из-за его непосредственной близости. И тут альфа совершил то, чего Стайлз никак не мог ожидать. Сильные руки подхватили его под грудки и резко прижали к холодной стене. Омега зажмурился, ожидая того, что альфа решил лично его наказать. Да уж, лучше получить порку от того, о ком втайне мечтаешь, чем от безликого палача. Но тут чужие пальцы нежно приподняли его подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Юноша забыл как дышать. Из его приоткрытого рта вырывались лишь тихие хрипы. - Я так и думал, что у тебя руки растут не из того места, - усмехнулся альфа, глядя на него из-по длинных ресниц. - Фрэнк так удивился, когда я приказал ему под любым предлогом отправить тебя в погреб. Наверное, испугался, что я хочу здесь тебя убить, - улыбнулся он, продолжая удерживать ничего не понимающего омегу на месте. - Я, конечно, сам мог спуститься на кухню, но не хотел привлекать к тебе лишнего внимания, - закончил он, наблюдая за реакцией юноши, который, казалось, вовсе потерялся в происходящем. - Н-но сэр, - начал он дрожащим голосом. - Я ничего не понимаю. Я замужем, и после вашей просьбы... - А мне все равно, что случится после моей просьбы! - неожиданно рявкнул альфа, наконец-то отпуская юношу. - Я терпел целый год, ясно тебе? Я целый год смотрел на то, как ты счастлив с этим ничтожеством — Ринсоном, и ничего не делал, но теперь, - Дерек выразительно посмотрел на него, - теперь с меня хватит. Я знаю, что могу насильно принудить тебя, попросту отобрав у мужа, у меня есть все права на это, но я хочу по-другому. Нет, я все равно своего добьюсь, будь уверен, и если ты по-хорошему не захочешь быть моим, пускай. Я попросту продам Дика на другой конец страны или вообще куда-нибудь в Канаду, и тогда ты будешь полностью принадлежать мне! - закончил альфа. С этими словами он снова подошел к Стайлзу и поцеловал его. Совсем не так, как в ту ночь. Этот поцелуй был требовательным, грубым. Он как бы кричал «мое»! Омега же млел, не веря, что это происходит взаправду, что его самая смелая мечта постепенно сбывается. Бедный Дик, юноша чувствовал себя очень виноватым перед ним, но просто не мог ничего с собой поделать, ведь он чувствовал себя настолько счастливым, что просто не мог думать ни о чем другом. Тем более, альфа же сказал, что в любом случае добьется своего, так что... Плантатор оторвался от омеги, который стоял с покрасневшими щеками и опухшими губами, доверчиво смотря на своего хозяина. Он нежно провел ладонью по щеке Стайлза и, развернувшись, направился к выходу из погреба. Ему еще надо много чего сделать, чтобы уладить этот вопрос. Кажется, его приятелям в Нью-Йорке как раз нужен был хороший слуга. Ринсон был овчаром, а не дворецким, но его это вообще волновало. Главное — подальше, а остальное приложится. - Дерек! - раздался неожиданно голос омеги, и мужчина замер, наслаждаясь тем, как прекрасно его имя звучит в исполнении юноши. Он обернулся и кивнул головой, показывая, что готов слушать. - Я не хочу, чтобы Дика никуда отсылали, - смело произнес Стайлс, и альфа сжал кулаки, намереваясь еще раз все ему втолковать, а потом немедленно писать письмо в Нью-Йорк. Какой же непослушный ему достался омега! - Я итак согласен быть твоим, согласен с той самой ночи. Не надо его продавать. *** - Ну что ж, племянник, это, конечно, твой выбор, хотя я все еще не понимаю, чего особенного ты нашел в простом кухонном рабе, когда можешь легко заполучить себе в жены старшую дочь Рокфеллера, - задумчиво произнес Питер. Они сидели на веранде господского дома и смотрели на то, как лучи заходящего солнца придают цветам вишни необыкновенно дивный окрас. - Он — моя пара, дядя, я уверен этом. Мне не нужен никто, кроме него.