Пока я чувствую себя живым

      Взрослый двадцати двух летний мужчина выглядел бы безумно комично с небольшой кашемировой сумкой и лаймовыми очками, если бы это не был Холм, с чашечкой зеленого чая, проводя время вполне однотипно: включая одни и те же песни на сотый раз, вглядываясь в темнеющее небо за иллюминатором. С виду спокойный и уравновешенный Хенрик пиздецки волновался, да и его стройные, острые колени, тоже не хотели униматься, трясясь, как у неопытного парня, который первый раз идет на свидание. Мандраж достигал своего пика, когда начинали играть те самые песни, напоминающие его. Чего стоила только “Frank Ocean – Pink + White”. Довольный, как ребенок, покупке новой машинки, он вспоминал жгучие, сладкие поцелуи на кухне любимого ресторана, а чего стоил окончательно добивший, умопомрачительный минет уже у него дома: можно не стискивать рот, как оковы, можно стонать, чтобы весь квартал слышал, какой у него охуенный Тарьей. А после? На следующее утро щеночек уже убежал, не оставляя и следа своего присутствия, кажется, даже манящий запах терпкого одеколона унес с собой. Почему, когда Му нет рядом, все так напоминает его? В каждой строчке кроется их неделимая связь и общая боль, в острых границах предметов видны его потрясающие скулы, а цветы, растущие на маленьком балкончике, напоминают те персидские розы.       Но всему есть окончание, свой масштабный финал или печальная концовка. Ближайшие три недели он посвятил себя показам, различным концертам, пускаясь в регулярное забывчивое, уставшее состояние, прикрывая сероватые мешки от недосыпа яркими очками, а исхудавшее тело мешковатой одеждой, уже приучая себя носить огромные вещи. Свыкся с мыслью о том, что, возможно, компания Леи вполне его устраивает. Ему даже нравились те вечера, когда он оставался у Мейер, чтобы сделать несколько смешных масок и посмотреть какую-нибудь комедию. А на утро, выпить пару-тройку кружек свежего кофе на пустой желудок. Смирился с тем, что “мадам” сделает несколько снимков, чтобы потом выложить этакое “миленькое”.       Стал меньше появляться в сети. Смысла выкладывать пустые, безвкусные фотографии не видел, а в инстаграм-стори мог на “великий праздник” выложить очередное видео с концерта, уж во всяком случае, интереснее, чем его хмурое выражение лица, которое сменялось на противоположное: такое теплое и светлое очень редко. Холм не мог передать словами, как заебался.       Именно поэтому его так трясло, поэтому он боялся встретить Тарьей, как бы сильно не желал этого. Все внутри переворачивалось и бурлило, похлеще любого действующего вулкана. Ровно 21 день он не видел Сандвика, если не считать его фотографий в инстаграме, на которых каждую минуту отмечали Хенрика. Не хватало, чтобы он начал целоваться с еще каким-нибудь рыжим и усатым парнем, от недостатка внимания “чересчур скрытного”, нет, уж лучше Холм сам этим займется.       Самолет медленно, но верно, шел на посадку. А он все еще не мог поверить в то, что через десяток минут он встретит его: “Дьявола и ангела воплоти”. Такого родного, любимого, но такого далекого, находящегося душой на другом полушарии Земли. Скрываясь за мешковатым капюшоном, с каждым шагом он был ближе к своему страху непринятия и страстной, томившейся влюбленности.       Эскалатор. Взволнованный Хенрик, пытающийся не подавать никакого виду, уже заметил знакомую макушку: каштановую дорожку короткостриженых волос, которая постоянно поворачивалась то в одну сторону, то в другую. Она окончательно остановилась, когда Холм спустился ниже: знакомый взгляд, не выражавший ничего, был направлен на него. Господи, он мог поклясться, чуть из штанов не выпрыгнул. Ритмичный, спокойный шаг! Хенке был так близко. Если бы не девушка рядом с Тарьей, которая, наверняка, была их сопровождающей на ближайшие сутки, то он бы только рванул на всех скоростях, сбивая на пути все и вся, лишь бы, как можно раньше оказаться в его объятиях. Если бы… Если бы все не было так сложно. -Здравствуйте, мистер Холм, я – Марта, - протянула крошечную ручонку низкорослая русая леди, доброжелательно растянувшаяся в улыбке, - Я буду сопровождать вас с мистером Сандвик Му, - тут парень посмотрел вправо, где стоял тот самый “мистер”, пытавшийся всячески занять себя, лишь бы не вглядываться в незабудки напротив, - в течение следующих двадцати четырех часов.       Далее, новая знакомая повела их к выходу аэропорта, где уж точно стоит небольшая машинка, которая отвезет их до отеля. “Перевозбудившийся” Холм, честное слово, не знал, что с ним творилось. Всю недолгую дорогу, он всячески пытался взять Тай за руку, скользя изящными ледяными пальцами по горячим ладоням. Сандвик решил промолчать. Как и в такси. Как и в отеле, когда он пошел в свой номер. Все завтра.

***

      Хенрик не вставал с первыми лучами солнца, он проснулся гораздо раньше, часа в четыре. Даже мысленное присутствие Тарьей, хоть и где-то за толстой стеной, придавало бодрости, спать вовсе не хотелось. Уже взрослый и рассудительный, он просто решил подождать еще часа три, пока Сандвик не проснется, ибо не очень хотелось будить любимого, у которого и без того нагруженный, адский график, щеночек должен отдохнуть и выспаться. Заботливый Холм, даже решил сделать ему небольшой сюрприз, заказав себе к семи утра завтрак, чтобы спустя пару минут элегантно преподнести его мистеру Му.       Внутри уже все пылало. Он метался по номеру из угла в угол, не зная, чем заниматься в последующие три часа. Вскоре, удобно разместившись на кровати, в своей далеко не умной голове, потому что ведет себя как трус, представлял такой теплый, реальный образ Тарьей. Он был настолько манящий, желанный, что звал за собой в сон, а Холм не сопротивлялся, он никогда не мог, не может и не сможет сопротивляться такому соблазну. Поэтому, когда резко в ушах раздался стук в дверь со словами: “Ваш завтрак в номер!”, Хенрик не на шутку испугался, почти, что упав с кровати, на четвереньках добираясь до деревянной преграды; распахивает несчастную, пострадавшую от сильного удара о стену дверь, и с неимоверно благодарным взглядом говорит короткое: “Спасибо!” В тех же черных пижамных штанах на голое тело с серебряным подносом в одной руке, (конечно, он же работает официантом, почему бы и нет?), стремится в соседний номер на всех ногах. Воспевая в голове о прекрасном утре.       Несколько аккуратных, не слишком громких и не слишком тихих ударов в дверь, как вдруг на пороге появляется еще зевающий и сонный, но такой домашний Сандвик, потирающий хризолитовые глаза. -Хенке, какого хера? – он бодрится еще больше, чем от крепкого напитка, с недоумением почесывая затылок. - Я не заказывал завтрак в номер. -Решил сделать тебе сюрприз, тут все, что ты любишь, - смущенно произнес Холм, еле удерживающий равновесие. -Омлет из всего подряд? Или твой фирменный кофе? – не скрывая парящей улыбки, прошептал Тарьей. – Ладно, проходи. – Хенрик окончательно растаял, как клубничное мороженое в жаркий день. -Ого, - нехерово так удивившись, он прошел в небольшой номер, похожий на его, как две капли воды, только в зеркальном отражении. Сразу же размещает отливающий на солнце поднос на тумбу. – Как ты? Я тебя не разбудил? -Я не спал, - как отрезал Му. -Что? Почему? Ты должен был выспаться, у тебя и так нагруженный график, ты устаешь… - начал причитать Холм со щемящей нежностью, пока его не перебили. -Не устраивайся в няньки, я сам на это подписался, - с серьезным выражением лица, он взглянул в печальные, заспанные глаза. -Просто я…я переживаю, - голос понизился, он перешел на едва слышный шепот, а взгляд потупился, - я скучаю по тебе, - он сделал два больших шага навстречу своему маленькому счастью, которое сейчас было полностью обескуражено происходящем, - давай проведем этот день вместе, пока я – это я. Пока я чувствую себя живым, настоящим рядом с тобой, - он обхватил уютного, с дурманящим запахом мятного шампуня, щеночка, чмокая его куда-то в висок. -Я не буду тебе предъявлять, не истеричка, - Тарьей развернулся к нему лицом, поддаваясь вперед, чувствуя любимые пухлые губы на своих, мягко и терпко целуя, оставляя горечь где-то внутри; продлевая эти мгновения на целую вечность, ведь у них есть еще целый час до фотосессии.       Сладкая парочка в очередной раз убедилась, что лучше, чувственного, а позже сносящего голову, как после употребления чего-то горячительного, секса не существует.

***

      Так незаметно пролетел целый день вместе, на часах восемь, а на плече спит милый комочек счастья, сейчас они связаны как никогда, на ближайший час уж точно: их руки ни на секунду не разомкнутся, а пара наушников не перестанет прогонять музыку. В голове Холма всплывают картинки из сегодняшнего дня: с каким наслаждением, они отдавались друг другу в номере, спасая от одинокого и серого мира, как решили прогуляться до места съемок пешком, делая миллионы забавных фото, которые Хенрик никогда не удалит, а Сандвик тем более; как, пытаясь сдерживать смех, ели сладкую вату в парке, вернув уже розовые локоны Тарьей к жизни; как сильно, поглаживая поочередно друг другу ладони, держались за руки на протяжении всей фотосессии; как попивали сладкий кофе, заедая все соленым попкорном; как провалились во временную бесконечность.       Посадка. Наверное, в памяти надолго еще зависнут печальные глаза друг друга, зависнет фраза о мимолетных минутах счастья. У них вновь разные дороги, но они же когда-то сойдутся вновь, ведь Тарьей и Хенрик все еще принадлежат друг другу, но не как Исак и Эвен, это уже другая Вселенная…