Настоящее всегда рядом

Шумно. Леонард опирается на руку и ударяет указательным пальцем по бокалу. Бокал словно просит спасения и издаёт глухой звук, который мгновенно растворяется в урагане голосов. — И вот тогда, знаете, я бы не подумал, что моё устройство всё-таки сработает и хоть кто-то прилетит за нами. Два года прошло и… — Рэй делает паузу, прокручивая в своей голове каждый день, проведённый с Кендрой в 50-ых. — В общем, выпьем за то, что вы всё же вспомнили о нас. Палмер, продолжая улыбаться как бойскаут, получивший очередную награду, поднимает бокал, наполненный почти до краёв, вверх. Бокалы ударяются друг об друга, словно умоляя каждого участника этого небольшой вечеринки успокоиться. Лишь большая полулитровая кружка Мика с пенящимся пивом внутри не издаёт никаких звуков. По крайней мере, она кажется абсолютно глухой в этой стеклянной симфонии. Леонард опускает свой бокал на стол и опирается на спинку неудобного стула. В отличие от других участников команды в нём отсутствует энтузиазм праздновать окончание миссии. Это не привязанность к кому-либо, а лишь нежелание. Он поднимает голову и смотрит на Рэя, который вновь без умолку рассказывает свои истории из 50-ых. Свои скучные истории. Шумно. Снарт проходится по каждому участнику команды взглядом. Мик вполне влился в коллектив. Сейчас же он довольно вытирает пену с губ и улыбается настолько, насколько это вообще реально для Мика. Леонард знает его как облупленного и понимает, что этот оскал на его лице и есть искренняя улыбка. Штайн аккуратно хлопает по плечу Джефферсона и вновь пытается объяснить парню что-то слишком заумное, понятное из всех сидящих за столом только Палмеру. Снарт даже не пытается вслушиваться в эти речи, его цель — наблюдать. Джефферсон держит собственный бокал двумя пальцами, большим и указательным, и убедительно кивает на каждую фразу профессора. Сара. Сара, не моргая, смотрит на пошарпанный стол и ударяет по старой поверхности ногтем. Она сидит прямо перед Снартом, но абсолютно не обращает внимание на то, что он в открытую наблюдает за ней. Канарейка не обращает внимание ни на что, кроме той самой царапины в столе, по которой приходится удар пальцем. Бокал, к которому она толком и не притронулась за весь день, стоит рядом с царапиной. — И тут меня озарило! — Рэй хлопает по столу, тем самым заставляя не только команду, но и половину дешёвого бара Стар-сити обернуться в его сторону. — Отец самого Билла Гейтса конспектирует мои лекции. Чёрт возьми, Билла Гейтса — создателя одной из самых великих компаний за всю историю человечества. Да если бы не его труды… — Вас было трое, — прерывает грандиозную историю Атома Снарт. — Про нашу великолепную пару с их прекрасной вазой мы узнали достаточно. Что насчёт тебя, Сара? Сара замирает, услышав собственное имя. Замирает и вся команда, ожидая какой-либо реакции от девушки. Кроме того, что ей пришлось вновь вступить в Лигу и прожить заново прошедший период в новой временной эпохе, никто ничего не знает. — Меня озарило, что Ра'с аль Гул вряд ли примет меня в Лигу в двадцать первом веке после того представления, которое мы развели перед ним с Хроносом, — Лэнс переводит взгляд со стола на Снарта и смотрит ему в глаза, ожидая ответной реакции. Холод молчит и смотрит на настенные часы с невыносимо маленькими цифрами. Обе стрелки остановились на цифре «2». — Выпьем! — кричит внезапно на весь бар Мик, словно пытаясь не поднимать тему его временной работы в качестве Хроноса. В этот раз и Сара присоединяется. Снарт подносит собственный бокал к бокалу Канарейки и взглядом показывает на дверь бара. Он знает, что она поймёт. Не глупая. Вопрос в другом — захочет ли? Шумно. Леонард внимательно следит за Сарой, которая медленно отодвигает теперь уже пустой бокал и встаёт из-за стола, не сказав ни слова. Впрочем, остальным это и не так важно знать — куда и зачем она идёт. Намного интереснее слушать очередные истории бойскаута. Дверь закрывается бесшумно. Снарту кажется, что и этот навык был приобретён в Лиге, но он тут же понимает, что подобные догадки лишь результат повышенного содержания алкоголя в крови. Он аккуратно отодвигает стул, стараясь воспроизвести как можно меньше звуков, и медленно поднимается. Из всей команды ему удаётся привлечь внимание только Мика. — Воздухом подышать, — Леонард, наклоняясь, шепчет Рори на ухо. Он отлично знает своего напарника. — Я так и подумал, — сделав большой глоток, шепчет в ответ Мик. Схватив за руку Снарта, он всовывает ему в ладонь бутылку виски. — Прихватил из бара для лучших времён. Случайно. Леонард хлопает его по плечу. Он понимает, что, оказавшись наконец-то в цивилизованном городе, уже в первый день Рори жаждет новых набегов на ювелирные, но ограничивается лишь барными стойками. Впрочем, сегодняшний день, похоже, тоже приходится ему по душе. — Ты слишком медленный для вора, — Сара опирается спиной на холодную стену и наблюдает за происходящим внутри бара. — Если бы ты так медленно грабил в этом городе, мой отец уже успел бы посадить за решётку. — Был бы рад познакомиться с ним, — он протягивает ей бутылку виски, которую любезно вручил Мик. Лэнс никак не реагирует и продолжает наблюдать. Не долго ожидая какой-либо реакции, Снарт подходит ближе к девушке и, опираясь плечом на стену, встаёт позади неё. На улице, кажется, ни одной души. Тусклый фонарь, висящий над дверью, изредка замирает на секунду и тут же продолжает освещать свою положенную площадь. — Каково это, Леонард, — вернуться к жизни? — внезапно прерывает молчание Сара. — Вопрос не к тому человеку, — кажется, словно он не хочет поднимать эту тему. — Если мои слухи верны, тебя возвращали к жизни. Не меня. Точка схода. Канарейка хорошо помнит каждую секунду, проведённую в этом месте. Она помнит, как покидала это место. Тяжелее всего было не тащить Мика без сознания на своих плечах. Тяжелее всего было отказаться от искушения повернуться назад и ударить Снарта посильнее. Нельзя. Нельзя жертвовать лишними жизнями, а это бы и произошло, если бы Сара решила пойти на поводу чувств. Ни Рори, ни Палмер, ни сам Снарт не успели бы спастись. — Ты когда-нибудь задумывался о том, — неожиданно меняет тему Лэнс, — что может случиться, пока мы парим в неизвестной эпохе на неизвестном корабле. В котором часу, например, проснулась Лиза? Какой канал она смотрела вчера вечером? Насколько она вообще затянута в ураган дел двадцать первого века? — Моя сестра уже взрослый человек, — тихо отвечает Снарт и пытается открыть бутылку виски. Бутылка быстро сдаётся и издаёт глухой звук. — Не пытайся обмануть себя, Леонард, — Канарейка поворачивается к нему лицом и впервые за долгое время смотрит ему в глаза. — Мы оба знаем, как сильно ты заботишься о своей сестре. — Не больше, чем ты заботилась о Лорел, — он делает небольшой глоток. Виски хорош на вкус, Мик знал, что нужно брать. Конец июня выдался далеко нетёплым для Стар-сити, и Сара начинает ощущать зябкость от ночной прохлады. Она отходит от стены бара и медленно идёт по пустой дорожке. Несколько секунд Снарт наблюдает за её походкой — спокойной и плавной. Чересчур плавной. Пару шагов — и он, оставив бутылку виски около бара, догоняет девушку. Лэнс, впрочем, и не пытается убежать от него. — Даже ты знал о смерти моей сестры, — она смотрит на асфальт, покрытый мелкими трещинами. — Даже? — Леонард поправляет рукава собственной кожанки. — Доступ к Гидеон был у всех. Сара останавливается почти у края дороги и смотрит на Снарта, стоящего совсем рядом. Она делает шаг, уменьшая дистанцию между ними, и упирается лбом в его грудь. Её глаза закрываются от навалившейся усталости. От кожанки ощущается прохлада и слабая пульсация. — Прошлое, будущее, — девушка всё-таки закрывает глаза и делает глубокий вдох, — где настоящее? От холода она начинает дрожать. Снарт аккуратно дотрагивается до её подбородка и проводит большим пальцем по щеке. Канарейка тут же отворачивается, словно не позволяя дотрагиваться до себя, и встаёт к мужчине спиной. — Настоящее всегда рядом, Сара, — Леонард медленно опускает руку. Тишина. Лэнс смотрит на набережную, виднеющуюся вдали. Когда-то она, будучи ещё ребёнком с белокурыми локонами, бегала вдоль ограждения и с любопытством разглядывала проезжающие мимо судна. Судна казались огромными и чересчур медленными для такого города как Стар-сити. Машины за спиной проносились одна за другой, но небольшой катер плыл так, будто его единственная миссия в этом мире — будоражить воды реки. Тишина. Снарт делает шаг вперёд и накидывает свою кожанку на плечи девушки. Ветер резкими порывами проносится по опустевшим улицам Стар-сити. Сара натягивает кожанку ближе к шее и упирается носом в своё левое плечо. Леонард прижимает девушку крепче к себе и закрывает глаза. — Я рада, что ты жив, — довольно-таки тихо произносит Сара. Он чувствует себя тем маленьким мальчишкой, которому советовал беречь своё сердце. Сердце, которое он так старался защитить, возможно, не так уж и скрыто от окружающих. И Сара это знает. В этот раз Лэнс разворачивается и дотрагивается до его подбородка. Снарт перехватывает руку и искренне улыбается уголками рта. Внезапно в глазах Сары темнеет и возникает ощущение тяжести в голове. Виски отдают тупой тянущей болью. Девушка падает на колени и пытается уже вслепую нащупать асфальт руками. Ночная прохлада превращается в необычайную жару, от которой становится невыносимо дышать. Девушка делает вдох, но кислорода всё равно не хватает в лёгких. Боль из висков переходит во всё тело. — Нет. Помоги мне, — из горла вырывается пронзительный крик. — Леонард, помоги мне. — Я всегда буду рядом, — голос парит где-то вдали, около проезжающего мимо катера из детства. Её тело становится непослушным, и, не чувствуя ничего кроме боли, она резко падает на раскалённый асфальт.

***

— Состояние средней тяжести, было введено обезболивающее, — чётко и отработано произнесла Гидеон. — Действие седативного будет длиться несколько часов. По моим подсчётам, мисс Лэнс придёт в сознание через 2 часа 10 минут. Рип сцепил руки в замок и поднёс их к подбородку. Он стоял около кресла, в котором лежала Сара. Верхняя часть костюма полностью пропиталась ярко-алой кровью. Волосы покрылись сажей и потеряли свой пшеничный цвет. — Мисс Лэнс, вы нам очень сильно нужны. Одной потери достаточно для этой битвы, — Рип разбил замок и, медленно развернувшись, покинул помещение. Одной потери было действительно достаточно для этой битвы.