Спорить не буду, Шерлок - зануда. Смеюсь и рыдаю, Холмс умирает.
Ей хотелось кричать, рвать и метать. Но то ли от боли, то ли от разочарования из её горла вырывались лишь невнятные звуки, похожие на безутешные рыдания. По лицу женщины скатывались одинокие слезы, и, кажется, она даже могла услышать, как они разбиваются о мраморную плитку. Ей всего лишь кажется. Всё это дурной сон. Ей нужно лишь открыть глаза и всё встанет на свои места, вернётся на круги своя. Но почему же ей не удаётся распахнуть глаза? Почему ей не удаётся проснуться? Почему вокруг так холодно и зябко, а пахнет смертью и кровью, будто бы на кладбище после сильного ливня? - Потому что это не сон, Ирэн. Ты не спишь. Раскрой глаза! Оглянись по сторонам! Прими же свою участь или умри навсегда. И в этот раз всё будет по-настоящему! Она раскрыла глаза, осмотрелась по сторонам в поисках источника этого высокого звонкого голоса, но не обнаружила ничего, кроме кромешной тьмы. Она пыталась вспомнить, когда в последний раз слышала своё имя, но безуспешно. Она не слышала своего имени с самого детства, когда сварливая мать произносила его с такой озлобленностью и брезгливостью, что хотелось провалиться сквозь землю и остаться там навсегда. Даже сейчас, спустя годы, она видит лицо матери перед собой, а вместе с ней оживают все призраки прошлого, которых Адлер похоронила глубоко в своём сердце. И больше бы не допускать такой ошибки, больше бы не чувствовать, не любить и не жалеть; больше бы не впускать никого в свою душу, не давать притронуться к разбитому сердцу, которое до сих пор ранит внутренности осколками, стоит совершить хотя бы одно неверное движение. Но она вновь и вновь совершает одну и ту же ошибку, когда дело касается Великого детектива современности. Она утопает в нём без остатка. И ей бы молиться всем Богам, благодарить их за то, что Шерлок Холмс не способен прочитать её как пачки других, ничем не примечательных личностей. Но как же хочется, чтобы он смог ей доверять и понял, что игра кончена. Между ними более нет линии фронта, их война в прошлом. Сейчас они могут стать по одну сторону баррикад, хотя никогда этого не сделают. И даже на пороге смерти он будет считать её своим смертельным врагом. Пускай и не она привела его к такому концу, но Та Женщина, которую он мог бы поставить вровень с ней. Блондинка, что любит красный. Мысленно Ирэн улыбается, но занемевшие губы отказываются изогнуться в подобие улыбки и она рада, что в темноте невозможно различить, радуется человек или же рыдает. Она радуется. Радуется, что в её силах изменить судьбу, пускай Холмсу-младшему это будет и не по душе. Она рыдает. Рыдает, представляя, как всё могло бы закончиться, как всё может закончиться, если она вновь допустит ошибку. Она проклинает, проклинает этот приторно-сладкий голос, который доносится откуда-то издалека, из той темноты, что окружила её непроницаемым занавесом.Спорить не буду, Шерлок - зануда. Смеюсь и рыдаю, Холмс умирает.
Приторно-сладкий голос сменяется звонким и ей становится не по себе. - Ты следующая. Твой выход, дорогая. Мимо неё проносятся лица тех, кто уже внёс свою лепту в спасение Шерлока. Она слышит серьёзный голос Молли Хуппер и искреннее недоумевает, откуда ей известно, что это именно крошка Молли. Она видит непроницаемое лицо Майкрофта Холмса, который не то чтобы рад, он, скорее, смирился с тем, что Она – неотъемлемая часть жизни его младшего брата, жизни и даже смерти. Наконец, она замечает силуэт Джеймса Мориарти, ползающего вокруг умирающего Шерлока. Она смотрит вначале на злодея-консультанта, который наверняка уловил аромат её духов, но даже глазом не повёл в её сторону. - И женщина будет рыдать, - Джеймс мельком оглядывает стоящую в стороне Ирэн. Он снует из стороны в сторону, а Ирэн смотрит на Шерлока и содрогается всем телом, когда видит, с какой лёгкостью он выпускает свою душу. - Джон! Джон Ватсон! – кричит Ирэн и Мориарти поворачивает голову в её сторону, слащаво улыбаясь. - А Джон наплачет целый океан слёз. Он меня больше всех беспокоит. Ну и жена у него… Да, подводишь ты его, Шерлок. Джон Ватсон в опасности, это точно. Шерлок распахивает глаза. Ирэн видит, как его душа возвращается в тело, а её онемевшие губы всё же изгибаются в подобии улыбки. - Ты ведь не передумал, Шерлок?! Джеймс Мориарти мечется из стороны в сторону, насколько это позволяют сковывающие его тело цепи. Он бросает злобные взгляды в сторону Ирэн, и она готова поклясться: будь у него свободна хотя бы одна рука, он бы придушил её, не раздумывая. - Теперь он мой, - ликующе произносит Адлер, открывая перед Шерлоком дверь. Откуда в темноте взялась дверь и это странное помещение, похожее на высокую башню-тюрьму для двух… трёх безумцев? Она оборачивается всего на мгновенье, дабы закрыть эту дверь навсегда, и видит безумное лицо Мориарти, у которого она отняла последнюю надежду. Теперь Шерлок ступает на новую тропу, переходит на следующий уровень. - Ты не прислушался к словам Джеймса Мориарти. Она замечает, как детектив скалит зубы и падает оземь, но не делает ни шага в его сторону. Не очень-то подходящее время для сантиментов и слабостей. Сейчас время для силы и уверенности в каждом слове. - Пока ты не перестанешь бояться боли… Я не смогу тебе помочь. Шерлок упрямо молчит. Он не готов сдаться, но его гложет чувство несправедливости. Она должна исчезнуть. Она не подходит на роль его спасителя. Её здесь быть не должно. И он не учитывает тот факт, что Ирэн слышит его мысли. Она едко усмехается, опускаясь перед ним на колени. - Я здесь, потому что ты выбрал меня, Шерлок. Ты выбрал меня, как свою последнюю инстанцию. Ты выбрал меня в качестве своего адвоката. И теперь я должна доказать, что ты достоин жизни как никто другой. Что ты ещё можешь пригодиться там, на земле. Он не замечает, когда она успевает приблизиться к нему на столь опасное расстояние; но растерянность злит его гораздо меньше того странного чувства, которое зародилось у него в груди после её появления. Он верит в её искренность и знает, чего это может ему стоить. Но Шерлок всё равно не отталкивает Ирэн, когда она проводит кончиками пальцев по его щеке. Мягко и едва ощутимо царапает кожу на шее, но стоит ему поддаться вперёд, как она тут же поднимается на ноги, отступая на шаг назад. - Не бойся боли. Не бойся почувствовать её! – ещё чуть-чуть и голос женщины сорвётся на крик, но Адлер сдерживается. В этом мире есть только два аргумента, способных заставить Шерлока Холмса вернуться к жизни. Один из них она так любезно подсказала Мориарти, и Шерлок вырвался из его цепких лап. Он никогда не признается даже самому себе в том, что способен переживать за другого человека, даже когда речь идёт о лучшем друге. Теперь у неё есть ещё один аргумент, последняя надежда. – Есть ещё кое-что, о чём Вам стоит знать, мистер Холмс. Вы не помните. Вы ничего не помните. Не потому ли, что так легче? – в её голосе сталь и насмешка. - Red beard… Ваш брат оберегает Вас от этого, но рано или поздно Вы догадаетесь, узнаете, вспомните… Если выживите. Загадка. Стоит подбросить этому надломленному, зацикленному и эгоистичному мужчине стоящую загадку, как он тут же возвращается в своё привычное состояние. Она уже проворачивала с ним подобное, но Шерлок не прекращает вестись на эту маленькую провокацию. Она видит интерес в его глазах, а это самый лучший из всех возможных знаков. Она на правильном пути. - Где мы? – его голос сдавленный и хриплый, и она знает, каких усилий стоит ему каждый звук. Ирэн смотрит на Шерлока сверху вниз, но не чувствует превосходства, лишь боль и усталость. - В Преисподней, - отвечает она кратко, складывая руки на груди. - Кто же тогда Вы? – Шерлок опирается руками о влажный и холодный пол, старается поднять голову, дабы посмотреть ей в глаза, но влажные волосы прилипают ко лбу, лезут в глаза и он лишь чертыхается, чувствуя, как последние силы покидают его тело. - Я – Ваш проводник, мистер Шерлок Холмс. Она замолкает на мгновенье, видит его удивлённый взгляд и не видит причин скрывать правду. - Я - Ваш проводник между миром живых и мёртвых. Я должна отвести Вас к вратам, к концу тоннеля. Называйте, как Вам угодно. Ирэн хочется тяжело вздохнуть, выпустить скопившуюся усталость, но она продолжает стоять неподвижно. Не сейчас. Сейчас главное – самочувствие Шерлока. На мгновенье она представляет, как это, должно быть, тяжело, ежедневно провожать кого-то на тот свет. Слушать оправдания, слёзы и мольбы; пытаться понять, объяснить и решить. С Шерлоком легче. Шерлок не будет бороться, когда узнает правила игры. Он не почитатель этих психологических трюков наподобие «нарисуйте дом и дерево» или же «опишите себя одним словом». Шерлок любит загадки и не любит глупости подобного рода. Но Ирэн всё же рискует, терять больше нечего. Он либо откажется, либо согласиться. - Но есть одно но… Вы можете выжить и вернуться в мир живых. При условии, что я смогу найти для Вас смысл. Удивление детектива перерастает в плохо скрываемое негодование с примесью горькой досады. - Я уже надеялся на то, что… Кто Вас там прислал? Что он придумает нечто более потрясающее. Ирэн чувствует, как начинает терять связь с ним. И происходит это не столько из-за ухудшающегося самочувствия, сколько из-за сарказма, который сквозит в впервые дрогнувшем голосе. - У Вас есть шанс спасти всех, кто Вам дорог. Грядёт Восточный ветер, мистер Холмс. Не дайте же ему сгубить всех, кто дорог Вам. Ирэн растворяется в темноте, превращаясь в лёгкий ветер, щекочущий шею. Откуда в невесомости ветер? И обо что упираются ноги? Шерлок задаёт такие очевидные вопросы впервые за всё это долгое путешествие по… Чертогам разума? - Мисс Адлер… Она слышит его голос, но не видит необходимости возвращаться. Она знает, сколько времени ему отведено и понимает: он не готов. Шерлоку странно, больно и… страшно. Ирэн проклинает того, кто наградил её даром читать его мысли и чувства. Его страдания причиняют физическую боль ей. Она представляет, каково это, быть столь беспомощным и думать, что умираешь в одиночестве, пока женщина, отдавшая тебе своё сердце, не может подойти ближе. Шерлок принимает всё, что происходит с ним в этот момент. Он принимает боль, впускает её в своё сердце, чувствует и… не боится. Он не боится боли. Он проходит этот этап, усваивает урок Джеймса Мориарти. Ирэн довольно улыбается сквозь слёзы. Ещё секунда, одно чёртово мгновенье, и она сможет начать свою игру. - Ирэн… - она слышит нотки облегчения в его голосе. Умирать у неё на коленях – не лучшая из перспектив. Он не позволит себе такой роскоши. Она знает. Поэтому не тянет дольше необходимого. - Сейчас Вы умираете. Это не имеет ничего общего с шоком или болью. Это борьба со смертью. Шерлок тяжело вздыхает, опираясь спиной о невидимую стену. Ему больно, но уже не страшно. И ничуть не стыдно. Он даже не может вспомнить то, о чём говорит Эта Женщина. Но он видит страх в глазах Этой Женщины. Она боится, что он остановится, закроется, и ей не удастся до него достучаться. И мысленно он даёт самому себе слово, если она будет честна с ним – он примет правила этой глупой игры. - Вам страшно? – его тихий голос врывается в её подсознание без штурмового предупреждения. Ирэн вздрагивает всем телом и надеется, что темнота сможет укрыть её слабости от зоркого взгляда детектива. Ей хочется в это верить. И ей хочется лгать, казаться сильной, непоколебимой, но она знает, чего ей будет стоить эта ложь. - Да… Её тихий голос едва затрагивает его слух, но столько в нём боли и отчаяния, что Шерлок впервые понимает: вот она – настоящая, живая. Вот она – Та Женщина, что за своей силой прячет разбитое сердце, сердце, которое разбил он. И Шерлоку от чего-то становится невыносимо тяжело и холодно. Он хочет крикнуть ей: «Очнись, Женщина! Встань с колен, стань сильной», но не кричит. Ирэн думает, о чем она имеет право ему рассказать. Но любое слово может вернуть Холмсу часть воспоминаний, а ей необходима лишь жажда жизни. И она вспоминает.Грядет восточный ветер, Он за тобой придет. Грядет восточный ветер, Тебя он унесет. Сам восточный ветер мне хочет помогать. Всегда доверяй ветру - к цели он ведет.
Вначале Шерлок морщится, то ли от боли, то ли от её слишком мягкого голоса. Но вскоре Ирэн понимает: он вспоминает, вспоминает всё, что ему должно забыть, спрятать глубоко в Чертогах от себя самого. - Она ждёт Вас. Теперь её голос стал гораздо приятнее: в нём вновь скользнули привычные стальные нотки и Ирэн больше не плачет. Она улыбается, а значит, Шерлок готов. Он поднимается на ноги, опираясь руками о невидимые стены, мысленно чертыхается, когда движения получаются неловкими и какими-то скованными, но быстро приходит в себя и находит нужную дверь. Она там, наверху, всего в нескольких лестничных пролётах, которые сейчас кажутся нескончаемыми. Он делает первый шаг, и лестница освещается тысячами невидимых лампочек. Шерлок хватается обеими руками за деревянные перила, но чувствует, что за его спиной стало холодно и зябко. Он оборачивается на одно мгновенье и не находит взглядом Ирэн. Она исчезает и появляется, когда ей вздумается. И его это злит. - Грядет восточный ветер. Она Вас ждёт… Он всё ещё не понимает, о чём говорит Ирэн, но ему хочется верить, что загадка, которую она ему подбросила, стоит таких адских усилий. Шаг за шагом он поднимается всё выше и выше, ступенька за ступенькой приближается к заветной цели, хватаясь руками за единственную опору, как за спасательный круг. - Всегда доверяй ветру - к цели он ведет. Её голос отдаляется, и подниматься вверх становится всё сложнее. Но вот она, эта последняя ступень перед дверью в мир живых. Последний шаг всегда кажется самым тяжёлым, кажется, что уже нет никаких сил двигаться дальше, но Ирэн подстёгивает Шерлока, напоминая «Ещё есть неразгаданная загадка, стоит лишь вспомнить о… ней». И он идёт вперёд, переступает через эту ступеньку и останавливается у двери, оборачивается назад, желая увидеть её лицо ещё раз. Но видит он не её лицо, преисполненное радости, а окровавленную спину, усеянную глубокими ранами. Шерлок не знает, что необходимо сказать в такой ситуации. Он ещё не умирал и не стоял между мирами живых и мертвых. Оправдание слабое, но он надеется, что мисс Адлер простит ему это незнание. - Вы больше похожи на ангела смерти, нежели на Проводницу в мир живых, мисс Адлер, - произносит он, от чего-то слишком заметно усмехаясь. – И эти крылья… Точно Королева Драмы. Тот, кто наградил ими Вас. Ирэн слабо усмехается в ответ и согласно кивает. Её лицо мертвенно-бледное, кровь уже давно отхлынула от него, сделав Эту Женщину и вправду похожей на Ангела Смерти. - Какую цену Вы заплатили за то, чтобы получить возможность подарить мне жизнь, если я не оправдаю ожиданий? – неожиданный вопрос загоняет её в тупик. Ирэн смотрит ему в глаза, но продолжает упрямо молчать. - Четверть жизни, - отзывается звонкий голос у них над головами. Он бесцеремонно врывается в беседу лишь тогда, когда ответ крайне необходим и способен что-то изменить. Шерлок смотрит на неё с изумлением, достойным малого ребёнка, заставшего родителей под Рождественской ёлкой с яркими коробками в руках. - Если понадобится пожертвовать Королевой ради Короля… Кто на такое не согласится? – произносит Адлер, пожимая плечами. – Вперёд. Если бы Шерлок обернулся ещё раз, он бы увидел, как медленно тлеют перья на её черных крыльях. Они превращаются в пепел и осыпаются за её спиной в пустоту. А её крылья превращаются в ярко-красные угольки, обжигающие кожу. Ангелу суждено погибнуть, когда его подопечный более в нём не нуждается. Но Шерлок не оборачивается, потому что он знает: это доставит ему боль не меньше той, которую испытывает Эта Женщина. Он делает неуверенный шаг и ему кажется, будто бы он проваливается в бездну, в этот самый свет в конце тоннеля. Свет слишком яркий, голоса вокруг слишком громкие, а свой собственный настолько тихий, что едва ли кто-то мог услышать неаккуратно оброненное «Мэри». Он помнит обо всём, что происходило за гранью реальности. Серьёзное лицо Молли, недовольное Майкрофта, безумное Мориарти и такое… искреннее Ирэн. Шерлоку хочется закрыть глаза и уснуть. Насыщенное впечатлениями путешествие по Чертогам Разума впервые утомило его даже сильнее решения самой сложной загадки, но перед тем как отправиться в объятия к Морфею и отправить Джона домой к ненаглядной жене он всё же просит его оставить мобильный на прикроватной тумбочке, на всякий случай. Когда доктор покидает палату, Шерлок поспешно набирает сообщение и нажимает «Отправить». Сообщение доставлено получателю. Обычно Ирэн отвечает в течение минуты. Этого достаточно, чтобы не сложилось впечатление, будто бы она не выпускает телефон из рук в ожидании нового сообщения, и в то же время достаточно, чтобы Шерлок не передумал, если вдруг его предложение заинтересует. В последний раз он писал ей на её День рождения. Фраза «Не впутывайтесь в новые авантюры» показалась Ирэн слишком сухой, пока она не получила продолжение «Новый цвет волос не идёт Вам. Мне больше нравился прежний. У Вас есть пять минут, чтобы исправить ситуацию. С Днём Рождения, Ирэн». За пять отведённых детективом минут Ирэн всё же не успела исправить ситуацию, но вблизи Шерлоку удалось оценить новый цвет по достоинству. «Оттенок» - как ясно выразилась Ирэн. Чёрный, как смоль, на солнце или в лучах прикроватной лампы он превращался в тёмно-синий. «Слишком напоминает…» «Твой шарф, да. Мой мастер обещала иной эффект» «Надеюсь, ты красноречиво пояснила своему «мастеру», что будет, если он повторит подобную ошибку» «Не сомневайся» Шерлок часто прокручивал в голове тот sms-диалог. Нет. Это его подсознание, а не он. Он же старался забыть как можно скорее. Но сейчас он по-прежнему прокручивает в голове диалог столетней давности, пытаясь отвлечься от ожидания такого заветного «Ах». Шерлок засыпает. Ему кажется, будто бы прошла всего одна минута, но на самом деле тридцать одна. Ему нужно взбодриться, очистить мысли от лишнего и вернуться к главной проблеме: блондинке, что любит красный. И он возвращается, уменьшает дозу морфия, ждёт минуту-другую и исчезает из больничной палаты, всё же кинув краткий взгляд на одну-единственную алую розу. На решение проблемы Мэри Ватсон уходит день, два или три. За это время Джон слишком часто смотрит на Шерлока с подозрением, словно не решаясь спросить о чём-то… личном? Но делая записи в своём блоге, доктор столь опрометчиво заявляет «Если понадобится пожертвовать Королевой ради Короля… Кто на такое не согласится?». Проходящий мимо Шерлок заглядывает в его ноутбук мимолётом и останавливается, вперившись взглядом в монитор. - Откуда ты это взял? – в его голосе нетерпение перерастает в раздражение. - Не знаю. Услышал где-то, - отвечает доктор, не отрываясь от клавиатуры и продолжая что-то усердно печатать. - Я серьёзно, Джон. От кого ты это услышал? - Приснилось. Какая-то женщина так говорила, не помню точно. Ты ведь не считаешь сны чем-то важным. Шерлок согласно кивает и покидает поле зрения Ватсона прежде, чем он успевает задать череду несущественных вопросов. Он вспоминает собственные сны, боль утраты, ожидание искупления. Он и не забывал вовсе. Всего лишь не давал себе думать о том, что может отвлечь от работы и выбить его из колеи. Шерлок смотрит на экран мобильного в… надежде?, что звук sms затерялся в шуме улицы. Но нет. Он не затерялся. Шерлок опускает мобильный в карман пальто и уже перед выходом на улицу вновь мимолётом заглядывает в ноутбук Джона. «Для того чтобы увидеть меня, Вам нужно всего лишь спуститься в Ад. Я жду» Он не спрашивает, от кого Джон услышал эту фразу. Слишком примечательно, чтобы не быть правдой. И всё же он признаёт: каждому Королю нужна его Королева, живая Королева. Без неё мир стал гораздо унылее и скучнее. Шерлок Холмс никогда не признается даже самому себе в том, что способен тосковать по другому человеку, даже когда речь идёт о женщине, Этой Женщине. Он никогда не признается себе в том, что, слыша звук входящего сообщения, думает: "Она просто сменила номер..."