Потерявшие Солнце.

Стеклянная роза На жёстком полу. Разбитая поза… Смотрю на Луну. Сжимаю в руке я нежную ткань, Скроет лицо паутины вуаль. Тонкие линии, бледное тело… А ведь дитя того не хотело! Истошные крики, мольба о пощаде – Но все эти люди как Ада исчадье. Не пощадили, не пожалели – Лишь юное тело в оковы одели. Они издевались всю ночь напролёт – Домой паренёк лишь под утро придёт Придёт и заплачет кровавыми росами, И брата замучит своими вопросами: «Зачем? Почему? За что они так?..» Но брат не ответит… В душе царит мрак. Алоис Трэнси тихо спал, лёжа на боку и положив под голову кисть правой руки. Пробившись сквозь стёкла, первые лучи утреннего солнца наполнили её комнату. Маленький граф зевнул, открывая глаза. Стены и шторы спальни были нежно-сиреневого цвета, потолок был таким высоким, что просто исчезал в темноте над головой, несмотря на то, что солнечный свет лился в комнату через окна... Алоис сел и свесил ноги с кровати. Тут дверь отворилась. На пороге стояла женщина, одетая в форму горничной – синее платье и белый фартук. Анна Анафелоуз. - Мой господин, Вам пора вставать. Прошу, поспешите на завтрак. - А где Клод? – удивлённо спросил мальчик. - Он уехал. - Куда? - Простите, мой господин, но я не знаю… - Анна задрожала, и начала мелкими шажками отходить к двери. Алоис схвати с тумбочки толстую книгу, которую перед сном читал ему Клод, и запустил в горничную. Книга ударила её в плечо и упала на пол. Анна чуть слышно охнула и скрылась за дверью. Кое-как одевшись, Алоис с неохотой вышел из комнаты и по извилистым коридорам добрался в обеденный зал. Он уселся за огромный стол, чувствуя себя очень маленьким. Казалось, что стол тянется примерно милю. На нём ничего не было, кроме большого серебряного канделябра с семью свечами. Алоис от скуки принялся болтать ногами и рассматривать висевшие на стенах портреты семейства Трэнси. Там было несколько очень красивых молодых женщин со светлыми волосами и картина, на которой был изображен мужчина, сидящий верхом на огромном пауке. Тут Анна вернулась, неся поднос с чайником, чашкой, кувшином молока и тарелкой печенья. Она поставила поднос на стол перед мальчиком и отошла назад. Алоис недовольно завозился, на его лице появилось презрительно-надменное выражение. - Что, у нас совсем-совсем не осталось ничего съедобного? Ни шоколада, ни бисквитов, пшеничных лепёшек, ни шотландских блинчиков?? - Клод сказал, что Вам нужна лёгкая пища в течение нескольких дней, - тихо ответила горничная. Делать было нечего – пришлось набивать рот печеньем. ******* Вообще-то Алоис любил длинные прогулки… но только если вместе с ним не отправлялись раздражавшие его люди. Сейчас Алоис ехал в карете, напротив него сидела Анна. Для обоих поездка стала пыткой. - Анна, я хочу пить! - Потерпите, мой господин, - сдержанно откликнулась Анна, не поднимая взгляда. – У меня сейчас нет с собою воды. - Прекрасно! Теперь я умру от жажды! – капризно заныл Трэнси. – И вообще, почему мы едем так медленно? Анна промолчала, было видно, что она очень нервничает, находясь столь близко от юного графа – мало ли что может взбрести ему в голову. - Чёртова прислуга, чтоб тебе провалиться на полдороги, - пробурчал Алоис и отвернулся. Какое-то время он смотрел в окно, за которым мелькал мрачный пейзаж. Небо резко потемнело в преддверии дождя. Наконец, Алоис нарушил тишину, поинтересовавшись: - Сколько нам ещё ехать? - Полчаса, мой господин, - терпеливо ответила Анна. - Полчаса?! – Алоис закатил глаза. - Я не выдержу здесь с тобой ещё полчаса! У меня от тебя уже голова болит! И ноги затекли! И… и вообще, мне очень плохо! Но тихий скрип колёс и начавшийся дождь, монотонно барабанящий по крыше кареты, сделали своё дело: глаза сами собой начали закрываться. Когда они, наконец, приехали и вышли из кареты, Алоис решил сбежать. Сначала он немного отстал от Анны, после чего заскочил в маленький неприметный хозяйственный магазинчик, который встретил его тихим звяканьем дверного колокольчика, сумрачной прохладой, тусклым блеском медных тазов и разноголосицей покупательниц всех возрастов — от молоденьких девушек, выбирающих скатерти, до дряхлых костлявых старух, придирчивым взглядом рассматривающих утюги. Алоис оказался здесь единственным представителем мужского пола, не считая нервного, затравленного молодого человека, которого сопровождала слоноподобного вида суровая женщина, затянутая в атласное платье – судя по всему, его маменька. ****** …Анна уже трижды обошла окрестности, донимая всех расспросами об Алоисе, но немногочисленные прохожие ничего не видели, ничего не слышали и не знали. А если и знали, то ничего не рассказывали. Обойдя все закоулки, и даже переговорив с полицейскими, Анна вернулась в поместье совершенно удручённом состоянии. А день, тем временем, неуклонно катился к вечеру… Узкие улицы, укутанные синеватыми сумерками, постепенно пустели и затихали. Зажглись фонари, в свете которых хозяева, позвякивая ключами, запирали магазины и закрывали ставни. Приближалась ночь. Было темно и холодно. Чёрные силуэты деревьев на фоне тёмной синевы ночного беззвёздного неба. Безлюдная и безмолвная дорога. Кочки, лужи и грязь под ногами. Ветер шуршал сырыми опавшими листьями. Маленький мальчик шагал сквозь ночь. Кутаясь в тонкий фиолетовый плащ, который не согревал, вздрагивая от шорохов... Мальчик не любил темноту – она нервировала его, пугала, распаляла воображение, рисуя странные образы… Тут в дальнем конце дороги показался дом. Алоис прищурил глаза, настороженно присматриваясь. Да, так и есть – одинокий деревянный дом. Сразу было видно, что здесь давно никто ни живёт. Широкие заколоченные окна, точённые перилла у крыльца, зелёный мох на потемневших от времени досках. В воздухе остро пахло землёй, сыростью и деревом. На стене дома сидел мотылёк. Он испуганно вспорхнул, когда маленький граф приоткрыл дверь и осторожно шагнул внутрь. В комнате сохранилась мебель – стулья с облезлой краской, шкаф с разбитыми стёклами и проржавевшая кровать, под которой валялся крупный предмет неясной формы. Стояла странная тишина, лишь поскрипывали доски. Алоис сел на пол, обхватил колени руками. Его снова посетило ощущение, словно он беспомощная бабочка в чьей-то хитроумной паутине. Джим Маккен… Безродный ребёнок, чей цвет волос не соответствует нечестивой душе. Oheo talaluna ronderro tarreru… Чего он хотел и чего добился? Где допустил ошибку? Почему всё, что он делает, оборачивается против него? Хотелось плакать – от обиды, от одиночества, от отчаяния, от осознания внутренней изломанности – но слёз не было. Это никогда не кончится. Никогда. Никогда. Вдруг послышалось лёгкое постукивание по половицам, словно кто-то на высоких каблуках подходил к комнате. Алоис почувствовал, как его охватывает липкий страх. Не надо вставать, надо съёжиться и замереть… Сердце билось в груди — сильно, болезненно, Алоис ощущал, как оно колотится о рёбра. В дверном проёме возник чей-то силуэт. Если на месте графа Трэнси оказались бы Сиэль или Себастьян, они сразу узнали бы, что перед ними Грелль Сатклифф – тот самый безумный, бесшабашный и эксцентричный жнец. - Какой хорошенький! - не подумав, восхищёно воскликнул Грелль. Алоис Трэнси действительно был прямо-таки мальчик с картинки – хрупкий ребёнок со светлыми, пшеничного цвета волосами, которые сейчас торчали непослушными вихрами, и огромными голубыми глазами на бледном лице. - Это Вы… обо мне?? - Алоис исподлобья посмотрел на незнакомца. - Да-да, о Вас, - кивнул Грелль и дружелюбно улыбнулся. – Может быть, Вы скажете мне, кто Вы? По Вашей одежде не скажешь, что Вы обычный ребёнок. Мне так интересно, - с вежливым любопытством докончил он, поправляя очки. - Я Алоис Трэнси. - Граф Алоис Трэнси? Как же, знаем-знаем… - произнёс Грелль самым будничным тоном, словно говорил о погоде. - Алоис, золотце, что же делает граф в старом доме совершенно один? - Я потерялся… - Ай-яй-яй, - сокрушённо покачал головой жнец. - Куда же смотрел Ваш дворецкий? - Никуда он не смотрел, - пробурчал Алоис. – Он уехал. И мне пришлось тащиться на прогулку с этой чокнутой Анной. Сэр, Вы ведь можете отвести меня домой? - Алоис, ангел мой, ну конечно, могу - ответил Грелль. – И, как я понимаю, место Вашего дворецкого пока свободно? - Да, - кивнул Алоис. - Тогда… - глаза Алого Жнеца плутовски блеснули - я легко смогу его заменить. Укладывать Вас спать, готовить Вам... - А взамен я должен отдать Вам душу, да? – перебил Алоис. - Ах, ну что за дикие фантазии! Я же не демон, чтобы пожирать души. Вовсе нет, - Грелль мягко улыбнулся. Трэнси поднялся на ноги, подошёл к жнецу, серьёзно посмотрел на него сверху вниз голубыми глазами и решительно произнёс: - Хорошо, я согласен. Грелль заключил мальчика в объятия… Неожиданно Алоис требовательно подёргал Грелля за рукав. - Да, Алоис? - Я хочу есть. - Хотите есть? – рассеянно переспросил Грелль. - Да. Хочу, - тихо, но настойчиво повторил тот. - Подождите минуточку, - жнец скрылся в недрах второй комнаты и через миг вернулся оттуда, держа в руках несколько пирожков, сыр и большое яблоко. - А что это за дом? – спросил Алоис, откусив кусок пирожка. Грелль опустился на кровать рядом с мальчиком. - Знаете, когда-то этом в доме жила семья… но потом что-то случилось, и здесь стали происходить странные вещи. Огонь в каминах сам собою гас, ножи тупились, вода не хотела закипать, выстиранное бельё – сохнуть, и люди по ночам не могли заснуть… Грелль сидел очень близко, и Алоис смог рассмотреть его подробно. Болезненно-бледное лицо с красивыми, тонкими чертами, бескровные пересохшие губы. Длинные спутанные волосы, спускавшиеся ниже пояса, которые сейчас не пылали ярко-алым цветом, а были какого-то тусклого цвета, будто облитые ржавой водой. Очки, съехавшие на самый кончик длинного носа. Зелёные глаза, окруженные длинными ресницами, лихорадочно горящие в полумраке потусторонними огоньками. И, как дополнение к образу, – резковатый запах самых дешёвых духов. - Никто не захотел здесь жить, дом был заброшен, люди стали обходить его стороной и поговаривать, что в нём живёт сама смерть. Вот такая история… Кстати, я же совсем позабыл представиться! Зовите меня Грелль. Жнец широко улыбнулся своей акульей улыбкой. - Хорошо, - протянул Алоис и, наклонив голову набок, с детским простодушием поинтересовался: - Грелль, а зачем тебе такие зубы? - А зачем Вам такие огромные голубые глазки? – лукаво произнёс Алый Жнец. Алоис не знал. ******* Алоис и Грелль добрались до поместья Трэнси только к утру. Открыв тяжёлую дверь, они осторожно зашли внутрь. Особняк сейчас почему-то производил странное впечатление. Было пусто и тихо… Рассветное солнце, заливавшее помещение красным золотом, и струившееся сквозь витражи, казалось не радостно-ласковым, а тревожным. Мальчик и жнец шли по пустынным коридорам, стараясь, чтобы их шаги не отдавались эхом. Тут Грелль заметил, что с главной лестницы, не спеша, спускается какая-то женщина. - Кто это? – тихонько поинтересовался жнец. - Моя служанка, - ответил Алоис. - И лучше будет, чтобы она тебя не видела… Грелль кивнул и поспешно шмыгнул за колонну. - Мой господин! Вы вернулись! - воскликнула Анна, когда подбежала к Алоису. - С Вами всё в порядке? Люди ничего Вам не успели сделать? Она склонилась над маленьким графом, внимательно проверяя, нет ли на нём ран или синяков, а затем потянула за серый бант, чтоб развязать его и получше рассмотреть шею. - Убери от меня свои руки! – взвизгнул Алоис, отпрянув от горничной. - Но у Вас там что-то… - Это просто грязь! Отвяжись от меня! Анна не стала прекословить юному графу… - Эта женщина Вас боится? Она так дрожала, – поинтересовался Грелль, выходя из-за колонны, когда горничная скрылась в коридоре, ведущем в кухню. Алоис неопределённо пожал плечами, не оборачиваясь. В комнате Алоиса всё было мягких сиреневых оттенков – стены, шторы, кровать, засыпанная подушками, тумбочка, стол, кресло и шкаф. На столе стояли две вазы – одна с конфетами, а во второй был букетик голубых колокольчиков. - Очень уютная комнатка, – оценил Грелль. - О-ле! – задорно сказал Алоис, взял с кровати подушку и запустил в Грелля. - О-ле! – участливо повторил Грелль, ловко увернувшись. Маленький граф хотел было продолжить подушечное сражение, но тут раздался стук в дверь. Алый Жнец замер, растеряно глядя на Алоиса. Постучали громче и настойчивей, дверь задрожала. - В шкаф! Сейчас же! – с видом заговорщика велел Трэнси. - Ах, как это похоже на истории о супружеской неверности, - дурашливо хихикнул Грелль, после чего он нырнул в шкаф и захлопнул за собой дверь. - Что тебе, Анна? – спросил Алоис, недружелюбно уставившись на горничную. - Мой господин, Вы же знаете, что по субботам у нас гости. - Да, - кивнул Алоис. – Я и забыл… - Вы готовы? Ваши гости уже прибыли. - Чёрт, - тихо пробормотал мальчик. Анна покосилась на него с подозрением, но уже через миг её лицо приняло обычное выражение покорности. Алоис и Анна вышли из комнаты, оставив Грелля сидеть в шкафу. В шкафу было темно и тесновато – оказалось, что у графа Трэнси очень много одежды, от длинных бархатных плащей до весьма дорогих льняных рубашек… Прошло несколько минут, и Алый Жнец заскучал. В голове заиграла мелодия, туманная, еле слышная. London Bridge is falling down, Falling down, falling down. London Bridge is falling down, My fair lady… Take a key and lock her up, Lock her up, lock her up. Take a key and lock her up, My fair lady… «Вот прицепилась же песенка», - подумал Грелль. Интересно, сколько ему ещё торчать в этом шкафу? Ох, до чего ж неудобно… Всё тело затекло. Может, если он вылезет, ничего плохого и не случится?? ******* Высокие облака в синем небе казались выстроенными из белой ваты. Дорожка, ведущая к замку, обрамлялась деревьями и кустами роз, распространявшими в воздухе приятный аромат. По дорожке шла девочка лет 13-14 в платье нежного персикового цвета, с сияющими изумрудными глазами, упругими светлыми локонами, в которых трепетали розовые ленты, и маленькими серёжками, покачивающихся в такт её шагам. Леди Элизабет вбежала на крыльцо. Она не ожидала, что перед ней откроют ворота, ведь она не предупреждала о своём приезде. «Милый Сиэль, - думала девочка – я знаю, ты непременно обрадуешься моему приезду, хотя виду и не покажешь – как всегда…» Дверь открыла Анна. Она широко распахнула синие глаза, но тут же потупила взгляд, не произнося ни слова. Лиззи замерла в изумлении. Сиэль нанял новую горничную?? - Передайте Сиэлю, что приехала его невеста, Элизабет Миддлфорт! – громко сообщила гордая аристократка. - Невеста? – женщина вздрогнула и немного отступила назад. – Мой господин никогда не говорил, что у него есть невеста… - Он не любит это афишировать, - с сожалением в голосе отозвалась Лиззи. - Вот как…- задумчиво произнесла Анна. – Простите, сейчас мой господин занят, но я передам ему, что Вы приехали. Лиззи с серьёзным видом кивнула: да. Да, она понимает. Нелегко быть главой компании «Фантом», всегда столько дел… Анна открыла двери пошире и поклонилась, показывая, что леди Элизабет может войти. Она вошла, не узнавая поместья. Его убранство совершенно отличалось от того, какое помнила Лиззи. Богато украшенный холл с натёртым до блеска полом, ковры с золотыми и красными кистями, золотистого цвета стены, на которых красуются писанные маслом портреты в золочёных рамах, высокий потолок с хрустальной люстрой, подвески которой напоминали слёзы… «А ведь прошло совсем немного времени с моего последнего визита! Когда же здесь успели всё переделать?» - подумала леди Элизабет, смотря на эту безвкусную вычурную роскошь. Она пошла дальше по коридору. ******* Собрание гостей было безнадёжно скучным и унылым. Возвышающийся во главе стола дядя Арнольд, Бенджамин Марвинг, Фрэнк Фигнер, Алистер Чембер, которого все называли виконт Друитт, и ещё несколько человек, которых Алоис знал только в лицо – все они казались маленькому графу очень противными. Сам он сидел рядом с какой-то женщиной в безобразном зелёном платье, которой, очевидно, очень нравился Алистер Чембер – она не спускала с него глаз и громко смеялась над всеми отпускаемыми им остротами. Алоис меланхолично наблюдал за ними. Казалось, что он не имеет ко всему этому сборищу никакого отношения. Как будто бы он тут совсем лишний. Анна Аннафелоуз же была занята только тем, что носила подносы с кухни и обратно. Ну а Грелль Сатклифф в это время мирно дремал, сидя в кресле. Разбудила его звонкий голосок маленькой, похожей на куклу, светловолосой девочки. - Я Вас помню! – радостно и громко воскликнула она безо всякого предупреждения и вступления. – Вы играли Офелию! - Офелию? Какую такую Офелию?? – дезориентированный Грелль щурил глаза, вглядываясь в лицо юной особы, стоявшей перед ним. Понемногу он осознал, что у него, пожалуй, тоже имеются кой-какие воспоминания о леди Элизабет… к примеру, как одной холодной декабрьской ночью, похожей на наваждение, он вместе с Сиэлем и Себастьяном спасали леди от кукольника. И постановку «Гамлета», в которой леди, играющая роль пажа, дала Греллю увесистый пинок, отправив в бутафорское озерцо. Вслух же жнец произнёс: - Вот когда приходит слава… Меня уже узнают, - и весело подмигнул. Лиззи рассмеялась. Она привыкла, что дома у Сиэля всегда ошивается множество самых странных личностей, поэтому присутствие мистера Сатклиффа её совершенно не удивило. - Ооххх, - Грелль сладко зевнул, покрывая свой хищный рот ладонью. – Куда же запропастился наш граф? - Ну… надеюсь, он скоро освободится, - протянула девочка. – Вы тоже его ждёте? Грелль кивнул, присел на край кровати, взял из тумбочки книжку и от нечего делать стал её листать. Леди Элизабет, тем временем, деловито копалась в шкафу и что-то тихонько говорила себе под нос. - Кто, интересно, подбирает ему одежду? Ну вот скажите мне, что это за ужасная зелёная жилетка? Ему же совсем не идёт зелёный! А вот Вам, мистер Сатклифф, она бы была очень к лицу! Последнюю фразу девочка произнесла настолько громко, что Грелль даже вздрогнул. - Что Вы сказали? – переспросил он. - Мистер Сатклифф, я сказала, что Вам к лицу эта жилетка! Потому что она зелёная, как и Ваши глаза, - незамедлительно ответила Лиззи, её улыбка лучилась детской непосредственностью. – Давайте Вы её примерите? - Нет, - отрезал Грелль. - Почемуууу??? – тонкие светлые брови Лизи в недоумении приподнялись. - Это чужая одежда. Тем более, она мне мала, - объяснил жнец и обиженно добавил: - Я буду смешно выглядеть. - Ну Вы просто примерьте, и всё. Честное слово, я не стану смеяться! – девочка умоляюще взглянула на Грелля. - Ладно уж, - тяжело вздохнув, согласился Алый Жнец. - Очень симпатично, - высказала мнение Лиззи, когда тот, с горем пополам, втиснулся в жилетку. - Правда? – вымученно улыбнулся Грелль, стараясь не выдыхать слишком резко. В конце концов, бывало и хуже – он вспомнил, как ему, будучи в очередной раз наказанным, часами приходилось сидеть на пятой точке в Департаменте, разбирать какие-то пыльные старые бумажки и до одурения писать отчёты; как стучало в ушах, и он почти терял сознание от духоты. - Конечно, правда! – жизнерадостно заверила девочка. – Но может стать ещё лучше, если Вы наденете этот плащик. Грелль опустил голову, приняв вид, который бывает у лесных кроликов, угодивших в западню, и стал напяливать плащ. Однако полученный результат озадачил обоих. - Мне неудобно, - тихонько произнёс Грелль. - М-да, - протянула Элизабет, вынужденная признать, что тут действительно то-то не то. – Знаете, мистер Сатклифф, я думаю, что Вам больше идут длинные плащи, вот как… Девочка сосредоточенно нахмурилась. И вдруг её лицо просияло. Она схватила Грелля за руку, потащила к окну и мигом замотала его в штору. - И ещё сюда вот такой хорошенький цветочек! – беспечно прощебетала Лиззи, беря из вазы с колокольчиками один из цветков. - Нагнитесь… Грелль нагнулся, и леди Элизабет заправила цветок ему за ухо. Потом девочка отошла на несколько шагов назад и, очень довольная собой, посмотрела на Алого Жнеца. Так художник любуется созданным своими руками шедевром, в который он вложил все свои чувства и силы. - Эммм… Может быть, Вы теперь меня распутаете? – робко попросил Грелль. - Ах да! Лизи поспешно подбежала к жнецу и принялась освобождать его из матерчатого плена, да так энергично, что вовсе сдёрнула штору с гардины. - Ой, - испуганно пискнула девочка, увидев, что натворила. – Я не хотела… - Лучше нам отсюда уйти, - мрачно откликнулся жнец, вылезая из-под шторы. Притихшая Лиззи закивала и поспешно вышла в коридор за Греллем. Некоторое время они стояли молча, оба погруженные в свои мысли. Потом Грелль заметил, что леди Элизабет с задумчивым видом наматывает прядь его волос на пальчик. Алый Жнец взглянул на маркизу и выразительно поднял брови, требуя объяснения. - Мистер Сатклифф, у Вас волосы такие красивые… Длинные… Можно я Вам заплету косички? У меня и ленточки для этого есть, видите? Девочка протянула ладошку. На ней лежало несколько лент поросячьего розового цвета. Грелль обречённо закатил глаза. ******* …Когда леди Элизабет наскучило ставить эксперименты на Грелле, ей захотелось немного прогуляться. Повороты коридоров особняка Трэнси привели Лизи к погребам. Девочка выбралась обратно, оказалась перед маленькой дверью и торопливо юркнула в неё. Это была библиотека. Тяжелые старинные книги в богато украшенных переплётах, толстые, редкие – просто уникальное собрание. Зелёные занавески, мерное тиканье настенных часов… Окно было открыто, из него доносился шорох листьев и запах травы. Элизабет спохватилась, когда услышала чьи-то шаги, такие отчётливые, будто кто-то был уже у самых дверей библиотеки. Девочка резко обернулась, и внутрь вошёл… - Сиэль!!! – Лизи кинулась на юного графа, судорожно сжав его в объятьях, да так, что тот взвыл от боли. - Я пришла, как только смогла, я ужасно соскучилась! И тут она осознала, что обнимает светловолосого мальчика с красивым личиком, прозрачными голубыми глазами и в слишком коротких шортах. - Вы не Сиэль!!! - заявила Элизабет с таким видом, словно он её лично оскорбил, и отошла от него. - Конечно, я не Сиэль, - ядовито откликнулся блондин. - Простите, но кто Вы тогда? – спросила Лиззи, конфузливо теребя оборки на своём платьице. - Вообще-то, это я должен спрашивать, - нахально хмыкнул Алоис, прищурив глаза и рассматривая девочку с головы до ног. – Анна сказала, что ко мне приехала какая-то невеста… - Невеста? К Вам!? – Элизабет одновременно и удивилась и возмутилась. – Я невеста Сиэля Фантомхайва, а вовсе не Ваша. А Вас я вообще впервые вижу! - Отлично… Ко мне приехала чужая невеста, - невесело усмехнулся Алоис. – Ну а звать-то Вас как? «Какой нахальный и самоуверенный мальчик», - подумала юная маркиза, но с достоинством представилась: - Леди Элизабет Эсель Корделия Миддлфорт. Она взглянула на Алоиса, ожидая его реакции. Миддлфорты были очень уважаемой семьёй среди английской аристократии. Но на Алоиса эти слова не произвели никакого впечатления. - А я Алоис Трэнси, - неохотно произнёс он. Элизабет вышла из библиотеки за Алоисом, и тут её окликнул чей-то смутно знакомый голос: - Вы что тут делаете, юная леди? Девочка обернулась и увидела человека с золотистыми волосами, спускавшимися ему на плечи, и слащавым выражением лица. Виконта Друитта. - Я… я подруга Алоиса, - ответила Лиззи, хлопая пушистыми ресницами, словно кукла. - Я соскучилась… И я хотела увидеть его, и… - она замялась, смущённо опустила глаза. – Я приехала сюда. На глазах Элизабет заблестели слёзы. Как она и ожидала, виконт растерялся при виде маленькой плачущей девочки. - Ну-ну, успокойтесь, моя дорогая, - сказал он. - Никакого вреда Вы не причинили. Лиззи взглянула на него, думая, что он скажет что-нибудь еще, но он обратился к графу Трэнси. - Я рад видеть, что у Вас есть подруга, граф Трэнси, - сказал виконт Друитт. - Эмм, - пробормотал Алоис, не зная, что сказать. - К тому же, столь прелестная подруга… - заметил виконт, вновь переведя взгляд на Элизабет. - Благодарю Вас, - вежливо сказала Лизи и сделала реверанс. Алоис, которому явно стали надоедать эти светские беседы, грубо дёрнул девочку за руку, так, что она чуть не упала. Алистер Чембер вопросительно кашлянул. - Нам нужно… в общем, мы должны идти туда, - дал сумбурное объяснение Алоис. И он торопливо увёл леди Элизабет вглубь коридора, оставив виконта удивлённо смотреть им вослед. ******* После того, как Алоис вывел Элизабет из поместья, он вернулся в свою комнату. Открыл дверь, и… И замер, открыв рот. - Ну вот, никаких восторженных возгласов в адрес моего нового ошеломляющего образа, - сокрушёно вздохнул Грелль. - Всегда так. Кстати, где Вы так долго пропадали? - Ко мне приезжали гости. - Правда? – участливо поинтересовался Алый Жнец. – А чем Вы с ними занимались? - Да какая разница, - пренебрежительно фыркнул Алоис. – Лучше бы они вообще не приезжали. - Я могу Вас понять. Людишки такие суетные и ничтожные… - медленно и серьёзно произнёс Грелль, расплетая косички. – Они разучились честности и искренности, привыкли ко лжи и лицемерию. Без этого они уже жить не умеют. - Иногда мне хочется выколоть им глаза, – признался Алоис. - Правильно, моя прелесть! Нечего их грязными глазами смотреть на шедевры, - Грелль сурово сдвинул брови. Алоис вспомнил, как когда-то Анна говорила ему почти то же самое. - Человеческое общество такое злое и… странное. Что с Вами сделали люди… как они обращались с Вами и Вашим братом до появления Клода… Но Вы не должны жаловаться. Вы должны презирать всех этих людей! – Анна судорожно выдохнула. - Мой господин, не убивайте в себе жестокость. Или мир раздавит Вас ей же. Брат. Лука. Жестокость. Всплеск воспоминаний был настолько ярким, что Алоис шагнул вперёд и, к удивлению Грелля, встал на колени, крепко, почти больно обняв его ноги. - Алоис, ну что Вы делаете… Не надо… - растеряно произнёс Грелль. - Поднимитесь с пола, прошу Вас. Маленький граф поднял к нему лицо, в его прозрачных голубых глазах блестели слёзы. - Грелль, не оставляй меня одного! Будь всегда со мной…пожалуйста… - Я Вас не брошу, дитя моё. Только прошу Вас, встаньте на ноги, - повторил Грелль с какой-то жалобностью в голосе. Когда Алоис, наконец, встал, Алый Жнец подхватил его на руки и понёс в ванну. Зарёванному ребёнку явно нужно было умыться. К тому же, оттереть грязь, которая пристала к нему в старом доме, тоже не помешает… Грелль набрал в ванну тёплую воду, потом достал пену и вылил полпузырька. Алоис тронул тёмно-серый бант на шее, пытаясь его развязать. - О, Алоис, чудо моё, нет-нет-нет, что Вы! – суетливо приостановил эти действия Грелль. - Графу не пристало. Тем более – а я на что? Он опустился перед Алоисом на корточки, снял с него чулки, жилетку, и стал расстёгивать пуговицы на рубашке – одну за другой. Череда осторожных прикосновениях длинных изящных пальцев… Грелль снял рубашку и слегка замялся, робко посмотрев в глаза Алоису. - Вы дальше сами, - пробормотал он. - А ты? – мальчик вопросительно поглядел на жнеца. - Вы… хотите, чтобы я искупался с Вами? – смущёно спросил Грелль. Алоис уверено кивнул. - Это выполнение условий контракта с моей стороны? - Можешь считать, что так, - маленький граф хитро улыбнулся. Грелль тяжело вздохнул, но разделся, стряхнул с ног сапоги и плюхнулся в ванну. Радужные пузырьки взлетели в воздух, лопаясь с тихим приятным звуком. Грелль сполз в ванну поглубже – теперь из пушистой пены виднелось только лицо. Забравшийся следом Алоис решил немного расшевелить своего нового дворецкого и обнял его сзади, обхватывая руками его стройную фигуру. Тут он почувствовал под ладонями выпирающие из-под кожи рёбра. Грелль резко вздрогнул и испуганно округлил глаза. - Алоис, не надо! На несколько мгновений он с головой скрылся под водой. - Надеюсь, Вы не хотели меня утопить? – смеясь и кашляя, проговорил Алый Жнец, когда он вынырнул. Остатки мыльной пены сползали по его груди и рукам, длинные волосы облепили лицо. - Нет, конечно… Ты же мне нужен. Я теперь никуда тебя не отпущу. Ни за что. - Да я и сам не уйду, - улыбнулся Грелль и убирал со лба мокрые пряди волос. – Ведь только Вам дано понять глубину чувств жнеца. Алоис положил голову на плечо Грелля, и тот закрыл глаза. Он понятия не имел, сколько времени прошло: утекали минуты, а он всё сидели и сидели… - Я что-то замёрз. Вода уже остывает, - тихо пожаловался Алоис. Грелль поспешно вылез из ванной и помог выбраться Алоису, после чего сразу же укутал его в полотенце. ***** Свежевыкупанные граф и жнец вновь вернулись в комнату. «Очень необычный ребёнок, - думал Грелль, глядя на Алоиса. - Он кажется каким-то уязвимым, однако нельзя сказать, чтобы слабым, каким-то сказочным… Какого чёрта делают такие мальчики в этом испорченном мире?» - Греееель... – позвал Алоис. - Что, радость моя? - Давай поиграем! - Хорошо, - произнес Алый Жнец. – Только что мне нужно делать? - Ложись на кровать. Грелль послушно лёг и вытянул руки по швам, опасливо поглядывая на Алоиса. Маленький граф принялся старательно завёртывать своего красноволосого дворецкого в одеяла, так что через несколько минут он стал напоминать кокон какой-то бабочки – если, конечно, представить себе, что на свете есть такие гигантские бабочки. В довершении всего мальчик снял с Грелля очки. - Алоис! Я же ничего не вижу! – Грелль близоруко прищурился. – Хотя, дайте я угадаю… Вы хотите сделать меня совершенно беспомощным, а потом делать со мной, что пожелаете? Я согласен! Алоис в ответ лишь загадочно улыбнулся, встал и пошёл к шкафу. - Вы же не сделаете со мной ничего плохого? – Алый Жнец растерянно захлопал широко раскрытыми глазами. Алоис вытащил из шкафа краски и кисть, которые недавно выпросил у Клода, снова сел на кровать и поднёс кисть к лицу Грелля. Тот инстинктивно закрыл глаза. Кисточка мягко коснулась его щеки и заходила взад-вперёд. Это вызвало воспоминания о давних временах, когда он был Джеком-Потрошителем. И о той женщине. Да, он всё ещё её помнил. Хотя, можно ли вообще её забыть… Очаровательную, с идеально белой аристократической кожей и красивыми губами кораллового цвета, такую решительную, стойкую… И такую несчастную, не познавшую все радости материнства, никогда не державшую на руках своё дитя... Время ничего не лечит. Ничего и никого. ******* Грелль стоял на краю крыши и задумчиво смотрел на звёздное небо. Уже было 2 часа, как Лондон погрузился во мрак, и опустели улицы. Грелль соскочил с крыши и пошёл вдоль по улице, сам не зная, куда он идёт. Дойдя до конца переулка, он свернул влево. Внезапно он увидел, что впереди него быстрыми, уверенными шагами движется человек, женщина. Это и была Ангелина Дюрлесс – мадам Рэд. Куда это она направляется в такой поздний час? Грелль был заинтересован и решил последовать за ней. Ангелина шла всё вперёд и вперёд. Переулки превратились в тёмный, подёрнутый туманом, зловещий лабиринт, петляющий между серыми обшарпанными домами. Грелль понял, что она идёт к борделю. Тут дверь открылась, и из неё вышла одна из проституток – совсем ещё молодая девушка с тонкой фигурой и светлыми волосами. Алый Жнец прищурил глаза, внимательно наблюдая за происходящим. - А, Вы же та, с которой я вчера беседовала… - протянула девушка. Не говоря ни слова, мадам Рэд двинулась к ней – медленно, словно в мире не существовало никаких причин для спешки. Медленно и неотвратимо. Проститутка испуганно попятилась к двери. Грелль заметил, что мадам Рэд вытащила из рукава небольшой блестящий предмет. Нож. - Что Вы собираетесь… Не надо! – пронзительно вскрикнула проститутка. Мадам Рэд сжала рукоять ножа, размахнулась, и с силой ударила в грудь девушки. Сверкнула сталь, раздался истошный крик. Мадам Рэд почувствовала, как её окатило чем-то горячим. Она снова и снова ударяла ножом, вкладывая в эти удары всю накопившуюся ненависть и горечь, снова слышала сдавленные вскрики, пока не услышала незнакомый ей голос. Ангелина выронила нож и обернулась. Позади неё стоял мужчина с красными волосами, развевающимися по ветру. - О, посмотришь – залюбуешься, - произнёс он, оскалив слишком длинные и острые зубы в дикой улыбке. Во всём его облике было нечто странное, что не позволяло считать его обычным человеком. - Что я наделала? – спросила мадам Рэд еле слышно, ошеломлённо. Её трясло, она была залита кровью с ног до головы – багровые пятна на неестественно белом лице, на одежде, и даже волосы слиплись от крови. - Вы убили её, - спокойным голосом ответил Грелль. – Вы убили эту девушку, она мертва. Мадам Рэд тяжело поднялась на ноги и бросилась бежать в неизвестном направлении, даже не оглядываясь. Грелль ринулся за ней… Мадам обнаружилась, склонившись над раковиной. Потоки воды уносили кровь, которую женщина пыталась смыть с рук. Грелль схватил её за плечи, развернул и заглянул ей в глаза с жутко расширенными зрачками. В глубине их Грелль смог распознать горе, утрату, опустошение и ужас. - Поддержите меня… - чуть слышно произнесла мадам Рэд, её голос прошуршал опавшей листвой. - Что? – удивлённо откликнулся Алый Жнец. - Поддержите меня, - повторила мадам. - Кажется, я сейчас упаду… Грелль шагнул вперёд, притянул к себе Ангелину и обнял её. Женщина судорожно вцепилась в отвороты его плаща. Мир опрокинулся, мир выцвел, и в нём остался лишь красный цвет. Время замерло, звуки исчезли. Можно было расслышать только набатное биение собственного сердца, каждый удар которого отзывался болью, словно оно вот-вот разорвётся пополам, тихое дыхание мужчины с острыми зубами и плеск воды в раковине… Грелль обнимал Ангелину, его пальцы рассеянно перебирали её волосы. Понемногу женщина стала приходить в себя, её тело перестало дрожать, и дыхание стало ровнее. Наконец, мадам Рэд оторвала своё лицо от груди Грелля, тяжело, прерывисто вздохнула и произнесла: - Так значит, Вы следили за мной? - Да, - ответил Алый Жнец, и при этом уголки его губ чуть дрогнули. – Глядя на то, как Вы восхитительно орудовали ножом, мне всё меньше хотелось вмешиваться – я думал, как бы и мне самому под горячую руку без головы не остаться. Мадам Рэд внимательно посмотрела на Грелля. У него было очень странное, неуловимое выражение лица – брови «домиком» придавали его лицу невинный и безобидный вид, но взгляд зелёных глаз был шкодливым, плутоватым, даже немного распутным. - Я думаю, Вы уже догадались, кто я? – поинтересовался он после короткого молчания. - Жнец, - выдохнула мадам Рэд. - Да, - прошептал Грелль, и его зубы блеснули в галантной и вместе с тем коварной улыбке. – Да, мадам. Именно… ***** Эти воспоминания – его, лично его, Грелля Сатклиффа. И они останутся с ним до конца. Потому что он прекрасно знал, что окружающие его просто-напросто не поймут. И знал, что на самом деле он никому не нравится. Тот же Уильям… Уильям считает его существом беспечным, легкомысленным, инфантильным, не особо одарённым умом. Просто неспособным на какие-то серьёзные и глубокие чувства или переживания. Так ведь, Уилли? Я прав? И этот плащ… Готов поспорить, что ты считаешь, что я ношу его лишь потому, что я, по твоему мнению, падок на яркие тряпки. Да? А ведь красный плащ принадлежал мадам Рэд, и является единственным вещественным напоминанием, что эта женщина была, действительно была в моей жизни… Моя нежная алая роза, беспощадно попранная чьими-то ногами. Моя птица, прекрасная в своём безрассудстве, парящая в небе, на котором больше нет ни солнца, ни звезд – только тёмные тучи. Моя мадам. А потом не пришлось погубить её. Погубить своими собственными руками. Можно простить людей, причинивших боль, но невозможно просить себя за то, что сам виноват во всём, и не можешь ничего исправить. Остаётся лишь царапать сердце осколками воспоминаний о том, что ушло безвозвратно. И холодными ночами обхватывать себя обеими руками, чтобы согреться, представляя, что меня обнимает кто-то другой... Уилл, разлюбезный мой начальник… Ты же никогда не поймёшь, что я чувствую. ****** Грелль галопом мчался по коридорам. Он страшно опаздывал. Впереди виднелась лестница. Она же крутая! Грелль не сумел затормозить. О нет… Алый Жнец кубарем скатился по ступеням. - Ах, какая незадача. Бедный, бедный Грелль… - раздался чей-то знакомый голос с интонациями, растягивающими слова. Голос этот принадлежал старому почтенному жнецу, которого все называли «Гробовщик». Гробовщик был высокий и тощий, одетый в бесформенное подобие рясы тёмно-серого цвета, в котором он немного напоминал сбрендившего монаха. На лицо свешивались пепельно-серые патлы, прикрывающие глаза, а губы были растянуты в гротескно-широкой, как комедийная маска, улыбке. - Сверзились с лестницы, так? – раздражённо произнёс другой голос, сухой и холодный. Это был подоспевший Уильям Ти Спирс. – Сколько раз я Вам говорил, чтоб Вы не бегали, как угорелый, по зданию Департамента? В отличие от Алого Жнеца, Уилл всегда считался серьёзным, спокойным и ответственным мужчиной, не склонным к бредовому времяпровождению. Пальцы начальника впились в плечо Грелля и заставили того принять относительно вертикальное положение. - Держитесь на ногах, я не собираюсь Вас нести, - резко сказал Уильям. Греллю хотелось бы остаться и поговорить с Гробовщиком – в конце концов, он был его единственным, кто относился к нему более-менее гуманно – но делать нечего, пришлось, прихрамывая, ковылять за шефом. Уильям отвёл Грелля в свой кабинет. Выдвинув жёсткий стул из-за своего стола, Уилл усадил своего непутёвого подчинённого и отошел к шкафу. Вернулся он с флакончиком какой-то мази и стал обрабатывать ссадины и ушибы Алого Жнеца. Лицо Уильяма было так близко… Было отчётливо видно его плотно сжатые зубы. Ты так злишься, что тебе вновь приходится возиться со мной, да, Уилли? Грелль негромко, но жалобно застонал. В ответ лицо Уильяма приняло кислое выражение. - Немедленно прекратите канючить, Сатклифф, это на меня не действует. - Жжётся же! - плаксивым голосом объяснил Грелль. - Как же Вы мне надоели, – устало вздохнул начальник. - Вы можете хотя бы две минуты посидеть, не издавая никаких звуков? Ну что ты будешь делать с этим Сатклиффом, если у него мозги набекрень?? Нет, глупым или недалёким Грелля назвать нельзя, но вот что касается поведения… Иногда Уильяму казалось, что Грелль специально хочет довести его до белого каления. И тогда не оставалось ничего другого, как отшвырнуть вздорного подчинённого от себя, с ненавистью цедя: «Вульгарное существо, потерявшее все возможные нормы приличия и морали, порочащее звание жнеца и честь Департамента!!!» Но красноволосое чудовище лишь нагло поглядывает на тебя, бесстыдно ухмыляется и покусывает губы своими острыми зубами… - Хорошо, - произнёс Алый Жнец голосом человека, честь которого попрали самым грубым образом. – Хорошо, я замолчу. Но знай, Уилли, ты – чёрствый бюрократ, который абсолютно глух к страданиям других. - «Уилли»? – повторил Ти Спирс, и его бровь нервно задёргалась. - Вы что, забыли, кем я Вам прихожусь? Я не ваш дружок, я Ваш начальник! ***** Лишь капля тепла для замёрзшего сердца. Дай мне от всех убежать и согреться. Прозрачные слёзы бегут по щекам. И дождь за окном. И боль внутренних ран… …Разбудил Грелля душераздирающий крик Алоиса, полный боли и ужаса. Грелль не без труда выбрался из одеял и обхватил мальчика за плечи, пытаясь успокоить, но тот заливался слезами, рыдал от одиночества и невозможности, от безысходности и отчаяния, которые загнали его в угол. - Мне страшно… Я боюсь… - Алоис, бедняжечка, что случилось? Вам приснился кошмар? Мальчик прижался к Греллю, как маленький брошенный щенок прижался бы к первому прохожему на улице, приласкавшего его. - Я запутался… У меня нет цели в жизни, я не знаю, для кого и для чего живу, не знаю, что со мной будет. Наверное, тебе лучше убить меня… Грелль тяжело вздохнул и медленно покачал головой. - Алоис… - он облизал пересохшие губы. – Знаете, быть может, я действительно жесток и безжалостен, но только не к Вам. Я никогда не сделаю Вам больно, и никто не заставит меня это сделать… Мне бы очень хотелось дать Вам счастья. Может, собрать из моей жизни все его крупинки и отдать Вам? Чтобы хотя бы один из нас ЖИЛ, а не существовал… Грелль опять испытывал чувство полной растерянности при виде человеческого страдания. Он никогда не умел утешать плачущих… ***** Мадам Рэд сидела в кресле, уткнувшись лицом в ладони. Грелль понимал, что она вновь прокручивала в голове воспоминания о той ужасной ночи, и внутри него всё сжималось и переворачивалось. Он не знал, чем ей помочь… - Если б я только мог забрать Вашу боль, мадам… - тихо произнёс Грелль, мягкими, неслышными шагами подходя к ней сзади. Встав перед Ангелиной, Алый Жнец опустился на колени и поцеловал следы от её слёз. Глаза мадам Рэд ошеломлённо распахнулись во всю ширь, дыхание сбилось. - Вам неприятно? – голос Грелля прозвучал растеряно и виновато. Неприятно не было. Мадам Рэд закрыла глаза, и слёзы, которые она не в состоянии сдержать, заструились из-под сомкнутых век, сбегая по вискам. «Ещё. Пожалуйста, ещё», - молча просила она, и вновь чувствовала нежное, бережное прикосновение к своему лицу… ***** Грелль бессильно опустился на колени, запрокинул голову и закрыл глаза. Мы забираем души людей, но есть ли душа у нас самих? Кто-нибудь… кто-нибудь, скажите, пожалуйста, есть ли у меня душа??? В голове почему-то призрачно зазвучал стройный хор детских голосов. London Bridge is falling down, falling down, falling down… Как он был счастлив в той жизни, которая к нему никогда не возвратится. Уже ничто не могло быть, как прежде. Грелль с силой провёл по своим щекам ногтями, из-под которых сразу же потекли тонкие горячие струйки алой крови…