Lost Cause

Искусство хирургии считается одним из самых сложных в медицине, ведь стоит только сделать единственное неверное движение, и жизнь пациента обрывается за долю секунды. Хирургов прославляют за то, что они продливают жалкое существование очередного жалкого существа. Хирурги — мастера, которые работают с жизнью. Патологоанатомы остаются в тени. Патологоанатомы не спасают жизни, они делают всю грязную работу после её угасания, и если не переправляют в загробный мир душу, то хотя бы приводят в порядок тело. Патологоанатомы — мастера, которые работают со смертью. Порядок вещей казался логичным и неоспоримым, однако Молли меняла суть самой природы, и, сказать честно, ей было плевать на систему мироздания и человечества, против которой она шла. Она нарушала непреложное правило «патологоанатом — мастер, который, работает со смертью». Но что только ни сделаешь ради любви… «А ведь у него совсем не чёрное сердце», – мысленно усмехнулась девушка, делая надрез на груди человека, которого отчаянно хотела вернуть к жизни вот уже несколько недель с момента его глупого самоубийства на крыше St Barts. Смириться со смертью Джима Мориарти Молли просто не могла. Не могла представить, что у них больше не будет тайных свиданий в укромных местах вроде кладбища. Не могла представить, что уже никогда не почувствует его удивительно нежные прикосновения, что никогда больше не услышит аромат его яблочного одеколона, не увидит тихой улыбки, адресованной только ей одной… От этих воспоминаний захотелось плакать, но этой роскоши Молли себе позволить не могла. Она смахнула слезу и стала зашивать грудную клетку Мориарти, куда только что поместила его же сердце, которое бережно хранила в формалине. Девушке понадобилось время на изучение разных алхимических трудов и проведение ряда экспериментов, чтобы понять, что именно поможет ей вернуть к жизни Джима, которого она не хотела и не собиралась терять. Молли сделала глубокий вдох и дёрнула за рычаг. Потолок медленно обнажил ночное небо, освещённое вспышками молний. Редкое для Лондона явление, оттого его можно было считать не чем иным как подарком судьбы. Раз — нажатие на нужную кнопку, и тело Мориарти, закреплённое на хирургическом столе, плавно поднялось в воздух на тросах. Два — Молли отошла в сторону. Три — сотни, тысячи разрядов молний устремились в одну точку на груди Джима. Девушка зажмурилась, чтобы не ослепнуть, и на всякий случай прикрыла лицо ладонью. Через короткое мгновение вспышки погасли, и Молли услышала странные шорохи. Сердце забилось громче, но сейчас не было времени и возможности поддаваться страху. Девушка распахнула глаза и в один короткий прыжок преодолела расстояние до хирургического стола, на котором покоилось тело. Хотя, покоилось — не совсем правильное слово… Мориарти, кряхтя, приподнялся, пытаясь понять, что именно случилось и где он находился. Криминальный гений медленно повернул голову, и на его губах заиграла та самая тихая улыбка, воспоминания о которой грели Молли всё это время. Джим протянул руку и, коснувшись её пальцев своими, нахально прошептал: – Соскучилась по мне?