Волшебство случайностей

      Третьего апреля две тысячи первого года в семнадцать часов и тридцать четыре секунды гусеница бурого аргуса из семейства голубянок разорвала кокон и превратилась в бабочку, а затем плавно спорхнула с диспетчерской башни аэропорта Шарль-де-Голль. В ту же секунду уставшая стюардесса Филомена Дитто с рейса «Лондон-Париж» споткнулась, прочертив губной помадой оттенка «нежная герань» жирную линию у себя на щеке, но никто, впрочем, этого не заметил. В то же мгновение француженка Амели Кенкампуа, в девичестве Пулен, возвратившись в родной город из медового месяца, проведенного со своим любимым мужем Нино, не глядя стащила малиновый чемодан с транспортной ленты. В тот же миг, следуя за потоками воздуха, пыльца цветущей пеларгонии проникла в нос молодой англичанки Гермионы Грейнджер, в девичестве тоже Грейнджер, и она смачно чихнула в услужливо поданный клетчатый платок её любимого и уже пятнадцать часов мужа — Рональда Уизли. — Будь здорова. — Спасибо. Что бы я без тебя делала! — поблагодарила она, вытирая выступившие слезы. — Обрызгала бы нас всех соплями? — ухмыльнулся он. — Ох, Рон… Напомни мне, почему я вышла за тебя замуж? — Потому что любишь меня, ведь я самый заботливый, умный и красивый? — Апчхи! — Вот и я так считаю! — с улыбкой воскликнул Рон, за что в ответ получил укоряющий взгляд. — Забери наш чемодан, мистер заботливый, а я пока… пока… Апчхи! — Понял, понял…       Рональд Уизли — бизнесмен и по совместительству волшебник. Вместе со своим старшим братом Джорджем работает в магазинчике «Всевозможные волшебные вредилки». Рональд Уизли не любит: — если его называют «Рональд»; — когда кто-то презрительно смотрит на его одежду; — когда длинные волосы попадают в глаза; — и особенно он не любит пауков. Рональд Уизли любит: — первым брать самый большой кусок тыквенного пирога; — аккуратно раскладывать принадлежности для квиддича и неторопливо их чистить; — и он любит, приподняв одну бровь, с акцентом произносить: «Шах и мат».       Мистер Уизли забрал малиновый чемодан и с улыбкой посмотрел на свою спутницу. За минуту она успела чихнуть уже шесть раз и поставить себе диагноз: сезонная аллергия.       Гермиона Грейнджер — дипломированная волшебница и начинающий колдомедик. Работает в больнице магических болезней и травм Святого Мунго. Гермиона Грейнджер не любит: — когда её называют «мисс Всезнайка» или «мисс Идеал»; — когда кто-то презрительно смотрит на её прическу; — когда капля чернил неосторожно падает на белоснежный лист бумаги; — и особенно она не любит, когда Рон вскакивает посреди ночи с криком: «Пауки!» Гермиона Грейнджер любит: — наблюдать за тем, как её отец косит траву перед домом; — разворачивать новый лист пергамента и неторопливо вдыхать исходящий от него легкий запах; — разбирать скопившиеся книги и тщательно сортировать их, а также она любит поддаваться в шахматах, чтобы лишний посмотреть на улыбки своих лучших друзей.       В этот весенний день жизнь двух замечательных волшебников пошла не по намеченному Гермионой плану, а причиной тому, сама того не подозревая, послужила простая девушка, совсем не волшебница — Амели Кенкампуа.       После возвращения домой и небольшого отдыха она решила разобрать чемодан, и каково же было её удивление, когда вместо своих вещей она обнаружила бордовый вязаный свитер, хотя на улице уже давно была весна. Внутри также всмятку валялись разноцветные носки, футболка, джинсы и набор трусов «неделька», а на самом дне оказалась маленькая бисерная сумочка. — Зачем она ему, интересно? — мельком задумалась Амели, вытаскивая вещи в поисках какой-либо информации об их хозяине. Первыми ей в руки попались оранжевые шорты. — Нино, ты посмотри! На них нарисованы деревянные метлы и какие-то мячики…       Но Нино не слушал, он, вцепившись руками в волосы, быстрым шагом ходил туда-сюда по комнате. — Мой альбом! Там был мой альбом… Столько времени впустую… столько трудов… Теперь — всё потеряно!       Нино Кенкампуа — тот ещё чудак и по совместительству коллекционер. В своем, казалось бы, простом для маггла увлечении он мог бы посоперничать с самыми чудаковатыми волшебниками. С целеустремленностью, достойной многих великих ученых, Нино выискивал и тщательно собирал различные «неидеальности» мира сего. В то время, как остальные люди хранили в своих фотоальбомах исключительно самые лучшие, чёткие и во всем совершенные снимки, он собирал смазанные, порванные, с досады смятые и выброшенные разочарованными владельцами неудачные фото.       Во время путешествия в Лондон уникальная коллекция Нино великолепнейшим образом пополнилась неказистыми портретами европейских соседей, чему он был безмерно рад. Альбом, наконец-то, был завершен и должен был занять свое почётное место по соседству с коробкой, полной аудиокассет с записями невыразимо дурацкого смеха, прямо над сборником фотографий следов на свежем асфальте. Но радость, как и любая другая эмоция в мире, не длилась долго. — Потерян… — без сил плюхнувшись на маленькую полосатую софу, тоскливо протянул месье Кенкампуа. — Не унывай, после того как ты прошлый раз его потерял я написала на корочке твои имя и адрес, — постаралась утешить его возлюбленная.       Амели Кенкампуа с годами хоть и изменила свою фамилию, но не потеряла себя. Она всё так же верила в чудесный мир вокруг, который каждый был в силах изменить к лучшему и в котором любой, даже если он не такой, как все, мог быть счастлив и кому-то нужен. А кажущаяся кому-то детской и наивной вера в людей лишь окрепла после счастливого замужества. — Скоро альбом вернут, — протянула она, рассматривая вычурные оранжевые шорты с метлами, на которых красовалась эмблема с летящим пушечным ядром и двумя скрещенными буквами «П». Представляя их владельца, Амели рассеяно улыбнулась. В её видении он был высоким веснушчатым парнем, чуть нескладным, но улыбчивым и милым.       Из-за мнимой болезни сердца, ошибочно выявленной её отцом и по совместительству врачом — Рафаэлем Пуленом, детство Амели провела одна. Никакой школы, уроки с матерью Амандиной Пулен, а из друзей только рыбка Кашалот, которой потом не стало, как и матери. Однообразная жизнь, в которой годами ничего не менялось, научила её часто мечтать и отлично фантазировать. — А вдруг они захотят оставить его себе?! — с ужасом в глазах спросил Нино.       Но Амели его уже не слышала, её сознание бурно рисовало возможные объяснения своей находки. Целая команда мужчин-дворников, старые и молодые, с бородой и без, в одних только командных трусах «Пушки Педдл» бегают по стадиону с метлами. Их цель — забить все мячи в мусорные корзины быстрее другой команды дворников. Болельщики с трибун кричат: «Давай, давай, замети его! Ты сможешь! Ну, что же ты… Всеми прутьями мети! Давай!» Взмах метлы — и мяч попадает точно в цель.

* * *

      Тем временем Гермиона и Рон уже добрались до своего уютного номера в небольшом отельчике на бульваре Сен-Мартен и, открыв чемодан, самозабвенно предавались первой супружеской ссоре. — А вдруг они захотят забрать их себе?! — вскрикнул Рон. — Это ведь не кто-то там, а «Пушки Педдл!» — победители Мирового чемпионата по квиддичу тысяча девятьсот девяносто девятого года! — Остаться без трусов — не такая уж проблема, когда над нами нависло обвинение в нарушении Статута о Секретности, — с изумлением возразила Гермиона. — Там ведь моя сумочка, Рональд! В которой все… Абсолютно все! — Не называй меня Рональд! — недовольно рявкнул он, бросая одну за другой вещи незнакомцев на пол, позади себя. — А на твоей сумочке маглоотталкивающее заклинание. Ты сама все уши прожужжала мне перед поездкой… — Ах, да, — немного успокоилась Гермиона, но потом вспомнила, что его действие рано или поздно закончится, и продолжила возмущаться, попутно нарезая шагами комнату: — Ума не приложу, как ты мог забрать чужой чемодан?! — Он ведь в точь-точь как наш! Даже ты бы перепутала. — Я бы не перепутала, Рональд, — она бросила на него укоряющий взгляд. — Этот чемодан красно-розовый, а наш был розово-красный. — Ох, ну уж простите! — надулся Рон. Цвет его лица с каждой секундой все больше приближался к оттенку утерянного чемодана. — Ты бы не перепутала, но в тот момент ты чихать на него хотела! — Не я виновата, что у меня аллергия!.. — тонким голосом возмутилась Гермиона, а потом глубоко вдохнула. — Так, стоп. Нужно успокоиться и поскорее найти владельцев чемодана. Возможно, мы случайно обменялись и наш — у них. — Вот и я так подумал, — недовольно протянул Рон. — Зачем мне ещё тут копаться? — Нашел? — Нет… — Должно быть что-то! — нервно воскликнула Гермиона, уже представляя себя в полосатой тюремной робе, коротающей дни в одной из маленьких сырых камер Азкабана. А самое страшное, что в видении она была абсолютно и полностью лысой. — Документы, визитка, хоть что-то! — Только этот жуткий альбом… — с тяжким вздохом сообщил Рон. — Никогда не привыкну, что фотографии не двигаются… Прямо как мертвецы! Бр-р-р… — Покажи! — Зачем вообще этим маглам снимки незнакомцев? — задумался он, пока Гермиона листала альбом. — А может, они… Как их там?.. Серийные убийцы? Мучают людей, а потом хранят их фото как сувенир? Прямо как в том фильме, что мы с тобой смотрели на прошлой неделе. А это снимки их жертв? Видишь, как корчат рожи…       Листая альбом, полный странных фотографий совершенно разных людей, Гермиона с каждой новой перевернутой страницей все больше и больше была готова поверить в странную теорию Рона.       Ни один человек в здравом уме, по мнению прагматичной мисс Грейнджер, не стал бы так бережно и аккуратно хранить кучу испорченных фото, сделанных будто на паспорт, только если он не… — Маньяк… — выдохнула она. — Возможно, мы случайно забрали чемодан у пары преступников!       Война, а затем работа стажёром в экстренной помощи сильно поколебала её веру в доброту и порядочность людей. Ну, а как уж тут поверишь, когда каждый день видишь плачевные результаты взаимодействия обыкновенных, ничем непримечательных среднестатистических граждан? Волшебников, да и не только… — Маньяков-каннибалов, — уточнил Рон, доставая из чемодана книгу, перевязанную вместе с комплектом поварских ножей красной атласной ленточкой, и зачитал название: — «Сто великолепных рецептов блюд со свининой», — он выдержал паузу, оценивая произведенный им эффект. — Не ты ли говорила, что свиные органы похожи на человеческие?       Гермиона судорожно сглотнула.

* * *

— Амели… Амели… — Нино потряс жену за плечо, выдергивая из уютненького мира грёз. — Если вещи не вернут до завтра, то мы останемся без подарка для месье Поля! — Нет… — Да! Завтра уже четвёртое, а мы давно приглашены. Что мы подарим на открытие его мясной лавки? А мадам Марион?.. Эх, не видать нам больше клубничного мороженого… А месье Коллиньон и мадам Сюзанна? — Коллиньон проживёт и без подарка, — возмутилась Амели, с давних времен недолюбливающая местного торговца овощами, прослывшего хамом и грубияном. — Но, жаль, конечно. Пропали и новые кисти для Дюфаэля… — Альбо-о-м… — снова простонал Нино, закрыв лицо руками. — Мы вернём наш чемодан! — твёрдо заявила она, одновременно с громким урчанием в желудке. — Но вначале — нам нужно подкрепиться.

* * *

      В это же время Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли, вооружившись волшебными палочками и поймав такси, уже направлялись в ближайший полицейский участок. — Эх, — вздохнул Рон, — не так я себе представлял первый день нашего медового месяца. — А я даже представить себе такого не могла! — эмоционально воскликнула Гермиона, отчего француз нервно обернулся и, резко дернув руль, чуть не выехал на встречную полосу. — Простите…       Водитель в ответ прошептал на родном языке длинное ругательство, из которого Гермиона, лишь поверхностно знакомая с французским, поняла только «сумасшедшая» и «англичане». — Я даже представить себе не могла, — продолжила она тихо, — что в наш первый день во Франции мы поможем поймать международного серийного убийцу! — Постоянная бдительность, — нудно протянул Рон, окинув тоскливым взглядом пирожные, круассаны и пироги на витринах кондитерской, мимо которой они проезжали. Поесть после самолета им так и не удалось. — Грозный глаз бы тобой гордился… — Как будто, Рон, ты первый не побежишь рассказывать Гарри и Джинни? — отмахнулась Гермиона и затараторила: — Если кто-то из этих людей пропал без вести, то значит, мы были правы, и когда они его арестуют, то я незаметно заберу наши вещи, будто их и не было. — А что, если они уже заглянули в твою сумочку? — прошептал Рон. — Даже если они сообщат, что мы волшебники, кто им поверит? Нормальные люди не собирают целые альбомы с фотографиями своих жертв.       Гермиона умела убеждать, поэтому во французском полицейском участке к её подозрениям отнеслись со всей серьёзностью, выделив одного из своих самых ценных сотрудников.       Полтора часа престарелый и немного подслеповатый Николас Депю, единственный человек во всем участке, немного понимающий, о чём всё-таки так противно нудит пара англичан, неторопливо проверял фотографии людей из альбома. Вокруг собралась целая толпа зевак-полицейских. Дело обещало стать новостью года, а то и десятилетия, и каждый хотел хоть краешком быть причастным к поимке неизвестного маньяка-каннибала.       Время шло, а всеобщие ожидания не оправдывались. Полностью просмотрев альбом, полицейские не нашли ни одного соответствия, а затем дело и вовсе развалилось, когда один из присутствующих узнал на фото себя и свою девушку, а другой — бабушку. Все трое, к небольшому разочарованию Гермионы и огромному облегчению уставшего и голодного Рона, были абсолютно живы и здоровы. Кроме того, пара французов, чей адрес был указан на корочке альбома, оказались до безобразия добропорядочными гражданами с абсолютно незапятнанной репутацией.       После прояснения столь досадного обстоятельства Николас Депю, а вместе с ним и весь участок, настоятельно пожелал Рону с Гермионой счастливого медового месяца. Не успело пройти и пяти минут, как они уже стояли на улице. Дверь участка позади них громко захлопнулась.

* * *

      Амели тем временем приготовила утешительный обед: ягоды, кленовый сироп и блинчики с весёлыми рожицами, как в детстве. Из сладкой стопки Нино вытянул самый корявый и грустный. Он по-прежнему отказывался верить, что ему может повторно повезти и потерянный однажды альбом вновь успешно найдется.       Амели хотела хоть как-то помочь, но шансы были невелики: среди вещей не было ни одной с именем или адресом. Или была? Думая об этом, мисс Кенкампуа постоянно возвращалась к таинственной бисерной сумочке и всё время чудным образом приходила к мысли, что ничего полезного внутри она точно не найдет, и, как только она вновь собиралась туда заглянуть, её внезапно что-то отвлекало. То пригорят блинчики, то в комнату залетит бабочка, вслед за которой запрыгнет кот, которого никак не удаётся поймать, то Люсьен, помощник месье Коллиньона, забежит в гости поздороваться. Словно весь мир был против намерения Амели. Но сдаваться раньше времени никогда не входило её в планы.       И вот наступил долгожданный момент, когда обед был съеден, бабочка наконец выпущена на волю, кот возвращён соседке, а Нино и Люсьен ушли. Амели глубоко вздохнула, её сердце трепетало в ожидании, но чего именно — она не знала сама. Её не покидало смутное ощущение, будто должно произойти нечто удивительное, что никак не вязалось с потёртой крохотной бисерной сумочкой у неё в руках.       Одно лёгкое движение — раздался звук щелчка, и она замерла.       Только первый человек, ступивший на Луну, смог бы понять восхищение Амели в тот момент, когда ей открылось содержимое. Целый новый мир, на который она могла взглянуть лишь одним глазком, но и этого было достаточно. Внутри крохотного кошелька умещалась небольшая комната, причём не простая, а в которой жила самая настоящая волшебница.       В углу стояла пара метел, а вдоль стен и до самого потолка тянулись стеллажи, доверху забитые книгами с самыми причудливыми названиями, нижние ряды заполняли различные скляночки и банки, в одной из которых даже горел огонь, а на столе, рядом с мерными весами, громоздился большой котёл. Вопреки её ожиданиям, на вешалке вместо остроконечной шляпы и длинной мантии располагалось несколько элегантных платьев, а рядом с ними — две пары туфелек.       В своем сознании Амели уже бурно рисовала образ таинственной незнакомки. Хозяйка чудной комнаты виделась ей невысокой скромной шатенкой с пышной копной волос. Или всё-таки рыженькая? Амели так и не смогла определиться, а фантазия бурным потоком уже несла её дальше и дальше в мир, где волшебники летали на метлах, варили удивительные зелья, способные приносить удачу, учились в огромном старинном замке, где в мрачных подземельях таился дракон. Там, в самой высокой башне, жил добродушный седовласый старик, наставник героя, призванного убить древнего злого волшебника, а звали этого героя…       Дзы-ы-ы-нь!       Реальность напомнила о себе резким звонком в дверь, от чего сказочный мир в мгновение разлетелся на куски. Амели защёлкнула сумочку. В ближайшие пару часов она никого не ждала, поэтому это могут быть только… — Волшебники! — вслух прошептала она, безумно улыбнувшись.       Последний раз Амели так волновалась тридцать первого декабря тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, когда решила спрятаться за ёлкой и подкараулить Пер-Ноэля. Постигшее её в ту ночь разочарование в лице её отца, неумело скрывавшегося за поддельной бородой, она со вздохом вспоминает и по сей день. Но сегодня Амели уверена, что чудеса существуют, и люди, способные их творить, совсем рядом.       На цыпочках прокравшись в коридор, она, затаив дыхание, заглянула в глазок. По ту сторону двери о чём-то оживленно спорили высокий веснушчатый парень, а рядом с ним — хрупкая девушка с пышной копной волос. — Откройте, — услышала она голос с акцентом, а затем — стук в дверь. — У нас ваш чемодан! — Ошиблась, — с улыбкой беззвучно прошептала Амели. — Всё-таки она шатенка…